Помню. Люблю.

После его кончины я стал часто гулять здесь. Просто ходить по Кенсингтонскому рынку, вспоминать наши лучшие времена, скучать по нему… В общем, я предпочёл полностью противоположное тому, что советовал мне психолог. - Роджер! – услышал я голос Бри. – Ты снова нарушаешь свой договор с психологом! Немедленно остановись! - Иди в задницу, Брай! Я вернусь к себе домой вечером! Я оттолкнул подошедшего гитариста и ускорил свой шаг. Тот не стал меня догонять, так что я сумел снова вернуться в своё умиротворённо-безысходное состояние. Я всегда гулял по Кенсингтонскому рынку, когда хотел мысленно поговорить с Фредом. Я был уверен, что он слышит меня, и ни что не заставило бы подумать об обратном. Осенний ветер подул холоднее, я поёжился, но не застегнулся. Ветер усилился. - Фредди? – про себя проговорил я, укутавшись в пальто получше, – Я очень скучаю по тебе. Каждый день. Особенно сегодня. Я вздохнул, обернулся. Позади ходили люди, а я свернул к более удалённым от широкой улицы бутикам. Прохлада прошла, и я хотел было расстегнуть пару пуговиц, но вспомнил, как такой же сырой осенью мы шагали домой, закрыв магазин. Я тогда просто накинул свою старую куртку, не заботясь о том, чтоб застегнуть её на молнию. - Красавчик, – сказал мне тогда Фред, бережно обнимая меня за плечи, – ты замёрзнешь! И он тогда бережно застегнул её на мне, и мы продолжили идти к дому, едва заметно держась за руки. Тогда мы уже признались друг другу. Признались в настоящей любви, ради которой я был и остаюсь готовым на всё… Так вот, я скучаю по тебе, Фредди. Особенно сегодня. Ведь именно сегодня мы поцеловались впервые. Двадцать два года назад… Чёрт! Как давно. А я уверен, ты это помнишь. Ведь помнишь, да?.. Сегодня я намерен провести здесь весь оставшийся день. И неважно, что сейчас ещё лишь одиннадцать часов до полудня. Я пробуду на рынке весь день, а если захочется, то и дольше. Всё потому, что это наш с тобой день. Да, нам пришлось расстаться, чтобы не ломать наше будущее с группой, но я так жалею об этом! Стал жалеть с первых же часов… Что значат известность и деньги, когда я не могу быть с тобой, Фред? Зачем вообще всё это, если не с кем разделить счастье? И как можно жить, когда ты вот так взял и бросил меня здесь… Я не хочу так. Но живу, потому что ты так сказал. Ты настоял. Как и обычно. Ты настоял на том, чтоб я женился. Ты настоял на том, чтоб я обзавёлся семьёй. Ты настоял на том, что я должен буду жить после твоей смерти и работать. Ты настоял на том, чтоб я не плакал, когда ты уйдёшь, и я старался сдерживать себя. Потому что ты настаивал. Чёрт, Фредди. Лучше бы я стал этим дантистом, а ты - дизайнером графики. И ты был бы жив, мы были бы вместе… Прошлого не вернуть, я знаю. Просто я думаю о тебе каждый день. Пусть тебя нет второй год, но всё же… Я люблю тебя, как никто другой. Сегодня наш день, Фредди. Сегодня мы поцеловались. Сидя дома, на нашем диване. Я помню, как заварил нам чай и даже нашёл какие-то сэндвичи. И мы с тобой смеялись от чего-то… Играл Джими Хендрикс, а когда запись кончилась, ты поставил другую пластинку. Это была моя пластинка, «Led Zeppelin». Да, ты тогда опустил иглу на второй их альбом, а я в это мгновение подошёл к тебе сзади и крепко обнял, получив в ответ нежную улыбку. Никто не умеет и не умел улыбаться так, как ты мне тогда… И я решился податься ещё ближе к тебе, сталкиваясь с твоими губами. А ты не оттолкнул… Да, этот день мы официально стали считать началом наших серьёзных отношений. Если бы я знал, что будет дальше! Я ни за что не позволил бы нам записывать ни один альбом! Помнишь, Фредди, как мы радовались? Да, первые два альбома… И третий. Тот самый, в котором была легендарная «Королева Соблазнения». Да. Кто мог знать, что дальше всё пойдёт под откос?... Даже ты не