платье и кино

ты не знала на какой фильм мы идем, а я не выбирала его, просто взяла билеты на первый в списке. знала, что, в любом случае, ты будешь недовольна выбором, уже заранее понимала, что будешь дуть губы капризно, но ничего не скажешь. на тебе очередное легкое платье из тех, что я так люблю. не сильно короткое, но из невесомой ткани, подлетавшей от каждого твоего шага. я поймала взгляд не одного мужчины на твоих прелестных ножках и испытала урчащее удовлетворение от того, что им ты точно не достанешься. это оказалась мелодрама: типичный сюжет о любви вопреки всему, нить которого я потеряла уже спустя полчаса. кажется, этот актер даже твой любимый, вот почему о выборе фильма я не услышала ни слова. яркие картинки падают на твое личико приглушённым светом, отражаются в глазах. ты особенно прекрасна в эти моменты. увлеченная, расслабленная, особенно манящая. держа твою ладошку, я глажу пальцы, мягко массирую. ты чуть поворачиваешь, подставляя под поглаживания, ладонь, на мгновение прикрываешь глаза. я знаю, что тебе нравится и улыбаюсь едва заметно. на нас никто не смотрит, так что, ничего страшного ведь, да? но ты смотришь на меня удивлённо, ощутив прикосновение к бедру. а я всего-то едва ощутимо тяну край лёгкой ткани наверх, обнажая колено и поглаживая его пальцами. с твоей стороны никто не сидит, зал полупустой. по глазам вижу, что ты подумала о том же. потому тяну ткань выше, глядя на экран. я знаю, насколько чувствительная у тебя эта зона. особенно когда вот так, едва ощутимо касаясь нежной кожи. ничто не приносит такого удовольствия, как знание, что ты еле сдерживаешь чуть более громкий выдох, граничащий со стоном, в то время как я глажу внутреннюю сторону бедра. теперь и у тебя фильм теряет смысл, но так не интересно. — расскажешь, что там было, — шепчу, зная, что ты не ослушаешься, будешь до конца смотреть, как бы я не пыталась тебя отвлечь. а я буду стараться, полностью концентрируясь на тебе. фильма осталось ещё на полчаса максимум, но для меня этого вполне достаточно. рука все так же скользит по бедру, поднимается все выше. ты пальцами сжимаешь подлокотники, но молчишь, неотрывно глядя на экран. я не спешу, это ни к чему. ведь самое главное — правильный момент. ты напряжена вся, на грани сорваться и простонать, я это вижу. мое любимое выражение твоего милого личика. и вот оно. потерянная между ощущениями ты чувствуешь поцелуй главных героев остро, словно натянутая струна. именно теперь я прикасаюсь напрямую, ощущая, насколько же промокло нижнее белье. и ты издаешь восхитительный всхлип, почти скулеж, привлекая взгляды сидящих позади нас зрителей. я давлю смешок, но руку не убираю, с удовольствием ощущая, как дрожат твои ножки в желании разъехаться в стороны. — на платье будет пятно, — шепчу, усмехаясь. даже интересно, насколько заметное. — это ты виновата, — шипишь, кусая губы. тебе нравятся такие неторопливые ласки, ты от них заводишься сильнее, чем от жгучих, напористых, нетерпеливых. и потому я продолжаю поглаживать сквозь белье, иногда убирая руку обратно на бедро. ты в такие моменты выдыхаешь почти облегчённо, ведь уже не вынуждена давить стоны. я совсем не замечаю, что фильм заканчивается. вспыхивает свет и ты одергиваешь мою руку, опуская резко юбчонку вниз. ощущаю, что мне влетит от тебя за такие шалости. в смущении, скрытом за возмущениями, даже не признаешься, что тебе нравится это. но я тебя недооценила. едва не забыв сумочку, ты хватаешь меня за руку, почти бегом выводя из зала. я стараюсь не смеяться, идти вплотную, чтобы прикрыть пятно на платье. ты ведешь меня к лифту, хотя мы планировали зайти ещё в кафе, а оно на том же этаже. но я начинаю понимать, к чему все идет, когда оказываюсь прижата к стене лифта, пока ты едва не урчишь мне в губы, целуя нетерпеливо, сладко, притянув за воротник. — возле киношки все кабинки точно заняты, — шепот, после которого все становится на свои места. и, выходя из лифта, за руку тяну уже я. и правда, уборная этажом выше пуста, что нам очень на руку. ты ещё не успела закрыть кабинку на замок, как я уже прижимаю тебя грудью к двери, нетерпеливо задирая юбку. ты закусываешь ребро ладони, уже зная, что последует за этим. я лишь приспускаю трусики, ниже сами упадут потом. ты рвано дышишь, нетерпеливо, по-кошачьи, гнешься в спине, подставляясь. целую шею, прикусываю слегка, одновременно проводя пальцами по промежности. влажная вся, чуткая. вон как вздрогнула от одного только лёгкого прикосновения. — невероятная, — урчу в ушко, толкаясь во влажную глубину сразу двумя пальцами, неторопливо. твой протяжный, такой сладкий, полустон лучше любых наград. заглушенный сжатой в зубах ладонью, но все ещё очевидный для случайных свидетелей, если бы они были. — тише, котенок, иначе придется отложить шалость на потом. ты киваешь активно, выдыхая длинно. замечаю, как челка липнет к влажному от пота лбу. я знаю, как сложно для тебя быть тихой. и, признаюсь, слышать твои несдержанные стоны для меня всегда отдельный вид удовольствия. двигая пальцами немного рвано, торопливо, большим массирую клитор, слегка нажимая. ты вся сжимаешься, дрожишь, льнешь бедрами навстречу, свободной рукой пытаясь ухватиться хоть за что-то. но такая кроха, как ты, даже до верхнего края двери не достает. и ты заводишь руку назад, хватаешься за мои волосы. знаешь мое слабое место ведь. первый оргазм всегда быстрый, сладостный. не сдерживая последний протяжный ни то стон, ни то всхлип, ты вздрагиваешь едва не ударясь о дверь кабинки, сжимаешься сладко. мне остаётся лишь опуститься на колени под аккомпанемент твоего тяжелого глубокого дыхания, напоследок лаская языком и поглаживая ладонью спину. — больше так не делай, — ворчишь притворно, с выражением блаженства на личике. я могу только кивнуть, облизывая пальцы и улыбаясь. ты ведь не будешь против, если сделаю, даже не злишься всерьез.