***
За все годы, проведенные в Винтерфелле, Джон так и не смог избавиться от того чувства трепета, которое он испытывал каждый раз, когда входил в рабочие покои своего дяди. Трепета и смятения. Лорд Эддард, Робб и мейстер Лювин уже ждали его. — Джон, — его дядя протянул ему свиток. — Это послание Седрик Уатт отправил Галбарту Гловеру, а тот послал ворона сюда. — Джейме Ланнистер дезертировал? — удивленно спросил Джон, пробежав глазами письмо. Он многое слышал о бывшем королевском гвардейце, отправленным королем в Ночной Дозор за убийство предыдущего. — А это в Винтерфелл прислал лорд-командующий Мормонт, — лорд Эддард показал еще одно письмо. — Ланнистер самовольно отправился ловить дезертира? — пожалуй, это сообщение казалось невероятней предыдущего. Дядя Бенджен, в прошлом году ездивший на Стену, рассказывал о плачевном состоянии древнего ордена. Из уроков мейстера Лювина, Джон знал, что во времена Завоевания, Ночной Дозор мог выставить армию, сопоставимую с иным королевством юга. Два столетия спустя, растянутые вдоль Стены, силы Дозора не смогли остановить армию Реймунда Рыжебородого. И пусть самозванный король одичалых был разбит у Длинного Озера войсками Старков и Амберов, лорд Виллам Старк погиб, а дозорные не успели даже прибыть к месту битвы. С тех пор ловля дезертиров и мелких банд одичалых окончательно легла на плечи Амберов, Карстарков и десятков горных кланов, разбросанных между пустеющим Новым Даром и Волчьим Лесом. — Седрик Уатт из Ашби задержал Ланнистера и еще одного дезертира, Гареда, — продолжил хранитель Севера. — В любом другом случае, он бы отправил их обоих в Винтерфелл, или же казнил на месте. Но сир Джейме по какой-то причине настаивает на том, чтобы дезертиру сохранили жизнь. И на немедленной встрече со мной. Общее недоумение собравшихся выразил Робб: — Но почему он не пожелал обратиться к лорду-командующему? — Я могу лишь предположить, но, похоже, сир Джейме находился не в слишком хороших отношениях со своими братьями, — осторожно заметил Лювин. — До такой степени, чтобы в открытую перечить уставу Ночного Дозора? — недоверчиво спросил Джон, все еще не до конца понимая, почему лорд Винтерфелла пригласил его обсудить эту новость. — Даже вербовщики могут покидать Стену лишь с разрешения лорда-командующего. — Это так, — согласился дядя. — И все же, — он нахмурился, — однажды я уже позволил себе ошибиться в суждениях. Я намеревался отправиться в Ашби, но сегодня утром прилетел еще один ворон. Из Дредфорта. Лорд Домерик просит принять его в Винтерфелле. — И зачем лорду Болтону понадобилось приехать сюда? — спросил Робб. Джон также не знал. Он несколько раз встречался с молодым лордом и знал, что тот, как и дядя Эддард, несколько лет провел в Долине Аррен. Домерик был совершенно непохож на тех Красных Королей, о которых рассказывала в своих сказках Старая Нэн, больше напоминая южного рыцаря, любящего книги и турниры, навроде тех, о которых болтала… Джон повернулся к кузену. Тот смотрел на него широко раскрытыми глазами. Казалось, он тоже подумал об этом. Оба Старка посмотрели на главу семейства. — Я не знаю причин, по которым ему могла понадобиться встреча со своим сюзереном, — сказал лорд Винтерфелла. — Но я не вправе отказать человеку, чей отец погиб, сражаясь за наш дом. И это значит, что мне придется остаться здесь. Равно как и тебе, Робб. Но и дело в Ашби, я не могу оставить без внимания. Потому, мне нужно, чтобы туда отправился человек, способный не только выполнить мою волю, но и представить дом Старков, — закончил Эддард, и посмотрел на племянника. — Это… большая честь для меня, — Джон не сразу нашелся что сказать. — Это не будет легкой прогулкой или увеселительной поездкой, — продолжил дядя. Земли лорда Седрика расположены за Волчьим Лесом, к югу от Каменного Холма Флинтов. Кроме того, Уатты — горцы, о чем тебе ни в коем случае забывать не следует. Джон никогда прежде не слышал о Уаттах, но он видел горцев в Винтерфелле. Вуллы, Норри, Лиддли, Флинты… все они были похожи, но упаси боги сказать такое в их присутствии. Храбрые воины, но сварливые и охочие до