Каникулы в Звёздном

День с самой побудки не задался. Сперва Рестор, который почему-то был сильно не в духе, раздражённо подгонял всех на линейку, потом на завтраке не ушёл, как обычно, за отдельный стол к Аське и остальным, а хмуро ходил по столовой, поглядывая на часы, и, едва приём пищи закончился, погнал всех на поле. Но и после этого не оставил подопечных без присмотра — стоял над душой и коршуном следил за проделанной работой. Парни озадаченно переглядывались, недоумевая, в чём причина такого настроения своего воспитателя. Больше всего бесило, что при таком надзоре нельзя было ничего обсуждать. Ваня прикусил губу, остервенело обрывая спелые помидоры с куста. Прищурился, пристально глядя исподлобья то на Рестора, то на непривычно понурых девчонок, собирающих урожай в вёдра. В голову начали закрадываться первые сомнения. Ваня нахмурился, незаметно толкая локтем сосредоточенно работающего Мирона. Тот поморщился, потирая место удара. — Ты чего? — спросил угрюмо. — Тс-с. — Ваня показал глазами на бледную Женьку. От привычной её жизнерадостности не осталось и следа. Рядом ошивалась не менее вялая Анька, да и остальные выглядели не лучше, даже вредная Настя утратила высокомерие. Они напоминали нахватавших двоек активисток, которых вызвали на педсовет и не меньше часа песочили перед всеми, а им и стыдно, и страшно, и не ясно, накажут или помилуют. Словно боясь сделать лишний шаг, они виновато косились на Рестора, а тот сверлил их укоризненным взглядом. — Смотри. Мирон добросовестно посмотрел. — И? — буркнул недовольно. — Наши красотки что-то натворили, — зашипел Ваня, склоняясь ближе к кусту, чтобы не привлекать внимания. — Вот Рестор на них и ополчился. И на нас заодно. — Что конкретно? — не понял Мирон, и Ваня чуть не хлопнул себя по лбу. — Откуда я знаю? — выдал в досаде. — Но что-то точно, к гадалке не ходи. — Хватит болтать. — Непонятным образом Рестор очутился за их спинами, нависая сверху. — Совсем распустились. — А что такого? — видимо не выдержав гнёта опеки, задиристо воскликнул Саня. — Скучно молча впахивать, почему бы и не побеседовать для удовольствия? — У вас одни удовольствия на уме, — мрачно пояснил Рестор. — Лишь бы языком молоть, а дело страдает. Для разнообразия будете теперь работать под моим неустанным контролем. И развлекаться тоже. — Что-о? — взвыли не ожидавшие такого парни. — В смысле? — В прямом, — отбрил Рестор, но Ване показалось, что в тоне проскользнуло ехидство. Значит, он не так уж и зол? Тот подбоченился, скрестив руки на груди, кивнул в подтверждение своих слов. — Я думал, у меня взрослые люди, но оказалось, это вовсе не так. Одни вместо работы ерундой занимаются, то водой обливаются, то немытых овощей наедятся, другие на море ночью уходят без спроса. — Когда это мы уходили на море? — возмутилось сразу несколько человек. Рестор хмыкнул, кинул красноречивый взгляд на девчонок. — Одним словом, — подытожил спокойно, — инцидент исчерпан. И если я не доложил руководству лагеря, это не значит, что вы прощены. Моё доверие к вам подорвано. И чтобы его вернуть, вам придётся постараться. Осенённые догадкой, пацаны вскинулись, загомонили разом. — Так вот оно что!.. — Девчонки! — Вы чё, на пляж попёрлись, дурынды?! — А мы за что страдать должны? — Это нечестно... — Тихо, — прервал гвалт Рестор. Мимолётно посмотрел на часы и быстро огляделся, переступая с ноги на ногу. — Так, — постановил неуверенно. — Мне срочно надо отлучиться, Ася в столовой, сегодня наше дежурство. Я отойду буквально на полчаса, а вы работайте. У вас есть возможность доказать, что вы всё-таки ответственные, вот и посмотрим. Последний шанс. Договорились? Поднялся радостный ор. — Договорились! — Всё будет шик-блеск, Рест... то есть, Александр Сергеевич. — Обещаем! — Зуб даю!.. — Зачем мне ваши зубы, — уже не строго засмеялся Рестор. — Лучше дайте слово, что не устроите очередной балаган. — Даём!.. — Слово комсомольцев! — Хорошо, — снова посерьёзнел тот. — Вот