предполагал. Наверное. В день, когда нас с тобой застали в гримёрке, абсолютно красных, со сбитым дыханием и счастливыми лицами, кстати, ещё перед концертом, вот тогда мы должны были задуматься об осторожности. И, чёрт, не сделали этого! Менеджеру, может быть, и не было столь важно разлучить нас или что-то в этом роде, но вот газеты… Эти репортёры хотели сенсаций! И тогда нас заметили во второй раз, через несколько лет. И это был уже не менеджер… Одному Богу известно, как нам удалось замять всё это, не пропустить в печать, не создать ни единого слуха! Мы с тобой спаслись, а вот наши отношения… - Роджи, ты ведь понимаешь, что нам больше нельзя? – со слезами на глазах говоришь ты, когда Брай и Дикки оставили нас в твоём номере отеля наедине. – Совсем. Твои губы чуть дрожат, а под глазами угадываются чёрные круги. Ты совсем измучен, совсем устал. Виной тому и я тоже… - Не очень-то смешно, Фред. – буркнул я, закурив. – Тебе нужно выспаться и перестать говорить всякие глупости. Я тогда и поверить не мог в то, что мы когда-то можем расстаться… - Я говорю серьёзно, Роджер! – вспылил ты, вскакивая с кровати и принимаясь неистово шагать из стороны в сторону. Обессилив, ты упал на стул около трюмо и закрыл лицо руками, сбрасывая со спинки стула свой концертный костюм в чёрно-белые ромбы. – Тебе так легко расставаться со мной, что ты спокойно сидишь, куришь и шутишь?! Я нахмурился, собираясь возразить, но твои плечи содрогнулись. Затем ещё и ещё. Я раздосадовано присел на колени, напротив того стула, где был ты, обнимая твои колени одной рукой. Второй потянулся к твоему лицу. Ты не препятствовал, оторвав ладони от своих глаз. Я аккуратно утёр твои горячие слёзы, поглаживая по щеке. - Прости… Ты говоришь всерьёз?.. Ты бессильно кивнул, сжимая мои ладони в своих. Никогда мне не забыть того твоего взгляда, полного отчаяния. Ты… В ту секунду для тебя тоже рушился мир. Меня сковало бессилие, ладони упали, а носом я уткнулся в твои колени, ища защиты. Я хотел услышать, что всё это шутка. Это ложь. Это не по-настоящему. Это сон. Это бред. Это галлюцинации. Я сжал твои колени, обвив руками и устроив голову на них, наивно глядя вверх, на твоё растерянное лицо. - Родж, это… Нужно. – с горечью выдавил ты, едва заметно прикасаясь к моим волосам. - Нет. – я не мог сказать большего. Почему? Зачем? Кто об этом просит? Нет! Нет. Я ничего не понимал, Фредди. - Дорогой, – тихо, уверенно выговорил ты, собравшись с мыслями и силами, – если мы не остановимся сейчас, то подставим мальчиков, а сами, и вовсе, можем попасть за решётку. На последних словах твой голос снова задрожал, а затем умолкнул. - Нет. – снова, совсем потерянно, шепнул я. - Милый, я не могу рисковать… Рисковать тобой. – ты пытался проглотить всхлипы и спрятать слёзы, но от меня не утаить. – Понимаешь? - Я могу. Я могу рисковать собой! - Тогда подумай о Брайане, о Джоне. - Да я готов послать их к чёрту, если из-за них не могу любить тебя! – вспыхнул я. – Говори что угодно, я не верю, что мы больше не можем встречаться! Ты тяжело вздохнул и опустил веки, убирая ладонь с моих волос. Я же настойчиво взял её в свои руки и поцеловал. На твоих губах проступила улыбка благодарности, но лишь на мгновение. - Не можем, Роджер. – севшим голосом проговорил ты, поднимаясь со стула, невесть каким образом доставая свои ноги из моего плена. – Прости меня. Я… Я не дал тебе договорить. Может быть, ты сказал бы что-то важное… А я припал к твоим губам. Ты мог бы оттолкнуть меня, и сделал бы правильно, но нет. Только теснее прижался ко мне, боясь отпрянуть. Когда мы отступили друг от друга, я осторожно взял твою ладонь в свою. - Значит, это всё?.. - Теперь… Да… Конец. Ты мягко отстранил мою руку и присел на край кровати, задумчиво глядя в мои опустошённые глаза. Конец. Теперь конец. Всему