Уютный вечер.

Снег опускается на землю пушистыми хлопьями, создавая большие мягкие сугробы. Ветер начинает усиливаться, предупреждая о приближающейся снежной бури. Потрёпанная временем куртка уже не согревает, как и насквозь мокрые перчатки. Фриск старается убедить себя, стоя на автобусной остановке, что осталось ещё совсем немного, и она сможет доехать спокойно домой. Но тщетно. Вдалеке не было и намёка на хотя бы какой-нибудь транспорт, а желание скрыться от мороза всё сильнее разрастается в теле. Из уст вырывается тяжёлый вздох, когда окоченевшие пальцы пытаются разблокировать экран телефона. С трудом попадая по нужным цифрам, девушка вводила наизусть выученный номер. В голове проносились мрачные мысли, и ругательства в свою сторону. Оставаться до последнего на работе было глупо. Надеяться, что она успеет на автобус ещё глупее. А не брать с собой почти никаких денег на такси являлось апофеозом её рассеянности. Зажмурившись, в попытке прогнать всё лишнее из головы, обладательница каштановых волос нажимает на кнопку звонка. —ЧЕЛОВЕК! ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ?, -из динамика сразу же слышится знакомый голос. Потрескавшиеся губы растягиваются в улыбке, незаметно для самой Фриск. Даже спустя столько лет общения Папирус всё никак не отучиться называть её человеком. —Привет, Папс. Извини, что так поздно. Я просто... Сейчас рядом с вашим домом, и... Ты не против, если я прийду переночевать? Просто- —КОНЕЧНО! МЫ ВСЕГДА РАДЫ ТЕБЕ РАДЫ!, - девушка ничего не успевает ответить, осознавая, что её друг сбросил трубку. Остановившись перед дверью дома двоих братьев, лёгкие набирают как можно больше воздуха. Звонок , кажется, расположен непозволительно высоко. Почему то она сейчас нервничает. С каких пор встреча с Папсом приобрела такую важность? Она уже и не вспомнит. Просто, в один момент, все рамки и ограничения, коих между ними и в помине не было, начали появляться. Теперь обладательница каштановых волос не врывается резко в гости, не звонит посреди ночи и всегда старается выглядеть в лучшем свете. Мысль что она может принести неудобства приносит истинный ужас. Да, отношения между ними изменились довольно сильно. Но причину этих изменений всё никак не давалось увидеть. Из уст вырвался тяжёлый вздох. Только сейчас осознание насколько же она устала появилось в голове, не давая всё никак нажать на звонок. Слишком сложно. Палец замирает в паре сантиметров, резко нажимая. Лицо слегка жмурится от громкого звона, а сердце готово выпрыгнуть из грудей, заслышав шаги. Дверь распахивается, но войти в неё не дают, сгребая в объятия. Ноги открываются от пола, под тихий смех и счастливую улыбку. —ЧЕЛОВЕК! ТЫ ПРИШЁЛ! МЫ ТАК ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ! ПРОХОДИ, Я ПОЧТИ ПРИГОТОВИЛ СВОЁ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ИСКУССТВА! НЬЕХЕХЕХЕ!, -Папирус наконец отпускает Фриск, исчезая так же быстро, как и появился. С кухни пахнет чем то сладким и очень аппетитным, но гость не спешит посмотреть, что на этот раз приготовил скелет. Медленно сняв куртку, осторожно повесив её, так же неторопливо стянув и ботинки, девушка проходит в гостинную. Старается тихо сесть на диван, но он всё равно скрипит. Будто бы жалуется на свою старость. Взгляд задумчиво бродит по комнате, ловя себя на мысли что тут уютно. Большой телевизор, который давно не включали, ковёр посередине, носок в углу, что уже стал частью интерьера. Картина, рядом с которой теперь висят и фотографии в рамках, заполняющие пустые стены. На столике у выхода камень с посыпкой, а где то рядом валяется поводок. После выхода на поверхность братья стали намного чаще его выгуливать, хотя человек не уверен, что в жизни булыжника от этого хотя бы что-то