Judgement

Обычно Томми не очень любил праздновать свой день рождения. Так как обычно в этот день в дом приходили неизвестные ему родственники, щипали его за щечку, говорили о том, как он вырос, и это бесило. Но в этот раз случай другой. В этот день своего рождения он очень хотел увидеться с отцом, поэтому написал ему длинное письмо. Правда, оказалось, что сам Томми отправить его никак не может, по правилам больницы, все письма должны были отправляться через психиатров… Томми конечно немного расстроила новость, что его личное письмо прочитает Дрим, но Иннит очень уж хотел встречи с Филом, поэтому, стиснув зубы, он передал Вастейкену письмо. Была и вторая причина, по которой он в этот раз так ждал праздник: в этом месте у него наконец появились друзья, которых он предупредил о своем особенном дне. Конечно, закатить какую-то полномасштабную вечеринку в больнице однозначно не получится, но и того факта, что друзья придут к нему в палату, а отец принесет торт, должно было быть достаточно. Уилбур тоже держал в памяти грядущий праздник, поэтому с помощью связей, которыми он уже обзавелся в больнице, он смог выменять у одного парня несколько вещичек. Это были значки с любимыми персонажами Томми. И вот долгожданный день наступил. Проснувшись рано утром, Томми буквально дрожал от волнения и предвкушения, когда чистил зубы и подставлял повзрослевшее на год личико под струи холодной воды. Конечно же, он и не подозревал, что этим особенным днём и его чувствами может кто-то воспользоваться. Дрим. «Эта нелепая маленькая вечеринка Томми… — думал психиатр, — Это же идеальный способ убедить парня, что нет у него не единого друга в этих стенах!» Отослать Таббо и Ранбу, сжечь письмо его отцу вместо отправки… Кто там остался? Самый надёжный друг Томми, его братишка, Уилбур… С их степенью близости сделать так, чтобы он не смог посетить и поздравить Томми вовремя, тоже было возможно. Убеждать он собирался не просто словами, конечно. «Уил, зайди ко мне», — написал сообщение Дрим, — На чай. Я соскучился ;)» В момент, когда ему пришло смс, Сут рисовал открытку для брата. Его так веселило, что он занимался таким глупым, по его мнению, занятием, что шатен немного смеялся, вырисовывая очередную кривую линию. По итогу, еле как нарисовав Томми в образе Супермена, он улыбнулся. Главное ведь — старание, которое он вложил в рисунок, а не то, что картинка получилась такой, словно её рисовал шестилетний малыш. — Ну вот, теперь мой братиш- Оу? Увидев сообщение от Дрима, Уилбур тут же оторвался от своего занятия, подорвался со стула, на котором до этого так удобно устроился. — Это ненадолго, Томс. Я попрошу, чтобы он ненадолго меня задержал сегодня, — прошептал Уилбур, смотря на изображение младшего брата на листке бумаги. «Уже бегу, любовь моя» — сложив пальцы сердечком, он сфотографировал этот сентиментальный жест и, скинув Дриму, с приятной теплотой в сердце, парень положил телефон на место, а именно, в свой карман. Через пять минут, быстро и широко шагая (благо, рост позволял делать широкие шаги), он зашёл в кабинет Дрима. — Здравствуй, дорогой, — он нежно поприветствовал своего любимого, садясь напротив, и по привычке, чуть болтая ногами под столом. — Привет, — Дрим легонько чмокнул парня в щеку, когда тот пришёл. Было важно поддерживать образ «хорошего» парня, да и просто по привычке уже, он был довольно ласковым с Сутом, — Я тебя не отвлек? Просто судя по моему календарю и таймеру на телефоне, тебе надо сейчас принять дозу, вот я тебя и вызвал. Ты ведь не хочешь снова напугать Томми, если опоздаешь с этим? Кудрявый немного напрягся после этих слов, мысли в его голове будто столкнулись, это вызвало недолгий ступор. Немного поморгав, он поправил свою чёлку, пальцами зачесывая каштановые прядки назад. — Нет-нет, ты меня не отвлекаешь. Скорее, сама жизнь меня отвлекает от тебя. Что же касается дозы… Чёрт, Дрим, это очень плохо … У меня сильная задержка? Потому что сегодня мне надо потерпеть без героина. У Томми сегодня день рождения, я хотел бы быть трезвым, чтобы порадовать парнишку, понимаешь? Прикусив губу, Уилбур кажется впервые противоречит Дриму, делать подобное для него так нервно. Но это сейчас действительно необходимо, доказать свою позицию… Он же правильно поступает? Он остаётся хорошим мальчиком?.. — То есть я не… — Уилбур сбивчиво выдыхает, — Дрим… Есть возможность не сегодня, милый? — Уилбур, — Дрим вздыхает, придавая своему лицу такое выражение, словно ему было