You make everything okay

They're all around me circling like vultures They wanna break me and wash away my colors Wash away my colors... Сяо вваливается, иначе не скажешь, в комнату, и Юнь еле успевает его поймать. Его не было примерно сутки, они обычно не предупреждают друг-друга о том, кто и по каким делам уходит. Один — экзорцист, которого могут вызвать в любую точку Ли Юэ, а то и на границу с другим регионом. Второй — якша, его вообще может не быть несколько дней и ночей подряд. "Если решишь начать меня искать, подожди неделю" — сказал однажды Сяо. До недели благо не доходило. Адепта доносят до кровати и стаскивают с него обувь. Уставший и весь в пыли, как будто из шахты... И тут до Чун Юня начинает доходить: просьба Сяо поискать через Син Цю старые записи о Разломе и о происходившем там, была не случайной. Take me high and I'll sing Oh, you make everything okay, okay, okay, We are one and the same Oh, you take all of the pain away, away, away Save me if I become my demons... Юнь снимает с якши перчатки, верхнюю часть одежды, на всякий случай ощупывая бока и спину на предмет повреждений, а затем помогает ему полностью переодется в домашние штаны и широкую майку. Но стоит отпустить — Сяо, словно тряпичная кукла, ухается обратно на постель. — Воды принести? — интересуется экзорцист, убедившись что внешние повреждения отсутсвуют, а кости целы, на что получает неопределённое мычание. Дойдя до стола он наливает из кувшина в стакан воды, и, подумав, достаёт из шкатулки два запасных талисмана. Вернувшись Юнь дожидается, пока адепт допьёт воду и снова ляжет. После этого, один талисман быстро оказывается у Сяо на лбу, другой — на груди. — Не знаю, что произошло, но лишним, думаю не будет, — говорит Чун Юнь, и уже собирается оставить якшу отдыхать, но тот перехватывает его руку, и переплетает их пальцы. — Останься, пожалуйста, — шепчет он, ощущая, как Юнь большим пальцем осторожно гладит тыльную сторону руки и костяшки. I cannot stop this sickness taking over It takes control and drags me into nowhere I need your help, I can't fight this forever I know you're watching, I can feel you out there... — Расскажешь, что случилось? — тихо спрашивает мечник. — Прости, не могу. Это не только моя тайна, — хрипло отвечает Сяо. — Только попрошу тебя об одном. Никогда не спускайся в шахты разлома. Я не прощу себе, если потеряю ещё и тебя. — Обещаю, — Юнь видит как мерцавшие до этого талисманы потухают. Он тянется убрать их, и вдруг слышит всхлип. — Сяо...? Адепт молчит, глядя в потолок, а по его скулам и вискам катятся слёзы, теряясь где-то в изумрудных прядях. Юнь ложится рядом, сгребая копейщика в объятия, будто пряча от всего остального мира. Того трясёт от беззвучных рыданий, и экзорцист понимает, что успокаивать Сяо сейчас бессмысленно — это слёзы, которым якша не давал пути наружу многие сотни лет. Ему нужно отпустить себя сейчас, чтобы потом было легче дышать. — Не знаю, что произошло, но я не оставлю тебя пока ты сам этого не попросишь, — губы касаются тёмной макушки, а руки нежно гладят спину и бока. Чун Юнь всегда дорожит их моментами проведёнными вместе, так как эта жизнь — сумасшедшие колесо, бешенный вихрь, и ты никогда не знаешь, что будет завтра или через год. И знание того, что в любой момент карма усилившись, может забрать якшу у него, подталкивает к тому, чтобы заботиться, дарить ему душевное тепло столько, сколько возможно. Дать понять, что в жизни можно ощущать что-то кроме необъятной по силе боли. Так проходит полчаса, может больше. Сяо понемногу перестаёт трястись, а потом и вовсе затихает. Юнь понимает — уснул. Слишком много эмоций для него одного. Мечник осторожно, чтобы не разбудить, слезает с кровати, идёт на кухню Ваншу, чтоб попросить приготовить большую порцию миндального тофу. Вернувшись в комнату, он видит, что Сяо всё ещё сопит, свенувшись калачиком, поэтому Юнь подтягивает свободную половину пледа и укрывает им адепта.