и посмотрим. Скоро вернусь. Едва он ушёл, парни накинулись на девчонок с расспросами. — Отвяньте, придурки, — ответила за всех угрюмая Женька, и они, демонстративно отвернувшись, продолжили сосредоточенно работать. — Не, нормально вообще? — вскипел Фаллен. — Почему мы за вас должны отдуваться? Чего вы вообще туда после отбоя потащились? Дня не хватает? — Ой, посмотрите, умник нашёлся! — огрызнулась Нинка. — Это вам припекло купаться ночью, вы вляпались, как последние дурочки! — взвился Юрка. — А все шишки нам! — Ничего, вам полезно, — ядовито припечатала Анька. — Сами-то куда по ночам шастаете? Парни обеспокоенно переглянулись. — Никуда, — дрогнув, ответил Славка. — Ври больше, — фыркнула Анька, она окончательно вернула боевой настрой. — Мы видели, — подхватили остальные. — У самих рыльце в пушку, а на нас выступают. — Никуда мы не шастали! — покраснев, воскликнул Мирон. — И речь не о нас, — вклинился Арсений. — Так что... — Вы стрелки не переводите, — раскусила его маневр Женька, склонила голову набок, прищурилась. — Мы оплошали, ладно, признаём. — Просто не повезло, — влезла неугомонная Анька. — Вот именно, — согласилась Женька. — А вы! Вечно шушукаетесь по углам, вечно всё скрываете. Что у вас за тайны? В воздухе повисла пауза. Ваня заметил, как Фаллен нервно поджимает губы. Славка машинально комкал в пальцах землю с грядки, Мирон хмуро сопел, ни на кого не глядя, остальные тоже прятали глаза. Юрка неестественно улыбнулся. — Нет у нас никаких тайн, — сказал твёрдо. — Чего вы выдумываете. — Ну, смотри, Юрочка, — обиженно надулась Анька. — Как бы вам не пожалеть. — Идите на фиг, чего привязались! — вспылил Ваня. — Мы, даже если и ходили, у нас хотя бы хватило ума не попадаться. Рестор что сказал? Работать! Вот и работайте быстрее. — Он и вам тоже сказал! — взвизгнула нетипично молчаливая до сих пор Настя. Видимо, всё ещё злилась на него за прошлое. — Так что сами работайте. — Ну и будем! — огрызнулся Юрка. — Вперёд и с песней, — окончательно разобиделась Анька. — Стахановцы, подумаешь. — А вы — дурёхи несчастные, — не остался в долгу Саня. — Сами кашу заварили, а до нас доскребаются. — Вам вообще хоть что-то можно доверить? — спросил Тёма. — Даже если бы у нас и были тайны, мы бы вам не рассказали, у вас языки как помело, разнесли бы сплетни на весь лагерь. — Болтун — находка для шпиона! — назидательно выдал Саня. — А мы... — договорить он не успел: в лоб ему внезапно прилетел перезрелый помидор. Он замолк, потрясённо моргая, пока Анька, злорадно хмыкая, напоказ отряхивала ладони. — Ты чокнулась, что ли? — завопил Саня, пытаясь оттереть с лица красную мякоть. — Мы... — И опять осёкся, еле успевая уклониться, когда ещё один крепенький круглый овощ просвистел в миллиметре от носа. И ещё один. И ещё. Сбоку ругнулся Пашка, который, судя по всему, словил очередную «бомбу», ойкнул Антоха и громко чертыхнулся Юрка. Заливисто смеясь, девчонки продолжали планомерно обстреливать застигнутых врасплох парней. Выйдя из ступора, Ваня дёрнулся, пригибаясь. — Это война, ребята! — заорал, сдирая с куста сразу два боевых томата. — Бей их! В него сразу с нескольких сторон полетели помидорные снаряды. Один больно съездил по затылку, за шиворот потекло что-то мокрое и липкое, но Ваня издал клич диких индейцев и кинулся в атаку. Друзья не отставали, и воздух наполнился азартными криками, смехом и летающими с одной «линии фронта» до другой овощными снарядами. Долго помидорный бой не продлился. Впав в раж, ребята резвились, как дети, ничего вокруг не замечая, и очнулись, лишь когда совсем рядом раздался громовой голос: — Что происходит?! Перед отрядом стоял, метая громы и молнии, Рестор. И он был очень взбешён. Все замерли, как мыши под веником, ожидая заслуженной нахлобучки. Ваня втянул голову в плечи, заранее морщась. Кажется, упомянутый лимит доверия окончательно и бесповоротно накрылся медным тазом. Им теперь точно крышка. Директору Рестор их, наверное, не выдаст, ведь придётся объяснять, куда он опять исчез с поля, зато сам окончательно замордует. Тот между тем надрывал глотку, отчитывая нерадивых подопечных и не жалея ярких эпитетов. Все подавленно молчали, потупившись и уткнув взоры в ошмётки недавних помидорных снарядов, которыми была усыпана межа. — ...