очень жаль, выходит из-за стола, берет руки парня в свои, — Боюсь, ты не справишься сегодня без этой дозы. Ты не доверяешь мне как врачу? Просто как человеку не доверяешь? Это так обидно слышать… — у Дрима и правда чуть ли не слезы на глазах выступали, когда он это говорил. Хороший актёр. И Уилбур конечно же ведется на манипуляцию. — Дрим… Дрим, прости пожалуйста… Мне очень жаль, что я посмел усомниться в твоих словах… Уил без доли сомнения верит этой игре Дрима. И потому сейчас чувствует себя таким отвратным человеком. Дрим столько делает для него каждый день, а он посмел с ним спорить… Конечно, любому на месте Дрима было бы обидно. Как Сут посмел повести себя так? Знал же, что нельзя, знал же… — Ты подаришь всё, что хотел подарить Томми, позже, — успокаивает Дрим. Его голос мягкий, бархатный. Едва ли даже любимый Дримом чай с мелиссой сейчас бы успокоил Сута лучше чем звук голоса партнера, — Он всё равно не будет один в этот день, у него есть хорошие друзья здесь, они будут с ним. Вот увидишь, он и не заметит твоего отсутствия. А тебе лучше позаботиться о себе, мой хороший, — он подарил парню лёгкий поцелуй в лоб, параллельно уже доставая шприц и находя его вену на руке, — Всё будет хорошо, — голосом, которому хотелось верить, произнёс Дрим и ввёл дозу, не дожидаясь возражений. — …Ты прав…ты как всегда прав. Прости, я глупый, очень глупый, — бормочет Уилбур словно бы под гипнозом, поднимая почти что мокрые от слёз злости на самого себя, глаза. Он хотел попытаться ещё обсудить свою неизбежную судьбу, но не успел. В его вену уже вошла игла, от чего Сут проскулил даже немного возбужденно. В том, что касалось острых предметов, он безусловно был мазохистом. Особенно когда иглы вводил под кожу горячий красавчик-блондин… Когда Дрим ввел ему дозу, Уилбур начал тереться об его руки и целовать. Его настроение изменилось с испуганного и неохотного на открытое и возбужденное так резко… — Дрим… Ты такой умный, — он полностью был под его влиянием и кажется, не торопился сбрасывать с себя этот дурман, как никогда не спешил сбрасывать наркотический, — В будущем… Я честно стану ещё послушнее и полезнее. — Ты и так хороший, — успокоил его Дрим, — Потому что слушаешься меня. Потому что не сопротивляешься, когда я хочу тебе помочь. И потому что… Любишь меня, — для Дрима любовь всегда была чем-то мифическим. Самому ему было трудно воспринимать отношения не только как похоть или желание как-то использовать партнёра, не как игру. Но если любовь и существовала в мире, преданность Уилбура была чем-то на неё похожей, определённо. — Я очень люблю тебя, Дрим… Всей душой, — подтвердил Уилбур, медленно трясь щекой об руку блондина. Прикрыв глаза, он почти что мог чувствовать, как в его крови начинает распространяться героин. Тело становится будто бы желейным. Чувствуя себя куском теста или ватной куклой, Сут неуклюже отстраняется от Дрима. Но хотя он едва сохраняет рассудок и сознание, кое-как держит собственное тело, его взгляд, направленный на Дрима, и под дозой такой же влюбленный, как и обычно. — Отлично. Просто продолжай это делать — и я буду отвечать тебе тем же. Пойдёшь к себе сейчас? Или тут посидишь? — спросил Дрим, погладив парня по волосам. — Я выполню всё, что ты попросишь… — преданно шепчет Сут, — Просто люби меня… — прозвучало почти как мольба, — Я… Тут останусь… Мне нравится твой запах в этом кабинете. Готов бесконечно дышать им, — Уилбур улыбается и смеется, а затем и вовсе выгибается на столе Дрима. Психиатр не говорит на это ни слова, не напоминает, что помимо стола тут вообще то есть ещё и кресло пациента, и мягкий диван, более подходящие для лежания. Главное, что он добился своего. Уил практически безропотно принял дозу и теперь был временно устранен. Идеально. — Не беспокойся, дорогой. Я не разгромлю тут ничего~ — обещает Сут. — Охотно верю, дорогой, — в тон ему отвечает Дрим, — Но, на всякий случай, ноутбук лучше уберу, — на самом деле, истинная причина, побудившая Дрима убрать гаджет, заключалась в том, чтобы Уилбур, не дай Бог, не увидел по камерам, куда Дрим идёт и что возможно будет делать. Да, парень под кайфом, плюс не знает пароля, но Дрим любил перестраховываться. Поцеловав Уилбура на прощание, он оставил его лежать, наслаждаясь яркими галлюцинациями, на столе, и запер кабинет. Время было идти к Томми. Перед этим Дрим заскочил в столовую и взял в своём личном буфете тортик. Да, он хотел помучить Томми, срывая праздник, но без сладкого он