Блэк Хаус

      Гермиона замерла.       Она не ожидала того, что Беллатрикс всё-таки решит ей рассказать про Азкабан.       Гермиона думала, что тема будет запретной для их беседы, потому что как никто другой знала, насколько тяжело эти годы дались Белле и, как сложно ей было пережить такую боль.       Но, конечно, она хотела знать всё о той, кого она полюбила так сильно.       — Единственное, — Блэк внимательно посмотрела на Гермиону своими тёмными колдовскими глазами. — Пообещай мне, что не будешь пытаться мстить кому-либо.       Та лишь как-то печально усмехнулась и отвела взгляд.       — А ещё осталось, кому?       — Всегда можно найти объект для мести, — серьезно сказала мисс Блэк. — Но мне бы хотелось, чтобы мой рассказ стал последней точкой в наших с тобой секретах. Чтобы с тем, как ты узнаешь всё — это закончилось. Никаких тайн, никаких воспоминаний, никакой боли. — Беллатрикс всё еще сосредоточенно смотрела на Гермиону, — ты можешь пообещать мне это? — повторила она.       Грейнджер кивнула. Она была настроена серьезно.       Видела, насколько это важно для Беллы.       Гермиона действительно хотела всё узнать, пусть даже пришлось бы ждать для этого годы.       Для неё это имело огромное значение, ведь именно с ней, помимо своей семьи, Беллатрикс решила поделиться такой тайной. Сейчас, после всего того, что они обе пережили, Гермиона была готова узнать правду, какой бы она ни была.       — Хорошо, — она для убедительности снова кивнула головой, — Белла, я обещаю. Правда. Никакой мести. Ничего. Только твой рассказ о последнем рубеже между нами, — она потянулась вперед и поцеловала Беллатрикс, легко касаясь её губ своими. Беллатрикс нежно провела ладонью по любимому веснушчатому лицу.       — Пошли, нальем кофе, — она потянулась и встала с кровати. — История будет долгой, — Блэк дёрнула с кресла полюбившийся ей халат с совами и, не проронив больше и слова, направилась на кухню, накидывая его на ходу.       Грейнджер нервно сглотнула, сердце забилось чаще от волнения. Беллатрикс казалась слишком… Мрачной. Она скользнула с матраса.       Не торопясь надев пижаму, Гермиона тихонько вздохнула и поплелась на кухню следом.       Гермиона в тишине накрыла на стол.       Поставив тарелки с горячими тостами, яичницей и жареным беконом, она разлила из турки по чашкам сваренный кофе. Блэк задумчиво смотрела в окно, оперев подбородок на подставленной ладони. Грейнджер тихо опустилась на стул и, вдохнув ароматный напиток, сделала глоток. Она смотрела на Беллатрикс и видела, насколько для неё это сложно. Окунаться заново в дерьмовое прошлое.       — Белла, ты не обязана…       Блэк, не отводя взгляда от окна, подняла руку, останавливая слова Гермионы.       — Это началось в Хогвартсе, — она тяжело вздохнула и перевела взгляд на чашку перед собой, — я никогда не была общительной, и, как истинная Блэк, презирала всех нечистокровных, — Беллатрикс сделала глоток и облизала губы. — Так нас воспитывали, — она посмотрела на внимательно слушающую её Гермиону и слегка пожала плечами, — наши родители с рождения внушали нам ненависть в целом ко всем полукровкам и магглорожденным, к тем, кто не из знатных семей. Фактически, было запрещено общаться с любыми, чья фамилия не входила в состав «священные двадцать восемь», — Беллатрикс ухмыльнулась, — идиотизм, не так ли? Обрекать своих детей, можно сказать, на пожизненное одиночество и вынужденное общение с теми, кого иной раз хотелось бы обойти подальше стороной.       Гермиона осторожно кивнула.       — Естественно, я и мои сёстры после поступления в Хогвартс перестали следовать этим правилам. Но далеко не сразу, — Блэк сделала ещё один глоток и, поставив чашку на стол, посмотрела на Гермиону, — мы боялись, — она на мгновение задумалась. — Всё началось с Андромеды. Она оказалась самой умной из нас, — тяжёлый вздох, — и самой глупой. Энди училась на втором курсе, когда познакомилась с магглорожденным из Пуффендуя. Я злилась на их дружбу, из-за этого мы часто ругались с ней. Она шла против правил и подставляла нас под гнев родителей. Я просила её прекратить. Энди же, в свою очередь, просила нас одуматься. Ну, а Цисси была маятником между нами, не принимая ничью сторону, всегда стараясь помирить, — Беллатрикс нахмурилась, — и вот однажды, друг отца из фронта чистокровных, заметил Энди в мире магглов. Она, как ни в чём не бывало, прогуливалась с тем пуффендуйцем, Бертом. Но самое ужасное, вместе с ними был его старший брат — Тед. Который совершенно не владел магией. Он был самым обычным магглом, родившимся в семье магглов и имеющий магглорожденного брата волшебника. О-о-о, — мисс Блэк злобно рассмеялась и прислонила ладонь к своему затылку, — у меня до сих пор где-то на голове немаленький шрам, любезно оставленный моим дорогим отцом.       Гермиона поставила руку на стол, сгибая в локте и опираясь на неё. Она прикрыла ладонью глаза, стараясь сохранить самообладание. Кем надо быть, чтобы так обращаться со своими детьми? Это было за пределами ее понимания. Но она должна была слушать, откинув собственные эмоции.       Получалось явно плохо, потому что мисс Блэк смотрела на Гермиону слишком понимающим взглядом. Слишком, для той, с кем обходились подобным образом.       Гермиона была уверена, что Азкабан должен открывать двери для таких вот «родителей» наряду с реальными преступниками.       Беллатрикс лишь отмахнулась.       — Поверь, лучше шрам на голове, чем вечер в подвале под круциатусом, — усмехнулась она.       