Дитя несчастий

            Это была ничем не отличающаяся от других зимняя ночь. До Рождества оставалось около недели, и папа должен был вернуться несколько часов назад. Дин немного переживал, ведь на улице целый день падали крупные хлопья снега и дул сильный ветер, но не прекращал ждать. Они с Сэмми забрались на мотельный диван и со скуки переключали разные каналы, пытаясь найти что-то хоть сколько-нибудь интересное, но список каналов был ограничен и по всем, без исключения, шли страшно скучные передачи. Однако выбор Сэма остановился на чем-то про космос.             За окном на парковку проехала машина, и Дин встал с дивана, чтобы посмотреть, не папа ли вернулся. Сначала он ничего не увидел — улица как улица. Затем взгляд зацепился за выходящих из машины людей — к сожалению, это был не папа, а какая-то семья с кучей чемоданов. И когда Дин собирался вернуться к Сэмми и попробовать уговорить его лечь спать, он увидел их.             Они стояли в свете фонаря, но, будто почувствовав его взгляд, резко занырнули в темноту. И даже так ему было отчетливо видно их темные силуэты и едва освещенные кроваво-красные плащи.             Все его тело, казалось, на мгновение парализовал ужас. Он уже видел их раньше, и папа велел опасаться их, как огня. Ведь они пришли за Сэмми. Они всегда находят и приходят за ним. Дин моментально задернул шторы и бросился к брату.             — Идем, Сэмми, — сказал он, даже не пытаясь скрыть дрожи в голосе. Сонный брат, старавшийся не закрывать глаза под монотонную речь диктора передачи, тут же оживился.             — Что случилось?..             — Пойдем, — настойчивее повторил Дин и схватил брата за руку. Он выключил телевизор и бросился к шкафу — единственному месту, где можно было спрятаться. — Мы должны спрятаться, Сэмми.             — Зачем? Дин, я боюсь шкафов…             — Я видел их, Сэм. Они на улице.             Сэм понял, о ком он говорил, и его лицо мгновенно побелело. Дин почувствовал, как хватка на его руке стала сильнее. Проверив пистолет, который должен был находиться за пазухой, Дин вместе с Сэмом залез в шкаф и закрыл дверь, практически полностью спрятав брата собой.             Они оба замерли, превратившись в слух.             Сначала Дин слышал только бешеный стук своего сердца, заставивший его прижать к себе Сэмми еще ближе. Он надеялся, что младший брат не почувствует, как сильно дрожит его рука с пистолетом. Дин должен был оставаться храбрым и сильным, чтобы защитить Сэмми. Иначе какой из него старший брат?             Они не заставили долго ждать. Вскоре послышались звуки отпираемого замка — Дин почувствовал, как затрясся Сэмми в его руках. Как же ему хотелось, чтобы это был папа… но надеждам не суждено было сбыться. Когда дверь открылась, двое — Дин знал, что их было двое — молча вошли в номер мотеля и остановились на пороге. Дин прижал лицо Сэмми к своему плечу, чтобы заглушить любые звуки, которые он издаст.             Шаги раздались снова, приближаясь к шкафу. Дин поднял пистолет, отмечая, как позорно его колотит крупной дрожью. Двери шкафа открылись.             — Вот вы где, — произнес женский голос. Молодая женщина, лица которой Дин разглядеть не мог, смотрела прямо на них, а за ее спиной стоял широкоплечий мужчина. Оба были облачены в красные плащи. Те самые, которых папа велел опасаться, стрелять без раздумий и бежать прочь. Спасать Сэмми. Но Дин не мог заставить себя даже направить пистолет на похитительницу — руки от страха ослабли так, что он только и мог, что прижимать к себе сотрясающегося в беззвучных рыданиях Сэмми.             — Бери пацана и пошли, — поторопил свою спутницу мужчина грубым голосом. — Я не собираюсь возиться с детьми.             Только когда чужая рука потянулась к Сэмми, до Дина, наконец, дошло, что происходит. Осознание ударило по мозгу будто кувалдой, и Дин резко поднял пистолет, собираясь выстрелить. Но не успел он и совершить попытку выстрела, как оружие выбили из рук ловким движением.             — Оружие детям не игрушка, малыш, — казалось, женщина пыталась быть доброй — она старалась говорить мягким голосом и не делала резких движений, которые могли бы их напугать. Она могла пытаться обмануть Сэма своей показушной добротой, но Дина она ни за что не обманет. Он не отдаст ей брата.             Она попыталась схватить Сэма за капюшон кофты, но Дин отбросил ее руку и прижал его к себе.             — Не отдам! — прошипел он. — Убирайтесь! Убирайтесь!             — Мы уйдем, когда заберем его…             — На заберете! Нет!             — Ди-и-и-н… — завыл Сэмми, хватаясь за его рубашку. Как он мог позволить кому-то забрать его?             Дин заставлял свою голову думать, искать выход из этой ужасающей ситуации, но абсолютно все пути к отступлению были перекрыты. Прямо перед ними стояла женщина, которая бы точно не позволила Дину проскочить вместе с Сэмми, а даже если бы им это и удалось, здесь все еще был ее большой и пугающий напарник, который, как Дин догадывался, окажется достаточно быстрым, что поймать двоих детей. Единственный вариант — это кричать, молить о помощи… но… но вдруг они решат отомстить за лишний шум?             