***
Юля сидит на ступеньках веранды, наблюдая за отрядом, готовящимся к вечернему мероприятию. Ребята распределились на группы, занимаясь своими делами. Только Лёша с Лизой сидели отдельно на траве. Макаров не присоединялся ни к кому, а сестра не хотела его бросать. Пчёлкина смотрит на Лизу и улыбается, когда сзади на неё налетает Кирилл с канцелярскими принадлежностями. — Знаешь, так хорошо было, пока ты не появился. Умиротворенно, что ли, — спихивая с себя друга, говорит Юля. — Слушай, если что, ты ничего не знаешь об этом. Я спёр у худрука в кабинете. А хрена они нам выдают так мало канцелярки? Мои дети хотят устроить шикарную визитку. — Ты спёр это у Грома? — Именно. — Хана тебе, дружок, — усмехается Пчёлкина. Краски, ватманы, кисточки и скотч быстро исчезают из рук Гречкина. Особо активные дети моментально разбирают всё подчистую и благодарят вожатых. Кирилл садится рядом с Юлей и улыбается радостно. Парень замечает Лёшу с Лизой, отгородившихся от отряда, но тоже принимающих участие в подготовке. — Слушай, а чё они одни? И может про Лёшу мне что расскажешь, всё-таки я опоздал на пару дней, — обращается Гречкин к напарнице. — Они одни, потому что Макаров нелюдимый. Он общается только с Лизой. Лёша человек скрытный и мрачный, хотя Лиза говорит, что раньше был другим. — Он вчера всю свечку на меня пялился. Да ещё так, будто я на его глазах сбил бедную сиротку насмерть и уехал, не заплатив даже штрафа. — Ого, Алексей Макаров удостоил тебя взглядом, да ещё и таким продолжительным. Ну всё, это к несчастью. Он проклял тебя. Ладно, если серьёзно, ты с ним аккуратнее, парень непредсказуемый. Его настроение скачет чаще, чем баскетбольный мяч. — Я его насквозь вижу. Жалко их, всё-таки из детского дома. Надо будет с ними нежнее себя вести. Такое ощущение, будто я его где-то видел. Пойду спрошу из какого они детского дома. — Удачи, я за тебя помолилась, — смеётся Юля. Кирилл поднимается, оттряхивает бежевые шорты от пыли, зачёсывает свои тёмные волосы назад и идёт к Макаровым, улыбаясь радушно, располагающе, как нравится всем. — Хэй, солнышки, сейчас будет очень деликатный вопрос, сразу прошу меня простить, но вы случайно не из детского дома «Радуга»? — присаживаясь на корточки рядом, спрашивает Гречкин. Лиза улыбается вожатому, совсем не смущаясь такому вопросу, за семнадцать лет слышавшая более грубые и бестактные. Лёша смотрит на Кирилла с презрением, исподлобья, совсем не улыбаясь. — Да, из него, — отвечает Лиза, понимая, что брат будет лишь невербально посылать на все четыре стороны. — А тебе какое дело? — грубо спрашивает Макаров. Кирилл удивляется тому, что парнишка всё-таки решает заговорить, и улыбается довольно. Хотя бы словесный контакт налажен, ему можно продолжать втираться в доверие. — Ты чего такой колючий, солнышко? Я же не из личного интереса, а с соболезнованиями и поддержкой. Жалко всё-таки, — Гречкин кладёт ладонь на плечо Лёши, надеясь наладить и тактильный контакт. Макаров резко сбрасывает чужую руку и смотрит угрожающе, зло, с раздражением, волнами исходящим от него. Он слишком хорошо помнит прикосновения Кирилла и больше не позволит ничего. Теперь Гречкин не достоин его трогать, разговаривать или смотреть. — Нас тебе жалко? Это мне тебя жалко, дрочер ты несчастный, — выплёвывает с едкостью Макаров, смотря прямо в глаза вожатого. — Лёша! — вскрикивает Лиза, не ожидавшая таких слов от брата. Кирилл держится отлично. Не подаёт даже капельки вида, что он в шоке. Ему приходится приложить большие усилия, чтобы сдержаться и улыбнуться ободряюще, будто самому себе, и проговорить: — Воу, воу, полегче. Я понял, солнышко, с тобой надо быть жёстче. Лёша теряется в словах, которые хотел сказать, когда слышит последнюю фразу. Она выбивает из него весь запал и