Давайте будем семьёй!

      Погода сегодня была необычная: солнце то светило, и тогда было жарко, то пряталось за облаками, и в такие минуты становилось даже прохладно. В такую неспокойную погоду хорошо бы передвигаться на своём автомобиле, и именно так и поступали двое героев прямо сейчас.       — Ты уверен, К.О.? — спросила Кэрол, подъезжая к дому Боксмена.       — Да, мам, я всё решил, — ребёнок с нетерпением теребил лямки рюкзака, смотря из окна на обитель знакомого злодея. — Тем более что Боксмен сам предложил мне провести с Профессором Веномусом целый день. Думаю, ему тоже есть, что сказать мне, как и мне ему.       — К.О., — Кэрол видела, как губы сына слабо дёргались. — Я могу пойти с тобой или попросить отменить встречу.       — Нет! Я, — парень вздохнул, — я должен поговорить с ним. Сам поговорить. Это правда важно.       — Конечно, орешек, я понимаю, — она слабо улыбнулась. — Если что-то случится — не бойся попросить о помощи.       — Хорошо, — автомобиль остановился в десятке метров от обычного деревянного дома с красной дверью. — Я люблю тебя! — помахал герой, выбегая из машины.       — И я тебя! Береги себя! — донеслось до ребёнка сзади.       К.О. встал возле входа в скромное здание и тихо постучал. Тишина. Тогда герой повторил настойчивее, и за дверью послышался скрежет когтей, а после и торопливые шаги.       — Ох, ты уже здесь! Прости, я был занят на кухне, — виновато сказал Боксмен, дружелюбно улыбаясь.       — Ничего, — заверил К.О., заключая киборга в объятия. Тот ответил, мягко кладя руку и лапку на плечи героя.       После событий, произошедших около года назад, многое изменилось, в том числе и отношение главы «Boxmore» и ребёнком, работающим в Плазе. Им обоим нужна была поддержка, и они нашли её друг в друге. Предательство Теневого Веномуса с огромной силой ударило по ним. К.О. находил нужные слова для Боксмена, и тот сначала не особо это ценил, но со временем проникся. Он часто думал о том, какое будущее их с Веномусом ждало, и как всё в один миг превратилось в пыль. Однажды ночью, ворочаясь в кровати, киборг рассуждал о жизни, и тут его осенило, что он просто обязан заботиться об этом маленьком герое, ведь они — одна семья. Да, возможно, Бокс ошибался, ведь он был слаб в понимании семейных уз, но если предположить, просто гипотетически, что они с Веномусом воссоединятся и образуют свою семью, то косвенно в неё будет входить и К.О., верно? Может быть и нет, но суть в том, что когда Боксмен это понял, то начал воспринимать этого ребёнка как собственного сына, и это ещё сильнее грело душу.       — Микайла! — крикнул Боксмен на кошку-робота. Та гладилась о ноги, жаждя внимания.       — Что готовишь? — улыбался К.О.       — Хотел успеть испечь печенье к твоему приходу, но, — он виновато посмеялся.       — Ура, печеньки! Подожди-ка, скажи, — опомнился работник Плазы, — Профессор Веномус здесь,?       — Оу, да, и он ждёт тебя. Проходи, — Боксмен закрыл входную дверь, — он в гостиной.       К.О. кивнул, набрался сил и вошёл в комнату. Профессор сидел в кресле и гладил Микайлу, прибежавшую к нему и запрыгнувшую на колени. Встретившись глазами с биоинженером, младший потупил взгляд.       — Ам, привет, пап, — сжался ребёнок, подходя к дивану.       — Привет, К.О., — Веномус взял кошку на руки и подсел к сыну. Затем положил робота на ноги. Животной покрутилось и улеглось. Профессор мимолётом глянул в окно, подмечая, что солнце сейчас скрылось и не выходило. — Как твои дела?       — Всё хорошо, — повисла тишина. — А твои?       — Слушай, К.О., — вдруг сказал Веномус, — я знаю, что прошло много времени с нашей последней встречи, и мне бы просто хотелось, чтобы ты знал, что, — он запнулся.       Микайла что-то бурчала себе под нос, потираясь о руку учёного. Из кухни доносился приятный аромат и еле слышное неразборчивое пение Боксмена. Было так спокойно и по-настоящему уютно. Что-то словно обнимало за плечи, и хотелось бесконечно погружаться в эту нежность сегодняшнего дня. Но сначала нужно было скинуть груз, который лежал на плечах биоинженера слишком давно. Он долго репетировал речь, но напрочь забыл всё до единого словечка.       Убежал на год в неизвестном направлении, потом долго извинялся перед Боксменом, благо тот смог простить, и сейчас, после полугодового тихого проживания с Лордом, Профессор решил, что не может больше держать в себе всё то, что должен был сказать К.О. уже давно. Он должен вновь перейти через себя и свою гордость. Он виноват, и настало время это признать.       — Мне жаль, К.О., — выдохнул Веномус. — Я был таким слабым тогда — настолько, что позволил Теневой Фигуре взять контроль. Я совершил самую большую в своей жизни ошибку, и мне теперь вряд ли получится искупить вину в полной мере. Но я хочу уверить: ты видел меня таким жалким в первый и последний раз. Даю слово.       — Мне тоже жаль, ведь Т.К.О., — он осёкся, — в смысле, я, я чуть не уничтожил эту Вселенную и всех, кого знаю и люблю. И тебя тоже, — он отвёл взгляд.       — Я не держу зла. Никто не держит, К.О., — Веномус положил руку на плечо ребёнка.       — И я не злюсь на тебя, пап, — герой вжался в Профессора и тихо захныкал. Веномус наклонил голову в сторону сына.       — Всё хорошо, К.О.       — Ох, я не вовремя? — спросил Боксмен, стоящий в дверях и держащий тарелку с печеньем.       — Ты всегда вовремя, Бокси. Иди к нам, — ласково сказал Веномус. Робототехник засиял от счастья, поставил тарелку на столик с заранее заготовленными тремя стаканами молока и присоединился к семейным объятиям. Биоинженер заметил, что солнце вышло из-за облаков, и теперь освещало тёмную улицу.       День прошёл за разговорами и просмотром фильмов. Никто не следил за ходом времени. Под вечер все вымотались, и Кэрол, приехавшая забирать домой К.О. и спросившая у открывшего ей дверь Боксмена о том, как прошла встреча, увидела на диване спящего сына, обнимающего растянувшегося Профессора Веномуса.