***
Кира весело разливала напитки. Не трезвая, разумеется, но всё ещё Кира. Барная стойка — определённо её стихия. Бухущие в хламину девушки на ней, кажется, считали также. Кира определённо умела находить общий язык, находясь во власти здравого смысла. Но об этом в окружении алкоголя думать не хотелось. И она бы спокойненько бухала, находясь в привычном для себя окружении, если бы не одно но. Девушка в красной шапке приковывала её взгляд, даже просто попивая водичку в стороне от этой вакханалии. Было в ней что-то необычное. Какое-то искреннее, всецелое понимание. И Кире хватило лишь взгляда в её трезвые глаза, чтобы почувствовать его. Это так странно-чувствовать нечто настолько тёплое от кого-то. Особенно, если впервые видишь человека перед собой. Монстру она не нравилась. А Кире… она решила подумать об этом позже, открывая очередную бутылку шампанского.***
Странно, но именно эта девушка, та, что с таким состраданием смотрела на каждую одноклассницу, была крайне плоха в переговорах. Или они все просто не умели слушать. Кто знает. Её сделали главным козлом отпущения в коллективе и вечно норовили напасть. Ни за что. Все с такой неприязнью выплёвывали это их «Индиго», что даже Кире жутко становилось. Но Лиза, кажется, совсем не боялась их выебонов, только держала рожу кирпичом. Даже когда в неё прилетало несколько болезненных ударов разом, она не убегала, не кричала, а продолжала отстаивать себя сама, пуская в ход любые методы обороны, что приходили к ней в голову. И Кире были совсем непонятны её чувства. Странная тяга к необыкновенно смелой девушке мешалась с ломкой, приковывая её к месту во время очередных незаслуженных избиений. И даже коллективное уважение к Кире не могло заставить её сказать хоть что-то этой обезумевшей стае животных. Она никогда не была кем-то, кто защищает. Нападала она. « — Что с тобой не так, Лиза? Какого чёрта?» Кира отложила свои рассуждения на неопределенный срок.***
Кире нужно было покурить. Срочно. Был конец третьей недели, и она упорно держалась, но как же эта гребаная реальность капала ей на мозги. В общем, в один не самый лучший день, она не выдержала и пошла со всеми стрелять сигареты к соседям. И вот, с заветным никотином в мозгу, она стояла на балконе третьего этажа, максимально скрытого копной деревьев и лишь слегка освещаемом криво приделанным светильником в самом углу. И пряталась она не столько от камер, сколько от одноклассниц, желающих составить ей компанию. Думала она о том самом существе, сидящем в ней уже 4 года: « — Виолетта называет это нечто «Матильдой», да? Это смешно. Как что-то настолько неуправляемое и опасное может быть «Матильдой»? Хотя, наверное, опасное оно только у меня. Не думаю, что Виолетта в принципе может представлять угрозу. Даже её драки закончились её потерей сознания. Это просто бухая она, а не какая-то «Матильда», — Кира действительно старалась вспомнить, что могла натворить под веществами, но не получалось. Она знала только одно-что-то очень жестокое, — надеюсь, моя «Матильда» сдохнет здесь.» — Ни стыда, ни совести, — раздаётся за ухом, и Кира вскрикивает, хватаясь за бешено стучащее сердце, — эй, не визжи, щас прибежит кто-нибудь! — Лиза начала оглядываться, и выдохнула только тогда, когда убедилась — все заняты своими сигаретами. — Ага, моя смерть, и это будет твоей виной! — Кира сердито ткнула пальцем девушке в грудь, выражая всё своё недовольство. — Ты чего подкрадываешься?! Лиза ухмыльнулась, так, как умеет только она одна. — Больно мне нужна твоя смерть. Что ты здесь забыла? На этот балкон до этого никто не приходил. — Уже завербовала его себе? Неужели сама втихую покуриваешь? — Кира снова расслабилась, внимательно разглядывая девушку напротив. Лиза, уловив ставшую внезапно уютной