ставит в ступор. Макаров знал, что Кирилл не из простых парней, которых легко загнать в угол, но думал, что заставит его разозлиться, выбесит своим оскорблением. А вожатый лишь улыбнулся и переиграл. Если бы Лёша всё ещё любил его, то восхитился бы и засмущался, сейчас же он только переполнен раздражением, смешанным с недоумением. Гречкин умудряется хлопнуть пару раз Лёшу по плечу и уйти. Юля валяется на ступеньках и смеётся, не в состоянии успокоиться. Парень идёт к подруге с выражением полного шока на лице. Он садится рядом, смотрит вперёд, на деревья, и лаконично комментирует ситуацию: — Я в трихуе.***
Прохладная вода едва касается замёрзших пальцев ног. Кирилл стоит на камнях, закатывает спортивные штаны, чтобы достать пластиковые стаканчики, сброшенные в озеро их отрядом. Юля провела получасовую беседу с ребятами о вреде загрязнения окружающей среды в честь наказания вместо того, чтобы проводить внутриотрядное мероприятие. Кирилл остался убрать всё то, что не осилили дети, пообещав, что скоро догонит их. В лесу стоит непроницаемая тишина. Закатное солнце окрашивает всё, что попадает под его лучи, в красно-оранжевые тона. Греет кожу, напоминая об уходящем лете, заставляет щуриться и улыбаться. Кирилл умывается чистой водой, мочит волосы и взбадривается. Спать хотелось сильно, работа вожатым забирает все силы. Гречкин сбрасывает стаканчики на камни и собирается выходить, чтобы не простыть. — Эй, жалостливый наш, — кричит Лёша, подходя к вожатому. Парень оборачивается, смотрит на Макарова удивлённо и выходит из воды. Лёша идёт решительно, не останавливаясь, выглядит угрожающе и раздражённо. Он оказывается вплотную к Кириллу, когда слышит: — Солнышко, ты что тут делаешь, отряд уже ушё… Лёша целует Гречкина, взяв ладонями за лицо, поднимается на носочки. Сжимает пальцами с силой, кусает недвигающиеся чужие губы. Это была бы мечта Макарова. Целоваться с Кириллом на закате в лесу совершенно одним, чувствовать его горячую кожу лица холодными пальцами, ощущать ответную реакцию, согреваться от обоюдных чувств. Вместо этого Лёша получает лишь ступор, шокированный взгляд, холодную и влажную кожу после умывания и почти зашедшее солнце с промозглым поднимающимся ветром. Макаров отстраняется, запоминая этот поцелуй. Такой неидеальный и смазанный, но собственный, со вкусом мести. — Надеюсь, ты не забыл, как целовались с тобой. Я теперь тебя ненавижу, — зло произносит Лёша, а затем добавляет, — И да, жёстче со мной не надо. Будь хорошим мальчиком, таким, пушистым зайчиком. Макаров разворачивается и убегает. Сердце вдруг начинает колотиться, как бешенное. Он бежит так быстро, как только может, стараясь избавиться от возникающих из прошлого чувств. Только всё было хорошо, внутри спокойно и тихо, лишь раздражение, которое уже не берётся во внимание. Сейчас же пожар, полыхает и жжёт, особенно ладони с губами, касавшиеся Кирилла. — Солнышко, — произносит растерянно Гречкин, дотрагиваясь до своих губ. Он застывает на месте, не чувствуя замёрзшие пальцы, держа в ладони чёртовы пластиковые стаканчики. В памяти мелькает что-то знакомое. Глаза, губы, ладони, низкий рост, заставляющий вставать на носочки, голос, напоминающий о чём-то. Он слышал его в детском доме, когда приезжал, вспоминал, как жал эти тонкие руки, как называл темноволосого мальчишку милым и видел лучезарную улыбку со светящимися глазами. Кирилла пробивает холодом, музыка грохочет в ушах, рядом молодой темноволосый парень, танцует, слегка застенчив, улыбается так же лучезарно и прижимается ближе, когда Кирилл шепчет о том, какой он красивый. Гречкин целует его нежно, гладит по телу, переходит выше, к волосам. Губы мягкие, язык податливый, зубы совсем не кусают. Поцелуй удивительный, таких у Кирилла ещё не было. Парнишка