Капли крови на лепестках сакуры

Намджун отдаёт ноутбук Сокджина Джисону и идёт в кабинет Хосока. Удивительно, Чон здесь всего-ничего, а его офис имеет такой обжитой вид будто профайлер проработал здесь уже несколько лет. Намджун также ловит себя на мысли, что в компании Хосока чувствует себя расслабленно словно действительно знает его давным-давно. Ким усаживается на стул, и хозяин кабинета спрашивает у него: — Кофе? — Да, если можно, капучино. Чон пружинистой походкой подходит к холодильнику, сверху которого примостилась ярко-красная кофемашина, ставит чашку и нажимает на кнопку. Намджун осматривается и замечает на столе Чона фото в рамке. — Прага, — узнаёт он, — ездил в отпуск? — Да, 6 лет назад. Прекрасное место, красивейший город. У меня с ним связаны лучшие воспоминания. — А что это у тебя в руках? — Жареные каштаны в кульке, их там на каждом шагу продают. — Мне кажется, когда мы там были с Джихё, я их не видел. А кто тебя фотографировал? Случайно не Юнги? Выражение лица Хосока меняется, он не отвечает сразу, берёт чашку из-под кофемашины и относит её к столу. — Мне просто нравится Прага, — неопределённо отвечает он, усаживаясь в кресле. — Выглядишь счастливым. — Я и был. — А сейчас? — Намджун понимает, что это всё не совсем его дело, но не может удержаться. — Я всегда счастлив. Но тогда был особенно счастлив, — тон и хмурое выражение лица профайлера противоречат тому, что он говорит. — Всегда можно поговорить, выяснить отношения и вернуть то, что всё ещё дорого и важно, — говорит Ким, изо всех сил стараясь быть тактичным — Не всё так просто. — О чём ты хотел поговорить? — Я подметил одну деталь, когда просматривал дела. Четвёртая жертва. Она выбивается. Единственная иностранка. Японка. Наори Микадо. Она была студенткой по обмену. Обеспеченная семья. И, кстати, училась по обмену именно в универе Хёнджина. Я посмотрел био Хвана на одном сайте, посвящённом киноактёрам. Там было сказано, что Хван учился в Японии, в октябре — ноябре 2014 года. Это совпадает с датой убийства Пак Соён, пятой жертвы. Похоже, что Хёнджина не было в Корее на тот момент. Скорее всего, он не наш убийца. Кроме того, я прослушал запись допроса, которую ты мне дал. При упоминании об убийстве Ким Ынхе его голос стал на тон ниже. — Что это значит? — Когда человек взволнован, его голос обычно повышается на тон или два. Снижение тона обычно говорит о печали. Думаю, что учитывая и микровыражение лица, можно сказать, что Хван сочувствовал жертве. — Это, конечно, отлично, но, если у Хёнджина такое прочное алиби, то уже неважно, прости. Я проверю, правдива ли та информация с сайта. — А знаешь, когда ещё понижается тон? Намджун поднимает на Чона вопросительный взгляд. — Когда человек хочет кого-то соблазнить, обольстить, понравится. Мы невольно делаем наш голос грудным, он становится тише, потому что приглушённый голос воспринимается как тот, который обычно используется в интимной обстановке. Я это к тому, что именно этим тоном пользовался Сокджин, когда разговаривал с тобой сегодня. — Что? — Намджун недоумевает. — Прости, я не имел в мыслях подслушивать. Я пришёл к тебе в кабинет, а рабочий сказал, что ты в комнате допросов. Когда я подошёл туда, то увидел в окно тебя и Сокджина. Сначала я просто хотел понаблюдать за ним, как за свидетелем. Нас в своё время обучали определять, насколько искренен дающий показания, врёт ли он, и всё это по жестам, микровыражениям, тону голоса. Так я увидел, что ты ему нравишься. Но, в целом, не надо быть гением, чтобы это понять. Только вот ты не понял да, Намджуна? Он тебя на свидание пригласил, на ужин. — Что ты такое говоришь? — Ким искренне удивлён. Всё, что сказал ему Хосок, кажется ему далёким от истины. Но если поразмыслить… Сокджин очень заметно смущался и краснел, а это предложение поужинать… Оно действительно могло бы быть воспринято, как приглашение на свидание. Ведь предлог у парня был неубедительный. «В благодарность, что снова взялись за дело моей мамы» — вспоминает Ким. Ладно, если бы он уже поймал Сакуру, эти бурные эмоции и это приглашение можно было бы принять за волнение и проявление благодарности. — Я вижу, ты задумался, — посмеивается Хосок, — отшил бедного паренька и сам не понял, да? — Он вообще-то намного младше, — наконец, выдавливает