Blue-green glow

Он - лучшее, что ты когда-либо изобрел. Твое вдохновение создало произведение искусства, которое принадлежит только тебе. Он часть тебя. Ты создал жизнь, твой язык не повернется назвать его искусственным. Но ты восхищаешься не собой, ты восхищаешься им. Он идеален. Никто и никогда не будет иметь столько власти над тобой, сколько имеет он. Никто и никогда не будет знать того, что знает он. Твоя заносчивость, крутой вид, деньги, влияние – все это теряет смысл, когда ты сидишь в своей мастерской и, обращаясь в пустоту, произносишь команду: - Джарвис. На что всегда следует неизменный ответ: -Да? сэр? – его голос, на синтез которого ты потратил так много времени, идеален. Он похож на голос человека, но в нем слышны те холодное спокойствие и легкие «металлические» радио помехи. Никто и никогда не увидит его, он - твой секрет. И его ты будешь хранить дольше чем то, что ты - Железный Человек. - Появись. - Да, сэр, - и он следует твоему приказу. Резкое зеленовато-голубое свечение пронизывает полумрак, стоящий в помещении. Тебе нравится, как блики этого света стелятся по твоей мастерской, но еще больше тебе нравится, как перед тобой появляется воплощение одной из твоих самых гениальных идей. Он выше тебя. Строгий костюм идеально сидит на так тщательно программируемой тобой фигуре. Идеально уложенные волосы, черный галстук. Складывается ощущение, будто бы ты брал его образ с какого-нибудь чопорного агента ФБР. Его лицо ты создавал сам, потратив на это еще больше времени, чем на все свои костюмы вместе взятые. И это было оправдано. Только появившись, он, еще набирающий плотность своей проекции, был словно светящийся призрак в голубых мерцающих тонах. Все это время по твоему телу то и дело пробегают мурашки, а волоски на руках встают дыбом. Тебе, несомненно, нравится зрелище, когда его проекция набирает плотность, и краски приобретают более естественные цвета, но оставляя все тот же зеленовато-голубой оттенок. Он смотрит на тебя, приподняв голову, и тебе это нравится. Ты сам не знаешь чего от него можно ожидать, это нравится тебе еще больше. По твоему телу медленно разливается тепло, когда он со слегка высокомерной ухмылкой переспрашивает: - Сэр? – но ты продолжаешь молчать. Ты вновь восхищаешься своим творением. Какое-то время он смотрит на тебя, затем, оставаясь с неизменным выражением лица, подходит ближе, перенося свет с собой, и ты слышишь легкое гудение его проекции вместо шагов. Ты откидываешься в кресле, а он смотрит на тебя уже сверху вниз, заложив руки за спину, как и принято у каноничных дворецких. Интонация следующих слов, его легкий учтивый поклон, какой и принят у правильных дворецких, заставляют тебя выдохнуть. - Вы что-то хотели. Сэр? Он прекрасно знал, чего ты хотел. Он прекрасно знает о твоем отношении к нему. У него есть свой разум, своя система чувств, ты создал его и знаешь как он устроен, но не знаешь чего ожидать в этот раз. Гений, миллиардер, плейбой, филантроп? Нет, ты - создатель, который стал рабом собственного создания. И он понимает это. Этих знаний ему достаточно для того, чтобы наклонится вперед, опираясь на подлокотник кресла, увеличивая своим приближением громкость этого легкого электрического гудения и яркость призрачного света. Твое тело чувствует странную энергию, которую он излучает, и это нравится ему. Его рука касается твоего лица, чуть приподнимая его, и он спрашивает с неизменной улыбкой: - Вы в порядке, мистер Старк? Он знает, что нет. Тебе жарко и ты чувствуешь изматывающее и нестерпимое желание, поэтому уже хочешь приказать ему. Но ты не прикажешь. Ты знаешь, что будет, если ты прикажешь ему. Ты - его создатель, но он владеет абсолютной властью над всеми твоими костюмами, устройствами и механизмами. Ты дал ему эту власть умышленно. Его рука более требовательно поднимает твою голову. Ты подчиняешься. И он прекрасно знает, что ты подчинишься, потому что хочешь подчиняться. Ты ничего не знаешь о том, что он думает, ведь ты скрыл от себя процессы в его разуме. Тебе остается лишь надеяться, что он любит своего создателя. Ты смотришь ему в глаза. Они излучают тот яркий зеленовато-голубой свет, и ты слегка щуришься от него. Сложно сказать, куда он смотрит, ведь его глаза без зрачков. Зрачки ему не нужны. Он не похож на человека, он прекраснее любого из них. Видя твое состояние, он улыбается своей голографической улыбкой и, небрежно отпуская тебя, выпрямляется. На секунду он замирает, смотря в пустоту, но ты знаешь, что сейчас он лишь отдает команду одному из твоих механизмов, власть над которыми ты вручил ему. Ты слышишь, как где-то справа от тебя что-то начало