Пока Дин панически пытался сообразить, как следует поступить, напарник женщины, кажется, утратил терпение и прорычал:             — Хватит с ними возиться.             В мгновение ока, так, что Дин едва успел заметить его передвижение, мужчина оказался рядом, сместив свою напарницу и легким движением руки, за ворот, вытащил завизжавшего Сэмми из его рук и крепко прижал к себе, не обращая внимания на истерические вопли и попытки вырваться.             — Что ты… — недовольно начала женщина, а потом вздохнула. — Ладно.             Дин кинулся вперед с бешеным криком, пытаясь выхватить пистолет у женщины, но та, словно предвидев его действие, спокойно отошла в сторону, и он упал на пол, не успев среагировать и больно ударившись коленом. После предыдущей охоты оно все еще болело, и получить такой мощный удар было для него серьезной проблемой. Он застонал, пытаясь подняться, чтобы продолжить борьбу за Сэмми, но нога отказывалась слушаться.             — Не… отдам… — процедил Дин сквозь зубы, подняв взгляд на двух ублюдков.             — Прости, — кажется, с искренним сочувствием сказала женщина, но Дин был готов поклясться, что она совсем не нуждалась в его прощении.             — Пошли, — бросил мужчина, и, развернувшись, пошел к выходу. Вместе с Сэмми на его плече, с покрасневшим лицом, по которому рекой текли слезы, и чей голос не переставал заставлять Дина пытаться встать снова и снова:             — Дин! Дин! Дин! Помоги!             Мольбы младшего брата все-таки заставили его найти усилие, чтобы подняться и броситься в борьбу. Он ринулся мимо не успевшей схватить его женщины, вцепился в красный плащ, собираясь прокусить руку ублюдка, державшего Сэмми, но одно движение руки — такое же легкое, будто он отмахивался от комара — заставило его упасть назад и удариться головой.             Теперь Дин точно не мог ничего сделать.             Мир по краям начал расплываться, а тупая боль, бравшая начало где-то на затылке, постепенно распространялась на всю голову. Крики Сэмми стали доноситься будто сквозь вату, все отдалялись и отдалялись. Каждая попытка Дина встать была встречена яростным сопротивлением тела, твердившего ему, что пора спать. И, в конце концов, Дин отрубился.             Он мало что помнил после того, как проснулся. Помнил только то, как босой и без верхней одежды выбежал на улицу, где уже началась метель. Он не видел дальше нескольких метров и не слышал ничего, кроме жуткого завывания ветра; только шел-шел-шел по следам, которые, в конце концов, исчезли, и срывал голос в попытках позвать на помощь или услышать Сэмми.             Когда отец нашел его, наверняка, ужасного бледного, Дин думал, что потеряет сознание во второй раз. В глазах папы была ядерная смесь из чистого страха и неистовой злости, когда он, взяв его на руки, прорычал:             — Какого черта ты тут делаешь?! И где Сэм, Дин?!             А Дин, рыдая от усталости и страха, смог выдавить только:                   — М-мн-не… жа-аль… С-С-Сэм… Сэм-м-и… заб-бра-а-али…             На руках отца он потерял сознание во второй раз, а проснулся уже в теплой кровати в том же мотельном номере. Сначала Дин не понял, что заставило его проснуться, а потом до его ушей донесся разговор из гостиной:             — … это не твоя вина, Джон. И не Дина. Ты не виноват, что из-за чертового снегопада не смог приехать раньше, и Дин не виноват, что не смог дать отпор! Он просто ребенок.             — Я и не виню его, Бобби, — огрызнулся папа, стараясь выглядеть злым и раздраженным, но Дин знал, что глубоко внутри он испытывал те же страх и вину, что испытывал сам Дин. — Я виню себя. Я должен был предвидеть это не уезжать так надолго. Должен был! Эти красные ублюдки стали слишком часто попадаться на глаза, я должен был… — голос папы сорвался. — Должен был понять, что они… что-то затевают.             Когда осознание, что Сэмми действительно нет рядом, что его забрали, и что это Дин не смог его защитить, ударило его по голове, глаза заслезились. Горячая пелена покрыла весь мир, и Дин, не сдержавшись, хныкнул. Разговоры в гостиной тут же стихли, и быстрее, чем он смог пожалеть, в его комнату вошли двое мужчин. Дядя Бобби, кажется, остался стоять у входа, а папа приблизился к нему и сел на кровать. Поднял его своими сильными руками, крепко прижал к себе, согревая объятиями, и Дин не смог сдержать слез. Сквозь рыдания он едва мог выдавить «прости» и «я пытался».             Ладонью папа гладил его по спине, стараясь успокоить, тихим, твердым голосом говорил, что никто ни в чем не виноват и что они обязательно вернут Сэмми домой, но все это меркло по сравнению с тем, как дрожала его ладонь на спине Дина.             