споров. Впрочем, до драк дело не доходило — не в стенах дома Старк. — Отведайте их хлеба соли и эля, послушайте их волынщиков, похвалите их дочек за красоту, а сыновей за отвагу, — пробормотал Джон. — Ты отнесешься к этому заданию со всей серьезностью, — строго сказал Хранитель Севера. — И доставишь сира Джейме и Джареда в Винтерфелл. Я готов дать тебе людей, лошадей, серебро и припасы в том количестве, которое ты посчитаешь нужным. Если ты не считаешь себя готовым к такой ответственности, то ты в полном праве от нее отказаться. — Я готов! — горячо воскликнул Джон. — И я сделаю все в точности как ты сказал. — Да? И что же ты сделаешь в первую очередь? — спросил Эддард. — Ну, наверное мне стоит начать с того чтобы узнать, как я могу добраться до Ашби? И сколько времени это может занять. — Хорошо, — напряженность в голосе дяди вмиг пропала и лорд позволил себе улыбнуться племяннику. — Я готов дать тебе два дня на сборы и подготовку. Не бойся обращаться за помощью или советом ко мне, мейстеру Лювину, Вейону Пулю или сиру Родрику. Вы с Роббом можете идти. Мне осталось надиктовать еще несколько писем.***
— Жалеешь, что остаешься? — спросил двоюродного брата Джон, стоило им выйти за дверь. Робб пожал плечами. — Я был бы не против отправиться с тобой. Но если отец говорит, что я ему нужен здесь, то здесь я и останусь. Тебе нужна моя помощь? — Нет, — Джон покачал головой. — Я уверен, что твой отец хочет, чтобы я сам со всем разобрался. — Хорошо. И… как ты думаешь, Болтон действительно может посвататься к Сансе? — Лорд Эддард сказал бы нам об этом. А он не знает, какое дело может быть у лорда Домерика. Может быть земельный спор или еще что-то в этом роде. — Отец никогда не говорит о том, в чем не уверен наверняка, ты же знаешь его. — Но, даже если и так, дядя не обязан согласиться, верно? — спросил Джон. — Не нам это решать уж точно, — ответил Робб. — Я имею ввиду, это не худший исход. Наверное, — добавил его кузен с некоторой надеждой в голосе. — Ну, он все же северянин, а не какой-нибудь южный лордик, — согласился Джон. — Пусть и Болтон. — Моя мать — южанка, — Робб вскинул бровь. — Мой дед — лорд Речных Земель. — Твоя мама — это другое. А вообще, какое бы предложение ни сделал Болтон и что бы не решил дядя, я уверен, что он знает, что будет лучше для Сансы. — Тут ты прав. К слову, ведь тебе еще нужно будет сказать Арье, что ты не сможешь поехать с нами к Сервинам. Джон закусил губу. Эта поездка напрочь вылетела у него из головы. В любом другом случае, он бы ни за что и ни в коем случае не позволил бы себе огорчить свою младшую кузину. — Я скажу ей, — сказал Робб, видя его замешательство. — Тебе останется всего лишь не попадаться ей на глаза до отъезда. Винтерфелл большой замок, так что, я уверен, ты справишься. Джон покачал головой. Помимо Арьи, в замке был еще один человек, с которым ему нужно было объясниться. И в этом случае, без каких-либо посланцев.***
Как и все оставшиеся в Винтерфелле Старки, Лианна жила в Великом Чертоге. Ее покои располагались в южной части донжона. Окна, выходившие во двор, наполняли комнату полуденным светом, пробивавшемся через стекла, вставленные в тяжелые свинцовые оправы. Вейон Пуль, стюард Винтерфелла, однажды показал Джону кусок стекла наподобие тех, что стояли в некоторых окнах и замковой септе. Толщиной в палец, но при этом кристально чистое и необычайно твердое. И дорогое. На всем Севере, только Винтерфелл и Белая Гавань могли обустроить таким образом хотя бы несколько комнат. Лианна Старк сидела у окна. Заходя к матери, Джон увидел на ее столе то, что он никогда в жизни не ожидал увидеть — пару вязальных спиц. Рядом со столом лежал размотавшийся клубок, темно-синей шерсти, а из одного из ящиков свисали толстые белые нити. — Я невовремя? — спросил Джон. — Ничуть. — Лианна подобрала упавший клубок. — Ты уже был у Неда? Что-то случилось? — Дядя просит меня поехать к одному из горных кланов. Это не должно занять больше месяца, но мне нужно будет отправиться послезавтра. — На север? Что там случилось? — Дезертир из Ночного Дозора. И еще один дозорный, который