***
Спустя два дня Чанбин, легко поправляя пиджак, проходит через рамку металлоискателя на входе в национальный музей современного искусства в Токсугуне. Он минует охрану, показывая документы, и получает чёрный браслет, означающий, что смотрители в каждом зале не подходят к нему, не делают ему замечаний и не препятствуют никаким его действиям. Чанбин знает, куда идти. Через десять минут быстрой прогулки по невероятной красоты помещениям он оказывается в зале работ Хвана Хёнджина, и видит то, за чем пришел. Со хищно улыбается, подходя к стройной фигуре в чёрном костюме со спины. Ещё до того, как он успевает приблизиться достаточно, чтобы быть замеченным или что-то сказать, Феликс, не отрывая глаз от картины, говорит, и в его голосе слышно дерзкую ухмылку: — Детектив. Какая приятная встреча. Чанбин замирает. — У вас очень сексуальная манера шагов. Вашу походку сложно не услышать, — отвечает Феликс, словно читая его мысли. Он любуется написанными маслом подсолнухами, прикрытыми стеклом и огороженными красной лентой. — Присматриваете себе новую кражу в коллекцию? Феликс игнорирует этот вопрос. — Вы не находите работы Хвана особенными? Многие картины потрясающе красивы, но он… Он словно чувствует что-то интенсивное каждую секунду, которую тратит на написание своих, и умеет это передать. Казалось бы, просто несколько жёлтых цветков, а так завораживает. Чанбин обращает внимание на картину. Нежные подсолнухи — три цветка — обрамлены почему-то серым, грозным фоном. «Подсолнечное поле перед грозой. Хван Хёнджин, 2022», гласит подпись внизу. — Мрачно. — Чанбин переводит взгляд на Феликса, пытаясь проанализировать его эмоции, но критик смотрит на цветы непроницаемо. — Бросьте, вам нравится. Работы Хёнджина не нравятся только необразованным и завистникам. — Ёнбок, мы оба знаем, что вы тут делаете. Прекращайте играть в свои игры. Преступления должны быть наказуемы. Вместо ответа Феликса взвывает сирена. Освещение сменяется на красный, смотрители встают со своих мест и поспешно начинают блокировать двери. — Как же так, детектив? Я здесь, стою рядом с вами, а Ли Минхо по официальным данным сейчас не в Сеуле. Вы обманулись, подозревая меня, — последние слова Феликс произносит, опасно приблизившись к губам старшего. Чанбин не дёргается, но хмурится. Ли Минхо действительно был замечен в Японии на съезде ценителей картин маслом, а Ли Ёнбок действительно стоит рядом. — Ты мог нанять тех, кто это сделает. — Чанбин пытается перекричать сирену. — Мог. А может, вы просто не можете принять тот факт, что ищете не там, детектив, — Ли улыбается в ответ. Чанбин срывается с места, надеясь успеть добежать до охранного поста, чтобы узнать, какой зал пострадал, но когда он достигает цели, то видит, что все люди в форме раздражённо перекрикиваются между собой. — Упустили, — обращается к нему начальник охраны. — Они делают всё за считанные минуты. Ли Ёнбок здесь, он заблокирован в зале Хвана Хёнджина, можете арестовать его, мы подсобим. Когда Чанбин возвращается в зал картин Хвана в сопровождении двух охранников, он встречает лишь смотрителей и несколько напуганных посетителей. У картины с подсолнухами пусто. Как и на её собственном месте за стеклом.***