его, так и быть, не оставит. Подросток, о котором сейчас так много думал Дрим, тем временем сидел на своей кровати. Чтобы убить время, он вынул из кармана расческу и стал раздирать непослушные золотистые кудри. Его отец опаздывает уже на час. Может, что то случилось? Или он просто не захотел прийти?.. От таких тревожных мыслей Томми стал орудовать расческой яростнее, невольно вырывая целые клочья из своей шевелюры. Очевидно, что отец уже не придет… Но он всё ещё надеялся услышать у входа в палату хотя бы голоса своих друзей. Но никто… Никто не приходит. Они или забыли про него, или это просто стечение нескольких неудачных для Иннита обстоятельств за раз. В любом случае… Неужели этот его день рождения пройдет без привычного торта?.. И без друзей?.. В мерзкой, ненавистной тишине. Он уже некоторое время варился в таких мрачных мыслях, как вдруг… — Томми, — сначала постучавшись, Дрим зашёл в комнату подопечного, пока пряча торт за спиной, — У тебя ведь сегодня день рождения, верно? Как будто бы он не знал и не готовился к этому дню. Расстроенный долгим ожиданием, едва услышав стук, Томми подскочил с кровати и побежал открывать. Хотел обнять пришедшего, но едва понял, кто это был, резко убрал руки, отскакивая в сторону. — … Дрим?.. А… Ты … — он не понимал, что психиатр сейчас здесь делает. Дрим с трудом сдерживает усмешку, смотря на реакцию младшего. Да уж, конечно, не его он ждал сейчас. Томми не рад Дриму, но… Один вид торта чуть не заставил его захлебнуться слюной. Он позволил ему зайти. Да, Дрим — придурок, но… Ради торта стоило потерпеть. — Да… У меня сегодня день рождения… Скоро… Ребята придут. А мой отец… — Томми решился спросить, — Ничего не писал по поводу приезда? — Нет, Томми. К сожалению, нет. Наверное, он не успевает приехать из-за работы, — словно бы извиняющимся тоном сказал Вастейкен, — Знаешь же, какими занятыми бывают взрослые. Но я принёс тебе торт, может, это немного тебя порадует, — он протянул Томми торт, — Я не знал твоего любимого вкуса, к сожалению… — Говоришь, Таббо и Ранбу должны прийти? — переспросил Дрим так, как будто ему с первого раза не было очевидно, — Хорошо, давай тогда вместе их подождём, не против? — предложил Дрим, вполне по-хозяйки устраиваясь в чужой комнате. В конце концов, в этом здании он и был, черт возьми, хозяином. Главнее главного психиатра был только директор этого заведения, но он и в стране то нечасто бывал, и не сильно контролировал Дрима. И как же это развязывало руки… Просто прекрасно. Немного помявшись, Томми лишь кивнул в ответ на все слова Дрима. Он не показал виду, но это его задело. Неужели его отец не смог выделить и пару часиков на своего сына? Он настолько ужасный ребёнок или в чем проблема?.. Почему его отправили в это место и даже не навещают? — Блять… — тихо сматерившись, Томми присел на свою кровать и посмотрел на человека, что не так уж и давно так сильно его напугал, угрожая уколами. Хотелось бы его прогнать, и без Дрима тошно, но желудок заурчал, моля опустить в него кусочек торта. — Ладно… — Иннит смирился, — Думаю, раз ты пришел… То можем и дуэтный праздник устроить. Прозвучало так, словно он делает психиатру одолжение, хотя не похоже, что у Томми был большой выбор развлечений в его праздник. Искоса подросток глянул на часы. Те услужливо подсказывали, как много уже прошло времени. И всё ещё никого не было. Кроме Дрима… Почему-то не хотелось, чтобы Дрим приближался к его кровати после прошлого негативного опыта. Поэтому Томми опустился на пол, скрестив ноги, и требовательно постучал по полу, требуя торт. Он не хотел тянуть со сладким, ведь торт был вообще единственной причиной, по которой он позволил Клэю остаться. Дрим тем временем тоже присел на пол, просто чтобы удобнее было удерживать с Томми визуальный контакт. Достал из кармана халата белый пластиковый одноразовый нож и легко разрезал им торт, так как тот был очень мягкий. Подал бисквитный кусок Томми на такой же белой одноразовой тарелочке (видимо, из одного набора). — С днем рождения, Томми. Я надеюсь, ты будешь здоров и счастлив в этом году. Ты — такой милый мальчик, что определённо заслуживаешь только лучшего. Пока такое ощущение складывалось, будто бы над ним издеваются. Его друзья наплевали на него, а Дрим словно пришел позлорадствовать над его одиночеством. Слезы так и норовят пролиться из глаз. Но, нахмурив брови, подросток сдерживает этот порыв. Когда он обратил свое внимание на Дрима, тот уже вовсю резал торт. Чёрт, у