отправился ловить его без разрешения лорда-командующего. Местный лорд, Уатт, задержал обоих и просил лор… дядю приехать. — Бенджен в последнем письме упоминал о беглецах из Восточного Дозора, которых поймал и казнил лорд Амбер. Почему тогда тому лорду потребовалось вмешательство Хранителя Севера? — Мы с Роббом тоже мало что поняли, — признался Джон. — Но дядя хочет разобраться. Тем более, что один из дозорных — Джейме Ланнистер. — Тот, который сбежал? — уточнила мать. — Нет, тот который отправился за сбежавшим. Лианна посмотрела в окно, словно силясь разглядеть что-то, оставшееся далеко на юге. — Я видела сира Джейме в Харренхолле. Ты ведь знаешь, что свой белый плащ он получил именно там? Не знаю, что сказал ему Безумный Король или что он увидел, но на следующий день, когда тому пришлось отправиться в Королевскую Гавань, он выглядел так, будто часть его умерла. Джон насторожился. Мама практически никогда не говорила о Харренхолле. Он никогда не считал нужным спрашивать сверх того, что и так знал весь Вестерос: его отцом был Рейгар Таргариен, а он сам, пусть и носил фамилию Старк, был рожден в тайном, сиречь, недействительном браке. У него была любящая мать, кузены, дядья, пусть один из них жил теперь на севере, на землях, полученных в приданное после женитьбы на одной из дочерей Джона Амбера. А отец, если он еще жив, едва ли когда-нибудь вернется в Вестерос. — Это опасный человек, Джон, — сказала Лианна. — Я прошу тебя быть с ним настороже. — Я не отправляюсь один, — ответил Джон. — Но я обещаю, что буду осторожен. — Там, куда ты едешь, будет холодно. Я думаю, мне стоит передать тебе кое-что раньше срока. Лианна Старк достала из-под стола небольшой ящичек и вытащила из него сверток. Развернув сукно, Джон увидел длинный шерстяной шарф, разделенный на пять продольных полос. Широкая центральная полоса была серой, две тонкие полосы справа и слева от нее были белыми. Следующие полосы были темно-красными и темно-синими. Ткань была удивительно мягкой. Джон слабо разбирался в породах овец, но что-то подсказывало ему, что на Севере овец с такой мягкой шерстью не водилось уж точно. Обернув шарф вокруг шеи, он почувствовал запах какого-то цветка, чем-то похожий на полынь. — С твоей тетей мне не сравниться, — сказала мать. — Но я надеюсь, что тебе понравиться. На Севере, за вычетом Белой Гавани, шарф обыкновенно представлял собой рукав связанный из грубой шерсти, прикрывавший горло и, в случае нужды, нижнюю часть лица. Неяркий, неброских цветов, он едва ли был хоть сколько-нибудь заметной частью одежды. «Южный» тип шарфов, красочные длинные ленты, Джон впервые увидел только в землях Мандерли. Потомки изгнанников из Простора стремились одновременно приспособиться к новой холодной родине и в то же время сохранить связи с старой. — Я думала о том, стоит ли мне попытаться вышить волков. Но потом решила, что для первого за десять лет раза будет достаточно и этого. — Он замечательный, — только и смог сказать Джон. — Спасибо, мама.***
Отъезд прошел тихо. Большая часть замка все еще спала. Впрочем, Джон уже попрощался со всеми еще накануне. Вместе с ним, к Уатту отправлялись три человека из домашней гвардии Старков — Алин, Харвин и Десмонд, и еще двое слуг. Солнце еще не поднялось над зубчатыми стенами, когда вся партия из шести человек собралась в замковом дворе. Лорд Эддард и леди Лиана стояли на крытой галерее. Все слова и наставления были сказаны, так что осталось лишь дождаться, когда стража откроет замковые ворота и опустит мост. Примерно половину пути им предстояло пройти по дороге, соединявшей Винтерфелл и Темнолесье. Когда-то, здесь, через Волчий Лес, древние Короли Зимы шли приводить к присяге непокорных горцев и отбиваться от набегов железнорожденных. Родерик Дастин, легендарный командир времен Танца Драконов, набирал своих Зимних Волков в том числе и в этих краях. И не более полутора десятков лет назад Галбарт Гловер вел присягнувшие Темнолесью кланы Волчьего Леса и Ледового Залива, повинуясь зову лорда Эддарда Старка. Едва ли что-то здесь напоминало путникам о славном прошлом, за вычетом