***
Англия. Лондон. Десять лет назад
— Мне было четыре года, когда я впервые ступила на лед, — сказала Амала, поднося к губам бокал с полусухим красным вином. — В таком возрасте мир открывается для тебя с новой и необычной стороны, удивляя своими гранями. Помню, мы гуляли с мамой по улицам Лондона и вдруг наткнулись на каток, на котором было несколько ребятишек. Я захотела кататься, как они — в маленьких коньках с блестящими лезвиями, уверенно и бесстрашно скользя по льду. — Ну и как, понравилось? — спросил Киллиан, доедая бифштекс и вытирая рот салфеткой. — Сначала я испытывала неловкость от своей неуклюжести, — ответила девушка. — А потом так увлеклась, что сразу же заявила маме, что хочу научиться кататься на коньках. — А она? — улыбнулся он. — Согласилась? — Да, — кивнула Амала, — и я очень благодарна ей за это. Мы подошли к стойке администрации узнавать, что нужно сделать, чтобы записаться на занятия. Нам повезло — тогда проходил набор в группу, которая должна была начать тренироваться уже на следующей неделе. Я была гибкой и артистичной, а главное — очень упорной, поэтому мне посчастливилось попасть туда. — Узнаю свою жену, — с нежностью произнес Киллиан. — Никогда не сомневался в твоем упорстве. — Я до сих пор не могу поверить, насколько сильно изменилась наша жизнь, после того как мы вернулись с тобой в Англию, и переживаю, насколько же еще изменится дальше, если… В общем, все позади. — Правильно, все позади. Впереди у нас только самое лучшее. Самое важное. И… Неизведанное. Ты согласна? — Полностью, милый, абсолютно и без всяких сомнений. С тобой не соскучишься. Он накрыл ее ладонь своей, и Амала благодарно улыбнулась ему. Время разговоров прошло, и теперь они обменивались взглядами, полными любви и уважения. Это был их молчаливый ритуал, в котором они показывали, как много значат друг для друга и как ценят возможность побыть вместе. — Это наше первое совместное Рождество, — нарушил тишину Киллиан, перебирая ее пальцы. — И мы все — взрослые и дети — хотим сделать его радостным. Поэтому… Пойдём прогуляемся. — Что? — Амала удивленно нахмурилась. — Зачем? — Чтобы как следует насладиться предвкушением праздника. Чтобы отпугнуть от себя как можно больше назойливых мыслей. — Килиан посмотрел на часы. До полуночи оставался еще целый час. — Недалеко находится рождественская ярмарка. Может быть, нам… немного развлечься? — Чур, я выбираю вкусняшки! — заявила девушка и радостно засмеялась. Расплатившись за свой ужин, они вышли из ресторана. Когда они оказались на ярмарке, небо заволокло тучами и было очень прохладно. Киллиан взял Амалу за руку и поднес ее к губам, согревая своим дыханием. — Не замёрзла? — Нет, совсем нет. Смотри, какие красивые елки! Какие огни! Какая музыка! А разноцветные пряники на прилавках! Такие ароматные, что кружится голова… Просто чудо какое-то! — Согласен, всё чудесно. А теперь пошли, будем кататься на коньках, — сказал Киллиан и повел Амалу к аттракционам, возле которых стояли бородатые Санта-Клаусы и пушистые белые медведи в красных колпаках, а рядом находился каток. — Прямо здесь? — спросила Амала, слегка прижимаясь к мужчине. Он кивнул. Надев коньки и ступив на лед, они взялись за руки и стали медленно скользить в такт музыке, которая, казалось, была создана специально для них. Все вокруг замерло, словно бы погрузилось в волшебный мир — в мир, где были только эти двое, окруженные мерцанием разноцветных огней. И любовью. Они увидели свои отражения в вычурных ледяных скульптурах, созданных неизвестным автором на потеху гостям ярмарки. Оба были с лучезарными улыбками на лицах. — Это прекрасное Рождество, любимый, — прошептала Амала, обнимая Киллиана за шею и чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в его глаза. — Я столько всего хочу сказать тебе… — Я знаю, дорогая. Я тоже хочу тебе сказать многое. Только не здесь. Идем! Вскоре они уже шли по знакомой улице, освещенной развешанными на деревьях и земле гирляндами, внимательно вглядываясь в номера домов и пытаясь найти нужный. Когда, наконец, им это удалось, Киллиан вынул из кармана связку ключей, открыл дверь и пропустил Амалу вперед. Ее сразу же окутала уютная, домашняя атмосфера — в воздухе витал приятный аромат кофе и выпечки. Они прошли в гостиную. Это была просторная комната, обставленная старинной мебелью. Полки с книгами занимали почти все ее пространство. В центре комнаты стояла небольшая елка, сверкающая желтыми огнями и разноцветными шарами, наполняя дом рождественским настроением. Киллиан устало опустился на диван, увлекая за собой Амалу, и несколько минут они молчали, наслаждаясь теплом