него всегда с собой нож, или как? Невольно Иннит прикидывает в голове, можно ли этой пластиковой штучкой убить человека… Наконец Томми хмыкает, видимо приходя к выходу, что нет и он зря заморачивается, берет тарелку с тортом и нюхает десерт. О, пахнет ванилью, аппетитно. — Спасибо, Дрим… — Томми пробурчал, и, даже и не думая попросить вилку, так и взял в руку кусок, поедая сладость так, сильно пачкая руку и лицо в креме. Ему было всё равно, как он выглядит сейчас, как себя ведет. Всепоглощающее чувство брошенности и одиночества было всем, что он ощущал. В голове невольно на повторе крутится мысль: почему сейчас Дрим так добр к нему? — Эй, почему это я милый? — вдруг, осознав до конца слова Дрима, спрашивает Томми, останавливая у рта кусок торта. Дрим пожал плечами. Всё это время он смотрел на Томми, почти не моргая. — Почему кто-то считает милым кого-то? Ты же вот например наверняка считаешь милым Таббо, — Томми показалось, или на этих словах голос Дрима стал немного мрачнее?.. — Ч-что… Почему ты вдруг об этом заговорил… — Иннит немного заикнулся, потому что сам не знал, почему его так привлекает Таббо, ответ придумывался на ходу, — Таббо милый… потому что у него, ну… Чёлка прикольно закрывает глаза, — одна из многих причин, но все он этому мозгоправу не назовёт. Лучше взять ещё кусок торта, не спрашивая разрешения Дрима. — Чёлка, значит? — Дрим улыбнулся, — Ну, у тебя тоже довольно красивые кудряшки, может, поэтому я и считаю тебя милым, — он встрепал подростку волосы. «А ведь у Уила почти такие же, только другого цвета», — поймал себя на мысли Дрим. Кого же он любит или так сказать, хочет (ведь он не верит в любовь) больше — Уилбура или его младшего брата? Пока психиатру не хотелось отвечать на этот вопрос. Он просто наслаждался компанией Томми, без всяких Таббо и Ранбу рядом. — М? Эй, ты лишь спёр мою идею причины! — слова Дрима его повеселили и неожиданно глупая, спонтанная, детская идея посетила его мозг: он взял крем торта, придвинулся к Дриму и нарисовал ему на щеке кремом сердечко. После засмеялся от своей шалости, на его душе в какой-то момент стало так спокойно, безмятежно. Дрим немного покраснел от этого действия. Неожиданно мило от Томми… — Торт очень вкусный, к слову, — Томми облизал свои перепачканные пальцы. Сейчас, когда он наслаждался своим праздничным тортом, подмывало забыть обо всех бедах. — Я рад, что тебе понравилось, — ответил всё ещё немного смущенный психиатр, стирая крем с щеки носовым платком, пока субстанция не прилипла и не засохла, это было бы отвратительно, — И… Мне жаль, что твои друзья не пришли. — Пфф… Мне тоже жаль, я надеялся, что они придут, — сказал Томми, притворно небрежно пожав плечами, — Не то что бы меня это расстраивало, ведь я Биг Мэн… — Ты же знаешь, для нас это значит только то, что нам двоим торта достанется больше, — успокоил Томми Дрим, а затем внезапно не удержался и чмокнул парня в щеку, надеясь, что это не покажется ему чем-то диким и странным. Хоть как-то выразить себя и его отношение к Томми, не только как к пациенту, очень хотелось. Поцелуй оказался для Томми таким неожиданным, что Томми даже сначала подумал, что ему показалось. Но нет, это точно было в реальности… Иннит поднял взгляд на врача, его губы, все ещё близкие к его лицу, рука автоматически взметнулась к щёке. Он слегка покраснел, но не от смущённой радости, как это бывает с влюблёнными, а скорее от шокового непонимания. — Что ты?.. Блять… Это ты сделал? — Томми захлопал ресницами, поднимая брови и чуть отодвигаясь. Мало ли что этому придурку ещё в голову стрельнет. Немного подумав, он решил сделать вид, что ему показалось. Но в небольшую отместку он взял кусок торта и влепил в лицо Дрима. — Ты — смешной, псих! — Не порть торт, — Дрим усмехнулся, стирая крем с лица, на этот раз не платком, тот и так уже пропитался сладким, а рукой, потом просто облизывая пальцы, — Ты не знаешь, сколько я за него заплатил. Он из самой дорогой кондитерской города. — Ой-ой, — Томми хмыкнул, — Раз ты уже его мне принёс, то смирись, что я им распоряжусь как хочу. Дрим действительно смирился, не стал спорить или злиться. На самом деле… Это, наверное, была одна из тех вещей, что его так привлекали в Томми. Эта детская непосредственность. Если бы она только ещё не бесила одновременно с умилением, было бы совсем прекрасно… — Если ты уже наелся, можем сходить погулять? Даже по городу можем в честь твоего дня рождения. Как тебе предложение? Глаза