Чанбин выключает двигатель своей машины и устало опускает голову на руль. Ему нужно выпустить пар и выпить стакан хорошего виски. Сейчас он поднимется в свою квартиру и сделает это, но прежде… — Сука, сука, сука! — он бьёт по рулю ладонями, морщась. — Как же меня заебала эта поганая шайка Ли. Дерьмо собачье, — он плюётся ругательствами. Когда гнев немного отступает, Чанбин смиренно берёт с пассажирского сидения свой портфель, выходит из машины, нажимает кнопку блокировки дверей на ключах и идёт к подъезду. Он чувствует себя расслабленным, после того, как выпустил пар, по крайней мере несколько минут. Несколько минут, пока заходит в лобби и улыбается консьержу. Несколько минут, пока едет в стеклянном лифте на свой этаж. Несколько минут, пока не замечает, что дверь в его квартиру едва заметно приоткрыта. Он быстро и бесшумно достает из кобуры пистолет, кладёт портфель на пол, чтобы он не мешал, и толкает дверь плечом. Свет горит только в гостиной, и Чанбин, медленно осматриваясь, чтобы никто не напал на него со спины, тихо заходит в гостиную. Феликс расслабленно стоит к нему спиной, держа одну руку в кармане. — Некрасиво направлять на гостей, пришедших с миром, оружие, — он поворачивается, и во второй руке Чанбин видит бокал с вином. — У вас тут довольно пустые стены. Я могу подсказать парочку подходящих картин, — видя напряжённое до комичности лицо старшего, он добавляет: — Которые можно купить, конечно же. Репродукции подойдут. — Я арестую тебя прямо здесь и сейчас, Ли Ёнбок, за взлом с проникновением. И возможно кражей. — Чанбин не опускает пистолет, но Феликс знает, что он не снят с предохранителя. — У вас тут нечего красть, детектив. Безвкусица в интерьере не привлекает меня. А вот против наручников ничего не имею, — Феликс делает глоток из бокала и ставит его на журнальный столик. Он протягивает запястья к Чанбину, показательно переворачивая их. Чанбин одной рукой тянется к поясу за наручниками. Феликс всё еще на прицеле. — Чёрт возьми, детектив, вы такой напряжённый. Посмотрите на мою комплекцию и на вашу. Вы же скрутите меня за две секунды, если я попытаюсь дёрнуться. — Феликс очень медленно расстёгивает две верхних пуговицы своей бордовой шёлковой блузы. — Может вы простите мне мелкое хулиганство? К кражам картин я ведь непричастен. Или если не простите, может, накажете меня сами? — Подойди к стене и повернись спиной, — Чанбин отцепляет от пояса наручники, открывая один. Феликс слушается, поднимая руки в воздух, и Со тихо убирает пистолет в кобуру. Когда он подходит к Феликсу, он заламывает одну из его рук за спину и прижимает его к стене своим телом. — Боже, как же долго я мечтал, чтобы вы меня к чему-нибудь прижали. Я растягивал себя пальцами в душе, думая об этом, — он снова улыбается, ощущая, как хватка становится сильнее от злости Чанбина. Со шипит ему в самое ухо: — Если прямо сейчас не заткнёшься, и правда доиграешься. Я найду, что тебе впаять. У меня, блять, целый список. — Надеюсь, из этого списка вы всё же выберете свой член, — Феликс подаётся бёдрами назад, упираясь в ногу Чанбина. И Боже правый, Чанбин отчётливо чувствует что-то твёрдое между мягких половинок. — Ох, детектив. Кажется, вам нужно меня обыскать. Возможно, я спрятал что-то, что попытался украсть у вас, в весьма неожиданном месте. Не до конца осознавая свои действия, Чанбин свободной рукой ощупывает твёрдость, мгновенно понимая, что это ограничитель анальной пробки. Феликс ловко разворачивается к нему лицом в ослабевшей хватке и низким голосом говорит на грани шёпота: — Трахни меня, Со Чанбин. Трахни так, как я этого заслуживаю. Выеби меня, как следует. Вытрахай из меня душу. — У тебя нет души, Сатана, — говорит Чанбин, прежде чем выронить из рук наручники и впиться в губы Феликса, вцепляясь в его талию руками. Этот поцелуй — чистая концентрированная агрессия. Ли в его руках гибкий и податливый, стройное тело остро отзывается на прикосновения. Он мычит в поцелуй и поднимает ногу, согнув ее в колене. Чанбин подхватывает его под бёдра, усаживая на себя и сильнее вдавливая в стену. Со отрывается на секунду, чтобы сбросить пиджак и торопливо расстегнуть пуговицы рубашки. Блузку Феликса он просто разрывает, — пуговицы, инкрустированные Сваровски, разлетаются по всей прихожей, — отбрасывая на пол, и вбирает в рот розовые бусины