из детского дома перед ним нереальный, а он даже имени его не знает. — Алексей Макаров? Солнышко, неужели это был ты?.. Гречкин задаёт вопрос в пустоту и слышит только тишину. Он уходит в лагерь и решает, что сегодня поговорит с Лёшей. Скажет, что вспомнил и спросит, что значил поцелуй в лесу. Кирилл радуется, ведь то, что сделал Макаров, не могло быть просто так. Не могло быть издёвкой, шуткой, местью. Даже несмотря на то, что он говорил о ненависти. Просто мальчишка сам не знает, чего хочет. Зато Гречкин знает. Он падает на свою кровать в вожатской комнате, поднимая пыль, улыбается счастливо и смеётся. Перед отбоем, когда Юля собирала телефоны по комнатам, Кирилл стоит около двери и стучит, прежде чем зайти. Аккуратно открывает, предупредив, что заходит, кивает головой на коридор, смотря в глаза Лизе. Девчонка, удивленно смотря на всё время молчавшего вожатого, выходит. — Слушай, Лизок, можешь сейчас Лёшу попросить пойти за корпус в лес, мне очень надо, а меня он не послушает, — просит Кирилл, складывая вместе ладони и сжимая губы. — У тебя губа лопнула? — улыбаясь, спрашивает Макарова. — Твой братик постарался, как раз об этом хочу поговорить. — Надеюсь, он тебя не ударил. Через десять минут Лёша будет там. Кирилл испаряется из корпуса. Он мгновенно выбегает на улицу и идёт к лесу, чтобы Макаров его не заметил. Отходит недалеко, но так, чтобы сразу Лёша не смог обнаружить его. Через пятнадцать минут парнишка медленно подходит, осматриваясь. Щурится, ищет того, к кому его отправила сестра. Собирается уходить, когда не видит ни единой живой души, но неожиданно раздаётся голос, что последний час волновал и не давал покоя: — Я вспомнил тот день, солнышко. Кирилл подходит к Лёше, останавливается совсем близко. Смотрит в его глаза, берёт пальцами за подбородок, ведёт по челюсти к уху и волосам, нежно проводит по ним. Лёша теряется, смотрит завороженно и головой двигает за рукой Гречкина. Снова где-то теряет весь запал, даже не успев собрать его. — Только тогда твои волосы были другого цвета — родного. Но так тоже хорошо. Учишься у лучших, солнышко? — шепчет Кирилл на ухо, намекая на себя. По телу Макарова бегут мурашки, начинаются от головы и останавливаются в ногах, заставляя вздрогнуть. Лёша прикрывает глаза, позволяя себе выдохнуть, отдаться ощущениям, которых он так долго ждал и врал самому себе. Ладонь Гречкина лежит на затылке, приятно и неспешно гладит, пальцы аккуратно перебирают пряди. Макаров чувствует дыхание Кирилла, запах мятной жвачки и одеколона, который Лёша помнит ещё с прошлой встречи годовой давности. Его накрывает воспоминаниями, словно волной, топит в море прошлого. — Ты такой послушный, солнышко, прям как тогда. Может теперь ответишь мне, что значил твой поцелуй? «Послушный», «Как тогда», — бьёт по вискам Лёши, больно врезается, отрезвляя. Макаров открывает глаза, возвращаясь из сладкой неги. Дёргает головой в сторону и смотрит озлобленно, отходит на пару шагов. — Ничего. Точно так же, как и твой в клубе. Ты не понял? Я теперь тебя ненавижу. И хватит смотреть на меня такими глазами, я не нуждаюсь в твоей жалости. Будь нормальным мужиком, — грубо произносит Лёша. Макаров разворачивается и уходит. Кирилл пропускает последние предложения мимо ушей, он цепляется лишь за одно слово, ставшее для него решающим, всё прояснившим. — Теперь? — кричит вслед Гречкин. — Что? — Лёша останавливается, не понимая зачем продолжает диалог. — В смысле «теперь», а раньше как было? — улыбается самодовольно Кирилл, совсем расслабляясь. Лёша стоит в ступоре. Он не уследил за тем, что сказал. Прокололся так по-идиотски. Макаров решает не оправдываться. Пусть Кирилл думает, что хочет. Лёше плевать. Он показывает средний палец вожатому и уходит, надевая капюшон. Кирилл остаётся стоять в лесу за их корпусом, смеётся, зная, как вести себя с Макаровым. Зная правду, о которой до этого момента лишь догадывался.***