С тех пор их жизнь, до этого имевшая хоть какие-то краски благодаря Сэму, больше похожему на яркий лучик солнца, чем на обычного ребенка, стала абсолютно серой, унылой и полной невысказанных сожалений. Дин сидел на переднем сидении Импалы, молча смотрел на редко меняющийся пейзаж за окном и думал, как все могло бы быть, если бы ему хватило ума и сил защитить Сэмми.             Они с папой делали все, чтобы найти его. Дин шерстил любые сайты, на которых мог найти даже крупицы полезной информации, а отец штудировал газеты и обзванивал всех знакомых. К этому они же припахали и Бобби — ладно, на самом деле он сам предложил свою помощь и сказал, что отказов не примет — но даже так, результаты были отнюдь не утешительными.             Сэмми был не первым ребенком, которого эти ублюдки вероломно украли из семей. На самом деле, таких случаев было много, но недостаточно, чтобы правительство начало беспокоиться и задавать вопросы. Единственная достоверная информация, которую они смогли раздобыть — ублюдки в красных плащах похищали только красноглазых детей. И Сэмми этими самыми красными глазами обладал.             Дин никогда не воспринимал эту его особенность как нечто странное и пугающее, и его только злило, когда дети или набожные старики тыкали в его младшего брата пальцем и говорили что-то вроде «он ребенок дьявола» или «проклятый!», он, наоборот, гордился своим братом, что у Сэмми необычный цвет глаз, похожий на розы. Вот только сам Сэм свои глаза считал скорее проклятием, чем красивой особенностью, и Дин никогда так сильно не жалел, что его братишка оказался прав.             В один момент что-то изменилось. Сердцем Дин почувствовал это раньше, чем заметил глазами. Сначала он списывал это на то, что папа хочет отдохнуть, что он устал находиться в постоянном стрессе и докучать людям, но потом, наконец, взорвался. Его отец — Джон Чертов Винчестер, если ему надо, он достанет покойника из-под земли и вытрясет с него любую информацию, начиная от азбуки и заканчивая неразгаданными тайнами человечества.             И его отец больше не хотел искать Сэма. Своего сына. Сына, которого велел Дину защищать любой ценой.             Сначала вопросы стали однообразными, четкого ответа отец не требовал, и телефонные звонки стали короче. Потом все меньше времени уделялось изучению книг и газетных вырезок, папа даже перестал помогать Дину с сайтами. И в один день Дин не выдержал.             — Почему ты его не ищешь? — спросил он у отца напрямую, когда тот с тяжелым вздохом отложил уже прочитанную несколько раз за вечер газету.             — Не говори глупостей, Дин. Я ищу Сэма, — папа с неодобрением посмотрел на него. — Тебе стоит думать, прежде чем бросаться такими обвинениями…             — Но я ведь не слепой! — выкрикнул Дин, чувствуя, как глаза накрывает горячая пелена слез. — Ты не ищешь его! Я вижу! Почему тебе плевать?! Сэмми ведь тоже твой сын!             Дин старался сдерживать слезы, чтобы не расплакаться позорно перед отцом, но получалось с трудом. Сначала одна, две, потом три слезинки скатились по его щекам, но Дин просто вытер их и уставился на отца с требованием ответа.             — Ох, Дин… — прошептал папа, усаживаясь перед ним на корточки. Дин шмыгнул носом, глядя на него исподлобья.             — Что? — буркнул он.             — Я не хотел тебе говорить, — папа отвел глаза, и сердце Дина сжалось. Именно так папа выглядел, когда сообщал ему о смерти мамы: разбитым и одиноким, с поволокой печали в глазах. — Но… эти люди в красном… скорее всего, они забрали Сэма навсегда, Дин. Мы не сможем его вернуть.             — Но почему? Мы ведь можем все… — прошептал Дин, и слезы снова покатились по его щекам.             — Потому что они убили его, Дин. Его больше нет, — прошептал папа ему в ответ.             В тот момент хрупкий мир Дина, который держался только на мысли, что рано или поздно они вернут Сэма домой, покрылся трещинами и разбился на миллионы маленьких кусочков, оставив вокруг него только ужасающую, темную пустоту. Ничего. Даже взволнованный голос отца, его руки, трясшие за плечи, чтобы заставить прийти в себя — все это будто существовало отдельно, в другой реальности, для которой Дин был простым сторонним наблюдателем.             Сэмми мертв. Его забрали прямо из рук Дина, унесли и убили. Как убили? Было ли ему больно? А страшно? Конечно, страшно. Он ведь маленький. Он был один, среди неизвестных, которые желали ему зла. Наверняка плакал, вырывался, пытался защищаться, звал Дина… хотя не должен был. Это Дин должен был быть всегда рядом с ним, всегда готовый, если что-то случиться. Но у него не получилось. Одна ошибка, одна слабость — и Сэмми больше нет. Его не вернуть. Не выдрать из чужих лап. Не спасти.             Не спасти…             По щекам Дина снова потекли слезы. Они текли все сильнее с каждой новой секундой, в которой Дин повторял про себя фразу «Сэмми больше нет, его не спасти». И, в конце концов, разрыдался прямо перед отцом. Он ожидал, что его отругают и за это проявление слабости, но отцовские руки лишь прижали его к себе и крепко обняли. Дин схватился за папины плечи и уткнулся носом ему в плечо. Рубашка, наверняка, в этом месте промокнет насквозь, но Дин извинится позже…