* * *

Take me high and I'll sing Oh, you make everything okay, okay, okay, We are one and the same Oh, you take all of the pain away, away, away, Save me if I become my demons... Следующие два дня Сяо не уходит с территории постоялого двора совсем. Ему нужно уложить в сознании всё произошедшее. "Ты не сходишь с ума, Сяо, лишь становишься ближе к тем, кого защищаешь" — уходя сказал Итэр. Может, действительно, не сходит. Ему есть куда возвращаться, есть тот, кто его будет ждать и кому он не безразличен, даже, вот новые знакомые из Инадзумы появились. Итто конечно шумный, большой ребёнок — не иначе, но если бы не его природное демоническое упрямство, они бы не продвидвинулись дальше, и Сяо пожертвовал бы собой ради, возможно, ещё более бессмысленной попытки вытащить их. Моракс не даёт глаз бога, тем, кто плохо стоит на ногах и не имеет благих, но твёрдых, убеждений в своей жизни. Да и бык у него, Уси вроде как, забавный малый. Как-нибудь нужно договориться с Итером, чтоб познакомить Итто с Юнем. Экзорцист же хотел увидеть реального демона, вот будет ему знакомство. Главное что демон ещё такой, который не убежит и не исчезнет. Итто тоже не должен быть против, óни этот — парень общительный, и если по честному, далеко не глупый. Тем более, оба владеют двуручными мечами, смогут потренироваться вместе — это явно будет отличаться от привычных тренировок с Синь Янь. Янь Фэй заходила на постоялый двор на второй день после их возвращения из Разлома. Сяо никогда не думал что будет сидеть с кем-то в спокойной атмосфере и пить чай, рассказывая о событиях прошлого без тоски, лишь с тянущим чувством ностальгии. Он тогда решил, что ему стоило бы самому что-то написать о своей прошлой семье, об остальных якшах. Текст врать не будет. Даже если память адепта окажется подвержена эрозии — у него будет опора на собственные слова, написанные при целой памяти. Сяо озвучил свою идею Янь Фэй, и та его поддержала. Take me over the walls below Fly forever, don't let me go I need a savior to heal my pain — Сяо, ты как? — вернувшийся из очередной деревни, в которой объявился какой-то злой дух, Юнь отвлёк адепта от размышлений. — Гораздо лучше, чем позавчера, — улыбнулся тот. — Это радует, — мечник обнимает Сяо, целуя в висок, а потом быстро отстраняется, так как якша не очень положительно относится к проявлениям чувств на людях. — Я встретил Янь Фэй, она просила передать, что они на днях с Итэром зайдут всей компанией, кроме Е Лань. Что за компания хоть? — Мы вместе были в Разломе, — безэмоционально отвечает копейщик. Ему всё ещё сложно говорить об этой конкретной ситуации. — Хорошо, дальше расспрашивать не буду... — Среди этой компании есть реальный демон-óни, — неожиданно говорит якша. У Юня загораются глаза от восторга, и Сяо мягко улыбается, глядя на него. Вроде взрослый по простым человеческим меркам, серьёзный в бою парень, но если заинтересован чем-то, то выглядит словно ребёнок, которому подарили новую игрушку. — Пойдём? — Сяо сам берёт экзорциста за руку, указывая на лифт. Он мог бы поднять их за счёт сил анемо, но раз уж якша решил что эти два дня он потратит на эмоциональную и физическую разгрузку, то почему бы и не использовать лифт. Завтра он снова будет охотником на демонов, защитником якшей, а сегодня у него ещё есть время побыть рядом с любимым человеком. Произошедшее в Разломе оставило сильный отпечаток в сознании адепта. Сейчас, держа прохладную ладонь в своей, чувствуя переплетение пальцев, он как никогда осознаёт насколько сильно любит Чун Юня и как дорожит им. Солнечный парень, не столько из-за энергии ян, сколько из-за собственной отзывчивости, нежности по отношению к якше и душевного тепла. Как только они заходят к себе, Сяо целует Юня, закидывая руки ему на плечи. Копейщику сейчас, как никогда раньше нужно чувствовать его присутствие рядом, как родные руки гладят и прижимают ближе, подтверждая, что он не один. Экзорцист понимает его без слов, подхватывая адепта под бёдра. Такой лёгкий, для того, кто привык сражаться тяжёлым мечом, и такой хрупкий на вид. Чун Юнь всегда осторожен с ним, в плане физической силы, чтоб не оставить синяки на прекрасном теле. Может кому-то это показалось бы красивым, но точно не Юню, он так не может. Мечник, не прерывая поцелуя, укладывает якшу на кровать. Опираясь на локоть он перебирает пальцами волосы на тёмной макушке, другой рукой забираясь под домашнюю майку Сяо, оглаживая грудную клетку и живот. — Что бы ни произошло, всегда помни, что я люблю тебя, — выдыхает якша, разрывая поцелуй. — Хорошо, — шепчет Юнь и трётся носом о его щёку. Экзорцист помогает Сяо снять майку и припадает губами к нежной шее адепта. Лёгкие, словно бабочки, поцелуи, идут до ключиц, пальцы проходятся по рёбрами, и