старых, выщербленных, потемневших от времени щитов, висящих над дверями некоторых посторек. Земли к северо-западу от Винтерфелла никогда не отличались достатком или многолюдностью. Десяток крохотных ферм, цепочкой растянувшихся вдоль дороги — вот и все население края. Два дома двух семей уже считались целой деревней. Немногочисленные торговцы платили за постой медью или товаром, что везли с собой, но серебро эти селяне видели разве что на ярмарках в Зимнем Городке. На хуторе, носившем имя безвестного Мейнарра, в десяти днях пути от Винтерфелла их должен был ждать человек Гловеров, обязавшийся провести их к землям Уатта. — И это ты нас проведешь? — Десмонд придирчиво осмотрел невысокого паренька, тем не менее уверенно держащегося на гнедом коне. — Джон, посмотри на его лошадь, — тихо сказал Харвин. Харвин был сыном Халлена, главного конюшего Винтерфелла. Стоящий перед ним гнедой был невыскоим, но кряжистым, чем-то похожим на бычка. Грива и хвост были черными, а длинные пряди шерсти над копытами — белыми. — Это тяжеловоз. Лошадь крестьянская, — зашептал Халлен. — Парнишка-то небось сейчас нас с дороги сведет, а там и друзья его с дубинами. — Джейкорн, ты знаешь этого человека? — обратился Джон к хозяину фермы. — Как же, милорд, это Ларенс из Хорнвуда, он Гловерам второй год служит. Здесь, правда, редко бывает. — У меня и грамота есть, милорды, — голос посланца был неожиданно тонким. «Да он не старше Сансы», подумал Джон, развернув пергамент. В нем значилось, что лорд Галбарт Гловер, властью владетеля Темнолесья и Ледового Залива, давал право Ларенсу Сноу, сыну Халиса Хорнвуда, рожденному в год двести восемьдесят шестой от Завоевания, право вести путников через Темнолесье и землях к западу от Северных Гор. К документу были приложены две печати: кулак Гловеров и лось дома Хорнвуд. Мейстеры считали, что Север по размерам не уступал всем землям к югу от Перешейка вместе взятым. И вместе с этим одним из наименее населенных уделов державы. Если на юге путник мог ориентироваться по рекам, межам, тропам и немногочисленным дорогам, а одно поселение от другого нередко отделяли лишь дни пешего хода, то во валадениях Старков это расстояние могло исчислятся неделями верхом. В здешних суровых, малообжитых краях, ремесло проводника требовало отменной памяти и внимания, а ошибка могла обойтись куда дороже, чем пара дней задержки. — Ты с десяти лет этим занимаешься? — Джон свернул пергамент и вернул его владельцу. — Не совесем, милорд. Мой… отец, он отдал меня мастеру Галбарту на воспитание, когда мне минуло десять. А его брат, Робетт Гловер, когда ему приходилось ездить к кому-то из горцев, брал меня с собой. С прошлого года сам. Только что в этот раз один, раз лорд Эддард написал, что вас уже шестеро. Так, куда вам надо? — В Ашби. К Седрику Уатту, — сказал Джон, все еще не до конца уверенный в их новом попутчике. — Ашби? Знаю. Это на три дня к югу от Каменного Холма. Можно пройти через Кеелби и Викенби, или через Уайтби. Джону эти названия ничего не говорили, а Алин спросил: — «Ашби», «Уайтби»? Что это за названия такие, что все на «би» кончаются? — Наш мейстер говорит, что от железян. Они, когда здешние земли захватили, первым делом на холмы полезли и остроги там высторили. «Би», на их старом языке, значило то ли «деревня», то ли «ферма». А потом их прогнали Старки. Те усадьбы уже давно пожгли, а названия остались. — А какой из путей короче? — спросил Джон. Это ему представлялось более важным, чем история богами забытых холмов. — Через Уайтби будет ближе, но чаще придется ночевать под открытым небом. — Я не боюсь легкого мороза, — твердо сказал Джон. — Нам нужно добраться в Ашби как можно быстрей. Юный проводник поджал губы. — Вы не первые, кто так говорит. Можно пойти напрямик, сохранить день или даже два. Но идти придется через озеро Алнвика. — И что же в это такого? — Узкое озеро в ложбине меж двух холмов. Оттого там ветра сильные и не селится никто. Дичи там тоже не найдете. — Припасы у нас есть, — возразил Джон. — Об этом нам беспокоиться не придется. — Есть еще кое-что. Местные зовут их келпи, озерными