***

            С того дня Дин утратил какую-либо надежду на нормальную жизнь. Его единственным якорем, маяком, на свет которого он летел через смертоносную бурю, как мотылек, погас. Исчез. Сэмми забрали, но и не только у Дина, но и у папы и Бобби. У всего мира. И его нельзя было вернуть.             Иногда Дин порывался посмотреть, есть ли какие-нибудь способы вернуть мертвых к жизни. Но сначала его останавливал отец, потом — понимание, что тела Сэмми у него нет, и, скорее всего, не будет никогда, и понимание, что мертвое должно оставаться мертвым. Но желание поступится собственными принципами временами пересиливало.             Сколько бы отец и Бобби не пытались его утешать; обещали, что со временем боль пройдет — с каждым новым годом без Сэмми Дин все отчетливее понимал, что нет, время не лечит. Оно лишь покрывает пылью старые раны, прячет, чтобы в один день эту самую пыль сдуло одним только дуновением ветра. И каждый год, в один и тот же день, пыль на ранах Дина сметалась дикими порывами ветра.             Годовщину смерти Сэма ненавидели все без исключения, по одной и одновременно разным причинам. Дин — потому что отец никогда не удосуживается показать, что тоже жалеет о прошлом и предпочитает пропадать на охоте, возвращаясь только тогда, когда уже не способен даже с призраком справиться самостоятельно; отец — потому что это единственное время в году, когда Дин набирается достаточной смелости — и количества алкоголя в крови — чтобы высказать Джону все, что думает о нем; и Бобби — потому что ему приходиться терпеть их разборки в своем доме. И все же их объединяло общее горе.

***

            Этот городишка ничем не отличался от других таких же, забытых даже Богом. Те же неприметные здания, те же серые, не улыбающиеся люди, те же закусочные с нелепыми названиями и нередко отвратительной едой. Хотя в этот раз ему даже повезло — бургер и картошка, пусть и не выглядели так же презентабельно, как на картинке, оказались весьма вкусными, а пиво не хотелось выплюнуть после первого же глотка.             Если честно, он мог и не останавливаться здесь. Но голодный желудок, немедленно требовавший еды, и подошедшие к концу запасы съестного и топлива убедили его сделать небольшую остановку. Проверив свои сбережения, Дин остался доволен: ему хватит на выпивку и на снятие номера на несколько часов, чтобы поспать в человеческой кровати, а не на неудобном сиденье. Он, конечно, был благодарен Бобби за одолженную машину, но ни одна не сравнится с комфортом родной Импалы.             Медленно потягивая пиво после плотного ужина, Дин прислушивался к разговорам завсегдатаев паба. Все они, как обычно, сводились к одному и тому же — обсуждению ненавистной работы и девушек, с которыми бы хотелось переспать. Однако было еще кое-что, что привлекло его внимание.             — Слышали последние новости? На соседней улице в переулке девушку нашли…             — Только не говори, что опять…             — Да, разорванную. И самое страшное то, что она беременна была…             — Блять…             — Нахуй ты эту хуйню за столом говоришь? Ты, блять, не видишь, что мы едим?             — Бедняжка, — сказала сидящая с теми ребятами за столом девушка. — Я ее знала. Она работала со мной в магазине недалеко отсюда. Недавно пропала куда-то, а тут… бедная…             — И куда полиция только смотрит? У нас трупы находят чаще, чем… чем я не знаю… чаще, чем все на свете!             — Тише ты, блин! Не ори так.             — А я не прав или что? У нас улицы уже буквально кровью залиты, куда ни плюнь — везде эти трупы растерзанные, а полиция как проводила расследование, так и проводит! Никаких улик, черт возьми… сначала бомжи, теперь беременные девушки, а дальше что? Дети? Старики?             — Чувак, ты разошелся. Уймись, а то охрана нас выгонит…             — Да все, все, молчу я…             «О как», — подумал Дин. — «Занятно…»             Поймав проходящую мимо официантку, которая ранее принесла ему пиво, Дин включил все свое очарование на максимум:             — Слушай, я тут проездом, но слышал, что-то странное происходит…             Улыбка девушки на мгновение стала натянутой, и она бросила взгляд в сторону той самой шумной компании.             — Не слушайте вы их, — она постаралась придать своему лицу прежнее дружелюбное выражение, но по глазам Дин видел, что она встревожена. — Да, у нас… есть небольшие проблемы, но полиция делает все, чтобы найти убийцу.             — А что происходит вообще?             Девушка поколебалась несколько мгновений, осмотрелась, убеждаясь, что пока никому из гостей не понадобилась ее помощь, и, наклонившись, сказала:             — Кто-то людей убивает без разбора. Только трупы растерзанные находят, без каких-либо улик… пару недель назад началось.             