атмосферу, вернула своё привычное, спокойное выражение лица, и ответила: — Нет. Тут просто пусто и прохладно. Я хожу сюда читать, — она указала на плед с книгой прямо под этим несчастным светильником, на который Кира внимания и не обратила. Она бросила короткий взгляд туда, куда указала Лиза, и сразу же вернула девушке всё своё внимание. Глаза напротив больше не пытались изображать отчуждённость, а лишь в ответ рассматривали её, так, словно впервые видели. И снова: такая теплота, желание поддержать и словно её, Кирина, боль. И она бы обязательно разозлилась, ведь жалость — последнее, что было ей нужно, но именно она в глазах Лизы не читалась. И Кира, как завороженная, продолжала пялиться. Пока на лице девушки не появилась лёгкая улыбка, и она абсолютно неожиданно сказала: — От тебя воняет. Кира поперхнулась, не ожидая этих слов совсем. Так-то она знала, что сигареты не цветочками пахнут, но кто же знал, что Лиза решит ей об этом сказать. В руке всё ещё растерянной Киры оказалась мятная жвачка. — Я, наверное, прервала твои размышления. Сорян. Продолжай. И, пока Кира не среагировала, девушка выскочила с балкона, оставив её одну. Снова в растерянности. « — Какого чёрта только что произошло?» — Кира с непониманием смотрела на жвачку на ладони. Она обязательно подумает об этом. Когда-нибудь.***
Крик. Полный боли, страха, обиды, всего самого плохого. Даже при воспоминаниях о нём Киру пробивает крупная дрожь. -НЕТ! НЕТ! НИЧЕГО НЕ БЫЛО! — казалось, Лиза с этим криком жила всю свою жизнь. И только сейчас он пробился наружу, совсем не делая хозяйке легче, а только сильнее разрывая её горло и душу. Кира зажмурилась. Из моментально задрожавших рук выпала до этого снятая с головы кепка. Как же это чертовски больно, когда человек, секунду назад держащий за руки своих обидчиков, желая облегчить их исповедь, орёт во всё горло от собственных мучений. И никто, НИКТО, даже банально руку на плечо не положил. Лишь сухое Леры: — Мы хотим понять, зачем ты здесь. Кира обернулась, смотря на красную девушку, захлёбывающуюся в слезах. Она очень пожалела, что не села с ней. Но кто же знал, что будет кое-что гораздо страшнее для неё. Лиза начала свой рассказ. И каждое слово отдавалось звоном в ушах Киры, а леденящее душу осознание подталкивало к тому, чтобы выбежать и хорошенько проблеваться. И дело было вовсе не в жалости к девушке, пережившей такой абьюз. Под веществами Кира была копией бывшего Лизы. Её «Матильда», возможно, была даже страшнее. Вывалив всю страшную правду о себе, Лиза притянула к груди колени, тихо рыдая. Никем не понятая. Только Рони бросила на неё сочувствующий взгляд, но она тоже, к неудаче, сидела далеко. А Кира, с пустым взглядом и бледная, как смерть, смотрела в одну точку. И в эту страшную секунду она дала себе обещание: «НИКОГДА. НИ ЗА ЧТО. НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ.» Почему из-за какой-то странной барышни она возненавидела своего монстра? Она не знала. Но сейчас совсем не время об этом думать. Даже после этого Лизина рука со скоростью света переместилась на Юлино плечо сразу, как та услышала дрожь в голосе.***
Расталкивая всех на своём пути, Кира забежала в уборную, и всё, съеденное на завтрак, моментально оказалось в унитазе. Её всё ещё трясло. В конце этой встречи она на негнущихся ногах подошла к Любови Розенберг и попросила принять её одну на следующий день. Напуганная психолог согласилась сразу же, и Кира понеслась в сторону ближайшего сортира. Но такими темпами она просто не доживёт до завтра. Сама себя сожрёт. Нужно было что-то делать. И, поднявшись с холодного кафеля, она окатила лицо ледяной водой, пришла на тот самый балкон и стала ждать. Встревоженные её решительным лицом девочки, встретившиеся на пути, не задавали