подростка непроизвольно округлились, едва он услышал предложение Дрима о прогулке. Это было так заманчиво. — А так разве можно?.. Если да … То я, пожалуй, очень хочу. «Может, на прогулке вообще появится возможность сбежать?» — загорелся идеей Иннит, — Хотя куда сбегать? — он с грустью вспомнил слова Таббо, — Если домой вернусь, меня там похоже не особо ждут…» — Конечно, можно, — сказал Дрим. Он так и знал, что Томми не откажется. Кто бы из здешних пациентов отказался от такого щедрого жеста со стороны доктора, — Только ненадолго. На полчасика где-то. Пошли, — Дрим вышел из комнаты, ожидая, что Томми пойдет за ним. Бросил ему в руки свою старую куртку на полпути к выходу из больницу, — Надень, на улице прохладно, — сам Дрим тоже накинул на плечи светлый плащ. И цепко следил своими зелеными глазами за Томми, едва они переступили порог учреждения и вышли на улицу. Радуясь такой невероятной возможности, Томми быстро вскочил, натягивая на ноги разные носки, потому что нашёл в спешке только таковые, быстро зашнуровал кроссовки. Надев на себя куртку Дрима, он удивлённо принюхался. От одежды ожидаемо (ведь Дрим следил за впечатлением, которое он производит на людей) пахло одеколоном, и запах быстро начал Томми немного раздражать. И даже не потому что он был так себе. Наоборот, бесило то, что он показался Томми слишком приятным. Странно, что что-то настолько… Дримовское… Как его неотделимый аромат мог ему понравиться, но… Томми уткнулся носом в воротник куртки, вдыхая запах так глубоко, как только мог, когда пошёл за психиатром. — Ого… Тут свежо… — вроде бы не настолько долго не выходил на улицу, но уже от неё отвык, такое чувство сейчас, что в параллельную вселённую шагнул, — Ты говорил про город. Мы же пройдемся? Томми не терпелось идти дальше, в другое место, а то эта улица… Почему-то не казалась слишком приятной. С такими мыслями он посмотрел на Дрима, как бы невзначай подошёл к нему ближе. Почему, несмотря на некоторые недавние угрозы, Томми чувствует, что снаружи лучше держаться Дрима, как безопасного причала… Почему его посетило такое странное чувство?.. Дриму скорее подходит слово «странный» чем «надёжный», но… — Конечно пройдемся. До конца улицы и обратно. Томми тяжело вздохнул, когда осознал, что достаточно далеко от больницы, так, как ему хотелось бы, они не отойдут. — Тут тоже свежо, Томми, — заметив его вздох, сказал Дрим, — Это главное. Иннит закатил глаза на его слова, но убедил себя не обижаться и остался на расстоянии одного маленького шажка от Дрима. Тот, видя, что Томми к нему сейчас так близко, невольно улыбнулся и попробовал осторожно взять мальчика за руку. — Ты не против?.. — мягко спросил доктор. На странный жест предложенной руки Томми недоуменно вскинул брови. — Ты сейчас выглядишь как пидор, ты же в курсе… — не очень следя за вежливостью формулировок, фыркнул он, — Или как будто мой отец. Хотя на первое ты похож больше чем на второе, псих, — показав старшему язык, Томми скрестил руки на груди, не торопясь принимать предложение. Но спустя несколько минут ему всё-таки стало некомфортно от взрослых людей вокруг, которых довольно много сейчас шло по этой улице. Поэтому он сам схватил уже отведенную в сторону руку Дрима, крепко сжав. — Ну, в принципе… Возьму, так и быть. Но только из жалости, — скрывая истинную причину, объяснил перемену своего решения Томми Дриму. Тот уже почти убрал руку в карман, немного разочарованный, когда Иннит всё-таки неожиданно ухватился за неё. Это заставило его сердце забиться слегка чаще, а губы посетила удовлетворенная улыбка. — Всё будет хорошо, Томми. Не бойся, — доктор считал его испуг перед прохожими, в основном, персоналом больницы, бегающим вниз по улице за кофе, и сказал подбадривающе, держа его руку так, словно действительно защищает. И как же хорошо и безмятежно было у Вастейкена на душе в этот момент… Держал бы Томми всегда за руку только его… Пока Иннит гулял, его даже посетила мысль. Может… Благодаря появлению Дрима, его праздник, его день рождения не совсем испорчен? С такой мыслью он смело погладил большим пальцем кисть руки Дрима. — Если бы сейчас была зима, я бы точно кинул в тебя снежок, — с детской непосредственностью поделился Томми, вызвав у Дрима этим признанием лёгкую усмешку, а затем тихо засмеялся, расслабляясь всё больше и больше с каждой минутой. Он начал рассказывать ему глупые истории, во многих из которых действующим лицом фигурировал также его брат. И эти истории не были