И, подумав немного, добавила:             — Если вы где-то остановились, то вам лучше поторопиться.             — А что?             — Полиция еще не совсем уверена, но… большинство убийств происходит ночью. Даже местные опасаются выходить.             Девушка хотела сказать что-то еще, но отвлек крик пьяного посетителя, и она, виновато улыбнувшись, покинула его. Дин подарил ей одну из своих самых очаровательных улыбок и сделал глоток пива, прикидывая, что за тварь это могла быть.             Через пару минут, прикончив пиво, Дин покинул бар и направился к машине. Стоило проехаться по ночным улицам городка и посмотреть, как он живет.             Сначала ничего интересного он не увидел. Просто город, пустые улицы которого ничем не привлекали. Официантка говорила правду: в это время суток людей на улице практически не было. За целый час бесцельной поездки он встретил только одну парочку, но и те, вздрогнув, посмотрели в его сторону с опаской и быстро скрылись за дверьми многоэтажного дома. Больше никого, кроме бродячих животных. Даже бездомных, которых, как он думал, в таких городах довольно много, ни разу ему не попались. Где они прятались вообще?             Минут десять назад он покинул старенький потрепанный форд и решил пройтись пешком. Может, получится заметить то, что было недоступно с водительского сидения.             Погода была отвратительной. Если днем он еще мог перетерпеть этот собачий холод с порывами ветра, то сейчас, будучи в легкой расстегнутой куртке и рубашке — нет. Дрожь была, но Дин старался не обращать на нее внимания, сунув кулаки в карман куртки и быстро шагая.             Он уже думал разворачиваться и иди назад к машине, как до ушей донеслись неразборчивые крики и быстрый топот. Он тут же вынул руку из кармана и вытащил пистолет.             Из-за угла показался перепуганный мужчина. Он едва не упал, резко повернувшись в его сторону, но, увидев его, замер и испуганно вскрикнул. Не успел Дин и рта раскрыть, как из-за угла показалось еще двое людей, и Дин потерял дар речи, стоило уличному фонарю осветить их.             Красные плащи. Те самые, что когда-то забрали его Сэмми. Прямо сейчас, прямо здесь, прямо перед ним. Одна из фигур держала в руке пистолет, направленный в их с мужчиной сторону, и Дин среагировал быстрее, чем смог проанализировать ситуацию.             Прогремело два выстрела, кажется, одновременно. Фигура, державшая в руке пистолет, пошатнулась, и упала на землю. Сбегавший от них мужчина — замертво свалился около мусорного бака.             Но не это волновало Дина.             Весь его мир сузился до лица, стремительно бледнеющего, становящегося похожим на девственный снег — изменившиеся, но все еще узнаваемые черты. Дин стоял не так далеко от них и все прекрасно видел. Нос, губы, брови, глаза… этот взгляд. Это… но разве это возможно?             — Сэм…             — Сэм! — мальчишеский голос, принадлежавший второй фигуре в красном плаще, едва не оглушил Дина. Фигура упала на колени рядом с его братом, схватила его, сжимая чужую руку, прижимавшуюся к кровоточащей ране. Но Сэму, кажется, сейчас не было дела до своего спутника. Он, не отрывая глаз, смотрел прямо на Дина, пока они не закатились, и он не обмяк.             Нет. Нет, нет, нет, нет. Нет. Нет…             Дин сделал шаг на негнущихся ногах, не желая верить своим глазам, отказываясь это признавать, но замер, когда до его ушей донесся озлобленный голос второго парня:             — Сделай еще шаг, и я разорву тебя на части.             Дин хотел послать его к черту, рвануть вперед и заставить отцепить свои гребаные руки от его младшего брата, но слова застряли в горле, ноги будто примерзли к земле, а взор сузился лишь до бледного лица. Такой юный… но как? Почему? Прошло почти пятнадцать лет, а он выглядит так, будто ему двенадцать…             — Боже, Сэмми… — прошептал он одними губами, не в силах на большее.             Как он мог выстрелить в собственного брата? Лишить его жизни? Какая разница, во что он был одет и на чьей стороне был? Брат… его младший братишка… которого он вынес из огня… боже…             В ту же секунду, как голову Дина посетила идея застрелиться на месте, из его руки вывалился пистолет.             Сэм пошевелился.             — Сэм? — позвал Дин.             Брат, будто вторив его зову, качнул головой и зажмурился. Открыл глаза, проморгался. Сел на месте, потирая место, куда попала пуля, и посмотрел в его сторону.             — Ты как? — второй мальчишка тут же замельтешил вокруг, помогая ему встать. Но Сэм лишь рассеянно покачал головой, принял руку помощи и поднялся. — Пошли немедленно!             Когда брата схватили и потащили в противоположную сторону, Дин дернулся за ним, но Сэм покачал головой, глядя прямо на него. И прошептал что-то одними губами. Дин был уверен, что это было «позже».             Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться к машине.