лошадьми. Усталый путник видит прекрасного коня, стоящего в воде, у самого берега, и пытается оседлать. Тогда-то келпи одним прыжком и увлекает его вглубь озера, где топит и пожирает. Правда это или нет, да только часто путники, решившие пройти мимо Алнвика, говорили, будто видели на его берегах удивительной красоты коней. Джон покачал головой. Он вырос на сказках о великанах, о грамкинах и снарках, о восседающих на ледяных пауках Иных. Леди Кейтлин рассказывала им о хлюпарях, жителях Расколотой Клешни, что утаскивали в свои подводные гроты непослушных детей. «С другой стороны», — рассудил Джон, — «те же львоящеры Перешейка кому угодно чудовищем покажутся». — Пусть так, — сказал он, наконец. — Пойдем мимо озера. Мы все вооружены, и никому из нас нет нужды желать себе новой лошади. — Как скажете, милорд, — бастард из Хорнвуда склонил голову.***
Чем дальше они продвигались на север, тем сильней редел лес вокруг них. Иглы, ветви и корни все чаще уступали место голым камням. Наконец, Волчий Лес кончился, а вместе с ним кончилась и тропинка. — Куда теперь? — спросил Десмонд. Из всех гвардейцев, отправившихся с ним, он был самым молодым и нетерпеливым. — Видите? — Ларенс указал на пик, едва заметный над холмами. — Туда нам надо. Черная громада леса давно осталась позади. Путники ехали среди холмов, покрытых редкими валунами, которые неведомая сила затащила на их заросшие травой и вереском вершины. Изреда виднелись голубовато-серые оконца озер, еще реже на дальних склонах можно было разглядить едва различимые белые пятнышки. Скала, о которой говорил Ларенс, оказалась очередным холмом, лишь чуть более высоким чем предыдущие. И даже у него было имя — Земляной Пик. Имя, едва ли достойное для малозаметного бугра. Имя было и у небольшого озерца мимо которого они прошли, хотя Джон понятия не имел, с чего кому-то могло прийти в голову назвать эту лужицу Озером Золы. А молодой проводник, казалось мог назвать каждое озеро, холм или рощу, встретившуюся им на пути. За прошедшие дни, Джон признал, что был несправедлив к воспитаннику лорда Гловера — памятью тот обладал отменной. В лучах заходящего солнца Алнвик напоминал длинный, тонкий, прямой меч, источенный щербинками. Озеро было несомненно меньше Долгого, но даже его размеров хватало, чтобы северный берег оставался скрытым за горизонтом, равно как и южный. Костерок, разожженный при помощи тростника и веток небольших кустов, давал больше дыма, чем огня, но путники все равно тянулись к нему. Большой валун и наскоро разрытая в гравии ямка, защищали спасительное пламя от резких порывов ветра. — Все какое разнообразие, — пробормотал Харвин, подбрасывая ветку. — А то холмы да озера. И все одинаковые. На Королевском Тракте хоть понятно в какую сторону идешь. — Это да, — согласился Алин, откупоривая мех с вином. — И как ты их различаешь? Тебе бы в Дозор, одичалых выискивать. Бастард из Хорнвуда не выглядел польщенным этой похвалой. Но мех взял. — Отец собирался отправить меня в Дозор, — мрачно сказал Ларенс. — Он говорил, что это честь, защищать Север от дикарей, и что я должен быть благодарен такой возможности служить государству. Признаться, я и сам так думал. У лорда Халлиса уже был наследник, а моя мать, — он покраснел, — в общем, она была прачкой в отцовском замке. Меня растили в Хорнвуде, обучили грамоте, владению мечом. Но там я накрепко усвоил, что я — бастард, и мясо ем исключительно милостью моего отца. Джон, которого от статуса бастарда отделял лишь королевский указ, сочувственно покачал головой. Он знал, что в Винтерфелле к нему ни за что бы не отнеслись так, вне зависимости от того, был бы он Сноу, Сэндом или Старком, но свой случай считал скорей исключением. Он вспомнил хмурого и немногословного Арлана Флауэрса, кузена принцессы, который сопровождал ее в Белой Гавани. — Хорнвуд дальше от Стены, чем Последний Очаг или Кархолд, — продолжил проводник. — Но и в наших краях находили дезертиров. Один был насильником, откуда-то с юга. Другой — фермером с земель Болтонов, который надел черное из-за долгов. Обоим лорд Хорнвуд отрубил головы. А