лишних вопросов. Ждала Кира недолго. Буквально через минут двадцать солнце начало опускаться за горизонт, а с закатом на балкон зашла Лиза. Она сделала глубокий, надрывный вдох, и развернулась, желая замотаться в оставленный плед и ещё раз как следует порыдать, но подпрыгнула на месте, замечая девушку, сидящую рядом с ним. Кира как-то сдавленно посмеялась: — Один один. Не только тебе меня пугать. Лиза напряглась, на компанию она, очевидно, не рассчитывала: — Если пришла пожалеть меня, то уходи. Я не нуждаюсь в этом. Кира встряхнула головой, отгоняя от себя все посторонние мысли, и со всей серьёзностью посмотрела на девушку: — Нет. Пожалуйста, выслушай меня. Мне действительно это необходимо. Лиза, рассмотрев Киру в привычной ей манере, смягчилась, подошла к девушке и подняла плед, раскрывая его. — Почему не села на него? Замёрзнешь же. — Он твой, — Кира повела плечами, явно нервничая. — Давай, вставай, — Лиза чуть пнула её в бедро, заставляя подняться с холодной каменной плитки. Когда она расстелила плед, они обе сели, немного нервно ёрзая. — Я догадываюсь, о чём ты хочешь поговорить. Кира застыла: — Я где-то проебалась? — Можно и так сказать. В первый день ты довольно открыто заявила, что абьюзер — это ты, — Лиза слегка улыбнулась, вспоминая заявление девушки. Было ли жутко? Нет, совсем. Кира подтянула к себе колени, как пару часов назад сама Лиза, и тяжело выдохнула. Она совсем не знала, что сказать. В ней таилось столько дерьма, что в нём спокойно можно было утонуть. Но Кира выбрала другой путь. Она топила в нём других. И как же резко сегодня налетело осознание всего, что она успела натворить. — Мне так стыдно. Мне так ужасно стыдно, — и Кира только сейчас поняла, что плачет. Она никогда ещё не чувствовала себя такой запутавшейся. Лиза, до этого тихо сидевшая рядом, придвинулась к ней вплотную и осторожным, но резким жестом подняла её лицо за подбородок, заглядывая прямо в глаза напротив. — Кир, сейчас ты здесь. У тебя есть шанс всё исправить. Не проеби его, — Лиза тихо обняла расстерянную и такую уязвимую сейчас Киру, со всей присущей ей нежностью поглаживая её по спине. — Не проебу. Обещаю.***
— Моя одежда уже провоняла сигаретами! Хватит осквернять это место своим ядом! — Я ещё даже не прикурила, Лиз, — Кира посмеялась над серьёзной миной девушки напротив. Конечно она шутит, они обе прекрасно это знают. Был уже конец четвертой недели, и подобные встречи стали обыденностью для них. Бегать сюда, на балкон, после сложных эмоционально испытаний стало чем-то вроде традиции после того короткого, но такого тяжёлого разговора. Это было своего рода успокоением для обеих девушек. Остальные вопросами не задавались, лишь удивлялись этому странному, особо не общающемуся при них союзу. Но кого вообще это волнует? Кира откинулась на каменную стену за спиной, внимательно рассматривая девушку рядом с собой. Она видела, что-то очень тревожит её после очередного выгона, но искреннее не понимала, что именно. — Что-то случилось? Ты выглядишь расстроенной. Лиза сделала глубокий вдох, не желая говорить, но чувствуя огромную необходимость в этом. — Я никогда не получаюсь красиво на фотках. У вас у всех они такие крутые, а у меня фигня полная. Кира опешила от этих слов. Фото Лизы было шикарным, и видеть так поникшую из-за него девушку было почему-то невероятно тяжело. Но она была так плоха в подобных разговорах. Она аккуратно, с трепетом, совсем ей не присущим, положила руку на плечо Лизы, заставляя её взглянуть на себя. — Твои фото очень красивые. И ты тоже, — Кира смотрела прямо на девушку, надеясь, что Лиза сама поймёт её. И впервые Лиза, кажется, действительно поверила в эти слова, завороженно смотря в глаза, полные не просто желания поддержать, а искренней веры в сказанное. Кира обязательно подумает о том, что же она чувствует сейчас, смотря на прекрасную девушку напротив. Потом.***