Ким, выплывая из собственных мыслей, — и я по женщинам. — Я тоже думал, что я по женщинам, пока не встретил Юнги. — Это немного другое. Я не думаю, что меня интересуют мужчины. — Ты гомофоб, бро? — снова смеётся Чон. — Нет, я не гомофоб, я ничего не имею против геев, — возражает Ким, — я на минуточку дружу с Мином, если ты не заметил. Просто мне не подходит … такой образ жизни. — Какой такой, Намджун? Это происходит совсем не так, как ты думаешь. Ты просто влюбляешься в человека, и всё. Это как говорить, что тебе всю жизнь нравились блондинки, а потом встретить брюнетку и влюбиться так сильно, что все установки мозга будут посланы в жопу. Также и тут, думаешь, что по девочкам, но встречаешь мальчика, и всё. I am so gay for youuu — напевает Хосок, издав смешок. — Брюнетки и мальчики какие-то не соизмеримые категории, тебе не кажется, Хосоки? — Посмотрим, Намджун щи, — иронизирует Чон. — Кстати, — продолжает профайлер, — я заметил одну вещь, когда читал показания по делу. В обеих случаях, в которых жертвы были найдены дома, фигурируют кошки. — Кошки? — удивляется Ким, — При чём здесь кошки? — Пока не знаю, но мне показалось, что нужно выяснить, были ли кошки у остальных жертв. — Не думаю, что это важно, но хорошо. В любом случае, я собираюсь снова опрашивать свидетелей и близких жертв. — Отлично. Так ты не передумал, может, поужинаешь с красивым парнем? — подкалывает Намджуна Хосок. — А ты не передумал, может, вернёшься к Юнги? — возвращает подъёбку Чону Ким. — 1:1, — констатирует профайлер, посмеиваясь. — Ладно, бро, мне нужно идти. Надеюсь, окно в моём кабинете уже починили. А то ноябрь на подходе. Не лето. — Совсем не лето, — соглашается Хосок, — Кстати, есть желание после работы пропустить по стаканчику? Намджуну неловко отказывать, но и согласиться он тоже не может. Выпить по стаканчику после работы эта их с Юнги прерогатива, и он не уверен, что Мин захочет, чтобы Хосок к ним присоединился. Увидев замешательство на лице Намджуна, Хосок обо всём догадывается сам. — Вы выпиваете с Юнги, — произносит он тихо, — всё в порядке, я понимаю. В другой раз! — Прости, бро. *** Мин Юнги сидит в своём кабинете, точнее в кабинете отдела криминалистики. Как начальник он запросто мог бы выбить себе отдельный кабинет, Тэхён ему даже предлагал, но Мин сам выбрал работать со своими ребятами в одном пространстве. Они работают в кабинете впятером, — Ли Ёнбок, Со Чанбин, который сейчас в отпуске, Пак Чимин и вновь прибывший Чонгук. Стажёр, как его называет Мин. Чимин сверяет отпечатки пальцев с места ограбления ювелирного магазина с «пальчиками» в базе данных. Работа монотонная и поэтому он просто время от времени нажимает на клавишу на компьютере, листая страницы. — Этот Чон Хосок, новый профайлер, очень даже ничего, — внезапно произносит он с улыбкой, не обращаясь ни к кому конкретно и ко всем сразу. — О, да, — тут же подхватывает Ёнбок, — я бы не отказался, чтобы он меня… немного попрофайлил. Юнги при этих словах щурит глаза, но никто не замечает в нём перемены. Парень заливается смехом, а Чимин, фыркнув, говорит ему: — Я всё расскажу Чанбину, он сам тебя напрофайлит. — А чо я то. У нас с Чанбином ничего нет. — Вы флиртуете, что аж пыль столбом, — говорит Пак. — Но он так и не соберёт свои яйца в кучу позвать меня на свидание, — обиженно оттопырив нижнюю губу, говорит Ли. — А Намджун хён женат? — внезапно врезается в их разговор Чонгук. — Не женат, но тебе ничего не светит, — отрезает Чимин. — Это ещё почему? — Сопли подотри, — осаживает Пак младшего. Тот не отвечает, обиженно шмыгает носом и утыкается в компьютер. В этот момент в дверь заглядывает Тэхён: — У нас снова труп. Похоже, что дело рук Сакуры. Мин, Пак, Чон — на выезд! Ли, остаёшься, на всякий случай, в офисе. Смех растворяется в воздухе, улыбки с лиц пропадают. Чимин проверяет чемоданчик, Юнги надевает пиджак, Чонгук переобувается. Через 5 минут криминалисты уже в автомобиле и выезжают на место преступления. Авто Намджуна едет сзади в десяти метрах. С ним на переднем сиденье находится Хосок. — Третье убийство за неделю, — говорит он глухим голосом, — это не к добру. Очевидно, что Сакура изменил своим привычкам. — Всё ещё может быть подражатель, — произносит Намджун, — тем более, что на этот раз жертва не женщина.