через месяц приехал человек из Дозора. Горбатый и изъеденный блохами, он сказал, что с ними был еще один. Молодой парнишка, которому лет столько же было сколько мне вот сейчас. Как думаешь, что те два дезертира сделали с третьим, когда бежали? Путники молчали, хотя ответ был довольно прост и незатейлив. Путь от Стены до любого замка на юге был долгим, а беглецы едва ли могли унести с собой много еды. — Вот тогда я и решил, что не слишком хочу становиться «щитом царства людей». Я так и сказал отцу. Тот написал лорду Гловеру и вот, я здесь, вожу путников к горцам. — Но не все же в Дозоре насильники и убийцы, — сказал Алин. — Лорд-командующий Мормонт не совершал измены или преступлений, а все равно надел черное. — Из-за сына, — ответил Джон. Эту историю ему рассказал дядя Бенджен, и она поразила его до глубины души. — Сын взял в жены девушку из богатого южного дома и истратил на ее прихоти всю казну. Чтобы избавиться от долгов, он решился продать в рабство нескольких браконьеров. А когда мой дядя узнал об этом, то сбежал за Узкое Море. — А вот Маллистер из Сумеречной Башни, насколько я знаю, действительно надел черное добровольно. И предыдущий лорд-командующий тоже. Многие южане добираются до Стены по Королевскому Тракту через Винтерфелл. Среди них были как и преступники, так и бедняки, которым некуда было податься. — Вам, Старкам, видней, — ответил бастард. Джон промолчал. Он не решился сказать, что и сам задумывался о Дозоре. Как и его дядя. Он говорил с ним об этом, и Бенджен признался, что хотел надеть черное после того, как лорд Эддард вернулся с войны. Если бы не мольбы Лианны, уговорившей брата подождать хотя бы несколько лет, то дядя никогда бы не встретил Рею Амбер на пиру в Последнем Очаге, а значит, Джон не отправился бы за ним. С другой стороны, едва ли он решился бы навсегда оставить мать. В эту ночь сторожить должен был Алин, а потому Джон уснул довольно быстро. То ли дело было в мрачной истории несостоявшегося дозорного, то ли в гальке, на которой ему пришлось спать, и от которой не спасали и две, уложенных друг на друга, шкуры. Ему снилось, будто он завяз в глубоком снегу, завяз глубоко, и не может ни взмахнуть рукой, ни оттолкнуться от земли. Издалека слышались голоса его кузенов и кузин, затихающий голос матери, громкие окрики неведомых чудищ. Наконец, он почувствовал, как две огромных, теплых ладони обхватили его и вырвали из снежного плена. Утро встретило путников все усиливавшимся ветром. Нехитрая снедь, которой они утоляли голод, едва ли согревала. — Отсюда, до Ашби меньше деня пути! — прокричал Ларенс, когда они поравнялись с небольшим островком, едва различимым среди волн. — Если нас ничего не задержит, то к вечеру будем там. Их маленький отряд растянулся колонной по узкой тропе, расположившейся между крутыми обрывами и волнами, поднятыми ветром. Низкие северные облака, казалось, цеплялись за край обрыва. Ларенс шел впереди, ведя своего тяжеловоза, за ним шел Джон со своей лошадью, трое гвардейцев, и слуги. Ветер здесь был сильней, чем где-либо, и Джон в очередной раз мысленно поблагодарил мать за подарок. — Вам еще повезло! — добавил проводник. — Будь остров Ална затоплен, то нам пришлось бы возвращаться и идти в обход. — «Еще как», — подумал Джон, твердо решивший возвращаться каким угодно путем кроме того, которым они шли сейчас.***
Тропа, петлявшая среди валунов, вела на вершину холма. Замок, или верней сказать, усадьба Седрика Уатта представляла собой несколько приземистых деревянных построек, огороженных невысокой каменной оградой. Крыши покрывал тёс и тростник а за стенами слышалось блеяние коз. Внутри дом был таким же, как и снаружи. Приземистым, слегка неказистым, но надежным. Господскую часть стола, впрочем, украшала красная скатерть, а с выбеленных стен свисали редкие драпировки с простыми, но яркими узорами. Над господским местом висел щит с косой голубой лентой на желтом фоне, украшенный двумя желтыми полумесяцами и желтой звездой. Хозяин, Седрик Уатт, встречал гостей в резном дубовом кресле. Это был высокий человек с длинными русыми волосами, в которых