снова доказали, что на вас нельзя положиться! — долетел до ушей гневный голос. — С этого момента вы наказаны. Любой шаг, любое действие — только с моего или Асиного разрешения. Даже в туалет! Никакой дискотеки, никакого моря, никакой самостоятельности! Будем строем ходить, как в пионерлагере. Всем ясно? — Ясно, — уныло прогудели ребята. — И запомните, — Рестор предупреждающе вскинул руку, — не дай бог застукаю кого-нибудь с любым нарушением! В вашей школьной комсомольской организации все узнают, как вы провели это лето. Марш работать. И уберите всё, что вы натворили, а то как в совхозе работникам в глаза смотреть: они обрабатывали землю, сажали растения, а советские школьники бросаются друг в друга урожаем! Стыдно! Окончательно скиснув, все разбрелись по местам, принимаясь усиленно работать. * * * Вечером негодующие парни собрались в первой комнате. Конечно, Рестор сгустил краски, когда распекал их на поле, но одно обещание точно сдержал: усилил надзор до максимума, следя за каждым их шагом и проверяя по сто раз на дню. О планах проследить за подозрительным мужиком с ящиками пришлось забыть. Как и о расследовании в целом. — Вот и что нам делать? — кипел от беспомощности Юрка. — Из лагеря не свалить. Этот хмырь на телеге уже ночью куда-то что-то повезёт, а мы не в курсе! Может, контрабанду в порт переправлять поедет! — Может, — буркнул сумрачный Фаллен. — А может, перепрятывать. — Или он вообще ни при чём, — задумчиво добавил Арсений. — Угу, — по-прежнему безучастно согласился Фаллен. — Всё, что угодно, может быть, да только мы фиг узнаем. — Давайте что-нибудь придумаем? — не терял надежды Антоха. — Типа, один как-нибудь смоется, остальные прикроют. — Дохлый номер, — цокнул языком прагматичный Тёма. — Нам сейчас надо быть тише воды ниже травы. Мы Рестора конкретно разозлили. — Твою мать, — сплюнул в досаде Славка. — И именно сейчас, когда мы от разгадки в одном шаге! — Короче, мужика на телеге мы точно упустили, — подытожил Мирон. — Нам надо затаиться, — внёс предложение Саня. — Рестор отходчивый, поорёт и успокоится. И нас пасти ему быстро надоест, вот увидите. Ему что, делать нечего? Тем более если он замешан в криминале. Пара дней — и всё вернётся в свою колею, главное — не провоцировать больше. — Ладно, — кивнул приободрённый Юрка. — Тогда... — Что тут у вас? — заглянул в комнату Рестор, окидывая всех пристальным взглядом. — Опять глупость затеваете? Парни неприязненно посмотрели в ответ. — Осмысливаем своё поведение, Александр Сергеевич, — светским тоном произнёс Арсений. Яду в его голосе при этом было столько, что можно было отравить весь отряд. Рестор, однако, и бровью не повёл. Хмыкнул. — Осмысливать — это хорошо, — подтвердил нарочито бодро. — Завтра доосмыслите, а сейчас бегом умываться и спать. До отбоя пятнадцать минут. И смотрите мне, неугомонные, я обязательно приду с проверкой. — Будто мы сами не поняли, — тихо процедил под нос Ваня, и они всей компанией невесело поплелись в умывалку. У каждого зудело под кожей, что именно сегодня от них и ускользнёт самое важное. Но сделать было ничего нельзя, пришлось покориться обстоятельствам. * * * — Первая и вторая комнаты отрабатывают сегодня на винзаводе, — на следующий день огорошил всех Рестор. — Остальные отправляются окучивать виноград. — Эти на винзавод сачковать, — возмутились некоторые, — а нам опять батрачить, не разгибая спины? Несправедливо! — Вот не надо! — отмахнулся Рестор. — Неделю назад весь отряд занимался поливом капусты, — он недовольно уставился на ребят. — Вам напомнить, что вы делали? Обливались из шлангов вместо полива этой несчастной капусты и прекрасно проводили