заурядными, нет-нет. Почти всё время Иннит в красках расписывал, как он героически спасал птенцов или что-то в таком духе. — … И тогда я вмазал этому медведю прямо в пасть. Он был больше меня! Но ты же знаешь, Дрим, я бесстрашный! — например, сейчас Том рассказывал старшему совершенно неправдодобную байку, но Дрим делал вид, что ей верит, и даже не смеялся. — Ты и правда крутой, Томми, — немного лести не повредило ещё никому, так что Дрим на неё не скупится. У младшего с самооценкой всё не так плохо, как у Уилбура, так что вряд ли эффект от похвал будет такой же. Но немного завоевать его доверие он сможет, даже такой маленькой похвалой, — Я очень рад, что смог сегодня с тобой так погулять, — добавил Дрим, и это… Даже не было ложью. Гордая улыбка мгновенно зажглась на лице парня. Несмотря на то, что Дрим в своих выводах конечно прав, и самооценка у Томми намного больше, чем у Уилбура, комплименты он конечно любит, как и все. — Спасибо… Я тоже рад прогуляться… Эмм… С тобой, — удивительно, но то, что он сказал, было… Правдой. Ему действительно понравилось гулять с Дримом, с человеком, который не понравился ему буквально с первого взгляда. Просто… Невозможно было не оценить, как он старался спасти его день, улучшить его настроение. Когда небольшая прогулка подошла к концу и они снова приблизились к стенам больницы, Томми резко отпустил руку Дрима, слегка вздрогнув, будто бы только очнулся ото сна. Дрим приметил это, и это наверное было не очень хорошим сигналом… Если Томми сочтет свое сегодняшнее милое поведение по отношению к Дриму наваждением, лишь глупым побегом от одиночества, психиатр подобного больше не дождется. — Я пойду поищу Таббо и Ранбу… Может, они просто проспали, — так, ладно, Томми сделал вывод, что достаточно потусовался со своим доктором, а теперь пора бы найти своих настоящих друзей. — Их сегодня нет в больнице. Мистер Шлатт устроил встречу с сыном, взял Таббо в какое-то кафе, а тот попросил взять и Ранбу, — конечно же, о том, что он сам уговорил его встретиться с сыном именно сегодня, Дрим не уточнил. Но в остальном не соврал, — Но кто бы не предпочел встречу с семьей дню рождению друга, тебе не стоит их винить. Таббо бы не предпочел. Но Дриму повезло, что мистер Шлатт обычно мнения своего сына не спрашивал… Томми поморщился и нахмурил брови, очевидно, что эти слова Дрима, брошенные так небрежно, его ранили. Осознание, что его конкретно променяли, как набат, болезненно било в голову почти минуту. — Ясно… — Томми потупил взгляд на обувь Дрима, слегка шмыгнул носом, но слёзы удержал. А затем внезапно сказал, — У меня есть просьба, Дрим. Она — странная, но … Я могу одолжить твой шарф? — Томми указал рукой на шарф или скорее шейный платок, что был повязан сверху на куртку, что ему одолжил Вастейкен. И так же, как и куртка, этот предмет приятно пах одеколоном Дрима. Услышав такую просьбу, демонстрирующую зарождающую привязанность, Дрим с трудом сдержал победоносную ухмылку. — О? Ну… Да, конечно. У меня всё равно их несколько, — Дрим мягко ответил, сделав вид, что сильно удивлен, вовсе не рад, и просто делает своему пациенту одолжение. Он действительно оставил Томми шарф, а вот куртку, едва они вернулись в тепло, забрал, — До встречи, Томми! — на прощание он быстро поцеловал его в лоб и ушёл. Сегодня никуда дальше в романтическом плане он заходить не стал. Прогресс и так был виден. Тем более, в конце концов, для секса у него всё ещё был Уилбур. Это помогало терпеть, дожидаясь Томми, дольше. — Спасибо… — когда Дрим ушёл, подросток так и остался стоять один, держа подаренный шарф в руках. На щеках горел румянец, на душе было какое-то смятение. Странное у него шестнадцатилетие вышло. «Что-то тут не так… Но что?» — подумал он и сглотнул. Хотя, если подумать, сегодня всё не так, наверное не стоит загоняться… Придя в комнату, Томми сел на кровать и осторожно начал завязывать у себя на шее шарф. Хорошо, что Дрим его не пожалел. Иннит был почти уверен, что он зажадничает, этот сноб. Ну или по крайней мере, выглядящий-как-сноб-тип. Вдохнув терпкий, но приятный запах одеколона от шарфа слишком сильно в ноздри, Томми закашлялся, падая навзничь на кровать и фыркая. Вот он дурак… — Почему именно у таких мразей вкусный парфюм… А не у меня или Таббо, нечестно, — сказал Томми сам себе, посмотрел на неровный потолок палаты и рассмеялся. Сейчас он мог понять, почему Уилбур кажется пускал слюни на этого парня-психиатра. Наверное, тоже из-за запаха…