виднелась проседь. Одет он был просто, но золотые и серебрянные браслеты свидетельствовали о его статусе. Он показался Джону спокойным человеком, осознающим свое положение и искренне гордящимся им. Рядом с ним сидела полноватая женщина с тонким серебряным обручем на голове. Чуть ниже — девушка возраста Робба и мальчик, маленькая копия хозяина усадьбы. — Джон Старк из Винтерфелла! Добро пожаловать в Ашби, — сказал Седрик. — Мы готовы разделить свой кров и стол с гостями. Моя жена Хельга, — дама склонила голову, — моя дочь Альсанна, и Дункан, мой сын и наследник. — Мы благодарны за ваше гостеприимство и заботу, — ответил Джон. После десятка дней верхом, даже лохань с едва теплой водой покажется величайшим из благ. — Потому позвольте принять эти скромные дары — один из слуг вынес к хозяину дубовый ларец. Еще в Винтерфелле, Джон потратил немало времени именно на подбор подарков. Деньги дарить было нельзя, вино или иной провиант могли посчитать подачкой, а оружие могли воспринять как угрозу или же призыв к скорой войне. В итоге, хозяева получили две пиршественных серебрянных чаши, пару серебрянных сережек, несколько отрезов ткани и коробку деревянных солдатиков. Последнее волновало Джона больше всего — он не знал точно, сколько лет было сыну владельца Ашби. Впрочем, юный Дункан проявил живой интерес к своим деревянным воинам. Хлеб и соль были предложены и приняты еще у ограды, так что гости заняли свои места. Джона и Ларенса усадили наверх, гвардейцы и слуги сидели вместе с домочадцами Седрика. Уатты никогда не были богатым или значимым домом, но ради визита Старка, хозяева расщедрились: на столе были и эль, и мед, и даже бутыль южного вина, которую не замедлили подать гостю. Подавали и мясо, причем досталось даже слугам. Волыньщик исполнил песню о Зимних Волках, одну из многих, что пели во всех уголках Севера. Седрик расспрашивал Джона о Винтерфелле, об отце и его кузенах, в особенности Роббе, а Ларенса — о делах соседей. — Этот мальчишка тот еще хитрец, — сказал тот, повернувшись к Джону. — Тут он хвалит мое вино и волынку, а через пару месяцев то же самое будет говорит в чертоге старого Флинта. Впрочем, я его не виню. Гловер верно рассудил, что уж лучше чужак водит тут путников, чем кто-то из нас. Джону очень хотелось поскорей перейти к причине своего приезда, тем более что отстутствие за столом Ланнистера или кого-либо похожего на него, настораживало. Но он помнил отцовские наставления, а потому сказал: — Ваше вино замечательное, а Флинта я видел только в Винтерфелле. — Сразу видно, кто тебя воспитывал, парень, — благодушно ответил хозяин. — Да и лицом ты вылитый Старк. Даже глаза, и те старковские. А я-то думал, что в тебе хоть что-то от Таргариена будет. Клянусь Старыми Богами, кабы не знал чей ты сын, решил бы, что твой дядя обзавелся бастардом. — Нед Старк ни за что не переступил бы своих клятв! — вспыхнул Джон. Седрик рассмеялся. — Так я и не о нем. Брандон, веришь, нет, был тот еще гуляка. Мне Гловер рассказывал, а ему его родич, который в Харренхолле оруженосцем был. Рисвеллы-то отчего в Винтерфелл носа не кажут? Оттого, что старший твой дядя, которого Безумный Король страшной смертью уморил, по молодости их девке ребенка заделал. — Вы о леди Барбри Дастин? — спросил Джон. — Она самая. Пустели тарелки, пустели кубки, пустел чертог. За столом оставался лишь хозяин, Джон, пивший мало, да пара слуг, ведших неравный бой с Алином, решившим прикорнуть прямо на столе. — Милорд… — Джон обратился к хозяину и тут же прикусил язык. — Милорд? — Седрик усмехнулся. — Зови меня Седриком, как меня отец назвал. Знаю, помню, зачем приехал. В порядке твой Ланнистер, хоть сейчас забирай. И того второго, сумашедшего тоже. Утром заберете. Хочешь — сейчас покажу? — Хочу, — ответил Джон. — На три вопроса моих ответишь еще, — Седрик покачнулся, — тогда прикажу отвести. Ты уж извини, но гости у меня нечастые, если не соседи. А про соседей я и так уже раз двадцать слышал. — Хорошо, — в конце концов, радушный хозяин мог предложить ему состязаться в выпивке, вызов, который Джон, судя по тому что он видел