время. А первая и вторая комнаты в этот момент в поте лица грузили ящики с помидорами на машины. И почему-то никто из вас им не посочувствовал и помогать тоже не пошёл. Ребята примолкли и повесили носы. — Есть в жизни справедливость, — довольно прошептал Фаллен, — не всё котам масленица, пусть теперь они попотеют. — Пацаны, винзавод — это рай, — обрадованно сообщил Саня. — Лучшее, что с нами могло случиться. — Тогда двинули, — усмехнулся Славка. — Посмотрим на рай. Арсений сильно сомневался в таком определении, но, по его мнению, любая другая работа лучше, чем окучивать виноградную лозу длиной в километр, да ещё с обеих сторон. Они уже это проходили, и потом несколько дней от кровавых мозолей и волдырей нещадно болели ладони. Даже специальные рабочие рукавицы не помогали. Но, зайдя на территорию, прилегающую к заводу, понял, что Саня абсолютно не преувеличивал. Сам завод был совсем небольшой, двухэтажный. На первом этаже находилось чётко отлаженное производство, на втором контора и ещё какие-то кабинеты. Отряды в самом начале смены приводили сюда на экскурсию. Директор, лысеющий добродушный толстяк, рассказывал, что они выпускают порядка шести марок различных виноградных вин, и при этом с гордостью заявлял, что «рислинг Су-Псех» до двухтысячного года полностью закупила английская королева.(1) Завод и правда выглядел довольно неплохо, но мастер смены, который встретил их на проходной, в самом цехе не задержался, а проводил новоприбывших за здание, на территорию, которая оказалась весьма внушительной. В разных местах находились хранилища, Арсений навскидку насчитал шесть. Огромные ёмкости лежали по две, окружённые вьющимися то ли кустарниками, то ли деревьями. Они были разбросаны по всей территории. Когда Ваня спросил, почему именно на улице, сопровождающий ответил, что букет и послевкусие вина проступает только тогда, когда оно созревает на свежем воздухе, но ему противопоказаны прямые солнечные лучи, поэтому ёмкости «укутаны» в зелень. Что сейчас все они пусты и будут заполняться лишь в сентябре, но необходимо убрать остатки прежнего вина: то, что не смогли выкачать автоматически, мальчишкам придётся сделать ручным насосом. Что в ёмкости можно находиться не более пятнадцати минут, иначе захмелеешь, и работникам придётся поделиться на две группы по четыре человека. Остальные отправятся мести асфальтовые дорожки и убирать хлам. Арсений, в отличие от всех, предпочёл орудовать метлой, остальные тянули спички: кому выпадала короткая, оставались с ним. Пашка, Ванька и Фаллен вовсе не обрадовались работать дворниками, но жребий был брошен, и они разошлись по объектам работы. Часа через два Пашка вдруг заметил, что ни Ваньки, ни Фаллена на горизонте не наблюдается. Те мели дорожки чуть в стороне от них и ушли на мусорку выкинуть пару старых разбитых поддонов. — Слушай, их уже минут двадцать нет, — нахмурился Пашка, — может, заблудились? — Вряд ли, — фыркнул Арсений. — Территория, конечно, приличная, но не настолько, чтобы в трёх асфальтовых тропинках потеряться. — Всё равно, — настаивал Пашка, — пошли поищем, заодно и передохнём немного. Они добрались до мусорных баков, но друзей не встретили. Возмутившись, принялись искать нерадивых работничков и, лишь дойдя почти до конца территории, увидели побеленный белой известью туалет с двумя входами, над которыми висели большие буквы «Ж» и «М». В противоположной стороне от входов из выгребной ямы росла большущая слива, а Ванька и Фаллен сидели на крыше туалета, свесив вниз ноги, и лопали спелые крупные фрукты. — Фу! — поморщился Арсений. — Она же грязная, дизентерию захотели подцепить? — Отвянь, — лениво отозвался Фаллен, практически всасывая в себя сладкую мякоть. — Чего мы тут только не ели, наши желудки камни переваривать научились. — А работать кто за вас будет? — напомнил Пашка. — Ой, да ладно вам, — отмахнулся Ванька, — никуда работа не денется. Лучше найдите что-нибудь, чтобы сливу сложить, вечером будет, что