То, о чем я не смог сказать

Я был рядом с тобой в тот момент, как можно осторожнее касаясь пальцами твоей тончайшей кожи с проглядывающими венками под некогда искрящимися фейерверками глазами. В этих ледяных глазах я странным образом находил пожар. Пламя, скрытое почти ото всех, и я чувствовал себя особенным и самым счастливым просто от осознания того, что я могу согреться в этом огне. Я дрожащими руками вытирал твои холодные слезы, такие ненужные, такие острые и ранящие. Рядом с тобой я всегда чувствовал себя под защитой, рядом с тобой мне ничего не было страшно. Мне так сложно и страшно быть чьей-то опорой, когда я сам покрыт кровоточащими трещинами с ног до головы. Я хотел быть самым сильным для тебя, самым заботливым, самым внимательным, самым-самым. Я хотел быть всем для тебя. Потому что ты для меня все. Я погружался в людей целиком, тонул в них, мне кажется, что себе я никогда и не принадлежал. Я всегда как будто крал их личности. Я сам по себе просто сосуд, треснутая банка, в которой хранится всякий мелкий мусор, вроде пуговиц от рваного пальто, старых бабушкиных наперстков и швейных молний. Или, может, я тряпичная кукла, сшитая из совершенно разных лоскутов ткани, никак не сочетающихся между собой. Это многое бы объяснило. Я всегда искал простой поддержки без упреков и обвинений. Хей… Я и так на грани, я прямо сейчас умираю, не делай мне больнее, пожалуйста, ты мой последний лучик света! Пожалуйста! Я хотел простых объятий, простого тепла, просто чтобы со мной были рядом, чтобы кто-то так же полностью растворился бы во мне, так же, как и я в других людях. Я нашел это лишь однажды, когда звезда пролетела прямо над моим домом, но сгорела, скрывшись за жухлой озерной травой, покрывшейся инием. В своих руках я держал самое дорогое, самое ценное, хрупкое, близкое и невероятно далекое одновременно. Ты, именно ты. Мое сердце изнывает от боли из-за невозможности быть с тобой, я снова простой свидетель, смотрящий на все со стороны. Я влюблялся такое несчетное количество раз, но всегда это было увлечением на пару дней, недель или даже месяцев. Я не знаю что такое настоящая любовь. А любил ли я хоть однажды? Был ли я хоть когда-то честен с собой? Я обнимал тебя, сидящего на подоконнике, дрожащего, плачущего, одинокого, но такого сильного. Меня всегда удивляло, как люди могут плакать навзрыд над глупыми фильмами и при этом стойко выдерживать испытания жизни. В тебе так много силы, так много света, даже если ты говоришь, что это совсем не так. Это так неловко, нервно смеяться, видя чужие слезы, вместо того, чтобы просто помочь, поддержать. Почему я такой? Что со мной не так? Что со мной сделали? Когда я стал таким? Или я всегда был…им? Этим незнакомым мне человеком. В своей голове я был совсем другим, а из зеркала на меня смотрели пустые болотные глаза без проблесков. И я ненавидел себя за это. Но я любил жизнь! А ночами слезно молился не проснуться, и злился, когда все-таки просыпался по утрам. Я любил жизнь, но резал себя, вырезая ругательства, адресованные себе же на незаживающей коже. Я любил жизнь, но так часто хотел исчезнуть. Я был счастлив, но плакал ночами от бессилия и усталости. Я был здесь и не здесь одновременно. Я был собой, но в то же время я был абсолютно никем. Ты — моя последняя надежда и я не знаю что буду делать дальше без тебя. Или же я говорил так каждому? Я всегда жил ради и благодаря людям, ты же — вопреки. Мы разные и в этом мы похожи. Мы разные, и я люблю тебя. Теперь я чувствую себя глупым сумасшедшим ребенком, которого все равно никогда не полюбят. Вокруг меня целое поле прекрасных цветов и лазурная гладь теплого озера, а я уставился на холодное небо, на котором одиноко повисла единственная звезда, в громком молчании смотря на меня. Сквозь меня. Мои руки были в ожогах. Моя шея запуталась в колючей проволоке. Моя кожа покрылась смолью. Я пытался оттолкнуть его. Меня заставили. Я не хотел этого. У меня не было выбора. Мне одиноко. Мне страшно. Мне больно. Я пал. Я грязный.