дома и здесь, проиграл бы с позором. — Ты мне скажи, — Седрик осушил чашу, — я сам не видел, но люди говорят, будто жена лорда Старка в Винтерфелле септу выстроила? — Мой дядя ее выстроил, — ответил Джон. — Леди Кейтлин поклоняется южным богам, и лорд Старк построил для нее септу. — Хорошо. Значит не будет у нас лорда-семибожника. А то я слышал от людей, будто король септы на Островах строит. — Так Острова бунтовали, — ответил Джон. — Мой кузен верит в Старых Богов так же, как и его отец. — Ладно. Ты мне вот что скажи, сам я не слышал, мейстеров у нас нет, но говорят, будто бы красная звезда в небе значит, что зима скоро будет? — Мейстер Лювин говорит, что дни становятся короче. И что зима близко. — Угу. Ну, кому как не Старкам в этом разбираться, — Седрик поскреб подбородок. — Ты мне вот что скажи, правду говорят, будто бы леди Лианна по своей воле с таргариеновским принцем сбежала? Узловатые пальцы старика стальной хваткой вцепились в руку Джона. От былого благодушия не осталось и следа. — Так говорят? — осторожно сказал Джон. — Кто? — Говорят. Гловеровский мальчишка купца южного привел, так тот и говорит, мол слышал от другого, тот от третьего. Уилфред — он указал на потемневший от времени щит. Старший мой. Погиб на Трезубце. И вот как ты скажешь, я на него смотреть смогу? Если выйдет будто бы война из-за лжи началась. — Вы поэтому хотели видеть моего дядю? — спросил Джон. — Ты пойми, я тебя ни в чем не виню. Но меня год эта мысль гложет, — Уатт сжал руку в кулак. — Целый год, понимаешь? Я за Старков и Винтерфелл умереть готов. В землю лягу, если придется! Чтобы потом никто не сказал, будто бы Уатты забывают. Но откуда-то же этот слух должен был пойти? Чтоб до нашей глухомани добраться, нет? — Я не могу дать вам ответ, который вы хотите услышать, Седрик, — сказал Джон. — Моя мать в тот год потеряла отца, брата и жениха, я никогда не спрашивал ее ни о Харренхолле, ни о том, что случилось после. Мой отец бежал за Узкое Море и едва ли я когда-либо смогу задать ему этот вопрос. Он ожидал обвинений или проклятий, но вместо этого Уатт удивительно спокойным тоном сказал: — Твоя правда. Твое право. Ладно, пойдем, покажу тебе живого Ланнистера. Он встал из-за стола и походкой, удивительно твердой для выпившего столько человека, направился к выходу. — Вы держали его в хлеву? — ошарашенно спросил Джон, пока один из слуг возился с массивным бронзовым засовом. — Как будто у меня было желание и возможность сбежать отсюда, мальчишка, — послышалось изнутри. Дверь распахнулась, и перед Джоном предстал заросший человек в грязной одежде, в которой лишь чудом угадывалось одеяние брата Ночного Дозора. Грязные и спутанные волосы казались бурыми, лишь отдельные пряди были золотыми. — Так, — Джейме Ланнистер потер глаза, — Старк. Молодой. Сын Рейгара? Что же, пришел спрашивать меня за своего деда? А, прости, хотел бы уточнить, за того, которого я не спас, или за того, которому всадил меч в спину? — Я пришел сопроводить тебя в Винтерфелл, к моему лорду-дяде, — сказал Джон, стараясь быть как можно спокойней. — И прошу помнить, что ты на грани того, чтобы быть объявленным дезертиром Ночного Дозора. — Суровые слова от того, кто на грани того, чтобы быть названным бастардом… или королем. Погоди, ты сказал, «Винтерфелл»? Не к моим дорогим братьям? — Нет, — Джон позволил себе улыбнуться. — Но могу и туда тебя отправить. — Не можешь. — Джейме ухмыльнулся. — Старки — люди чести. Едва ли отправка невинного человека на верную смерть сделает тебе честь. — То есть и Старком меня признаешь, — продолжил Джон. — Тогда скажи уж, почему отправился за дезертиром. Почему он так важен? От бравады Ланнистера не осталось и следа. — Мертвецы. Лорд Седрик рассмеялся. — Он и мне это говорил. — Спросите любого, кто был со мной в Длинном Холме! — громко сказал сир Джейме. — Один убил дозорного и ранил другого, прежде чем был разрублен на куски. Другого сжег я. — Хорошо… — протянул Джон. — А Гаред тут причем? — Я и остальные видели мертвецов. Гаред, — Джейме указал на лежащую в глубине хлева фигуру, — Гаред видел то, что их поднимает.