пожрать. Парни махнули рукой и ушли. — Паш, слушай, — почесав затылок, предложил Арсений, — в принципе, идея хорошая. Слива спелая, крупная. Ещё бы: на таком удобрении растёт! Пусть пацаны наберут. Вечером вымоем и все поедим. — Тогда надо на складе коробку попросить, — кивнул Пашка, — не думаю, что тётеньки откажут. Арсений согласился, и они рванули на склад. Минут через пятнадцать притащили коробку опять к туалету. — Вот сюда набирайте, — велел Арсений, — через час не придёте, мы мастеру скажем, что вы не работали. — Ябеда, — фыркнул Фаллен. — А вот и нет, — отбрил тот, — почему мы вкалываем, а вы прохлаждаетесь? Это нечестно. — Да придём мы, придём, — пообещал Ванька, забирая у них коробку. * * * Ребята всё ещё немного сердились на девочек, из-за которых пролетели со слежкой. До обидного по-тупому совпало, сработал тот самый «закон подлости». Этим дурочкам всего лишь не повезло, не психовать же на них до скончания века. Вопрос в другом: откуда возвращался Рестор в такое время? Расположившись возле дальней ёмкости, парни в который раз обсуждали ситуацию. — Рестор точно замешан во всём этом, — вздохнул Мирон, — иначе не шлялся бы по ночам по всей округе. — Как пить дать, — согласился Юрка, — даже и думать нечего. Ромыч, который обычно был не сильно разговорчивым, вдруг заявил: — Жаль только, связать Рестора с Замаем мы не можем, фактов ноль. — Как это ноль? — воскликнул Антоха. — Они отправку телег вместе обсуждали! — И что? — хмыкнул тот. — Мало ли что они обсуждали. — Да, это не доказательства, — согласился Стёпа, — хорошо бы поймать их с поличным. — Давайте лучше работать, вернёмся в лагерь, все вместе обсудим, — предложил Мирон, поднимаясь. Утренняя прохлада давно прошла, солнце жарило вовсю. Хотелось завалиться куда-нибудь в тень и покемарить пару часиков. Но дело есть дело. — Так, и что тут у нас? — поинтересовался Славка, перегнувшись через большое горлышко цистерны. Зачерпнул немного содержимого. — Парни, а вино кислятина кислятиной, — сообщил он, поморщившись. — Вообще непохоже на то, что мы у местных покупали. — Деревня-а, — протянул Саня, — это очень дорогое элитное сухое вино, буржуины в Англии его пьют. — Я бы этим буржуинам вместо вина ослиной мочи отправил, — пробухтел Ромка. — Они против нас козни строят, а мы им вино дорогое посылаем. — Они нам за него валютой большие деньги отваливают, — усмехнулся Стёпа. — А валюта нашей стране всегда пригодится. — Это точно, — согласился Мирон и тоже зачерпнул немного вина. Попробовал, скривился и выплюнул. — Гадость. — Слушайте, — озарило вдруг Саню, — эту цистерну, скорее всего, раньше других выкачивали, вот остатки и прокисли. Давайте с той, что ближе к заводу, начнём, её только что освобождали, там вино не успело испортиться. Они дружно ринулись к другой бочке, прихватив с собой тележку, на которой стоял ручной насос. В ёмкости и правда оказалось совсем другое вино. Вкусное и холодное. Юрка где-то нашёл литровую банку, помыл её под летней колонкой, и они, набрав в неё алкоголь, потихоньку попивали, пока выкачивали остатки из другой цистерны рядом. Незаметно спиртное в банке закончилось, и они налили ещё, потом ещё, пока Мирон вдруг не осознал, что мир вокруг него расплывается, голова кружится, а язык заплетается. — Кажись, я п’яный, — с трудом пробормотал он. Пытаясь сфокусировать на нём взгляд, Славка сделал умное лицо и заявил: — Не-е, мы трезые, тревзые, тре... а поф’г, мы хор’шие, это все п’яные. — Меня тошнит, — выдавил Юрка и, телепаясь из стороны в сторону, спотыкаясь и чертыхаясь, свалил за цистерну. — Нам так поп’дёт, — грустно вздохнул Стёпа и, привалившись к плечу Ромки, тихо засопел. — Надо найти парней, — изрёк умную мысль Антоха, — но я встать не могу. — Та же беда, — согласился с ним Ромыч, — давай, братан, ещё по глоточку. — Д’вай, — кивнул тот. Мирон не оставлял попыток подняться, наконец встал на ноги и тут же снова практически завалился навзничь, благо его подхватил