Снова балкон. Лиза с улыбкой следила за взвинченной девушкой, агрессивно шагающей по балкону. — Нет, ты слышала этих уродов?! Слышала?! — от Киры за километр разило злостью на очередных мужиков, решивших ткнуть девушек в их «слабость» и «беспомощность». Лиза же была довольно спокойна. Её сейчас гораздо больше волновало состояние разъярённой блондинки, которую, возможно, вырвет, если она продолжит с такой скоростью передвигаться из стороны в сторону. Она подошла к Кире и схватила за плечи, заставляя посмотреть на себя. — Хей, расслабься. Им и так хорошо прилетело. Не стоит нервы на них растрачивать. Кира выдохнула, приземляясь на плед. Лиза последовала за ней. Спустя пару минут угомонившаяся девушка снова прерывает тишину. — Крис вернулась. — Да. Надеюсь, желание поправить мне лицо её больше не тревожит, — Лиза улыбнулась, совсем без страха. Она не хотела разрушать уже такую привычную, спокойную атмосферу, но Кира внезапно напряглась. — Я руки ей переломаю, если попробует. Лиза перевела на неё растерянный взгляд, а блондинка с огромной уверенностью и в позе, и во взгляде, смотрела в ответ, совершенно не собираясь отказываться от своих слов. Стушевавшаяся было девушка неловко улыбнулась. — Я вообще-то КМС по каратэ и тхеквондо. Думаешь, я нуждаюсь в защите? — Не нужно марать о них свои руки. И воцарившееся молчание значило для них обеих очень многое. Это обещание. Девушки не знали, что с ними происходит, но верили: всё именно так, как нужно.***
Шла пятая неделя. Для многих она стала переломной, ведь говорить об обидах — это одно, а столкнуться со своим обидчиком — совсем другое. И по рыдающим девушкам было понятно одно: им пиздец как тяжело дался это разговор. Но Кира своего обидчика давно не боялась. Напротив, ей очень хотелось облить дядю всеми своими обидами. И как только это было сделано, с плеч свалилось нечто очень тяжёлое, и, стоя с другими девочками, ожидая автобус, она чувствовала себя вполне неплохо. Пока не вышла Лиза. Зареванная, трясущаяся Лиза. Сердце Киры пропустило удар. Лиза — самый добрый и искренний человек из всех, кого она знала, и видеть, как её ломает здесь, было ужасно. Поймав на себе её взгляд, она раскрыла руки, приглашая её в свои объятия, и Лиза без раздумий прижалась к ней, продолжая тихо рыдать у неё на плече. — Балкон? — спросила Кира, нежно поглаживая девушку по спине. — Да. Кира приволокла с собой ещё один плед, чтобы чем-нибудь укрыться. Пиджаки уже не спасали, особенно по вечерам. Поэтому сейчас девушки в полной тишине смотрели на закат, кутаясь в один плед и делясь друг с другом теплом. — Хочешь поговорить? — блондинка придвинулась чуть ближе к подруге, желая поделиться своей поддержкой и теплом. — Это был мой бывший, — Лиза уткнулась в шею Киры, чувствуя, как та напряглась, — он говорил со мной так, будто я псих. Он всегда так делал. Кира придвинула к себе девушку, буквально вжимая в себя. В памяти всплыли очертания её жертв, размывшиеся веществами уже очень давно. « — Как я с ними говорила? Так же?» — она не помнила, и не была уверена, хочет ли вспоминать. — Я так боюсь его, Кир, — из глаз Киры брызнули слёзы. Как же ей обидно за Лизу, — не смей реветь, — ей в плечо прилетел слабый удар. — Он не приблизится к тебе. Я не позволю. Ещё одно обещание. И Кира была уверена — она его выполнит.***