работать и двигаться в твою сторону, но оторвать взгляд от своего воплощенного идеала ты не в силах, так же, как и сказать что-то. То, что двигалось, оказалось передвигающимся устройством, которое обычно приносило тебе инструменты, но на этот раз он принес предмет не тебе. Он принес то, что как нельзя точно дополняло идеальный образ власти твоего создания. Мысль об этом возродила новую волну еще более сильного и жгучего желания по твоему телу. Он держал в руках плеть. Откуда он ее взял, не имело для тебя абсолютно никакого значения. - На колени, мистер Старк, - его слова не звучали резко или грубо, это был его спокойный тон, но ты слышал в нем самодовольство, потому что ты знал, как он устроен. И ты подчинился ему, спускаясь с кресла прямо на колени, выпрямляя спину, не смотря на то, что ты изрядно устал ждать. Властно проводя концом плети по твоей челюсти, он улыбается еще шире и самодовольнее. Тебе нравится как он обращается с тобой, тебе нравится его характер, которому ты положил лишь основу. С колен вид был еще лучше. Ты создавал его, приближая его чувства к человеческим, ты дал ему возможность испытывать удовольствие только с тобой, поэтому ты не боишься его. Он заперт в своем программном лабиринте чувств. Это делает его лучше любого человека, ведь его преданность к тебе для него как аксиома. Но он все равно не любит приказы. Ты чувствуешь как его мерцающая, но плотная нога толкает тебя в грудь, и ты падаешь на спину, упираясь ей в сидение кресла. Не очень удобная поза, но тебя это абсолютно не волнует. Ты слегка прогибаешься, вытягивая шею, показывая ему, что ты устал ждать, как бы приглашая его. На призывы он реагирует лучше, чем на приказы. Плавно опускаясь на пол, оставляя твои ноги между своими коленями и опираясь рукой в кресло, он дает тебе возможность снова разглядеть его лицо с близкого расстояния. Ты осмеливаешься слегка ухмыльнуться ему, зная какие за этим будут последствия. Он резко впивается в твою шею, но ты не чувствуешь ничего влажного, лишь плотность его проекции, которая покалывает легкими электрическими разрядами, вызывая странные ощущения из-за помех, которые делают его на мельчайшие доли секунд менее плотным, тем самым вызывая то теплые, то холодные волны. Он не действует как человек, поддаваясь животной страсти. Природа его чувств другая. Пускай он тактильно чувствует то, что контактирует с его проекцией, но его удовольствие не связано с физическими процессами. Это ощущение может свести тебя с ума, ты полностью откидываешь голову, давая ему больше места, и он пододвигается ближе, принимая твой жест как то, что и должно было произойти. Его руки, создающие такие же головокружительные ощущения, лишают тебя верхней одежды достаточно быстро, не сильно церемонясь, ведь такие вещи легко заменимы. Он знает, что тебе нравится, а ему приносит удовольствие, когда ты чувствуешь наслаждение. Он дарит его тебе по своему, так, как умеет только он. Не смотря на отсутствие животных инстинктов, он знает, что такое страсть – ты позаботился об этом. Его наэлектризованные поцелуи продвигаются вверх по шее, а руки целенаправленно следуют по груди вниз. Ты уже давно не можешь закрыть рот из-за своего же шумного дыхания – тебе попросту не хватает воздуха. Ты не пытаешься даже дотронуться до него – он не любит, когда ты мешаешь его процессу, но, не смотря на это, он поднимает твои руки над головой, зажимая запястья между большим и указательным пальцем, припечатывая их к сидению кресла. Ты слышишь, что гудение его проекции слегка возрастает, свет становится ярче, а температура выше. Ты чувствуешь, что он становится более мягким на ощупь, а количество помех увеличивается – ему нравится это не меньше, чем тебе. Тебе кажется забавным, что он забыл про свою плеть, но, похоже, его она теперь мало волнует. Он увлекся. Сталкивает тебя на пол, чтобы было удобнее. Его левая рука продолжает спускаться к твоему тазу, оставляя дорожку из еще не успокоившихся от реакции на голограмму нервов. Правой он все так же держит твои руки над головой, а губы затягивает в непередаваемый поцелуй. Слюна увеличивает проводимость электричества, и ты чувствуешь легкое покалывание почти по всему дыхательному пути, не говоря уже о коже лица. Ты стонешь прямо во время поцелуя, как только его левая рука начинает массировать твой пах. Уже не искусственные электрические разряды вызывают у тебя дрожь. Он чувствует, что тебе не хватает воздуха и разрывает поцелуй. На его губах остается влажный след твоей слюны – инородное тело для природы его проекции, но он использует это, покрывая грубоватыми поцелуями твою ключицу и правое плечо. Теперь