Мы еще встретимся.

- Марко? – вглядываясь в пустоту, неуверенно спрашивает Жан. Ответа не следует. Внимание Кирштейна привлекает шум. Юноша оборачивается, инстинктивно потянувшись к оружию, но, к собственному удивлению, он его не обнаруживает. Шум смолкает, заставляя Кирштейна напряженно прислушиваться и вглядываться. - Жан, - тихо произносит знакомый голос, заставляя сердце бешено колотиться, - здесь не место насилию. - Марко? – повторяет свой вопрос Жан, оборачиваясь. Так и есть. Перед ним стоит его друг и товарищ, обличенный в белую тунику. Друг, которого некогда Жан потерял. А вместе с тем и всякую надежду. - Да, - с полуулыбкой отвечает тот, отчего на щеках появляются едва заметные ямочки. И как Жан не замечал их раньше? Ему казалось, что он помнил в Марко все: от количества веснушек на щеках до шрамов на руках. - Я умер? – усмехается Жан, отчего его голос кажется ему неестественным. - Может быть, - с усмешкой отвечает юноша, жестом приглашая парня за собой, - я хочу показать тебе кое-что. И Жан доверяется, последовав за Марко. Ему хотелось задать парню сотни вопросов о том, почему они здесь, что случилось с Марко после смерти… Но сейчас было не до этого. Жан не мог оторвать взгляда от знакомой спины, от Марко, что шагал перед ним. Даже затылок, темные волосы, все это, такое любимое, было рядом. То, что некогда потерял…

***

- Смотри, - тепло произносит Марко, указывая вперед. Жан отрывает взгляд от земли. Ему удается сдержать удивленный возглас, когда он видит это. Они с Марко стоят на краю склона, а дальше, внизу – прекрасная долина, где распростерлось зеленое поле, река, искристо поблескивающая на солнце. Небо, такое невинное и чистое. Весь этот мир кажется таким девственным, нетронутым человеком. Совсем не тот мир, где живет Кирштейн. Где в любую минуту спокойствие может смениться хаосом, а земля, еще не расставшись с теплом солнечных лучей, будет заляпана кровью. И неизвестно, чья будет эта кровь – твоя или твоего товарища. - Марко, почему мы здесь? – спрашивает Жан, все еще не в силах оторвать взгляда от картины. - Потому что впереди нас ждет только это, - улыбается Марко своей фирменной улыбкой. - Что ты имеешь в виду? Мы скоро победим титанов? – серьезным тоном спрашивает юноша, но Марко мягко прижимает палец к губам Кирштейна, заставляя замолчать. - Не все сразу, - спокойно отвечает тот.

***

- Я за тобой наблюдал, - шепчет Марко, когда они с Жаном усаживаются на траву. Кирштейн молчит, опустив взгляд. Он знает, что Марко видел пьяные слезы Жана, жаркий шепот во сне, когда Кирштейн повторял его имя, сбитые кулаки, когда Жан проклинал себя за то, что вовремя не оказался рядом с Марко. Даже причина бороться, которая, казалось бы, просто месть – победить, чтобы жертва Марко не оказалась напрасна. - Я не уберег тебя, - убито произносит Кирштейн, прижимая ладони к лицу. – Я не смог. - Ты не виноват, - будничным тоном отвечает Марко, все с той же нежностью глядя на парня, - сейчас я счастлив. - Но ты уйдешь, а я… - Жан скрипит зубами, чтобы не расплакаться. Где видано, чтобы сам Кирштейн перед кем-то плакал? Но это был Марко. Слезы горячей струей покатились вдоль щек, но Жан грубо утер их рукавом рубашки. - Нет, - уверенно произносит юноша, - это не конец. - Тогда что? - Прелюдия перед новой жизнью, - Марко опускает руки на плечи Кирштейна, мягко целуя того в висок. Жан не отворачивается. Он наслаждается. Но жестокая реальность вырывает его из прекрасного мира, где есть Марко, где нет войны, где нет… Перед тем, как солнечный свет пробьется в окно и заставит парня проснуться, Жан слышит: «Мы будем вместе потом, поэтому, пожалуйста, поживи сейчас за нас двоих».