Ванька. * * * — Ну, блин, вы и налакались! — возмутился он. — Как теперь работу сдавать будем? — Отлично! — в унисом гаркнули Пашка и Арсений. — Тихо вы, — зашикал на них Фаллен, — чё орёте? Вань, помнишь, мы с тобой видели, как мужики через дырку в заборе вино тырили? Давай выведем их через эту дырку, там только доски отодвинуть. Пусть в кустах пока поспят, а мы тут уберём за ними и сдадим работу. А их позже в лагерь доставим. Время отработки заканчивалось, и они постарались побыстрее спровадить пьянчуг за территорию завода, пока их никто не увидел. Те им нисколько не помогали. — К’да вы меня тян’те? — умничал Славка и ни в какую не шёл. — А как же р’бота? Фаллену пришлось уговаривать его минут десять. Ванька терпеть, как Фаллен, бухие выходки Мирона не стал. Пару минут взирал на него молча, пока тот пытался ему доказать, что он как стёклышко, а потом просто взвалил на плечо и отнёс за забор. Пашка и Арсений, сообразив, что это самый надёжный, а главное, быстрый способ транспортировать алкашей, последовали его примеру. Большинство парней больше не сопротивлялись, только Саня, болтаясь на Пашкином плече вниз головой, лепетал, как он всех своих друзей любит, да Ромыч несколько раз упрямо повторил Арсению, чтобы вино в банке обязательно забрали в лагерь. Сдав работу, они вчетвером отправились в столовую. Наврали Аське и Рестору, что парни надышались парами и чувствуют себя не очень. У кого-то голова болит, у кого-то кружится, так что надо отлежаться, тогда всё будет нормально. Аська даже посочувствовала, а Рестор разрешил взять для них еды. — Пацаны, — зашипел Фаллен, когда они разместились за столом, — жрите резче, нам ещё этих придурков тащить в лагерь, пока все обедают. Но он зря волновался, друзей они доставили в комнаты без приключений. Затаскивали их через окна и укладывали на кровати. Когда последний из пьянчуг был благополучно размещён в постели, они облегчённо выдохнули, пивнули по глоточку из заветной банки и завалились спать без задних ног. * * * До окончания смены оставалось всего несколько дней. Вечером намечался концерт по случаю закрытия лагеря, а там пара дней — и всё, они вернутся домой. Мирон со Славкой сегодня не поехали на море. Первый вчера немного обгорел на пляже, спина до сих пор болела, хотя медичка ему её уже несколько раз мазала мазью. Вроде уже и привыкли к такому солнцу, чёрные все от загара щеголяли, как негры, а тут раз — и опять, как в первые дни, обгорел, ерунда какая-то. Славка не поехал с ним за компанию, чтобы тому не было скучно. Они смылись в лесок за корпусом. Устроились в тени кустов и играли в шахматы. Где-то в лагере шли последние приготовления к концерту, до них иногда долетали звуки инструментов или голоса ребят. — Скоро домой, — вздохнул Славка. — Неохота. Да и Рестора с поличным не поймали, что делать-то станем? — Да-а, — протянул Мирон, — сейчас даже смешно. Я ведь ехать категорически не хотел, злился на родителей. И не представлял, как классно проведу в лагере лето, с вами со всеми познакомлюсь. Опять же клад и наше расследование. Они надолго замолчали, обдумывая ходы, но заданный Славкой вопрос словно повис в воздухе. Наконец Мирон не выдержал. — Слушай, Рестор же тоже с нами в Ленинград уезжает, лагерь законсервируют до следующего года. — Ага, — кивнул Славка, — я слышал, как Аська девчонкам объясняла, что лагерь летний и зимой закрыт. — Ну вот, — усмехнулся тот, — значит, Рестору нужно закончить все дела до отъезда. А как он закончит, если мы клад стащили, а? — Точняк! — подскочил Славка. — Он начнёт чаще уходить, станет искать или встречаться со своими подельниками. — Во-от, — согласился Мирон, — а мы с него глаз не спустим, больше он от нас не скроется. — Сегодня концерт, — пробормотал Славка, понимая, что эту партию в шахматы он проиграл. — Нас на Аську оставит и точно рванёт. Тем более всем будет не до него. — Но не нам. * * * Весь отряд прихорашивался перед концертом и танцами. Когда