Всё шло удивительно неплохо. Кира всё чаще невольно ждала подвох. С Лизой они продолжали время от времени встречаться на балконе, то перекидываясь шуточками и обсуждая прошедшие испытания, то просто наслаждаясь компанией друг друга (свежим воздухом у Лизы насладиться не получалось, так как Кира успешно портила его сигаретным дымом). В коллективе отношения тоже строились неплохо. Нападки в сторону Лизы закончились, Крис не лезла, а остальным это просто было ни к чему. Терапия очень помогала, да и со съёмочной группой все сдружились. И это очень напрягало блондинку. Лиза говорила не накручивать себя, но Кира не слушала. И беда пришла. Грёбанная. Родительская. Неделя. Кира поняла, что ничего хорошего из этого не получится сразу, как они приблизились к этому дому. И сейчас все вдохновлённо убирались в нём, не считая тех, кто видеть никого не хотел. В их числе была и она. Ну, была ещё налакавшаяся Вилка, но она не в счёт. — Хей, ты как? — Лиза снова передвигается как чёртов призрак. — Не хочу никого видеть, — Кира повернулась лицом к девушке. Та, хоть и хотела казаться спокойной, тоже явно переживала. — А ты? Ждёшь кого-нибудь? Лиза замялась. — Хотела бы увидеть маму, но не знаю, приедет ли она, — она прикрыла глаза, пытаясь совладать со своими эмоциями. Кира положила руку ей на плечо в немой поддержке. Лиза обвела взглядом комнату, задумалась, и когда вернула Кире своё внимание, выглядела куда более похожей на себя. — Мне жаль Гелю. Она очень скучает по сыну, но он слишком маленький, чтобы приехать. « — Даже сейчас о других думает. Не сумасшедшая ли?» — Может, оно и к лучшему. Не нужно ему всё это видеть. — Да, наверное, — Лиза мягко улыбнулась, — ладно, пойду помогу с готовкой. — Я с тобой. Кира села перед экраном рядом с Лизой. Они обе не знали, чего ожидать, но им становилось гораздо спокойнее в компании друг друга. И, откровенно говоря, блондинка была готова стать для Лизы опорой в эту минуту, но… — Да ну нахуй… « — Только не он. Только не дядя. Кто угодно, блять, но не он!» — она явно не была готова к этому. Кира слышала голос Лизы, просящий держаться, как из-под воды, чувствовала руки Марии Третьяковой, обнимающие её, но всё равно не могла вернуться в реальность. Она совсем не хотела его видеть. И ни общей суеты вокруг Лизы, ни всхлипов за спиной она не слышала. Их вытащили на улицу. Все сразу кинулись к своей родне, и только она не отходила от двери. — Кир, подойди, — чужое дыхание обожгло ухо. — Нет. И не смей меня уговаривать, — Кира всё ещё плохо соображала, что происходит. Она знала только одно: видеть дядю она не хочет совсем. Кто рядом с ней стоит, где она находится — всё смазалось одной единственной мыслью. — Посмотри на меня, — приказной тон, который Кира ненавидит больше всех. Она уже хотела было взорваться, но говорящий резким движением взял её за подбородок и повернул к себе. Кира встретилась с очень знакомым взглядом сейчас красных, опухших, но всё таких же понимающих глаз. — Пожалуйста, хотя бы попробуй. И Кира пошла. И да, диалога не вышло. Кажется, они в очередной раз друг друга послали. Но в автобусе, на пути в особняк, она получила теплое «ты молодец» от Лизы. И очередной вечер под пледом в нежной тишине. Оно определённо стоило того. Кире хотелось убить того, кто придумал это испытание. Того, кто сшил этот халат. Всех хотела убить. Она была на взводе уже который день. Ощущение, что если бы не Лиза, вопреки всему ходящая с ними на все испытания, что-нибудь было бы уже сожжено. Или кто-то. Возможно, она сама, ведь мозг кипел с каждым днём всё сильнее и сильнее. И сейчас, держа в руках ЭТО, она действительно чувствовала, что вот-вот взорвётся. На плечо упала тяжёлая мужская рука: — Не горячись. Кира выдохнула. На дядю она действительно была в сильной обиде, и было очень тяжело находить компромиссы, держать себя в руках, принимать извинения. Держали её две вещи. Первое — Лиза, каждый вечер говорящая «дай ему шанс. Выслушай его.» И вторая, в чём она бы себе никогда не призналась, — она скучала, безумно скучала по дяде. Поэтому она без возражений