конец. Ненавижу семьдесят восьмой год! Мы ведь расстались… - И… Я даже не могу остаться у тебя на ночь? – жалобно уточнил я, когда уже дотопал до выхода из номера. – В последний раз. - М-можешь… Ты рванулся ко мне, крепко обнимая и заскакивая ко мне на руки. Это был последний раз, когда мы были по-настоящему близки как пара, а не как лучшие друзья. Утром, я думал, что если останусь и не уйду в свою комнату, то ты скажешь, что погорячился вчера, но… Когда я проснулся, тебя уже не было. И видимо, тебе было плевать, что ты исчез из собственного номера. И, как потом оказалось, ушёл в мой. Допустим. Я никогда не обижался на тебя из-за нашего расставания. Я не понимал, почему этого нельзя было избежать, но честно верил тебе и не пытался ничего возобновить… А ты стал увядать на глазах. Сначала, дарить всё свободное время веселью, которое, отнюдь, нельзя было назвать хорошим и настоящим, как раньше, а потом… Чёрт! Почему ты не сказал о болезни сразу?! Зачем молчал?.. И прятался среди фонтанов из шампанского, льстивых гостей, фальшивых любовников и друзей. И как бы ты ни пытался загасить в себе все настоящие чувства, я замечал, как ты тяжко переносил расставания с фальшивками. И всё же не столь тяжело, как со мной. Фредди, почему ты не сказал мне? Нет, я знаю. Я помню, ты говорил, что боялся за меня. Не хотел расстраивать, потому что… любишь. Я помню наш последний разговор. Ты ни разу не намекнул на скорой уход, хоть я и видел, насколько слаб и безжизненен ты стал. Я ничуть не жалею, что каждый день заходил к тебе, каждый день проводил с тобой. Это стоило того. Так вот, в наш последний разговор, мы, кажется, беззаботно обсуждали какие-то песни, о которых я сейчас, чёрт, меньше всего думаю! А потом ты попросил меня наклониться. Мы с тобой обнялись, и я даже зажмурился, поцеловал тебя в щёку. - Я люблю тебя, Роджи. – тихо, почти бессильно прошептал ты тогда. – Прости меня. Извини за всё. - Не за что. – пытаясь проглотить ком, ставший в горле, ответил я. – Ты ни в чём не виноват. - Я был эгоистом. В странной форме, но всё же был им. Я эгоистично разорвал наши отношения ради работы и группы, полагая, что знаю, как тебе будет лучше. И я чертовски ошибался. Прости меня, Роджер. Ты должен был выбирать. Я идеально помню каждое твоё слово, что ты сказал мне тогда. - Нет. Я понимаю, что выбор был между нами и хорошим, безбедным будущим. - Я считал, что тебе будет лучше быть не со мной, а в комфорте. Извини. - Глупости, Фредди. Я никогда тебя не винил. А мне… – тогда я хотел сказать: «Мне было бы лучше с тобой. Пусть без денег, голодным и замёрзшим, но с возможностью жить с тобой, целовать тебя и быть рядом», но я догадывался, что это только сильнее разочарует моего Фредди, который, в последние дни, заметно сдавал. – А мне и так хорошо. Ты есть в моей жизни, ты появился в ней. Мне хорошо лишь от этого. - Я думал, что смогу отвлечься и убить свою любовь, Роджер, но это не сработало… Знаешь, я начал незаметно умирать изнутри ещё тогда, когда расстался с тобой. Моя душа, она совсем не могла выдержать меня. Вернее, моего гнусного и необдуманного поступка. Но так ведь лучше, правда? Ты не нуждаешься ни в чём, не думаешь каждый день, откуда взять деньги, чтоб заплатить за съёмную квартирку в Кенсингтоне… Ведь лучше? Я тяжко вздохнул, устроившись рядом с ним на кровати и бережно взяв за руки. - Фредди… Поздно думать об этом. Не нужно. - Ты бы предпочёл бедность? Бедность со мной? – удивлённо переспросил ты. - Да. Миллион раз да! Лишь бы ты был рядом, счастливый, здоровый и нежный! Ты печально улыбнулся, на глазах возникли слёзы. Я не позволил им выкатиться и утёр их ладонью. - Я люблю тебя, Роджер. И всегда буду любить. - Я тоже. Я… Я люблю тебя. - Не говори так. – покачал головой ты. – У тебя есть семья. Ты должен дарить