Отряд собирается у выхода из корпуса на улице, чтобы пойти на ужин. Юля заставила всех надеть кофты, ведь к вечеру становится холодно, а им ещё сидеть в беседке, обсуждая флэш-моб, который нужно провести перед дискотекой. Лёша ищет свою тёплую толстовку, Лиза стоит у двери и ждёт брата. Макаров психует и говорит, что сам придёт, ведь ему нужно ещё зайти к Юле, она хочет попросить его о чём-то. Лиза уходит, а Лёша, порывшись в своих вещах ещё пару минут, бросает это дело и идёт в вожатскую комнату. Он стучит и заходит через пару секунд. Спинами к Макарову стоят вожатые, не замечая его. Кирилл обнимает Юлю за талию, что-то шепчет ей на ухо и улыбается довольно, прижимает к себе, а девушка отпирается, хихикает, невсерьёз толкает напарника. Лёша закипает, буквально становится красным. Выходит из комнаты и с размаха закрывает дверь, оглушительно ей хлопнув. — Урод, — цедит он сквозь зубы. Юля отталкивает от себя Кирилла, парень поднимает руки вверх. — Всё, увидел он. Больше я на это говно не соглашусь, слюни ещё твои, — Пчёлкина показательно вытирает несуществующую влагу с щеки. — Кому ты чешешь, не было слюней, я берегу их для единственного. Кирилл выходит на улицу счастливый и становится впереди отряда. Лёша проводит его убийственным взглядом. В нём всё ещё кипит гнев вперемешку с раздражением. Разливается по телу горячим варевом, обжигает так, что руки зудят ударить Кирилла по его улыбчивому лицу. Лёша лишь надевает капюшон, раздумывая, как поступить. Лиза рядом молчит и улыбается странно, смотрит в небо, радуется от своих мыслей. После ужина Гречкина назначают вечерним дежурным по столовой, что означает, что на дискотеку он не идёт. Лёша, узнав об этом, сидит в беседке и размышляет о том, как ему попасть в столовую и не пойти на дискотеку. Сначала он хочет сбежать, а затем быстро решает, что просто отпросится у Юли помочь Кириллу, списав всё на то, что танцы — не про него. Макаров всего пару секунд улыбается, вспоминая, как сбежал из детского дома посреди ночи лишь бы потанцевать с Гречкиным в клубе. Пчёлкина отпускает Лёшу только через полчаса после того, как ушёл Кирилл. За это время Макаров изъедает ей весь мозг своими упрашиваниями, а Юля тянет время, чтобы из столовой ушли все работники. Макаров бежит к зданию с большими окнами, заходит и тут же направляется в главный зал. Кирилл удивляется его появлению, Лёша объясняет, что хочет помочь. Вожатый, раздумывая некоторое время, соглашается. Гречкин продолжает убирать, уходит к раздаточным столам, скрываясь за стеной, отделенной от всей столовой. Макаров злорадно улыбается, полный решимости и желания отомстить. Он берёт стакан с наполовину полным киселём и уверенно идёт к раздаточным столам. Видит Кирилла, расслабленно опирающегося на стену. Лёша резким движением выплёскивает в лицо Гречкина кисель, попадая и на волосы, и на шею с грудью. Кирилл зажмуривается и дёргается назад, не ожидая. С волос вязкими каплями капает на глаза и нос, серая футболка липнет к телу, Лёша замечает очертания накаченной груди и ненадолго задерживает взгляд. Быстро берёт себя под контроль и произносит с ненавистью: — Урод несчастный. Кирилл стирает руками с глаз кисель и проводит языком по верхней губе. Макаров ловит этот жест и теряет весь свой контроль. Он толкает ещё не пришедшего в себя Гречкина в стену, прижимается к нему, поднимается на носочки и снова целует. Точно так же, как на озере. Держит руками лицо, пачкает их и слизывает с нижней губы грёбаный кисель, кусает, своим языком проводя по чужому, делится сладостью, тающей во рту. Лёша прерывает поцелуй неожиданно, будто приходя в