взяла халат и ждала дальнейших объяснений. Взгляд сам упал на Лизу. Она выглядела действительно счастливой, держа руку мамы Виолетты. Кире было очень жаль, что к ней никто не приехал, но пока она в норме, хотя бы относительной — всё в порядке. — Кто это? — голос дяди неожиданно прервал её размышления. — Ты часто смотришь на неё. — Это Лиза. Моя подруга, — взгляд дяди стал очень внимательным, и Кира чуть было не съёжилась под ним. Он всегда видел её насквозь. — Как вы подружились? — и чёрт, он никогда не спрашивает просто так. Этот чёрт что-то задумал. Но Кире внезапно очень захотелось ответить. — Случайно. Я спряталась с сигаретой на том же балконе, где она обычно читала, — дядя засмеялся. — В твоём стиле. И что? Ты куришь, она читает? — Типа того, — и снова, серьёзный взгляд, читающий её так же спокойно, как Лиза книгу. — Кир, если она делает тебя счастливой-держись за неё, -тКира шокировано посмотрела на самого консервативного человека, которого она только знала. Что он имеет в виду? — Всё, что я желаю тебе — счастье. Разберись в себе. Кира приросла к месту, уставившись на некогда самого близкого себе человека. — Я не понимаю тебя. Что ты пытаешься сказать этим? — Ты не понимаешь себя. Подумай об этом. Ты не глупая девочка, Кира. Кира улыбнулась. — А я думала, девочки все глупые. — Я тоже. Но я ошибался, — дядя улыбнулся в ответ, и… Господи, как же ей сейчас хорошо, — она смотрит на нас. Кира обернулась, сразу встречаясь взглядом с Лизой. Та как-будто спрашивала, всё ли нормально, и, увидев на лице Киры ещё не сошедшую улыбку, кажется, чуть не засветилась. Блондинка одними губами сказала: «балкон» и, получив кивок, вернула взгляд на дядю. — Спасибо. Кажется, пришло время подумать. Это определённо не самая сильная её сторона. « — Что вообще я испытываю по отношению к ней? Что я хотела бы сказать? Кто она для меня?» — Кира сделала глубокий вдох. Самый ли Лиза добрый человек, которого она когда-либо знала? Определённо, да. Самый ли Лиза искренний человек, которого она когда-либо знала? Без сомнений, да. Самый ли Лиза заботливый человек, которого она когда-либо знала? О, да. Определённо. И самый ли прекрасный Лиза человек, которого она когда-либо знала? Чёрт. Она знает ответ.***
Кира выглядела очень нервной, и Лизе перед ней явно это не сильно нравилось. Её напряжение даже слепой бы почувствовал. Но блондинка ничего не могла с собой поделать. — Лиз, это очень важно. Выслушай меня, пожалуйста, — она получила короткий кивок. Кира сделала глубокий вдох, и, со всей серьёзностью заглядывая в чужие глаза, сказала: — Мне страшно. Мне пипец как страшно жить дальше, без школы, — во взгляде Лизы что-то едва заметно изменилось, но перебивать она не стала, — я боюсь, что как только я выйду, я сорвусь. Меня безумно это пугает. — Кира зажмурилась, стараясь сдержать просящиеся наружу слёзы, — Но помимо этого… Я действительно боюсь потерять тебя, Лиз. Никто во всём мире никогда не дарил мне столько теплоты, сколько отдала мне ты. По-честному, я даже не знала, какого это, иметь человека, которому можно просто поплакать в плечо, и…это наверное лучшее, что случалось со мной. Я не готова расставаться с этим, — блондинка подняла взгляд и встретилась с такими знакомыми карими глазами, такими же красными, как и у неё самой. — Ты знаешь, я не сильна в речах, но… давай продолжим так же, как начали — вместе? Лиза улыбнулась сквозь слёзы. — Ты знаешь ответ, Кир. Кира притянула девушку к себе, улыбаясь так, как не улыбнулась бы ни при ком другом. Да. Она знала.***