парни вернулись с моря, они обсудили обязанности каждого по слежке за Рестором. Концерт шёл уже минут двадцать, когда сидевшие в засаде на тропинке Славка, Мирон и Стёпа увидели воспитателя. Они притаились, пропуская его вперёд. — Стёпа, чеши к главным воротам, — еле слышно прошептал Славка, — скажешь Фаллену и Ваньке, чтобы снимали наблюдение и шли на концерт. Мы с Мироном вдвоём проследим за этим субчиком. — Я тоже хочу с вами, — сердито зашипел тот. — Стёп, куда мы всей оравой, он нас в два счёта вычислит, — начал Мирон, — да и нельзя всем уходить, надо, чтобы вы нас прикрывали. Сам же знаешь, Аська мигом спохватится, что нас нет, и разведёт бучу. — Нас-то не потеряет, — добавил Славка, — мы предупредили, что на концерт не пойдём, потому что у Мирона спина всё ещё болит, а я с ним, чтобы тот не скучал. — Ладно, — набычился Стёпа, но спорить больше не стал и осторожно выполз из засады. Пока они пререкались, Рестор упилил довольно далеко, и парни припустили следом. Они точно не знали, где пойдёт Рестор, поэтому оставили засады и на тропинке, ведущей к полям и трассе, и у центральных ворот. За время, проведённое в лагере, парни отлично изучили окрестности и понимали, что по тропинке — ближе к пляжу, а значит, к горам и бывшему тайнику. Но они не представляли, какие у воспитателя планы, а вдруг у него назначена встреча с кем-нибудь в посёлке? Например, за совхозными складами. Тогда уходить через центральный вход сподручнее. Когда совхоз остался позади, их неожиданно нагнали Ванька и Фаллен. — Вы с ума сошли, — зашикал на них Мирон. — Сказали же вам на концерт валить. — Вот и шёл бы сам, — отдуваясь от быстрого бега, отмахнулся Фаллен. — Мы тоже хотим Рестора словить, — вторил Ванька, тяжело дыша. — Парни нас прикроют, им не впервой. — Ладно, спринтеры, — усмехнулся Славка, — идёмте. Рестор не скрываясь, широким, уверенным шагом двигался по кромке асфальтовой дороги, и ребятам приходилось бежать за ним вприпрыжку. Иногда тот оглядывался назад, и им приходилось несколько раз нырять в колючие ветки алычи, чтобы он их не заметил. — Не могли, что ли, по обочинам сирень посадить, или тополя, на худой конец, — процедил сквозь зубы Фаллен, потирая ободранное плечо. — Навтыкали эту гадость. Ещё бы кактусы, блин, развели. — Да никто её не разводил, — смахивая выступившую на предплечье капельку крови, вздохнул Мирон. — Знаешь же, что она тут вроде сорняка, где хочет, там и растёт. — Вот и росла бы в другом месте, — не унимался тот. — Все исцарапались из-за неё. — Тише, Рестор услышит, — одёрнул их Ванька. — Как же, — проворчал Славка, — он-то в кусты не прыгает, вон как нарезал, давайте лучше догонять, а то опять упустим. Пляж за поворотом, зайдёт в одну из пещер — и всё, хрен найдём. Они припустили за воспитателем, благо пока шли по трассе, незаметно опустилась ночь. Хотя на открытой местности видимость оказалась очень даже хорошей. На небо высыпали миллиарды звёзд, и преследователи отчётливо видели удаляющийся силуэт. Однако когда подошли к пляжу и приготовились к тому, что Рестор свернёт к скалам, очень удивились. Тот уверенно прошагал мимо, не затормозил ни на секунду. — Куда это он? — Мирон озабоченно уставился на Ваньку. — Понятия не имею, — пожал тот плечами. — Вот сейчас и узнаем, где он всё время болтался и откуда шёл, когда поймал девчонок. Минут через пятнадцать они вышли к ещё одному посёлку. Он был поменьше, чем тот, в котором расположился лагерь, кирпичных домов не так много, но тоже явно относился к их совхозу. Пока ребята недоумевали, Рестор завернул за угол и пропал из виду. Они переглянулись, неуверенно двинули следом и заметили, как тот зашёл в один из домов. — Это куда он припёрся? — развёл руками Славка. — А если у них здесь сходка? — предположил Фаллен. — Нужно ближе подобраться. — Только ни звука, — предупредил Мирон. — Вдруг они во дворе стоят? * * * Тихо переругиваясь, то и дело шикая друг на друга, мальчишки осторожно начали