Сяо неожиданно для себя дёргается. — Что такое? — Юнь отстраняется, глядя на якшу. — Всё хорошо, просто было щекотно, — тот смущается, потому что сам не ожидал от себя такой реакции. Они не часто проводят время предаваясь страсти, но это впервые, когда якша чувствует подобное, будто раньше у него был какой-то блок на такие ощущения. Он сжимает в пальцах светлые пряди, и с губ срывается стон, когда язык экзорциста касается соска. Юнь втягивает его, а после отпускает и дует на покрасневшую горошину. Адепт плавится под руками и губами экзорциста, ведущими дорожку из поцелуев и слабых укусов всё ниже, туда где копится тягучее ощущение. Сяо не сдерживается, стонет в голос не смущаясь уже ничего, это та слабость которую он может себе позволить только рядом с одним конкретным человеком. — Подожди, так не честно, — останавливает его Сяо, стараясь вдохнуть глубже, — ты всё ещё в одежде. — Заметил всё-таки, — по доброму усмехается Юнь, и снимает с себя верх и отстёгивает лямки штанов-комбеза. Мечник возвращается к тому, на чём остановился, а именно — выцеловыванию каждого открытого участка кожи от груди до пояса якши. Руки гладят крепкие бедра, сжимают ягодицы под тканью, но не до синяков, и Сяо прогибается в спине сильней, вновь хватаясь пальцами за волосы экзорциста. Возбуждённый член уже болезненно ощущается даже под широкими домашними штанами. Адепт делает рывок, и тут же экзорцист оказывается под ним. Сяо отчаянно целует его, покусывая губы и потираясь пахом о пах Юня, дразнится намеренно. Сейчас в мечнике проснётся энергия, и станет во много раз лучше. Так и происходит. Чун Юнь меняется в лице, хитро облизывая губы, и забирается рукой под пояс штанов якши, сжимая возбуждёшнный орган и растирая большим пальцем выступающие капли по головке, от чего адепт вскрикивает и невольно толкается в ласкающую руку. Мечник прерывается не надолго, от чего оставшйся без внимания адепт буквально скулит, пока его переворачивают обратно, спиной на кровать и наконец снимают с него и с себя последние элементы одежды. Экзорцист слезает с кровати чтоб найти масло, которое так-то предназначенно для массажа, но сейчас не время для долгих раздумий. Чун Юнь возвращается, и тут же оказывается затянутым в тягучий страсный поцелуй, не прерывая который, он разводит ноги адепта и устраивается между них. Прохладные от масла пальцы находят сжатое кольцо мышц, экзорцист вводит один на пробу, и не встретив сопротивления двигает им, растягивая. Спустя несколько минут добавляет второй палец, а затем третий, периодически разводя их в стороны, для лучшей растяжки. Воздух в комнате нагревается всё больше, с каждым поцелуем, они оба абсолютно нагие, кожа к коже. Сяо мечется по кровати, самостоятельно толкать навстречу пальцам экзорциста. Выгибается в спине, когда Чун Юнь якобы случайно задевает простату. Адепт хватается руками за плечи, спину, запускает пальцы в волосы парня над ним, горячо стонет ему в губы. Юнь убирает пальцы, и Сяо недовольно хмурит брови глядя на него, будто бы обиженно поджимая губы. А экзорцисту от вида такого адепта крышу сносит. Ведь таким великого яксу видит только он, распластанного по кровати, с растрёпанными ещё больше чем обычно волосами, губами, раскрасневшимися от поцелуев. И, бездна забери, как он красив даже в таком виде. Его любовь. Чун Юнь заводит одну руку Сяо под поясницу, и направляет уже болящий от возбуждения член внутрь. Медленно, чтоб не навредить, продвигается на половину длины и замирает, давая время привыкнуть. Расцеловывает щёки, лоб, скулы парня под ним. Сколько бы у них ни уходило времени на подготовку, Сяо всё равно оказывается узким, регенерация, чтоб её. — Юнь, пожалуйста... — хрипло стонет копейщик ему в ухо, и от этого у Чун Юня мурашки по коже идут. Он толкается глубже, и рассудок экзорциста почти отключается. Медленные, осторжные толчки сменяются более быстрыми и резкими, Сяо бессовестно стонет в поцелуи, царапает парню спину, зная, что ему за это ничего не будет. Кусает экзорциста в плечо и шею, когда член проезжается по комку нервов внутри. Одной рукой мечник всё так же прижимает к себе, второй слегка тянет за волосы, чтоб открыть себе доступ к шее парня. Чуть засасывает кожу, чтоб не осталось следов. — Ты самое ценное, что есть у меня в этой жизни, самый важный и родной, — шепчет Юнь. Рука экзорциста перемещается с волос, на член адепта, помогая парню кончить в несколько движений. И следом кончает сам, от того, как стенки вокруг сжимают его. Якша чувствует, как внутри разивается горячее липкое, и рвано выдыхает, в плечо парня над ним. Нужно в уборную, нужно перестелить простынь. Но это всё позже. Сейчас есть только они двое, ленивые поцелуи и лёгкие прикосновения прохладных пальцев к изумрудным волосам