Восьмая неделя подходила к своему логичному финалу. После непростого откровения Кира чувствовала себя слегка опустошённой. И, конечно, расстроенной, ведь цель достигнута не была. Она не первая леди школы пацанок. Но Кира также чувствовала, наконец, опору, готовую поймать в любой момент. Лиза. Она действительно сделала всё для их победы. И как же это грело душу. Отправив Настю спать после долго написания стиха, они вместе отправились на любимый балкон с кружками чая в руках писать речь. Кира вложила в неё душу, а крепкое плечо сбоку лишь делало сильнее, заставляя верить в силу написанных на бумаге слов. И даже чай, в котором было как минимум три ложки сахара, стоящий рядом с Лизой, уже не так угнетал. Ну серьёзно, кому вообще может нравиться ЭТО?! Несмотря на этот ком чувств, что она сейчас испытывала, она не переживала из-за выгона. Все в её команде были большими молодцами. Их не могли выгнать. — А с вами, Елизавета, — Кира напряглась. Что за странное молчание? — мы сегодня прощаемся навсегда. ...... Занавес. « — Чего, блять? Это шутка?» Кира перевела шокированный взгляд на преподавателей. И сразу стало ясно — они не шутят. Речь Лизы звучала как из-под воды. Кира растерянно смотрела на девушку, на свою главную поддержку, которую у неё так несправедливо забирали сейчас. Она похлопала по инерции, всё ещё до конца не веря в происходящее, и, как только учителя разрешили, пошла было в комнату за ней. Но была нагло схвачена за руку на повороте. Конечно, она знала, кто это. Лиза потянула Киру в самое родное здесь место — на балкон. Как только они оказались там, она встряхнула блондинку за плечи, пытаясь вернуть её в реальность. Взгляд Киры прояснился, и, поняв, что всё внимание блондинки сконцентрировано на ней, Лиза заявила: — Я остаюсь в Москве и жду тебя. Ты забираешь золотую брошь, а там уже разберемся. Идёт? О плохом варианте исхода событий Кира и подумать не успевает. Это, наверное, талант Лизы — она всегда знает, что сказать. Кира улыбнулась: — Даже не сомневайся во мне. Уже на улице, крепко обняв Лизу, Кира прошептала: — Я буду скучать. — Ты справишься. Сдаваться не в твоём стиле. — До встречи. — Вперёд к победе.***
И вот, она здесь. На этой сцене, стоит рядом с Аминой, и с трясущимися руками ожидающая результатов. — Победительницей проекта «Новые Пацанки» и обладательницей золотой броши становится… Кира переглянулась с Аминой. Гул её бешено стучащего сердца отзывался в ушах. Напряжение в зале стало почти осязаемым. — Становится… Взгляд сам метнулся к ней, к напряжённой, но хищно улыбающейся девушке, что, кажется, уже ощущала вкус победы. Мир сузился до них двоих: одной трясущейся на сцене, и второй, не сомневающейся в результатах. — Кира Медведева! — в глазах потемнело, и она, всё ещё не веря, опустилась на корточки, пытаясь совладать со своими эмоциями. Гул голосов слился воедино и затих. Кира слышала только один голос. Самый ценный для неё. Она посмотрела точно на Лизу, и та, поймав её взгляд, лишь сильнее завопила, перекрикивая всех и каждого, радуясь так, как никто за Киру никогда не радовался. Когда формальности в виде вручения броши и финальной песни закончились, их попросили пройти на третий этаж отеля для съёмки финальных синхронов. Но Кира не дошла. Знакомая татуированная рука затащила её куда-то за лестницу, прижимая к стене и впиваясь ей в губы. Кира в привычной ей грубой манере ответила на поцелуй. И это было самым ахуенным моментом за сегодня. Тоскующие друг по другу девушки наконец снова были вместе, и даже умноженные на сто эмоции от выигрыша не сравнились бы с этой минутой. Крепкие Кирины руки сжимали девушку в объятиях так, словно не виделись они несколько столетий, а не несчастный месяц. А повисшая на её шее Лиза не на секунду не прекращала улыбаться, чувствуя необыкновенный прилив сил рядом с таким дорогим ей человеком. — Я так горжусь тобой, Кир, — прошептала она ей в губы. И только в эту секунду Кира действительно поверила, что всё будет хорошо.