себя, смотрит раздражённым взглядом на Гречкина. — Будь со мной настойчивее, тряпка! — шипит Макаров и разворачивается, чтобы уйти. Кирилл резко и грубо хватает его за запястье, притягивает к себе и сажает на раздаточный стол, оказываясь между коленями Лёши. Макаров смотрит растерянно в оскалившееся и такое для него неизвестное лицо Кирилла. Гречкин в который раз облизывает свои губы, наклоняется ниже, почти коснувшись носа Лёши. — Разберись уже, солнышко, каким мне с тобой быть: пушистым зайчиком или гангстером? Кирилл умело управляет своим голосом, меняя его на более спокойный, низкий и завораживающий. Макаров ассоциирует такой тембр с хищным, щекочущим нервы, возбуждающим. Голос, которому хочется подчиниться. Взгляд, в котором пляшут черти. Улыбка-оскал, от которого невозможно оторваться. Ладони, которые обжигают кожу. — Делай хоть что-нибудь, идиот, — произносит Лёша, держа Гречкина за шею. Кириллу срывает башню. Он врезается в губы Макарова, толкает его вперёд, хватая одной рукой за спину, а другой опираясь сзади него на стол. Прижимается всем телом, пачкает худи Лёши киселём, вместе с губами. Целует остервенело, так, как давно хотел, как когда-то в клубе под действием алкоголя. Только сейчас на него действуют скачки в настроении Лёши, они подстёгивают и опьяняют не хуже. Заставляют не понимать, беситься, радоваться, восхищаться. Заставляют хотеть, цепляют лучше любой загадки. Кирилл ведёт ладонью вверх по спине Лёши, поднимая худи, останавливается на шее и сжимает её. Макаров ощущает пальцы Гречкина, горячую руку, оставляющую сладкие следы на теле. Лёша проводит ногтями по коже Кирилла и улавливает тихий выдох вперемешку с рычанием. Он целует, переходит к шее, слизывая кисель, кусает у челюсти, оставляя засос. Гречкин прижимает Макарова к себе плотнее, Лёша обхватывает ногами его бёдра, чтобы быть ближе. Кирилл поднимает голову парнишки и снова целует. Обоих уносит в ощущения друг друга. Тело реагирует на прикосновения острее, будто слишком чувствительное, горит от близости. Каждый выдох оглушает. Всё накопившееся наконец отпускается. Ощущения будоражат разум, отправляют за рамки разумного. Они отдаются друг другу, забывая обо всём. Только два бешенных взгляда и ожесточенные временем поцелуи, сводящие с ума.***
Несколько дней до окончания смены.
— Где Лёша? — спрашивает Лиза, подойдя к Юле. — Если б я знала. Видимо там же, где Кирилл. Макаров лежит на плече у Гречкина и смотрит в небо. На высокие сосны, стремящиеся к облакам. Ему слишком хорошо, чтобы это было правдой. Совсем не верится, оттого так и тянет испортить идиллию, затянувшуюся на целый день. — Солнышко, солнышко, — шепчет Кирилл на ухо Лёше, проводя носом по его виску, вдыхая запах осветлённых волос вперемешку с шампунем. — Не называй меня так, — раздражается Макаров и отталкивает Кирилла. — Почему? — искренне не понимает Гречкин. Лёша садится и смотрит на парня озлобленно, закатывает глаза и бесится не на шутку. — Ты называешь так каждого, я для тебя вообще ничего не значу? Ты ставишь меня на уровень со всем отрядом. Нет! Со всем лагерем, для тебя же каждый солнышко? Может, ещё скажешь, что нихрена не было или ты ничего не пом… Кирилл притягивает к себе Лёшу и завлекает в долгий и тягучий, словно мёд, поцелуй. Нежный и ласковый, он ведёт по волосам Макарова одной ладонью, а другой берёт его за руку, переплетая пальцы, сжимает, напоминая, что быстро может погасить истерику Лёши. И она гасится, Лёша плавится от такого Кирилла, буквально тает, отдаётся и забывается. — Солнышко, так я уже давно называю только тебя, — прекращая поцелуй, спокойным и настойчивым голосом говорит Кирилл. — Да пошёл ты! Лёша показывает средний палец, встаёт и уходит, улыбаясь счастливо, зная, что Гречкин сейчас догонит его.