его сосков поочерёдно. Ладони Феликса скользят по его затылку, пальцы пробираются в волосы и сжимают их, когда Со прикусывает его сосок, тут же отпуская с громким причмокиванием. В его мощных руках хрупкое и гибкое тело смотрится просто потрясающе. Чанбин разрывает поцелуй, смотрит ему в глаза, отталкивается от стены и быстрыми шагами достигает дивана, куда Феликс тут же падает. Грубо. Со расстегивает ремень и вытаскивает его из шлевок, так же быстро сбрасывает штаны и брифы. Феликс смотрит, Феликс бесстыже и неотрывно смотрит на его член из-под полуприкрытых век, и это заставляет что-то в животе у Чанбина сжаться. Классические чёрные брюки Ли стаскиваются с него, пожалуй, не иначе чем яростно. Чанбин замирает на секунду, видя, что под ними нет белья. — Блядство, у тебя вообще есть хоть какие-то приличия? — Я знал, чем закончится этот вечер. К тому же, так пикантнее, разве нет, детектив? — Феликс игриво закусывает губу, поднимая взгляд на Чанбина. Затем он переворачивается на диване, кладя руки на его спинку и подставляя задницу. — Хочу, чтобы ты был сзади. Так глубже. Чанбин через секунду оказывается рядом, цепляет двумя пальцами основание пробки и тянет на себя. Когда самая широкая часть выскальзывает из отверстия, Феликс коротко всхлипывает, слыша хлюпанье смазки. Она начинает стекать по его бёдрам. Чанбин закатывает глаза и стонет, не в силах вынести то, что видит. — Пожалуйста, не надевай презерватив. Я чист, я хочу чтобы ты кончил внутрь. Пожалуйста, пожалуйста, — Феликс смотрит через плечо на его член, а не в лицо. — Перестань говорить такие вещи, если не хочешь, чтобы я кончил раньше времени, — Чанбин грубо сжимает мягкие половинки пальцами, разводя в стороны и рассматривая отверстие, сжимающееся от неприятной пустоты после пробки и выпускающее из себя небольшие потоки смазки. Через секунду он толкается в Феликса, и это не медленно и плавно, не нежно и постепенно. Это грубо, до основания, агрессивно и глубоко. Это до искр в глазах. Феликс сжимает спинку дивана пальцами так сильно, что они белеют, широко открывает рот и стонет. Низко, громко и так, что Чанбин подхватывает его под живот одной рукой, чуть наклоняясь вперёд, а второй хватает за волосы, оттягивая назад голову, и начинает вбиваться в него с каким-то отъявленным бешенством. Он обнажает клыки и морщит нос от смеси пылкой ненависти и страсти, которую вкладывает в каждое своё движение. Его таз встречает ягодицы Феликса с развратными хлопками, Ли отчаянно сжимается, не в силах совладать с нереальным чувством наполненности, которое он любит едва ли не больше всего на свете. Не каждый член способен заполнять его так идеально. Но член Со Чанбина, главного детектива в отделе расследований преступлений над искусством, определённо это умеет. Феликс хнычет, и его стоны становятся похожими на плач, когда он вдруг подаётся вперёд, уходя от толчков Чанбина. Он разворачивается и двигает его, пока тот не садится на диван, а затем забирается сверху. Ли направляет в себя член одной рукой, опускаясь на него сразу до основания. Он заламывает брови и жмурится от удовольствия, сжимая плечи Чанбина и чувствуя его ладони на ягодицах. Он опускается и поднимается, стройные, но сильные бёдра работают всё быстрее, но через некоторое время устают. Чанбин придерживает его и начинает вбиваться снизу. Феликс кричит. Запрокинув голову, громко и отчаянно. Никто ещё не трахал его так хорошо. Чанбин переворачивает его, подхватывая разведённые ноги под коленями, и сгибает почти напополам. То, как он теперь трахает его — по-звериному жестоко — наверняка слышат все соседи. Он целует Ли, кусает его губы, обхватывает тонкую шею пальцами и сжимает так, что у младшего закатываются глаза. И вдруг Феликс выгибает поясницу, находя новый угол