***

После прогулки довольный Дрим сразу же вернулся в свой кабинет. Надо было как минимум проверить состояние Уилбура. — Как ты? — он взял его за руку, проверяя пульс. Уилбур всё это время смирно пробыл в его кабинете. Ворочался на столе, кричал, плакал, смеялся: и всё это бедные сотрудники слышали за дверью кабинета Дрима и недоумевали, что происходит. Может, пойдут слухи. Но лучше так, чем если бы Уилбур под дозой выбрался и бегал бы по больнице, совершая потенциально опасные действия как то, за которое он сюда попал, например. Когда Дрим пришел, Уилбур немедленно приподнялся на столе и коротко, но страстно поцеловал своего партнера в губы. Затем внезапно он прижал его крепко к себе и уложил на стол. Он еще не отошёл от кайфа, поэтому нагло начал тереться носом об чужую, покрытую белой рубашкой, грудь и целовать бледную шею. — Дрим… Дрим, я так скучал… Ты так прекрасен… — влюбленно и страстно зашептал шатен Вастейкену на ухо, — Где ты был? Позволь мне показать тебе всю мою нежность и любовь… — Тшш, Уилбур, — Дрим погладил его по голове, сохраняя видимое спокойствие, хотя, конечно же, его врачебный опыт подсказывал ему, что люди в таком состоянии бывают опасны, — Я тоже по тебе соскучился, но совсем не надо выражать свою любовь так рьяно. Предложение с чаем в силе. Выпьешь? Ты бы меня этим о-о-очень порадовал. Уилбур прислушивается к его словам, пока осторожно целует шею, любуясь каждым миллиметром чужой кожи. — М?.. Извини за рьяность, — Сут смущенно хихикнул, — Я просто так соскучился по любви всей своей жизни. Хорошо… Я буду сдержаннее. Шатен отпустил Дрима и теперь с идеально ровной осанкой сидел на столе психиатра в ожидании чая. — С удовольствием выпью всё что угодно с твоих рук~ — С собственных, Уил, — Дрим отдал ему чашку, — Но заваренное моими. Лучше скажи: всё как обычно? Нету каких-то нетипичных симптомов от прихода? Не рвет, сознание не терял? — он и правда немного беспокоился за Уилбура. Не хотелось бы, чтобы такая преданная игрушка по неосторожности погибла. Сут чуть улыбнулся, когда взял чашку, вдыхая ароматный жаркий парок, исходящий от светло-зеленой жидкости. Его души грели вопросы, беспокойство Дрима. Конечно же… Он понимал, что его используют в какой-то степени. То, что он облажался и попал сюда, то, что он ещё и совершеннолетия не достиг, не означает, что он такой идиот, как Дрим возможно подумал. Но он не рушит иллюзию. Уилбур просто хотел уже быть хоть для кого-то полезным, а не полным разрушением. Ему хотелось поверить, и он поверил в искренние чувства между ними двумя, принял их, даже если это означало дать в руки Дриму поводок, что крепился к невидимому ошейнику на его шее. Он никогда по-настоящему никому другому такого не давал. Разве что некую иллюзию контроля, и то ненадолго. Но Дрим другой, мудрее, старше. Суту хотелось посмотреть, как он распорядится своей властью над ним. — Блевал вчера, — он честно отвечает на вопрос Дрима, — Но только потому, что я давно как следует не ел. А здесь, в больнице, меня заставляют плотно питаться. Вот организм и не привыкший, среагировал. — Ммм… А почему раньше плохо питался? — сочувственно, так, будто для него действительно важно вызнать все подробности самочувствия Сута, спросил Дрим, — Надеюсь, у тебя нет чего-то вроде анорексии или булимии? Конечно, я умею лечить разное, но, всё же, расстройства пищевого поведения — это не совсем мой профиль.Не совсем профиль этого места, в принципе. Нужно больше медикаментозного лечения, а также капельницы с питанием в таких случаях, разговорами и успокоительными средней тяжести такие проблемы не решаются, — хмыкнул Дрим. — Не бойся, — успокоил Уилбур, — Не думаю, что у меня есть анорексия, дорогой. Я плохо питался просто потому что сбегал из дома и жрал не пойми что. Это довольно глупо, но оставаться в доме Фила иногда было бы геморроем ещё похуже чем это. — В любом случае, попрошу, чтобы тебя не сильно заставляли есть, если хочешь, — предложил Дрим. На его взгляд у Сута тоже не было анорексии, худой он был скорее из-за наркотической интоксикации чем из-за чего-то другого, — И можем даже составить индивидуальное меню. Я почти уверен, что это поможет. Слушая Дрима и шумно глотая горячий чай, Уилбур был вынужден снять свои очки. Те чересчур сильно потели. — Хорошо, спасибо огромное… Я думаю, постепенно… Всё действительно устаканится и… Резко он замолчал, посмотрев на Дрима, пусть без очков он скорее видел не красивого мужчину, а лишь размытый