Не выключай свет

25 декабря. Отдел по расследованию был практически пуст. В нём находилась только пятерка главных персонажей: Эл, Ватари, Мацуда, Соичиро и Лайт. Эл, как обычно, восседал на своем кресле и пялился в ноутбук, Ватари заваривал для всех присутствующих кофе. Мацуда, получив напиток, с удовольствием присосался к своей чашке. Лайт и Соичиро даже не взглянули на него, так как внимательно следили за Эл и ожидали от того подведения итогов. — Что ж, — наконец нарушил молчание детектив, — пришло время обговорить ситуацию. Лайт и отец вздохнули с облегчением. — Для начала, вот вам факт: мы единственные во всём мире, кто знает о существовании тетради смерти, за исключением Рюка. — Что?! — оторопело переспросил Мацуда. — Я думаю, нам надо как можно скорее сообщить об этом правительству. В конце концов, кому, как не верхушкам власти, решать, что делать с Кирой! До того, как Эл успел открыть рот, Лайт сделал шаг вперёд и сказал: — В любой другой ситуации я бы согласился с тобой, но не в этой. Только представь, что будет, когда оружие массового поражения попадет в руки властей… Уверен, что как бы не надеялись на обратное, его используют при первом удобном случае. Даже если японское правительство не притронется к нему, верхушки других стран будут относиться к нам настороженно и подозрительно, особенно если богатый и властный иностранец внезапно умрёт. Но если мы сохраним тайну, мировой катастрофы и ещё бог знает каких последствий удастся избежать. Всё равно правительство особо не беспокоится о методе убийств Киры. Убийства закончились? Всё. А остальное не так важно. — Ты абсолютно прав, — признал Эл. — Я разделяю твою точку зрения. Детектив ненавидел объяснять свои мысли и «разжёвывать» рассуждения. Вопреки ему, это любил делать Лайт, к тому же, делал весьма превосходно. Какое странное чувство… — Это значит, что никто из нас не должен рассказывать о тетради смерти и о деле Киры. Правительству мы выдадим только Миками и самые поверхностные детали дела. Всё равно никто нам так легко не поверит, поэтому просто молчите — и будете в безопасности. Все в комнате довольно кивнули. — А теперь поговорим о плохом, — Эл поджал губы. — Киру не приговорили к смерти. — Что?! — Я тоже не рад этому, но по-другому никак. Когда Кира был представлен правительству, у него взяли кровь и определили, что он сумасшедший, поэтому приказали положить его в психушку. Всё, что я смог сделать — это выбрать самое отдалённое и закрытое место, из которого, теоретически, и как показывает практика, невозможно сбежать. Лайт стиснул зубы. — А что мы будем делать с Рюком? Он же должен быть вместе с Миками или с нами, поскольку мы теперь храним тетрадь. К тому же, может, он захочет улететь в свой мир. Это не проблема? — спросил он. — Нет, он решил, что пока что останется у нас и будет доволен, пока его будут кормить яблоками. Он хочет побыть в психушке и послушать бред сумасшедших — сказал, что после Миками такое стало его веселить, — Эл задумчиво отпил свой кофе. — Конечно, мы не можем ему полностью доверять, ведь он не на нашей стороне. Но пока он доволен, вряд ли будет нам мешать. Лайт не был до конца удовлетворён этим ответом, но кивнул. Эл тоже не был рад всей этой ситуации, но что поделать. Вряд ли Рюк отойдёт от Миками далеко, пока тот владеет тетрадью. — Собрание окончено. Лайт, ты остаёшься, мне надо с тобой переговорить. Лайт удивленно вскинул бровь. — Что такое, Эл? — спросил он, когда комната опустела. — Лайт, в свои семнадцать лет ты находишься в крайне престижной группе людей, — произнёс детектив, потягивая свой кофе. — В мире существует всего четыре человека, которые знают моё настоящее имя. Один из них тебе не знаком. Остальные — это Ватари, Кира и, собственно, ты. Лайт пораженно хмыкнул. Да, это правда… Миками назвал его имя перед тем, как отправиться за решетку. Ягами улыбнулся. — На самом деле это не смешно — то, в каких обстоятельствах я его узнал, но, должен признать, твой псевдоним довольно остроумен. Эл улыбнулся — даже маленькие комплименты Лайта почему-то заставляли его радоваться. — Теперь, Лайт, ты должен пообещать, что никогда и никому не откроешь эту тайну. Лайт откинулся на спинку стула. Он, конечно, и не собирался этого делать, но если представился шанс поманипулировать… — Я буду хранить твой секрет, но только если ты пообещаешь, что не пропадёшь со связи. Эл вскинул бровь. — Не думал, что Ягами нужно прибегать к шантажу, чтобы завести себе друга по переписке. — Как смешно, — сухо ответил Лайт. — Но, вообще… Я серьёзно. Ты первый человек, с которым мне настолько интересно. Ты самый умный человек, которого я видел. Я уважаю тебя. Естественно, я бы хотел видеть от тебя письма, которые заставят мой мозг снова активно работать. Лайт отвёл глаза и слегка покраснел. — Я бы хотел считать тебя другом. Эл уже обдумывал на досуге, каким образом может и дальше участвовать в жизни Лайта. Но, похоже, он делал это зря. На его лице проскользнула лёгкая хитрая улыбка. — Похоже, что у меня нет выбора, кроме как согласиться с тобой. Лицо Лайта слегка потускнело. — И я тоже очень хочу быть твоим другом, — тут же добавил детектив. — К тому же, я всё ещё должен побить тебя в теннисе. Парень просиял, хоть