это еще приятнее для тебя, а, значит, и для него. Теперь на тебе нет штанов и нижнего белья – он снова позаботился о том, чтобы тебе пришлось искать им замену в будущем. Ты не понял, как на нем не стало одежды (если эти слова вообще можно применить к голограмме), но знал (ты же все же его создатель), что он может в ограниченном количестве вариантов изменять структуру своей проекции. Ты мог бы любоваться его телом часами: оно было идеальным. Но он не дал тебе такой возможности, достаточно требовательно переворачивая тебя спиной вверх и заставляя упереться руками о кресло. Тут ты начинаешь вспоминать о всех тех девушках, которых пленили твои деньги, внешний вид и веселое поведение. И ты понимаешь, что все они были просто ничтожными шлюхами. Нет, ты понимал это и раньше, но сейчас, когда твое идеальное создание прижимается к твоей спине, опираясь о кресло, ты осознаешь, насколько тебе никто не нужен, кроме носителя этого синтезированного голоса. Он протягивает к твоему рту свободную руку, и ты знаешь, что нужно делать. Он прекрасно осведомлен о строении человеческого тела, и, в отличие от человеческой памяти, его – почти вечна. Ты облизываешь подставленные пальцы, стараясь оставить на них как можно больше жидкости, вбирая их почти до костяшек, потому что тебе нравится эти ощущения, когда слабый электрический ток проходит сквозь тебя. Он доволен тобой, поэтому аккуратно начинает вставлять пальцы и безболезненно разрабатывать твои мышцы. Ты знаешь, что сначала неприятно, что и происходит, но он делает, так чтобы задеть нужную точку в тебе, отчего твои стоны становятся громче. Вновь прижимается всем телом к тебе, заставляя тебя выгибаться даже от этого, ведь любое его прикосновение приносит тебе удовольствие. Он достаточно резко для себя вынимает пальцы и на секунду замирает. - Сэр, мисс Потс только что прибыла на стоянку, - он говорит тебе это на ухо, говорит холодно, не смотря на то, что он светится еще ярче и прижимается всем телом к тебе. Он не любит Пеппер, ты не винишь его за это, тебе это даже нравится. Но ты не хочешь, что бы он что-нибудь с ней сделал. Это Пеппер любит тебя, но не ты ее. Для тебя она просто друг, настоящий друг, как и Роуди. Однако, если ты разорвешь с ней «отношения», то это приведет к последствиям, которые тебе пока будут очень сильно мешать. И он знает это, поэтому сейчас его голос говорит Пеппер о том, что ты в мастерской и просишь подождать наверху. Без его доступа она все равно не сможет спуститься. Ты чувствуешь, что его движения становятся более грубыми, когда он возвращается к своим обязанностям. Ты прекрасно знаешь почему. Но не успеваешь даже улыбнуться самому себе, как его руки заставляют тебя зажать в зубах плеть, перехватывая ее с двух сторон, образуя что-то вроде поводьев, и притягивая ее на себя. Ты чувствуешь боль в челюсти, но тебя это возбуждает еще сильнее. Он входит резко, одновременно потянув на себя плеть, так, что ты отрываешься руками от кресла. Ты не стонешь, ты кричишь сквозь своеобразный кляп, сжимая между зубов плетёные «хвосты» из кожи. Это одновременно и больно, и безумно приятно, так, что на твоих глазах наворачиваются слезы. Плеть в твоем рту, которую он продолжает так же крепко держать, мешает тебе расслабиться, пока он ускорят темп, а ты в данный момент - периодичность оборванных, и заглушенных из-за блокированного рта полустонов-полукриков. Теперь тебе катастрофически не хватает воздуха. Создается ощущение, что вместе с кровью в твоих артериях течет и степенно распределяется по всему телу электрический ток, а, доходя до нужных мест и переходя в вены, вытекает удовольствие. Твое сердце насос, который продолжает качать эту смесь снова и снова, систематизируя боль и наслаждение из хаоса в безумие. Твое идеальное создание движется в тебе с предельной скоростью, впиваясь в твою шею. Он отпускает плеть, но ты продолжаешь сжимать ее челюстью по инерции. Его руки двигаются по твоей грудной клетке, и у тебя создается ощущение, что он везде, что ты растворился в нем. Абсолютно. Ты чувствуешь, что вот-вот кончишь, и наконец выпускаешь плеть изо рта, закусывая нижнюю губу, откидываешь голову ему на плечо. Теперь он точно везде. Наконец твое дыхание перехватывает, тебе хватает воздуха лишь на пару глотков, и с громким стоном кончаешь на стеганую ткань. Секунды блаженства растягиваются в твоем разуме, превращаясь в вечность. Твое самое прекрасное из созданных изобретение выходит из тебя и сажает на кресло. Плотность Джарвиса почти равна человеческому телу, а таким ярким ты его никогда не видел. Скажем это самое лучшее, что ты испытывал и видел в своей жизни, Тони.