проникновения. Он отлично знает своё тело. Головка члена теперь с каждым толчком проходится прямо по его простате. Из глаз текут слёзы — невозможно, невозможно хорошо. Горячая лава стекается к низу живота, и Феликс отчаянно вцепляется в руку Чанбина, пытаясь оторвать её от дивана. Со меняет опору, освобождая её, и Феликс кладёт его ладонь на свой живот, крепко прижимая. И Чанбин чувствует это. Он чувствует, как кожа на худом животе натягивается изнутри головкой его члена. Опуская взгляд, он видит его очертания. Каждый раз, когда Чанбин глубоко внутри, живот Феликса повторяет его очертания, и он надавливает сильнее. Зажатый с двух сторон, Феликс кончает без рук, забрызгивая спермой свой живот, диван и руки Чанбина. Со делает ещё несколько толчков, завершая особенно сильным, и изливается глубоко внутри младшего. Он замирает в таком положении, стараясь восстановить дыхание. Феликс под ним сверхчувствительный из-за оргазма, тяжело дышащий, потный и раскрасневшийся. Смотрит на него из-под полуприкрытых век. — Пробка, — он шепчет хриплым, сорванным голосом. — Вставь её. Хочу сохранить в себе твою сперму. — Чанбин стонет на этих словах. — Блять, когда же ты прекратишь говорить грязные вещи… — он тянется к журнальному столику за пробкой, осторожно выходит из Феликса и вставляет её. Феликс, всё ещё чувствительный, слабо вскрикивает. — Никогда, детектив. Чанбин садится на диван и откидывается на спинку, тяжело дыша. — Что теперь? — Арестуете меня? — Видя грозный взгляд, направленный на него, Феликс тут же поправляется, — шучу. Вероятно, вы пойдёте в душ, а я исчезну, пока вы будете в нём. Или, — он наклоняет голову вбок, оглядывая тело детектива, — я буду здесь и пойду в душ после вас, а затем мы уснём в вашей спальне, чтобы утром я разбудил вас лучшим минетом в вашей жизни. А еще я делаю простой, быстрый и невероятный брауни, который может стать отличным завтраком. — Ли Ёнбок, не пытайся соблазнить меня. Феликс солгал бы, если бы сказал, что ничуть не расстроен отказом. И хоть он старается сохранить невозмутимое выражение лица, его глаза блёкнут. Он встаёт и тянется к своим штанам. — Останься. — Ворчит Чанбин и тут же отводит взгляд, поднимаясь с дивана. — Я в душ. — И возможно, я ещё украсил бы вашу квартиру стоящими картинами! — с улыбкой кричит Феликс вслед. Чанбин, светящий голой задницей на выходе из гостиной, показывает ему средний палец. Первое, что делает Феликс, когда слышит звук льющейся воды, — достаёт телефон и фотографирует оставленный ими беспорядок. Разбросанная как попало одежда и примятый диван в пятнах спермы. lixie: детектив обезврежен Ответ приходит незамедлительно. Во вложении — фото лежащего в постели мужчины со спины. Абсолютно голого и даже… с симпатичной попкой. sunidunidori: мой — тоже. Феликс приглядывается к фото и понимает, что мужчина на нём не кто иной, как помощник Со Чанбина. Его брови поднимаются. lixie: Хо, когда ты успел? sunidunidori: долгая история о частных джетах и очень симпатичных щёчках. и кажется, он мне нравится. lixie: same vibes. обезвредили на свою голову, блять Феликс откладывает телефон в сторону. Но только чтобы через несколько секунд снова взять его, услышав звук другого уведомления. hotterthenyourex: я знал, что тебе понравятся именно подсолнухи. надеюсь, ты повеселился. я, смотря новости — да lixie: они будут прекрасно смотреться в моей столовой hotterthenyourex: я знал, что стена там пустует непроста. без тебя у меня была бы очень скучная жизнь скучного известного художника, Ликси lixie: хе-хе hotterthenyourex: собираюсь пойти рисовать своего мужа обнажённым lixie: я не буду красть картину, на которой голый Ким Сынмин, Джинни hotterthenyourex: знаю. но согласись, его попка — просто прелесть lixie: я выключаю телефон