и пытался скрыть это. — Тогда, Эл, пожалуйста, дай мне свои контакты, — попросил Лайт, доставая из кармана блокнот. — Я не могу давать свою личную информацию, — вздохнул Эл. — Однако, я приготовил для тебя кое-что другое. Лайт с удивлением проследил за тем, как Эл встал со стула и вытащил из ящика большую коробку. — Неужели это то, о чём я думаю? Ты собираешься сделать мне подарок? Но ведь в Японии это не принято. У нас дарят подарки на новый год, только если вы очень близкие друзья или возлюбленные. — К сожалению, я плохо знаком с японскими обычаями. — К тому же, в Японии очень важно дать человеку что-то взамен. А у меня нет для тебя подарка. — Я думаю, ты ещё сможешь мне отплатить. Всё внимание Лайта стала занимать коробка, и он пропустил мимо ушей то, что Эл сказал «отплатить мне», а не «подарить». Ягами удивленно застонал, но на его лице засияла улыбка. — И что же мне делать с щенком? — Дать ему имя? Это немецкая овчарка — лучший защитник в мире, хороший компаньон, который всегда держит ухо востро. Это на случай, если тебе опять попадётся сталкер, а я не смогу быть рядом. — Назову его как лучшего детектива в мире. Он будет Шерлок. 25 декабря. Мой прошлый дневник с записями конфисковали по понятной причине. Надеюсь, в этом дневнике всё будет иначе. Сегодня рождество, и Рюдзаки подарил мне щенка. Я назвал его Шерлок. Он был крайне недоволен именем, но это только укрепило меня в намерении. Уверен, что Рюдзаки сделал этот подарок только из лучших побуждений, но с этим щенком можно сойти с ума! Он просто ходячий монстр. Он всё время лает и бегает, как турбо-машина. Эл был прав. Я ему за это ещё отплачу. 31 декабря Храм Гококу, Токио Царила новогодняя ночь, и в округе стояла приятная суета. Толпы народа ходили вокруг, ели праздничную еду, смеялись и общались. Огромная вереница людей пыталась протиснуться через очередь к храму, что было непросто — каждый хотел увидеть то, как часы бьют полночь. — Саю! — Лайту пришлось повысить голос, чтобы найти сестру в огромной снующей толпе людей. — Саю! — Я же здесь, — крикнула она, стоявшая в паре метров от него. — Мы вернёмся домой после звона колоков — отец и мать разозлятся, если придём поздно. Пока мы проберемся через эту толпу, пройдёт часа два, не меньше. Давай смотреть на часы отсюда. Сестра вздохнула. — Ладно, ты прав. Но с тебя лапша по пути домой! Лайт улыбнулся и схватил сестру за руку, чтобы не упустить её из виду снова. Через десять минут часы пробили полночь, и колокола громко зазвенели. Телефон Лайта тоже внезапно завибрировал. — Кто хочет связаться с тобой в такое время? — удивилась Саю. — Ведь все люди обычно поздравляют заранее. Лайт тоже догадался не сразу, но когда он нажимал на «принять звонок» от анонимного номера, сомнений уже не было. — Саю, встреть меня у ворот, когда колокола отзвонят, — бросил Ягами и пошёл вперёд. — Кажется, ты не очень уважаешь японские традиции, — ухмыльнулся Лайт в трубку. — Поскольку ты, похоже, не испытываешь никакого уважения к традиционным телефонным приветствиям, я бы сказал, что мы квиты. Лайт улыбнулся. Его почему-то очень согрело то, что голос в трубке не был механизирован. — Но вообще-то я знаю пару японских традиций. К примеру, одна из них — «как новый год встретишь, так его и проведешь». А ты провёл новый год, общаясь со мной. Чувствуешь себя особенным? — Не могу даже измерить, насколько, — с сарказмом ответил Ягами, хотя, по правде, именно так он себя и чувствовал. — Счастливого тебе нового года, Лайт. — И тебе, Эл. Желаю тебе всего наилучшего. Извини, но я должен идти, меня ждёт сестра… — Хорошо. Я позвоню тебе позже. — С Новым годом, Лайт! — радостно крикнула Саю, как только подошла к воротам. — Кто тебе звонил? — Эл, — ответил он. Саю рассмеялась в ответ. — А серьёзно, кто это был? — Мама сказала вернуться к часу ночи, — сухо ответил Лайт. — Поэтому сейчас мы будем собираться. — Значит, пришло время поесть лапши! Первой за этот год. Лайт, ты обещал! — Ладно, ладно. Саю, иди аккуратнее, или новый год мы проведем в полиции… 1 января 2004. Госпиталь — Кто он?! — Новый парень? Слышал, что он Кира… — А что значит Кира? — Интересно, как он выглядит изнутри. Интересно, вкусные ли у него внутренности… Теру Миками пошёл к выходу из столовой и высокомерно оглядел «публику» разного сорта и степени тяжести. Некоторые, как он, могли свободно передвигаться по больнице, но многие были связаны по рукам и ногам, и их кормили сиделки. — Теру Миками! — окликнул громкий, странно восторженный голос. В коридоре воцарилась тишина. Теру проглотил ком в горле и настороженно повернулся на крик. Огромные тёмные глаза и круги под ними. Волосы, лежащие в абсолютном беспорядке. Человек был связан до состояния полной беспомощности, мог только ходить. Он кого-то ему напоминал… Эл? Детектив, который и посадил его сюда?! Глаза мужчины оказались прямо перед глазами Миками, и Рюк расхохотался. — Бейонд Бездей, — произнес сталкер, вглядываясь в воздух над его головой. — Но… продолжительность твоей жизни я не вижу. Санитар, охранявший Бездея, побледнел и, казалось, отдал бы всё, лишь бы усыпить их обоих и убежать к чертям подальше. — И я твою, — тихо ответил Бейонд. — А теперь скажи мне, как ты заполучил его глаза?