и близостью друг друга. Она осторожно провела рукой по его заросшей щетиной щеке. Киллиан усмехнулся. — Что? — прошептала Амала, откинув с его лба непослушные пряди волос. — Я чувствую себя счастливым человеком, — ответил он, — хотя и не сделал ничего такого, чтобы заслужить это. Девушка знала, что сейчас должна что-то сказать, но никак не могла заставить себя заговорить. Вместо нее заговорил Киллиан: — Я хочу, чтобы ты знала, Амала, — сказал он, поворачивая к себе ее лицо и нежно глядя ей в глаза. — С первой минуты, когда я увидел тебя, я понял, что никогда в жизни не встречу такую, как ты. Я люблю тебя так сильно, как никогда не любил никого в своей жизни. И всегда буду любить. Я всегда буду рядом с тобой, и что бы ни случилось, я всегда буду защищать тебя, — он взял ее лицо в свои ладони и очень тихо и проникновенно сказал: Я люблю тебя, Амала. Люблю всем сердцем. И с каждым днем ты становишься мне все дороже. — А я люблю тебя, Киллиан, — ответила Амала, обвивая его шею руками. — Ты — лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни. Я никогда не сомневалась в тебе, — она провела пальцем по его губам, — ты даже не представляешь, что я чувствую. — Представляю, — прошептал он в ответ. — Я чувствую то же самое. Она слегка наклонилась к нему, чтобы их губы оказались рядом, и Киллиан поцеловал ее — сначала нежно, а потом со все нарастающим пылом, отдаваясь во власть охватившего их желания. Она отвечала на его поцелуй со всей страстью, на какую была способна, стремясь доказать, что теперь и впрямь принадлежит ему — и только ему. Киллиан поднялся, взял ее на руки и понес в спальню, ни на минуту не прекращая целовать. Она обхватила его ногами за талию, привлекая к себе ещё ближе. Он ногой распахнул дверь, и они ввалились в комнату, на ходу сбрасывая одежду. Амала ощущала жар его тела, и ее пальцы, подрагивая, расстегивали на нем рубашку. Мужчина опустил ее на кровать и, нагнувшись над ней, принялся торопливо расстегивать брюки. Девушка крепко обняла его за шею и потянула на себя, впиваясь в его губы жадным поцелуем. А Киллиан, теряя контроль над собой, осыпал поцелуями ее плечи, шею, грудь, плоский живот… Амала подалась навстречу и почувствовала, как он медленно проводит языком по самому чувствительному месту. От его ласк у неё перехватило дыхание, и она выгнулась дугой, помогая ему глубже проникнуть в ее теплую плоть. Он гладил ее бедра, раздвигая их еще шире, и не сводил с нее глаз. В его взгляде читалась ненасытная похоть — и это возбуждало ее еще сильнее. Она почувствовала, как он приподнялся над ней, и в следующее мгновение он вошел в нее, заставив ее всхлипнуть от нахлынувшего наслаждения. Амала задвигалась в такт его движениям, закусив губу, чтобы не закричать, но уже через несколько секунд не выдержала и громко застонала. Сильные руки Киллиана вцепились в ее волосы, притягивая ее лицо к своему, и их губы снова слились в поцелуе. Это был долгий и глубокий поцелуй, полный любви и обещаний. В ту новогоднюю ночь они забылись, растворились друг в друге…***
Англия. Лондон. Настоящее время
Тихо падал снег, кружась и рассеиваясь под фонарем. Потянуло холодом, но Амале было всё равно. Она сидела на каменной скамейке, чувствуя внутри себя пустоту, бескрайнюю, безжалостную, невыносимую. Ее ничем нельзя было заполнить — ни любовью, ни ненавистью. Амала не шевелилась, не мигала, просто смотрела перед собой, не видя ничего кроме надгробия. Внезапная смерть — это самое страшное, что может случиться с человеком. Боль утраты разрывает сердце, и кажется, весь мир рушится и становится чужим. — Сегодня Рождество, любимый. Помнишь, как мы впервые его праздновали вместе? — еле слышно произнесла Амала. — Теперь это кажется сном… Спасибо тебе за все счастливые мгновения, которые ты дарил мне, и… — ее голос сорвался. Молодая женщина закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Горячие слезы скользили по ее впалым щекам. — Я никогда не думала, насколько ценны минуты, которые я проводила рядом с тобой. Ты научил меня ценить каждый момент жизни, радоваться мелочам, научил любить… — проговорила Амала, прикусив дрожащую губу и нервно крутя в пальцах золотое колечко на цепочке — подарок Киллиана, которое служило символом их безмерной любви. — Но теперь… Теперь я должна стать сильнее и жить дальше… В мире, полном боли и горя. Трясущимися руками Амала положила на плиту цветы, присела рядом и закрыла глаза. Она прислонилась головой к прохладному надгробию и стала тихо молиться. О чем она просила — было непонятно, но, видимо, об одном — дать ей сил смириться с тяжелой ношей, выпавшей на ее долю…