***

            Голова Дина невообразимо кружилась, когда он едва не ввалился в номер. Кое-как дошел до кухонного стула, на который и грохнулся, и обхватил голову руками.             Произошедшее никак не хотело укладываться в его мыслях. А разве оно могло?             Сэм был жив. Тогда его не убили. Это сделал Дин. Сейчас. Но Сэм выжил. Точнее воскрес. И, кажется, совсем на него не злился. Дин знал своего брата — если, конечно, это действительно был Сэмми, если в нем осталось хоть что-то от прежнего Сэма — и когда тот злился, это нельзя было не заметить. Мороз в его ледяных глазах и тонкие, сжатые в практически невидимую линию губы всегда говорили о настроении младшего брата красноречивее любых слов и даже звонкого молчания.             Но все же… как? Почему Сэм здесь? Почему носит на плечах этот отвратительный до ужаса красный плащ, так похожий цветом на чертову кровь? Почему выглядит так, словно ему всего двенадцать лет, а не двадцать два года? Почему ушел, ничего не сказав? Неужели ему теперь все равно на Дина? Но… он ведь не позволил его тронуть. И даже, кажется, обещал прийти позже. Если за столько лет разлуки они не утратили ту связь, что когда-то была. Или если это все еще был Сэм… он убил человека. Черт возьми, он ведь убил человека…             — Черт, — простонал в ладони Дин, когда почувствовал горячую влагу на глазах, которую сдержать был не в силах.             Последний раз по брату он плакал, когда был ребенком — в тот день, когда отец сказал ему, что Сэмми, скорее всего, убили. Рыдал так, как никогда раньше. Даже, наверное, сильнее, чем после известия о смерти матери. После этого он просто напивался в одиночестве и прокручивал события той ночи в голове, пытаясь найти еще больше ошибок в своих действиях. Понимал, что толку от этого мало, ведь вернуться в прошлое и все исправить у него не получится, и боль от мысли, что возможность спасти Сэмми все-таки была… она была нужна ему, как воздух.             Он не должен был забывать, к чему привели неопытность и халатность.             И вот сейчас, когда всего час назад перед ним предстал подросший младший брат, Дин вдруг понял, что все, во что он верил последние пятнадцать лет — неправда. Дворец ненависти к себе, который он упорно возводил неделями, месяцами, а потом и годами, покрылся трещинами и грозился превратиться в руины. Вся вера, вся ненависть, вся жажда мести — все, что он лелеял, в один миг стало неважным, неправильным, ненастоящим.             Дин похлопал себя по щекам и быстро вытер слезы, будто в номере, помимо него, был кто-то еще. Кто-то, кто мог осудить за слабость. Это действие почему-то вызвало у него усмешку. Со временем отец окончательно превратился в камень, и Дин сомневался, что упоминания Сэма и мамы в их маленькой семье запрещены потому, что отец не хочет лишний раз тревожить старые раны, а не потому, что ему плевать.             Голова начинала болеть сильнее, и Дин принял решение выпить таблетку и пойти спать. В возможности уснуть он, конечно, сомневался, но это был единственный вариант. Он был уверен, что и глотка пива сделать не сможет — стошнит.             Однако он вырубился сразу же, стоило голове коснуться подушки.

***

            Весь следующий день Дин провел в каком-то непонятном, томительном ожидании. Вся жизнь вокруг него остановилась, будто кто-то поставил фильм на паузу. Он чистил пистолет, но взгляд был направлен куда-то далеко, сквозь стены. Он ел и пил, но не чувствовал ни вкуса еды, ни вкуса пива. Он должен был потихоньку собирать вещи и готовиться к отъезду, но они как лежали на кровати одним большим комком, так и лежали. Нетронутые, сиротливо брошенные.             — Сэр, вы ведь помните, что должны освободить номер через полчаса? — раздался голос по ту сторону двери.             — … Да, — спустя какое-то время ответил Дин и перевел взгляд на сумку.             Уходить не хотелось. Даже не так.             Что-то держало его тут. И он даже знал, что.             Сэм в городе. Он обещал его найти. Ему никак нельзя уходить отсюда. Вдруг, если брат не найдет его здесь, не станет искать вообще? Просто решит, что Дину не нужна эта встреча, пожмет плечами и исчезнет так же, как пятнадцать лет назад? А Дин опять останется ни с чем, один, без какой-либо возможности или хотя бы надежды снова увидеть брата…             Дин выдохнул и попытался собраться с мыслями. Рациональность никогда не была его сильной стороной — здравомыслие отец и Бобби упорно вбивали ему в голову годами, прежде чем Дин действительно научился сначала обдумывать, а потом делать — но сейчас ему нужно было принять решение с холодной головой.             С чего он вообще решил, что Сэм явится сегодня? Или завтра? Или послезавтра? Он может прийти или через неделю, через две или три, может быть, даже через месяц, а то и больше… но это чувство ожидания в груди никак не хотело соглашаться. Сдаваться. Оно, словно пес у двери, скулило, почти царапало дверь лапами в ожидании возвращения хозяина. Но Дин давно научился справляться со своими чувствами. А Сэм так и не пришел. А если и пришел, то явно оставил Дина в неведении. Дело о твари, убивающей местных жителей, он передаст кому-нибудь другому.             «Надо отдохнуть», — решил для себя Дин, когда отдавал ключи девушке на стойке регистрации. — «Определенно. Останусь у Бобби на пару дней, займусь машинами, выпью… может, развлекусь…»             Без особого энтузиазма выстраивая планы на «выходные», Дин вышел на парковку и пошел в сторону своей машины, но замер, когда увидел возле нее маленькую фигуру. До боли знакомую фигуру.             Все тело покрылось мурашками. Дин был готов поклясться, что в этот момент его лицо стало белым, как бумага.             — Сэм? — осторожно позвал Дин.             — Это я, — чуть застенчиво отозвался мальчик. Дин едва не задохнулся. Голос был слегка изменившимся, но все еще тем самым голосом. Голосом его младшего брата.             — Черт, — выдохнул Дин, выронив из ослабших рук сумку с вещами.             — Ты… не рад меня видеть? — Сэм, казалось, испугался. По крайней мере, так показалось Дину.             — Что? Боже… р-рад, конечно, Сэм, что за хрень ты несешь? Я… — Дин пытался найти нужные слова, чтобы описать свои чувства, но мозг просто отказывался работать. — Я… я… блять… я правда рад тебя видеть. Честно, я даже не… не надеялся, что снова… смогу тебя увидеть. Я думал, ты… тебя… я думал, тебя убили…             Брат оторвался от машины и в мгновение ока оказался рядом. Обхватил талию цепкими руками, вжался так сильно, будто хотел слиться с Дином в единое целое. Откуда столько силы в этом хрупком теле?             Дин дрожащими руками склонился и сам обнял брата.             Он годами мечтал об этом моменте. Когда-нибудь снова увидеть брата. Почувствовать запах его волос, услышать голос, заглянуть в глаза, увидеть там же ту бурю эмоций, которая царила внутри него самого. Больше никогда не отпускать… и вот, этот момент настал.             — Я думал, ты постарше будешь, — прошептал Дин, боясь нарушить хрупкое равновесие между ними.             Брат сжал его крепче.             — Я все тебе объясню, — ответил он. — Пошли в машину?             — Хорошо.             Они забрались в форд. Дин — на водительском, Сэм — рядом с ним. Повисло неловкое молчание, которым каждый воспользовался, чтобы подобрать нужные слова.             — Позволь начать мне, — сказал Сэм, повернувшись к нему.             — Конечно, — кивнул Дин. — Я… слушаю.             — Тогда все произошло из-за моих глаз. Точнее… не совсем из-за них, а из-за того, что стоит за их цветом. Я не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что так было нужно. Но мне жаль, что мы не смогли нормально попрощаться.             — В смысле так было нужно? О чем ты говоришь?             — Ну… — брат замялся. — Красные глаза означают принадлежность кое-какой семье, и не только ей… прости, я правда не знаю, много ли могу тебе рассказать.             — Ты… боишься, что тебе могут навредить, потому что ты рассказал мне? — черт, а об этом варианте Дин совсем не подумал. Наверняка брат пришел сюда вопреки запрету этих… ублюдков, и эти попытки объяснить Дину, что происходило с ним все это время, не пройдут бесследно.             «Я идиот…» — только успел подумать Дин, когда брат перебил его мысли:             — Вовсе нет, — он улыбнулся. — Все нормально, мне никто не причинит вреда, правда. Просто это… как бы выразиться… секретная информация, которую предпочтительно держать в тайне.             — Почему?             — Проблемы с охотниками, правительством и просто любопытными уникумами никому не нужны, — пожал плечами брат. — Поэтому стараемся держать все в тайне. Так легче работать.             — Работать? Это ты про вчерашнее… убийство?             Лицо Сэма вдруг помрачнело.             — Мне жаль, что ты увидел, — сказал он каким-то странным тоном. — Но это был не совсем человек. Точнее да, человек, но именно он стоял за всеми убийствами в городе.             — Как?..             — Можешь считать его за определенный тип монстра.             — На таких вы охотитесь? С тем пацаном?             Сэм кивнул.             — Обычным людям, вроде тебя, с ними не справиться.             — Почему?             — А вот этого я уже рассказать не могу.             — Дело в глазах?             — Отчасти.             Н-да, разговорить брата будет той еще задачкой. Но не это было его главной заботой — рано или поздно Сэм расколется и расскажет ему все. Сейчас в приоритете было узнать другое, гораздо более важное…             — Ты… — Дин пытался подобрать нужное слово. — Вернулся? Ну, в смысле, окончательно?             — Нет, — тут же ответил Сэм, и Дин почувствовал, как его сердце пропустило удар. Ну конечно. Разве все могло быть так просто? Закончится так легко? Ему снова придется бороться за брата, за своего родного брата, в которого он вложил все, что только мог вложить…             — Почему?             — Потому что теперь я не только Винчестер. И я не совсем человек, Дин. Я… тебе будет опасно рядом со мной, поверь.             — Что за чушь ты несешь? Как ты можешь быть опасен? Да ты выглядишь как ребенок!             — Да, но я особенный ребенок, — сказал Сэм с долей отвращения к самому себе. — И из-за этой особенности могу нечаянно навредить тебе. А я этого не хочу.             — Но…             — Я так сказал, Дин. Если ты хочешь и дальше со мной видеться, тебе придется согласиться с моими условиями.             