им свою любовь. - Ты моя семья, Фред. Самая главная и важная её часть. Я люблю тебя. Я бы прожил всю жизнь с тобой. - Так и получилось. – горько усмехнувшись, заметил ты. – Мы ведь всегда где-то рядом. - Ты же знаешь, что я бы никогда не женился, если бы ты не настоял. - Не храни мне верность, Родж. – умолял ты. – Меня скоро не будет здесь, а другие люди останутся. - Мне не нужны другие. – выдохнул я, зарываясь носом в твоё плечо так осторожно, как никогда раньше. – И я буду скучать по тебе. Ты не забудешь меня там? - Нет. – умилённая улыбка. Ты точно посчитал меня слишком наивным. – Не забуду, Блонди. Сообщу ангелам, что они потеряли одного. - Ангела? - Нет, чертёнка в ангельском костюме. Мы оба рассмеялись. А потом наши разговоры снова ушли в какое-то лёгкое русло. Попрощались, сказав друг другу опрометчивое «до завтра». Так что, ты правда помнишь меня, Фредди? Ты не забываешь обо мне? Вечерами мне особенно хочется видеть тебя рядом… Ты же не забыл о нашей любви, правда? Нет, не мог забыть. Если б ты сумел подать мне хотя бы один, мельчайших знак, который я в силах понять!. Вновь нахлынувший ветер растрепал мои волосы, а начавшийся дождик здорово ознаменовал о своём приходе, бросив одну из капель прямо мне на нос. - Чёртова погода! – тихо, вслух, выругался я, остановившись. Почему-то, я поглядел на свои ботинки. Кажется, я наступил в лужу, пока мысленно пытался поговорить, но это не стало тревожить меня. Что значат какие-то ботинки?.. Вдруг, в меня врезался какой-то белый свёрток, прилетевший из-за ветра прямо в моё пальто. Я успел схватить свёрнутую бумажку до того, как она упала бы в лужу или просто на мокрый асфальт. Подумав, я развернул её. Аккуратным почерком было выведено: «Мой дом». Я хмыкнул и сунул листок в карман. Решил выбросить, как только найду ближайшую урну. Резко возникло желание заглянуть в дом Фреда. Я знал, что расстроюсь, когда войду, но всё равно хотел. Уже не моросил дождь, когда я дошёл. Открыл дверь (мне давно ещё вручили ключ), разулся и прошёл дальше в опустевший дом. Заглянул в спальню и присел на кровать. Страшно вспоминать тот вечер. Я сел за рояль и поднял крышку, открыв себе доступ к клавишам, и тут же обомлел: на клавишах лежал конверт. Я нахмурился, но всё же взял его. Вроде бы, после Фредди здесь все его вещи разобрали… Или не все, получается?.. Я вытащил из конверта листок. Это была обычная бумага, свёрнутая вдвое, такая же лежала и у меня дома, и у большинства других людей. Сердце забилось чаще. Я медленно развернул этот лист, разгладил… И не поверил глазам. Руки затряслись. Это точно был почерк Фредди. На новой бумаге, обычной чёрной ручкой, витиеватыми буквами были написаны пять слов: «Помню. И люблю тебя, Роджи». Пальцы похолодели, в горле пересохло, на глаза навернулись слёзы. - И я тоже. – с трудом выговорил я, приложив листок к сердцу. – Я люблю тебя, Фредди. Ты… Ты же всегда будешь… любить меня, да?.. Немного посидев за роялем, я собрался домой. Стоило вернуться сейчас, пока я ещё допускаю подобную мысль. Уже стемнело, и очень хотелось остаться у Фреда, но я помнил о своём обещании Брайану, потому покинул Гарден Лодж. В спальне я добрался до своего комодика и выдвинул его, чтоб положить ту самую записку. Записку от Фредди. Я обнаружил внутри ящика новый конверт. Такой же. Внутри листок, на котором значилось: «Помню. Люблю». Моё сердце мгновенно заполнилось нежностью. Фредди… Он точно помнит и любит. Наверное, со мной что-то не так, но эти две записки от…кхм…приведения не испугали меня. Это ведь мой Фредди. Фредди помнит и любит. И я считаю, что он адресовал это не только мне, несмотря на нашу близость. Он помнит и любит всех, кто когда-то был рядом с ним, помнит и любит своих прекрасных котиков, помнит и любит всех поклонников его музыки и песен Queen.