светлый силуэт. — Слушай, а у тебя ведь нет… — Уилбур звучал немного небрежно, ещё развязно тянул слоги под героином, но это был важный для его будущего вопрос, определенно, — Семьи или жены?.. Или ты и не ищешь себе никого? — Жену? — Дрим усмехнулся, — Учитывая, что я больше по парням, её я точно не ищу. А что? Хочешь стать моей семьёй? — Дрим сложил руки под подбородком, немного нацеленно стараясь смутить парня вопросом. — Ну… Вообще, мои прошлые отношения… — признался Сут, — Я не испытывал в них такого притяжения как сейчас. Я никогда ни к кому не чувствовал такой любви как к тебе, Дрим. Раньше я не хотел быть с человеком постоянно, не хотел слышать голос так часто, не скучал так… — на удивление, обычно бесстыдный Уилбур сейчас действительно смутился. Набрал побольше воздуха в лёгкие, как перед дайвингом, прежде чем снова заговорить: — Поэтому да… Хочу быть с тобой… Я бы с удовольствием готовил тебе завтраки… И приносил цветы. Вообще, — Уил вдруг вспомнил, что обмениваясь с другими пациентами безделушками, нашел подарок не только для Томми, но и для Дрима. Красивую серебряную цепочку с подвеской в форме полумесяца, — У меня для тебя уже сейчас есть подарок~ — c гордым видом шатен протянул психиатру маленькую черную коробочку, в которой и лежало украшение. Сдержанное, но элегантное. Прямо как сам психиатр. — Ох… — Дрим взял коробочку, — Где ты только достал? — Дрим отреагировал сдержанно, но достаточно, чтобы не обидеть Уилбура, вежливо улыбнулся. Он не сколько был обрадован, сколько удивлён. Хотя жест Уилбура всё равно льстил, конечно. — Выменял за коробку сигарет, оказывается, тут бывают такие идиоты, что меняют дешёвые сигареты на дорогое серебро, — рассказывая, Уилбур слегка усмехнулся, поправил рукава с важным видом. — Это точно. Посмотрел бы я на этого человека, — улыбнулся Дрим. Спрашивать имя не стал, почему-то чувствовал, что Сут свой источник не сдаст. Но обмен такими безделушками, как сигареты, значки, бижутерия, и не был чем-то опасным, пусть пациенты развлекаются. Он был готов закрыть на это глаза, как это делали надзиратели в любых тюрьмах. Тем более, что эта больница имела режим мягче чем любая тюрьма. — Ну и конечно, я отдал все сигареты до последней. Ведь попытка тебя порадовать важнее моих сигарет, это уж точно, — скромно закончил говорить Уил. — Спасибо. Мне действительно нравится, — поощряя Уилбура, Дрим тут же надел кулон под рубашку («он так приятно холодит грудь, да и смотрится хорошо, надо отдать должное» — подумал Вастейкен) и поцеловал Уилбура в щеку. — Я очень рад, — Уилбур счастливо покраснел и притянул Дрима к себе за воротник, улыбаясь. Слегка мозолистые пальцы пощекотали подбородок психиатра, а затем Уилбур опустил ладонь к чужому кадыку, лаская его, — Кстати… Можно мне получить доступ к столовой ненадолго, я бы правда что нибудь приготовил тебе. Что ты любишь? — А что ты умеешь готовить? Что ты много раз готовил? Просто не хотелось бы, чтобы ты ударился в эксперименты и сжег кухню, — усмехнулся Дрим, услышав предложение Уилбура — Я не очень прихотливый к еде, правда. Мне понравится любое блюдо, главное же — это твоя забота, Уил, — смягчил он свой недоверчивую тираду нежным окончанием. — Эй, я вообще-то имел огромные успехи в кулинарии! Любил готовить для родственников… До тех пор, пока мама нас не покинула… — подросток опустил взгляд на руки и прищурился. Слезы чуть не выступили на глазах. Воспоминания о матери обожгли его сердце так, что оно болезненно сжалось. — Хэй… — Дрим погладил парня по голове, с небольшой тревогой отметив изменившееся состояние и расположение духа, — Прости, если недооценил. И за то, что разбредил воспоминания. — Ничего, — Уилбур решительно вскинул голову, на что Дрим улыбнулся. Он надеялся, что Сут не станет долго хандрить. Что будет сильным, — Я приготовлю оладьи завтра утром и принесу тебе в кабинет, — принял решение Сут. Дрим погладил его по щеке. — Я буду ждать твоих оладий завтра. Уверен, они будут чудесные. Они ещё немного поболтали, выпили пару чашек чая, наслаждаясь компанией друг друга, а потом Дрим проводил его до двери: — До завтра, солнце, — поцелуй на прощание уже вошёл у Дрима в привычку. Он настолько входил в роль, что ему иногда даже казалось, что он правда… Любит Уилбура. Может, он и любил. Насколько он мог любить, конечно. Но при этом и владеть его братом он продолжал хотеть. Одного лишь наркомана, пусть даже и милого, для счастья, ему, похоже, было недостаточно…