Дин едва сдержался от того, чтобы ударить по рулю. Отвернулся, поджав губы. Глаза снова жгло. Не хватало еще разрыдаться перед младшим братом, как маленький ребенок. Дин должен был оставаться сильным, смелым и храбрым, чтобы Сэм знал, что его могут защитить. Что несмотря на неудачу в прошлом, Дин все еще способен оградить брата от опасностей.             — Если бы можно было вернуться назад, — прошептал он. — Я бы умер, чтобы не дать им тебя забрать.             — Это была бы напрасная жертва, — тут же ответил Сэм, заставив Дина в шоке повернуть голову. — Они бы все равно забрали меня, Дин. Это было предрешено судьбой, моим рождением. Если бы ты не дал им забрать меня в тот день, они бы пришли в другой. И однажды все равно сделали бы это. Не вини себя, пожалуйста. Ты ничего не мог сделать.             Сэм смотрел на него тем же взглядом, каким и пятнадцать лет назад — чистым, полным доверия.             — Я никогда тебя не винил. Я… скучал, Дин. Правда. Очень скучал.             Сэм снова поддался вперед и обнял его. Дин тихо выругался и прижал брата к себе, надеясь, что тот не обратит внимание на дрожь его рук.             Рано или поздно они забрали бы Сэма… но зачем? Чтобы сделать его одним из своих? Судя по красному плащу, который был на плечах брата, и, по его словам, Дин был не так уж и далек от правды… Что ж.             — Ты точно не можешь остаться со мной?             — Нет, — Сэм покачал головой, и Дин отчетливо заметил, что и сам брат сильно расстроен по этому поводу. Он не стал противиться желанию вновь обнять Сэма, ведь неизвестно, когда в следующий раз им удастся встретиться. — Дин?             — Не порти момент, — усмехнулся он и потрепал братишку по голове. — Сколько у тебя еще времени?             — Ну… не так уж и много. Нам тоже надо… возвращаться.             — Тогда иди, — решил Дин. — Мы сможем встретиться еще раз?             — Да, — тут же ответил брат с горящей в алых глазах решимостью. — Я найду тебя, где бы ты ни был. Обещаю.             — Тогда точно иди, — выдохнул Дин. — Я буду тебя ждать.             Брат кивнул, снова порывисто обнял его и вышел из машины, а через пару минут скрылся в темноте, перед этим помахав ему рукой на прощание.             Дин вздохнул, смаргивая слезы.             «Неужели это было на самом деле?»

***

            Жить стало легче. Гораздо легче. Знание, что младший брат не погиб давным-давно по оплошности Дина, придавало сил двигаться дальше, что заметили и Бобби, и даже редко обращающий на него внимание отец, отметивший улучшившееся настроение сына ворчанием «ты прямо светишься от радости».             Дин единолично принял решение пока что никому не рассказывать о возвращении Сэма. Отец и Бобби, особенно отец, могли не принять тот факт, что большую часть информации Сэм обязан держать в секрете, и могут попытаться либо выпытать у него ее, либо устроить грандиозный скандал. А это уж явно не то, чего ждет младший брат.             С того вечера они с братом ни разу не виделись, хотя временами Дин ощущал его незримое присутствие и будто бы даже защиту. Словно за ним по пятам следует большая охранная собака, рычащая на всех, кто хочет приблизиться к ее хозяину. Казалось ему это или же Сэм как-то помогал — Дин не знал, но заранее был благодарен ему за помощь. У брата наверняка много дел, и все же он находит время на него.             Хотелось увидеть его снова. Снова обнять и в этот раз не позволять уходить. Убедиться, что это действительно был не сон, не плод оголодавшей по младшему брату фантазии… но Дин убеждал себя, что это правда. Как минимум потому, что в тот вечер Сэм убил монстра — пусть тот и выглядел, как простой человек — и убийства в том городе действительно прекратились. Он проверял.             Дин очаровательно улыбнулся официантке, протянувшей ему пакет с едой, и мысленно ухмыляясь румянцу на ее бледных щеках, вышел из забегаловки. Мотель находился недалеко отсюда, и несмотря на темнеющее небо, было довольно тепло. Ехать на машине туда и обратно не было смысла, так что Дин решил устроить себе небольшую прогулку перед ужином.             Вечер очень сильно походил на тот, в который ему удалось поговорить с Сэмом. Теплый воздух, темнеющее сиреневое небо. Тот диалог выдался не таким уж и информативным, как хотелось бы, но Дин знал, что брат не стал бы лгать ему без веской причины. Рано или поздно он обязательно узнает правду, которая, на данный момент, не так уж и важна. Главное — Сэм жив, здоров и чувствует себя счастливым.             Сбоку раздались быстрые шаги, и интуиция подсказывала Дину, что направлялись они именно к нему. Не успел он обернуться, его руку коротко обняли.             — Привет, — улыбнулся Сэм, глядя прямо в его глаза.             Дин едва не споткнулся, увидев его.             — Меня… отпустили с тобой, — сказал брат, не дав ему и рта раскрыть. Он выглядел смущено и явно мялся. — Если ты… тоже хочешь этого.             — За руль я тебя все равно не пущу, — пошутил Дин. — А то штрафанут еще. Будешь на заднем сидеть. Пристегнутый.             Сэм усмехнулся, улыбаясь так ярко и счастливо, и Дин подумал, что ему все-таки придется поговорить с папой и Бобби.