поменялось. Все эти маленькие детали являлись константой в бурлящем потоке времени, вселяя спокойствие, и уверенность, что она в безопасности. Глаза закрываются, наслаждаясь этим чувством. Сознание начало уплывать, уступая место сну, но Фриск даже этому не противится, полностью засыпая. Её дрёма продлилась недолго. Крик, почти что над ухом, разбудил лучше любого будильника. Рывком встав, чуть не ударившись лбом о череп Папируса, шатенка вопросительно стала смотреть на хозяина дома, потирая сонные глаза. —КХМ КХМ... ЧЕЛОВЕК! Я, ВЕЛИКИЙ ПОВАР ПАПИРУС, ПРИГЛАШАЮ ТЕБЯ ПОПРОБОВАТЬ МОЁ НОВОЕ БЛЮДО!, - Папс тут же разворачивается, идя в сторону прохода на кухню, иногда поглядывая назад, проверяя, идёт ли человек. Не желая разочаровывать своего друга, и сгорая от нетерпения, гостья встала, следуя за монстром. Первое что увидели глаза, так это непривычную чистоту. Обычно, после готовки, всё становилось настолько грязным, что приходилось звать на помощь ещё и Санса. Но сейчас нигде не было видно даже намека на пятно от помидора. Настороженно подойдя к столу, Фриск с удивлением обнаружила не тарелку не спагетти, а пирог. Настоящий, яблочный, с виду даже не подгоревший пирог. Но восхищение быстро сменилось недоумением. Заметив замешательство на чужом лице, младший из братьев фыркнул. -... ДАЖЕ Я МОГУ УСТАТЬ ОТ ГОТОВКИ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ..., - удовлетворившись таким ответом, человек берёт свой кусок, пробуя на вкус. Мягкое, пушистое тесто таяло во рту, оставляя послевкусие ванили, корицы и сахарной пудры. Яблоки, в противовес, были с лёгкой кислинкой, что гармонично вписывалась, не перебивая сладость. Застыв в изумлении, Фриск чуть ли не заурчала от удовольствия, даже не замечая как сильно рядом с ней нервничал Папс. —... Это очень вкусно. — Спасибо! Т-то есть... НУ КОНЕЧНО! КАК ТАКОЙ ВЕЛИКИЙ КАК Я, МОЖЕТ ПРИГОТОВИТЬ ЧТО-ТО НЕВКУСНОЕ?!, -Папирус становится в горделивую позу, но спустя пару секунд, отвлекается на чайник. С шумом заливает в него воду, после чего включает. Треск заполняет комнату, вначале ощущаясь слишком громким. Но только вначале. Как только слух Фриск улавливает едва слышное напевание мелодии, всë остальное отходит на второй план. Мелодия перерастает в полноценную песню, как только скелет замечает что у него появился зритель. Улыбаясь, монстр уже поёт во весь голос, и человек не может сдержаться, подпевая. Встаёт со стула, оказываясь рядом с товарищем, протягивая руку, приглашая на танец. Папирус смущается, краснеет, и неуверенно, но всё же переплетает пальцы. Ткань перчаток обладает удивительной мягкостью, приятно соприкасаясь с кожей. Движения скелета умело сохраняли плавность, при этом не давая заскучать. Звонко смеясь, прерывая ненадолго пение, монстр вдруг закружил Фриск, смотря с искренней нежностью. И человек не в силах не ответить на эту нежность. Полностью потеряв всякий рассудок, отдаваясь моменту, шатенка останавливается. Сбивчиво дышит после танца, приподнимаясь на носочки, и резко прижимается губами к чужим зубам. Назвать поцелуем это было сложно. Лишь нескладная попытка передать всю свою любовь, но она, кажется, увенчалась успехом. Скулы Папируса стремительно покрываются румянцем, под удивлённый вздох. Полный сомнения, Папс наклоняется осторожно ниже, "целуя" в ответ, отстраняясь почти сразу. Отворачиваясь, тот пытается усиленно сделать занятый вид, заваривая чай, раз в несколько минут потирая щеки, будто бы желая смыть с себя краску. А Фриск всё стоит. Глупо улыбаясь, касается кончиками пальцев к губам, выглядя счастливой. В голове - путаница, в груди - бешеное сердце, что вот вот сломает рёбра. И резко её прошибает осознание, что она в нужном месте. С нужным монстром. Что она дома.