Грейнджер судорожно вздохнула, не отводя ладони от лица. Руки начали слегка подрагивать от злости, гнева, и… невыносимой печали.       Сердце сжималось до осязаемой боли, когда она слышала всё это.       — Любящий папочка избил меня за то, что я, как старшая дочь, не уследила за младшей и опозорила всю семью. А затем я наблюдала, как он начал избивать моих сестёр, — голос дрогнул, — я не могла ничего сделать… Я едва могла двигаться. Я просто лежала и смотрела, как эта тварь хлещет ремнём с металлической бляшкой моих бедных Цисси и Энди. Совершенно ни в чём неповинную мою маленькую Цисси — в назидание н-а-м. Иногда мне кажется, что я, как наяву слышу тот её болезненный крик… — Беллатрикс с силой ударила кулаком по столу. Остатки кофе расплескались из чашки, растекаясь по деревянной поверхности.       Грейнджер рвано вздохнула.       Темная клякса кофе расползалась чернотой по столешнице.       Беллатрикс сжала губы, собираясь с мыслями.       — Мать же совершенно спокойно смотрела на всё это, считая происходящее воспитанием. И после, также спокойно залечивала нам раны, — ухмыльнулась она, — потом, будто в отместку своим родителям, в тот же учебный год я ответила на дружбу одной магглорожденной девушке гриффиндорке. Та почему-то пыталась наладить со мной контакт с первого курса, абсолютно игнорируя мои выпады и агрессию в её сторону. И не менее ощутимую антипатию между нашими факультетами. Это действительно смущало и вводило в ступор. Она была вполне адекватна, её окружало много друзей, Тулли была... Просто доброй… — глаза мисс Блэк стали тоскливыми, а затем резко начали полниться яростью, — Хах! Неплохая актёрская игра подруга, да?! — куда-то в пустоту крикнула она.       Гермиона слегка вздрогнула, продолжая внимательно слушать, сжимая и разжимая пальцы на руках.       Желток на нетронутой яичнице скукожился. К завтраку никто из них так и не притронулся.       Она нежно накрыла ладонь Беллатрикс своей, та её перевернула и мягко сжала их пальцы.       — Белла, — тихо произнесла Грейнджер, — мне так жаль.       Блэк кивнула.       — Не жалей меня, питомец, — она подняла взгляд и улыбнулась уголками губ, — ненавижу, когда меня жалеют.       Гермиона вздохнула. В глазах Беллы сейчас была лишь тьма и пустота.       Это пугало.       Какой же сильный отпечаток оставило её прошлое, что даже спустя столько лет она до сих пор настолько сильно реагирует на те события так, словно это было вчера.       Страшно было думать, что же она испытывала именно тогда.       Грейнджер, понимая, что сейчас не сможет убедить отложить этот разговор, решила хотя бы попытаться его прервать.       — Давай, — она ласково улыбнулась и кивнула в сторону забытых ими тарелок с едой, — поедим? М? — и, как по сигналу, её желудок заурчал.       Гермиона мысленно поблагодарила свой организм за то, что он любезно подыграл ей. Так как сейчас на самом деле и кусок в горло не лез, несмотря на голод.       Беллатрикс кивнула.       Они ели в тишине. Гермиона периодически протягивала руку вперёд, сжимая то ладонь, то запястье мисс Блэк, нежно поглаживая.       Двоечка и Живоглот тёрлись у ног, проснувшись и требуя свою порцию завтрака.       Когда все поели, Гермиона поднялась со стула и, обогнув стол, наклонилась, чтобы мягко поцеловать Беллатрикс.       — Я люблю тебя, — прошептала она, убирая за ухо выбившуюся прядку, — это всё в прошлом. Мы можем больше ничего не обсуждать, это не обязательно.       Блэк поморщилась.       — Нет, — она покачала головой, — я хочу этого. Это важно для меня.       Гермиона кивнула.       — Хорошо.       Убрав со стола и помыв посуду, она налила им ещё по чашечке кофе и уселась обратно.       Беллатрикс продолжила.       — Со временем мы с Тулли делились практически всем. Проводили абсолютно всё свободное время вместе. Мы были такими разными, и всё же мне нравилось с ней болтать обо всём. Она мне рассказывала про маггловский мир, а я ей всё, что знала о мире чистокровных. О традициях. О растущем богатстве. О нашем фамильном ресторане. Тулли же, наоборот, была из бедной семьи, и всё услышанное от меня, казалось ей ещё большим волшебством, чем сама магия. Я видела это, и мне всё больше хотелось как-то подчеркнуть моё к ней искреннее отношение. При любой возможности я стала покупать ей подарки, красивую одежду, сладости. Я просто хотела, чтобы она ни в чём не нуждалась, ведь она стала для меня тем единственным человеком, кому, как мне казалось, я смогла бы доверить даже собственную жизнь.       Гермиона вскинула в удивлении брови.       Действительно — слишком разные.       Поражало ещё то, насколько она ошибалась в том, что Белла ненавидит всех магглов и всё что с ними связано.       Но тогда почему?..       — Спустя некоторое время, я рассказала ей и о наших родителях, — продолжила Беллатрикс. — Почему-то мне было страшно. Страшно, что я останусь опять одна. Я боялась, что она отвернётся от меня, испугается подвергать себя риску. Общение с сёстрами Блэк всегда означало риск… В общем, как и сейчас. Правда, бояться теперь стоит только непосредственно нас самих, а не всего чистокровного общества, как это было в то время, — саркастично хохотнула Блэк. — Но Тулли тогда только обняла меня, стала жалеть и стараться утешить всеми возможными способами. Пыталась хоть как-то отвлечь меня от тёмных мыслей, — Беллатрикс вздохнула с грустью на лице, — когда я тебе говорила, что одна гуляла по запретному лесу, по ночам убегая из школы, я соврала, — она поймала взгляд Гермионы. — Мы убегали вместе с ней. Тулли знала, что я интересуюсь тёмными искусствами, древней магией и в целом, кажется, всем запретным.       — Сейчас прокатимся на Глоруге, я как раз захватила с собой маггловские сказки. Ему точно понравится, — хохотнула Тулли, пробираясь сквозь густые ветви деревьев, — может, попросим его убить твоих предков? Мне кажется, он будет не против, — она бросила хитрый взгляд и подмигнула.       Беллатрикс поморщилась.       — Тогда я буду ничем не лучше их, — хмыкнула она и вздёрнула подбородок в истинно Блэковской манере, — а я лучше. Я вообще прекрасна!       — Определённо, — хихикнула Тулли, — но тогда ты станешь главой своего дома, прикинь! — она эмоционально всплеснула руками и добавила, — и тебе не нужно будет их бояться. Вообще н-и-к-о-г-о не нужно будет бояться. Будешь сама решать, что правильно, а что нет!       Блэк, ухмыляясь, покосилась на подругу       — Если бы я не знала тебя, я бы решила, что ты сейчас всё это серьёзно. — Она рассмеялась, когда Тулли запнулась о корягу и едва смогла устоять на ногах, — упёртая неуклюжая добрячка, вот это больше на тебя похоже, — хмыкнула Беллатрикс.       — Ой, да ладно! Меня просто бесит, что моей любимой подруге приходится переживать тиранию. Родители должны дарить своим детям только любовь, — отмахнулась та, поправляя на себе задравшуюся на плечах мантию, — дай мне побыть злой и меркантильной.       Блэк тихо рассмеялась.       — Однажды она затащила меня в «кабанью голову», где мы напились огневиски, подкупив трактирщика Аберфорта. Мерлин, — хмыкнула она, — пришлось чертовски постараться, чтобы пробраться потом до своего общежития и не попасть на глаза ни кому из учителей. Хах! Ни хрена не получилось, — хохотнула Беллатрикс. — Нас поймала старуха Матильда Уизли, как раз тогда, когда Тулли извергала цунами из своего желудка за статуей первого директора Хогвартса. Та потом ещё месяц заваливала нас дополнительными занятиями по трансфигурации. Что вообще с этими Уизлями не так? — обиженно фыркнула Блэк, — будто она сама не выпивала ни разу. Все видели, как она подливала себе что-то в чаёк. Что-то, что явно воняло выпивкой.       — Может быть, но явно не до блевочки, — Гермиона стрельнула в Беллатрикс осуждающим взглядом, — и это могли быть лекарственные настойки.       Блэк ухмыльнулась.       — Ага, рассказывай мне, питомец. Тогда, впрочем, я по праву могу назвать огневиски своей лекарственной настойкой, — усмехнулась она. — Понижает уровень тревожности.       Гермиона, конечно, слышала о многоуважаемой профессоре Уизли. Та была заместителем директора до Минервы Макгонагалл и славилась своим мягким спокойным нравом. И Джинни, судя по всему, была абсолютной противоположностью своей вечно правильной бабули.       «Это как её так довести-то надо было?»       — Разве она не была доброй женщиной? — удивилась Грейнджер.       Беллатрикс поморщилась и скривила губы.       — Кажется, я сделала всё, чтобы разоблачить её истинное «Я», — рассмеялась она.       — Или просто довела бедную пожилую Уизли, — Гермиона закатила глаза. — Ты всегда была бунтаркой, верно? — она, улыбнувшись, попыталась пошутить.       — Ещё какой, — усмехнулась Блэк, — больше ста задержаний, помнишь? — хохотнула она.       Грейнджер откинулась на спинку стула, неодобрительно поджимая губы.       — Быть правильной скучно, — отмахнулась Беллатрикс.       — По-твоему я скучная? — Грейнджер хищно прищурила глаза, — сегодня ночью ты так не считала, — она надменно выгнула бровь и вздёрнула подбородок.       — Хах! Нечестно, это другое! — попыталась парировать Блэк. — Просто мы друг друга дополняем. Я - идеальная, недостающая часть тебя…       — Как скромно, — перебила Гермиона и снова закатила глаза.       — А ты — моя! — закончила Беллатрикс. — Серьёзно, питомец, что за привычка перебивать?       — Не правда, — фыркнула Грейнджер, танцуя в голове победный танец.       Ей было очень приятно услышать от мисс Блэк слова о том, что они идеально дополняют друг друга.       — Правда.       — Было всего-то пару раз, — отмахнулась она.       — Было же! — Блэк скрестила под грудью руки.       — Ещё давай поругаемся, — Гермиона рассмеялась и мысленно порадовалась, что получилось слегка разрядить обстановку.       Спустя ещё несколько минут споров на тему безрассудства Беллатрикс, та продолжила:       — А потом Тулли познакомила меня с Алисой. С другой её подругой, с которой они были также неразлучны с первого курса, — она слегка наклонила голову набок, апатичным взглядом изучая пол. Мисс Блэк замолчала на некоторое время, словно борясь с собственным протестом. Нежеланием нырять в очередные события прошлого. — И я полюбила, — тихо выдохнула она, прикрывая глаза.       Гермиона замерла и нервно сглотнула.       Внезапно она начала испытывать совершенно дурацкую, бессмысленную ревность за то, что сердце её Беллы принадлежало кому-то ещё. Но это чувство она быстро прогнала прочь, ругаясь на саму себя за этот тупой во всех смыслах порыв души.       Когда Гермиона стала руководствоваться одними только эмоциями, напрочь исключая здравый смысл?       Примерно тогда, когда впервые увидела мисс Блэк?       С тех пор в её голове, не прекращая, двигался марш Гермион с огромными плакатами над головой, которые красными буквами гласили «Белла — моя! Только моя! Моя! Моя!»       Грейнджер стиснула зубы.       — А она полюбила в ответ, — Беллатрикс бросила нечитаемый взгляд на Гермиону, — но по законам чистокровных, как только дочь становится половозрелой, ей подбирают выгодную партию и заключают контракт. Мы не стали исключением. Я была обещана Родольфусу Лестрейнджу, а Алиса — Фрэнку Лонгботтому. Нам было по шестнадцать лет, когда мы познакомились, — Блэк заерзала на стуле, усаживаясь в привычной манере, закинув ногу на ногу и скрещивая руки под грудью, — семья Алисы, переживая из-за их нестабильного финансового положения, обручила её и Фрэнка сразу же после подписания контракта. Её родители… Эти мерзавцы даже заставили Алису дать непреложный обет Фрэнку, чтобы заверить Лонгботтомов в том, что их свадьба состоится по достижению совершеннолетия, и что Алиса родит ребёнка, продолжая их род и чистокровную династию. А Френк, в свою очередь, дал обет всегда заботиться о своей семье, — Беллатрикс часто задышала, раздувая ноздри от накрывающей злости, а потом внезапно обмякла.       Гермиона сжала в руках пустую чашку, вглядываясь в кофейную гущу на дне, словно та могла дать ей ответы на все вопросы. И в первую очередь на тот, на который ответа просто не существовало.       Почему Беллатрикс?       Почему её дорогой, любимой Белле, пришлось через всё это пройти?       — Фрэнк не был плохим парнем, — хмыкнула Блэк, вырывая Гермиону из мрачных раздумий, — он стал всего лишь такой же жертвой своих чистокровных родителей. Жертвой прошлого поколения и их устоев. Но легче от этого, как ты понимаешь, не становилось. Даже несмотря на то, что Фрэнк совсем не был против того, что его будущая жена очевидно проводит время в других отношениях. Он и сам, по своему, наслаждался своими последними годами условной свободы, — она вздохнула. — Тулли начала встречаться с одним из когтевранцев. Билл, вроде… Честно говоря, не помню. С тех пор, как мы ушли с головой каждый в свои отношения, наше общение заметно сократилось, и только изредка мы выбирались парами на прогулку в Хогсмид, — Беллатрикс облокотилась о стол, пряча лицо в ладонях. Она провела ими вверх, откидывая назад волосы, и снова отвалилась на спинку стула. — Я и Алиса решили просто плыть по течению, обещая всегда любить друг друга. Быть вместе, несмотря на брачный контракт, — Блэк бросила тоскливый взгляд в окно.       — Я буду любить тебя, несмотря ни на что, Алиса, — Беллатрикс крепко прижала к себе девушку напротив, едва сдерживая собственные слёзы.       — Всегда-всегда? — всхлипнула та, прижимаясь крепче и утыкаясь носом в мягкие кудри своей возлюбленной.       — Всегда, пока я живу на этом свете…       Блэк сделала глубокий вдох и выдох.       Прочистив горло, она продолжила.       — А потом нам исполнилось по восемнадцать, и нашей сказке пришёл конец. Алиса вышла замуж, но я… Я отказалась. Мне просто не хватило сил перешагнуть через себя. Я не смогла наступить себе на горло, — Беллатрикс ухмыльнулась, — представляешь, какой гнев обрушился на меня со стороны родителей и со стороны Лестрейнджей, чей статус на то время был более высоким, чем статус семьи Блэк? Выше всего лишь потому, что в их семье были мужчины-наследники. Мне, наверное, не стоит тебе объяснять, что мужчины считались более значимыми для продолжения династии. Судя по тем маггловским книгам, которые мне довелось однажды прочитать, такие устои были обозначены не только в волшебном мире.       Гермиона кивнула.       А что тут скажешь? Ведь так и есть.       Даже до сих пор, и в нынешнее время, бытует это мнение.       Беллатрикс продолжила.       — Так что неважно насколько ты чистокровный. Если ты женщина, всегда найдётся тот, кто «по праву члена между ног» вытрет о тебя ноги, — Блэк брезгливо дёрнула плечами. — Кучка идиотов! Никто из них не стоил и волосинки, ни моей, ни моих сестёр! Хотелось бы мне знать, что такое, когда тебя любят и ценят твои же родители, — она тяжело вздохнула, — но мои родители просто заперли меня в комнате, забрали палочку, не давали есть, и отец периодически кидал в меня круцио для профилактики. Безмозглые тупицы! — выплюнула Беллатрикс. — Они надеялись, что я сдамся. Но вместо этого я смогла сбежать. Андромеда помогла мне, а затем сбежала и сама. До своего совершеннолетия и свадьбы с Тедом, она скрывалась в маггловском мире, а потом не вернулась из-за страха. Я же скрылась в Хогвартсе. Дамблдор любезно согласился предоставить мне, как лучшей выпускнице школы, должность преподавателя по ЗОТИ для первых и вторых курсов. Так я могла всегда видеться с Цисси… Иногда встречаться с Алисой. И даже продолжать свои тренировки и участия в дуэльных турнирах.       — Ты была преподавателем? — Грейнджер ахнула и поперхнулась собственной слюной, — но я никогда не слышала об этом, — её брови от удивления поползли вверх.       — Почти тринадцать лет, — самодовольно ухмыльнулась Беллатрикс и горделиво вздёрнула подбородок.       — А что… Родители? — следом спросила Гермиона.       — А что они? Они ничего не могли сделать, кроме того, чтобы запретить Хогвартсу вносить в свои летописи мои имя и фамилию, как действующего преподавателя. По их мнению, я и так достаточно опозорила фамилию Блэк и подвергла сомнению репутацию нашей династии. Отец, как глава дома, имел на это полное право. А в остальном, — хмыкнула Беллатрикс, — ни у кого нет привилегий, идти против волшебных школ. И я уже была совершеннолетняя, мне не требовалось одобрения предков.       Ошарашенная Гермиона сидела, борясь с желанием открыть от удивления рот.       «Преподаватель ЗОТИ? Белла?»       — Знаешь, — усмехнулась Беллатрикс, видя негодование на лице своей возлюбленной, — мало кто вспомнит пару начальных курсов со злым профессором Блэк, — она ехидно улыбнулась и подмигнула, — скорее постараются забыть этот ад, как страшный сон. Хотя ко мне до сих пор осмеливаются подойти на улице некоторые бывшие ученики, чтобы любезно поздороваться, — Беллатрикс хмыкнула и задумалась на мгновение. — Может просто боятся, что я их запру в клетке с Боггартом, если они не сделают этого. Или я отведу их в полнолуние к малышу Люпину. Хм.       Гермиона сглотнула и повела плечами.       «Боггарт на первом курсе?! И что за малыш Люпин?» — орала она в своей голове.       Что же ещё такого вытворяла со своими бедными учениками её, теперь-всегда-ласковая-только-с-ней-и-сёстрами, Белла.       — Да уж, — только и выдавила она.       Беллатрикс опять тяжело вздохнула, возвращаясь к истории.       — Казалось, что вроде всё стало более или менее терпимым и сносным. Но вот только Лестрейндж никогда не оставлял попытки вернуть меня и вместе с тем свою честь и заслуженное право наследства, которое теперь перешло в руки его младшего брата, Рабастана, — Блэк усмехнулась. — Знаешь, он с самого заключения контракта твердил, как будет счастлив выебать моё шикарное тело. Даже имени моего не произнёс. Хах! Т-е-л-о. Блять, мне тогда было всего двенадцать лет.       Грейнджер напряглась.       Её ноздри начали раздуваться от частого дыхания и переполняющей её ярости.       На лице проступили желваки, так сильно она сжала челюсть.       Беллатрикс положила ладонь на запястье Гермионы, словно удерживая всех демонов, которые норовили вырваться из той.       — Спустя восемь лет в Хогвартс вернулась моя давняя лучшая подруга Тулли, — Блэк усмехнулась, — она стала профессором прорицаний, — она тихо буркнула себе под нос. — Мерлин, хуёвый из тебя предсказатель, подруга.       Гермиона поморгала, пока лишь пытаясь вникнуть в смысл сказанного.       — После окончания Хогвартса на скопленные деньги она уехала в Шамбалу изучать шаманизм, руническую магию и прорицания.       — Ох, вау, — тихонько выдохнула Гермиона, — я всегда мечтала там побывать. Колыбель земных рас…       Беллатрикс мягко улыбнулась.       — Учту, — она кивнула, — там красиво, — и продолжила. — Однажды я там провела полгода, изучая книги с магией древних. Именно там я наткнулась на трактат о душах и их возможном разделении. Ты знаешь про крестражи?       — Да, — ухмыльнулась Грейнджер, - доводилось читать об этом. Всезнайка, помнишь?       Блэк бросила одобрительный взгляд.       — В отличие от крестражей, чтобы использовать эту магию, тебе не нужно никого убивать. Здесь ты рискуешь только собственной жизнью. И тем, что твоя душа никогда не вернётся в тело, если ты ошибёшься хоть в одной букве и хоть в одном магическом потоке.       Гермиона зависла, затем устало вздохнула.       — Ты подвергала себя такой опасности, ради меня…       — Ну, сначала только ради себя, — Беллатрикс наклонилась и запустила руку под густые каштановые волосы, приятно поцарапав шею. — Не переживай, питомец, эта магия стала для меня мантрой в течение четырнадцати лет, — она откинулась обратно на спинку стула.       — От этого не легче. От всего, блять, этого. От всего того, с чем тебе пришлось справляться и на какой риск идти, — Гермиона опустила взгляд на колени и потёрла переносицу, стараясь прогнать нарастающий в горле мерзкий ком.       — Что же, — хмыкнула Блэк, — всё это в прошлом. В Азкабане я использовала разделение души впервые, прекрасно понимая, что если даже это не сработает, то сама тюрьма убьёт во мне всё живое, оставив от меня, пустую оболочку. Эта магия спасла меня от самого настоящего безумия. Правда я не всегда успевала завершить заклинание, поэтому, как целуются дементоры, к сожалению, знаю не понаслышке, — она наиграно улыбнулась уголками губ.       Гермиона шмыгнула.       У неё только об одном упоминании дементоров всё внутри сковывало страхом.       Она не хотела даже представлять, что значит, почувствовать на себе т-а-к-о-е.       — Что было дальше? — Грейнджер нервно начала накручивать на палец торчащую из шва майки нитку.       — В конечном итоге Лестрейндж начал всячески угрожать моей жизни, не думая о последствиях. Но я знала, что его положение во фронте чистокровных пошатнулось, и моя жизнь для него стала теперь важнее, наверное, его собственной. Я даже пыталась с ним поговорить, вставить ему мозги на место. Объяснить, что его дурная слава лишь следствие его нежелания саморазвиваться и двигаться дальше. Сиськи Морганы! Он мог уже давно расторгнуть этот чёртов контракт и жениться по любви. По, мать его, л-ю-б-в-и!       Повисло недолгое молчание.       Блэк потёрла пальцами лоб, и фыркнула.       — Но что вообще можно вбить в мозг тупоголовому имбецилу, который привык купаться в деньгах своих родителей и всё решать их деньгами? Род не любил никого, кроме себя, своего чистокровного статуса и фамилии, которую носил. Как только он понял, что его выпады меня не пугают, он начал копать глубже, — Беллатрикс сжала пальцы в кулаки, — он преследовал меня грёбаных двенадцать лет… Он не смог добраться до меня, но смог добрался до Тулли, — она скривила губы в брезгливой улыбке. — Род пообещал ей несметные богатства, и то, что он очистит её статус магглорожденой, если та поможет ему свести нас. И знаешь что? — Блэк надменно вскинула бровь, глядя на Гермиону. — Она активно этим и занялась. Представляешь? — Беллатрикс даже всплеснула руками от негодования. — Я до конца не понимала поведения Тулли. Мой мозг просто отказывался воспринимать всё происходящее. Я не понимала, почему та, кто так переживал за всю несправедливость по отношению к её, казалось бы, подруге, стал активно пихать её же в руки Лестрейнджу, — Беллатрикс замерла, облизывая и кусая свои губы. — В какой-то момент я решила, что с меня достаточно всего этого, и предложила ей приостановить на некоторое время наше общение и встречи. Мерлин, она два года пыталась затолкать меня к нему в объятия, устраивая свидания, передавая мне его полные лжи и лицемерия письма и убеждая в том, что так я смогу вернуться домой и заработаю прощение родителей, которое мне нахуй не нужно было! — Блэк со всей злостью подчеркнула последние слова и, не отводя взгляда от Гермионы, потянулась руками вниз, поднимая на руки нюхля, который пытался вскарабкаться на её колени.       Гермиона наблюдала за тем, как Белла опустила взгляд и расплылась в искренней доброй улыбке, поглаживая животик Двоечки. Тот удовлетворённо похрюкивал и хватался своими несуразными лапками за изящные пальцы мисс Блэк.       Пожалуй, теперь она могла понять ненависть Беллы к грязнокровкам.       По крайней мере, Гермиона сейчас с удовольствием запустила бы парочку непростительных в одну совершенно определенную особу. Она по себе знала, как сложно отделить одного человека, который принес тебе много боли, от других ему подобных. Ей самой потребовалось слишком много времени для того, чтобы перестать опасаться мужчин после Крама. Или хотя бы не видеть в них тех, кто хочет причинить ей боль.       Но… судя по тому, с кем она в паре, не так уж хорошо получилось?       Хотя, кто знает… Проверять теперь уже никто не станет.       В их случае случилась просто самая настоящая любовь. С этим не поспоришь.       Что же, по крайней мере, Беллатрикс сумела преодолеть ненависть к магглорожденным хотя бы в виде одной Гермионы.       И этого ей было достаточно.       — А потом Тулли рассказала Лестрейнджу про… — Беллатрикс прикрыла глаза и сделала глубокий вдох и выдох. — Она рассказала ему про Алису, про нашу любовь, длинною в шестнадцать лет.       — Прости, — Гермиона виновато посмотрела на Беллу, — вы столько лет были вместе? А… Фрэнк? Он знал?       Мисс Блэк лишь хмыкнула.       — Их отношения всегда оставались формальностью. Алиса и Фрэнк уважали друг друга. В обществе они всегда держались вместе. Они ценили друг друга, как близких людей, как друзей и партнёров «по несчастью» заодно, — она вздохнула, — Алиса родила ему сына. У них было общее всё. Они прекрасно исполняли свой непреложный обет. Но вот их сердца… Никогда не принадлежали друг другу.       — Это как-то слишком… Жестоко.       — Ещё как, — кивнула Беллатрикс, — но я просто любила и знала, что она любит меня так же сильно, как и я её. Я старалась понять Алису и не хотела терять то драгоценное, что у меня осталось. Энди ушла из семьи, Цисси, слава Мерлину, полюбила своего избранного родителями жениха, как и он её. Ну, а Тулли… Она пропала из моей жизни на целых восемь лет. — Блэк ухмыльнулась, — Моё презрение к окружающим и я всегда шагали в ногу, поэтому добровольцев, чтобы попытаться проломить мою непробиваемую стену, которую я выстроила благодаря своим родителям, не нашлось. А те, кто пытался, ну… Их гнилые мыслишки шли далеко вперёд них самих, — она постучала кончиком ногтя на указательном пальце по своему виску, — легилименция. Мой дар и проклятие.       — Так ты и на мне?.. — Гермиона хоть и знала ответ, но отчего-то хотелось подтверждения своим догадкам.       — И на тебе, — улыбнулась мисс Блэк, — ровно до того момента, пока наверняка не убедилась в том, что ты искренняя в своих помыслах, и мне не стоит опасаться общения с тобой.       Грейнджер поёжилась.       — Как долго?       — Около двух месяцев, — Беллатрикс рассмеялась, откидывая голову назад. — Мерлин, я так устала слышать, как ты в меня безгранично влюблена, что просто решила сдаться.       Гермиона от возмущения аж подскочила со стула.       — Ах, так! Это… Только поэтому?! Так нельзя! — она ткнула пальцем в лицо мисс Блэк. — Ты не имела права!       — Я люблю тебя, успокойся, — Блэк демонстративно отмахнулась жестом руки. — Всё уже. Назад дороги нет.       — Да нет же, чёрт возьми! Ничего не всё!       Гермиона вышла из-за стола и начала расхаживать по кухне взад вперёд.       — Бла-бла-бла, — хохотнула Беллатрикс, — ты же меня любишь?       — Блять, да!       — Ну, вот и всё, — Блэк пожала плечами. — Я могу продолжить?       Гермиона встала, как вкопанная, затем похрустела костяшками пальцев на руках и, фыркнув напоследок, уселась обратно на стул. Просверлив злобным взглядом огромный кратер во лбу мисс Блэк, она скрестила под грудью руки и кивнула.       — Я выучу какое-нибудь богомерзкое заклинание и буду испытывать его на тебе, — мстительно фыркнула она.       Мисс Блэк только усмехнулась, снова возвращаясь к рассказу.       — Тулли рассказала Роду о моей любви, — Беллатрикс нахмурилась, — и он начал угрожать мне, что убьёт её. Я не поверила, но на всякий случай, попросила Алису уехать из страны. Прошёл ещё почти год. Потихоньку общение с Тулли вернулось. Она попросила прощения и пообещала больше не упоминать о Лестрейндже, — цокнула Блэк. — В тот год мы отмечали Рождество вместе. Тулли настояла на этом, делая акцент на том, что я замкнулась в себе из-за отсутствия Алисы в моей жизни. И тогда я проговорилась ей, где они… Мерлин. Какая же я была дура, — прошептала она себе под нос, пряча лицо в ладонях. — Спустя несколько дней Род нашёл их и приказал мне явиться к нему.       — Пошёл ты! Я не приду! — Беллатрикс плюнула в лицо напротив. — Ты больной ублюдок!       Родольфус рассмеялся и вытер рукавом свою щеку.       — Если ты не хочешь, чтобы твоя дорогая Алиса сдохла, ты придёшь.       — Ты не посмеешь! Я убью тебя! — Блэк схватилась за голову, пытаясь переварить услышанное.       — О-о-о, посмею, ещё как! — рявкнул Лейстрейндж, — мы распишемся прямо на месте! Кровью!       — Нет!       — Жду тебя в паучьем переулке, лесбийская сука. Дам тебе возможность попрощаться, считай это своим свадебным подарком, — он ухмыльнулся. — И палочку свою... Оставь дома.       — И я пришла… — голос Беллатрикс задрожал. — Рядом с этим поддонком стояла Тулли! И только тогда я поняла, что она предала меня! Уже давно предала. Что это всё из-за неё… — Блэк застонала в прижатые к лицу ладони. — Я уже согласилась выйти за него, я прямо там подписала все необходимые документы, обозначая нас мужем и женой. Но и этого оказалось недостаточно для него. Я умоляла его прекратить. Мерлин… Но он настолько заигрался этой пыткой Лонгботтомов, что… — послышался тихий всхлип. — Да просто это всё оказалось самой обычной местью. Он запытал их до смерти. А когда он понял, что натворил, Род вырубил меня, пока я сгибалась над обмякшим телом Алисы, — снова всхлип. — Над телом моей Алисы.       Повисла тишина.       Просто…       Что?       Гермиона не знала, что можно сказать на это.       Как можно поддержать человека, который смотрел на то, как его любимую пытают, убивая? Гермиона даже представить себя на месте Беллатрикс не могла без тошноты и мерзкой, липкой дрожи.       Ей хотелось убить Тулли.       Отрезать от неё куски и скармливать их химерам, наслаждаясь её криками и болью.       Сделать хоть что-нибудь.       Но она обещала просто слушать…       Гермиона, не зная, как успокоить Беллу, металась между тем, чтобы обнять её и тем, чтобы дать ей самой успокоиться. Она помнила слова Беллы, о том, что та ненавидит, когда её жалеют и теперь ей приходилось бороться с самой собой, наблюдая за подрагиванием плеч любимой Беллатрикс. Не в силах бездействовать, она позволила себе осторожно обвить её ладонь своей и подтянуть руку к губам, даря легкие успокаивающие поцелуи.       Беллатрикс не стала сопротивляться и продолжила.       — Тулли подменила наши воспоминания и вызвала Авроров на место преступления. В тот момент, — она тяжело выдохнула, — самым ужасным в моём воспоминании осталось то, что на протяжении полутора месяцев я действительно считала, что это я убила Алису. Что пытала её круциатусом до потери сознания.       Глаза Гермионы стали похожи на два блюдца. Она открыла и закрыла рот, не осмеливаясь проронить и слова.       — Тулли? За что? — Беллатрикс продолжала трясти за плечи безвольное тело своей возлюбленной, — Алиса! Очнись! Прошу, пожалуйста!       — Подруга, но ведь ты была так упряма. Всё могло быть иначе, — Тулли положила свою ладонь на плечо Беллатрикс, у которой даже не хватало сил дёрнуться, чтобы скинуть с себя эти лицемерные прикосновения.       — За что?! Я любила её! Она была твоей подругой!       — Я думала, что дружить с тобой будет полезно, но… Кажется, ты обрекла себя на бедное будущее, — вздохнула та, — не этого я ожидала от дружбы с тобой. Я и так с рождения росла в бедности, под гнётом чистокровных. Я думала, что ты мне поможешь. Белла, ты помогла! А это всё пройдёт.       Блэк замерла, и с открытым ртом медленно повернула голову к Тулли.       — Гори в аду, — прошептала она. — Гори в аду! Сука! — Блэк кинулась на бывшую подругу, хватая её за горло и пытаясь задушить. — Ненавижу тебя! Умри! Сдохни!       — Р… Род, — прохрипела та, — п-помог… помоги, — Тулли хваталась руками за пальцы на своём горле, пытаясь ослабить стальную хватку.       — Так в один день я осознала, что у меня никогда и не было лучшей подруги. Что я потеряла любимую и то, что я попала в Азкабан. На допросах под сывороткой правды, я лишь соглашалась с тем, что это сделала я, что замучила до смерти проклятием круциатус Фрэнка и Алису Лонгботтом! — Беллатрикс задрожала всем телом, стараясь не поддаться воспоминаниям полностью и не нырнуть в накатывающую на неё истерику. — Я не верила в это, но кричала и соглашалась. Я испытывала настолько противоречивые эмоции, что впадала в истерику, смеясь до слёз. Но слёзы текли далеко не от смеха.       Гермиона судорожно сглотнула.       — Ты не читала мысли Тулли? Почему?       Беллатрикс пожала плечами.       — Я всегда знала, что её заботит финансовая составляющая. Но так же я знала её бедное прошлое, через что она прошла, как иной раз ей приходилось голодать. Со временем увидела в ней верную подругу, человека, которому, как и мне, пришлось пережить некоторое дерьмо. Мне просто хотелось начать уже хоть кому-то доверять. Я убеждала себя в том, что с таким прошлым, как у Тулли, та не могла не иметь подобных мыслей. Но она никогда ничего не просила у меня. Ни лиры. — Блэк облизала пересохшие губы, и грустно улыбнулась. — Питомец, меньшее, чего ты можешь ожидать от человека спустя семнадцать лет дружбы с ним, это предательство. Я была уверена, что наши отношения с ней проверены временем и очень давно перестала залазить к ней в голову, потому что уважала её личное пространство, её секреты и неозвученные мысли, — она ухмыльнулась. — Представляешь теперь, в какой шок меня повергло появление магглорожденной гриффиндорки в моём ресторане?       Гермиона попыталась улыбнуться.       — Помню до сих пор, как ты была «счастлива».       Беллатрикс улыбнулась в ответ.       — Прорицание Тулли не сработало, — она печально усмехнулась. — Спустя несколько лет Лестрейндж убил её, заметая следы, затем и моих родителей, чтобы на основании контракта потом заполучить в свои руки всё наследство Блэков. К тому времени я всё вспомнила, но в Азкабане тебе не дают права голоса. Попал туда, считай, что это теперь твой личный ад, из которого никогда не выбраться, — Беллатрикс раздражённо фыркнула и продолжила, — Род тщательно и вполне успешно многие годы скрывал своё возможное причастие к тем убийствам. Деньги и связи помогали, сама понимаешь. А потом… Когда волнения из-за этих убийств наконец стихли… Что же… Мне просто повезло, что меня вызвали на допрос спустя грёбаных четырнадцать лет, чтобы я, как первая наследница дома Блэк и законная супруга Родольфуса, согласилась передать всё в его руки, — леденящий душу, жуткий смех заполнил всё пространство кухни.       Этот смех заставил Гермиону вжать голову в плечи.       Она уже давно не испытывала подобного ощущения, находясь рядом с мисс Блэк.       — Ах, бедный Родди, — Блэк картинно прикрыла глаза рукой, изображая сочувствие, другой рукой продолжая поглаживания по спинке задремавшего на коленях нюхля, — после стольких лет моего заключения он ожидал встретить в зале суда овощ. Тело без сознания! Но никак не вполне адекватно мыслящую м-е-н-я, — она опять рассмеялась. — Тогда, спустя несколько месяцев общения с аврорами, я добилась признания своей вменяемости и попросила сыворотку правды и допрос легилименцией. Это и стало началом моего скорейшего освобождения.       Гермиона нервно жевала свои губы, осмысливая услышанное.       — Драко как-то проговорился, что Лестрейндж мёртв, — она бросила вопросительный взгляд на Беллатрикс, — я тогда не знала, кто он. Кроме того, что ты из-за него оказалась в тюрьме. В общем, тебе не стоит, если что, ругаться на Малфоя.       Блэк улыбнулась.       — Так и есть. Он мёртв, в фигуральном смысле. А Драко хороший друг, — она посмотрела на Гермиону, — в нём можешь не сомневаться.       Гермиона нахмурилась, в очередной раз напрягая мозг, пытаясь разобраться с услышанным, но долго думать не пришлось.       — Роди в Азкабане. После нескольких финансовых манипуляций и влияния фамилии нашего дома, которая после ситуации с моим незаконным заключением обрела прочный фундамент во всём волшебном обществе и в первую очередь в министерстве нашей страны. К нему, на постоянной основе, в камеру поселили дементора, — Блэк пожала плечами. — Уверена, что от него уже не осталось абсолютно ничего, кроме инстинктов «пожрать, посрать, поспать». Спустя столько лет уж точно. Сегодня, завтра, может через год… Однажды он всё-таки сдохнет и физически. Но я бы хотела, чтобы он продолжал дышать и секунда за секундой дальше поганить свою фамилию, над которой он так трясся, — она злобно ухмыльнулась. — Сегодня ни один волшебник в здравом уме не захочет иметь связи с Лестрейнджами. Они компенсировали половину своего состояния в сейф дома Блэк как извинение. Но это не смогло очистить их имя. Этот позор просто невозможно смыть. Благородная чистокровная семья посмела так низко пасть, гнилыми путями выуживая своё достоинство. Родди повесил на свою фамилию посмертное клеймо «лжецы». Спустя ещё несколько лет Лестрейнджи обанкротились окончательно, — Беллатрикс подняла взгляд, в задумчивости изучая потолок. — У меня никогда не было для них прощения. Нет. Не после того, что сделал этот подонок. Мне совершенно их не жаль. Да мне плевать, если уж быть до конца честной. Они заслуженно пожинают плоды своего чистокровного воспитания. Своей снисходительности к детям мужского пола. Я с удовольствием буду продолжать наблюдать, как вымирают с этого света один за другим, все Лестрейнджи.       Мир внутри Гермионы перевернулся.       Она не слышала таких подробностей. Видимо, фронт чистокровных всё же не хило подтирал за собой срач.       Она всегда верила в невиновность мисс Блэк, несмотря на их сомнительное, в своё время, общение. Гермиона просто не видела логического объяснения, почему она не должна ей не верить. Всё же об этом официально заявили в газетах.       — Теперь ты знаешь, — Беллатрикс выдохнула и, наконец, смогла расслабить плечи.       Она мягко опустила Двоечку на пол и направилась к раковине, чтобы набрать стакан воды и выпить его залпом, смачивая пересохшее от долгой беседы горло.       — Спасибо, — только и смогла выдохнуть Гермиона. — Я хочу, чтобы ты знала, что независимо от того, что я могла услышать, я ни на унцию не изменила бы своего отношения к тебе. Ты моё всё, Белла. А прошлое — в прошлом. Нахуй его! — выпалила внезапно она. — Но я не позволю тебе больше рисковать собой. Я буду всегда оберегать тебя… Нас.       — Я знаю, — мисс Блэк подошла к Грейнджер и наклонилась, даря той нежный поцелуй. — Больше никаких тайн, — прошептала она.       — Никаких, — согласилась Гермиона, чувствуя, как колючая проволока, которая сжимала её сердце, постепенно расслабляется, оставляя после себя приятное, чуть покалывающее, тепло.       Звери крутились под ногами, охотясь за солнечными зайчиками, скользящими по полу.       Маленькие пылинки кружились в лучах света, танцуя в собственном ритме.       А Гермиона и Беллатрикс просто стояли, крепко обнимая друг друга, даря безмолвные обещания, связывающие их крепче любого непреложного обета.