подбираться к таинственному дому, подкрались к калитке вплотную. И она, и ворота, и высокий забор заросли зеленью так густо, что рассмотреть, что делается во дворе, не представлялось возможным. Фаллен уверенно потянулся к ручке, но его остановил Мирон: — Ты что, решил взять и зайти? Совсем дурак? — Сам такой, — огрызнулся тот, но руку убрал, прикусил в досаде губу. — И что будем делать? Не видно ни фига. — Сейчас постараемся найти лазеечку, — пробормотал Славка, на цыпочках пробираясь вдоль живой изгороди, пристально рассматривая в попытках обнаружить просвет. — Должна ведь быть хоть одна... — Ага, жди, — фыркнул Ванька, но тем не менее последовал его примеру, двигаясь в противоположную сторону. — А вы чего застыли? — Славка обернулся на оставшихся друзей. — Помогайте! — Вот ка-ак сцапают нас сейчас местные, — замогильным голосом предрёк Фаллен и вздохнул. — Мол, какого фига мы у чужого дома ошиваемся, чего вынюхиваем. — Боишься? — насмешливо спросил Ванька, и тот недобро зыркнул на него. — Я ничего не боюсь! — отрезал категорично. — Вы что, детективов не читали? Надо выставить одного на караул, а то накроют тёпленькими, как младенцев. — Темень, хоть глаз выколи, кто нас накроет, — неуверенно начал Ванька, но Мирон задумчиво почесал затылок. — Фаллен дело говорит, — поддержал предложение. — Вы ещё не поняли? Игры кончились, мы ввязались в опасное дело с настоящими бандитами. Нужно тщательно следить за обстановкой. На местных плевать, а если нас контрабандисты заметят? Мы же не знаем, что там у них. — Он выразительно кивнул на калитку. — Вдруг сейчас его дружки на сходку подтянутся? — Блин, точно. — Славка хлопнул себя рукой по лбу. — Я об этом не подумал. — Никто не подумал, кроме меня, — ворчливо заметил Фаллен. — Конечно, должен же среди нас хоть один уметь анализировать обстановку. Славка невольно улыбнулся: он хорошо знал своего друга, тот ни разу не был уличён в трусости, его явно задело Ванькино замечание про «боишься», поэтому и бурчит теперь. — Ладно, не дуйся, — с добродушной насмешкой утешил он. — Мы все дураки, а ты умный. — Вот то-то же, — наставительно поднял палец тот, выпятил грудь колесом, не выдержал и засмеялся. — Всегда слушайтесь дядю Ванечку. — Слышь, ты, дядя Ванечка, — цыкнул на него Ванька. — Вы ещё хороводом спляшите, чтобы вся улица точно знала: здесь мы, здрасьте всем. Харэ веселиться, не на параде! — Ладно-ладно, — пошёл на попятную Фаллен, — подумаешь, главный нашёлся... — Заткнитесь, — прерывая интеллектуальную беседу, зашипел Мирон, вытянул шею, вслушиваясь во что-то, но воздух наполнял лишь обычный для деревни шум. — Короче, полная фигня, — безнадёжно махнул рукой Славка. — Пока мы у порога топчемся, они все свои делишки спокойно обстряпают. Ванька внезапно подался вперёд, приглашая всех сбиться в тесный кружок на совещание. — Есть план, — быстро зашептал, лихорадочно сверкая глазами. — Аккуратно пролезть туда и собрать информацию... — Проще говоря — подслушать и подсмотреть? — ехидно уточнил Фаллен. — У нас есть выбор? — в тон ему парировал тот. — Да, подслушать. И подсмотреть! Мы преследуем преступную группу, нам не до приличий. — Представь, если схватят? — почесал голову Славка. — С нами цацкаться не будут, пришибут — и вся недолга. До ребят по-настоящему дошло, что их расследование, иногда действительно кажущееся весёлой игрой в сокровища и пиратов, на самом деле не шутки и не развлечения. И что отъявленные бандиты за деньги и свободу пойдут на любые гнусности, в том числе и устранение ненужных свидетелей. Они переглянулись, читая на лицах друг друга одинаковые мысли. — В лагерь надо, — заволновался Фаллен и потёр нос ребром ладони. — К Абрамычу за подмогой. — Давайте так, — рассудил Мирон, сохраняя присутствие духа. — Фаллен бежит в лагерь и рассказывает всё директору. Я пока осторожно проберусь в логово — хотя бы для того, чтобы проконтролировать ситуацию, а то бандиты улизнут раньше времени. Ну и разузнать что-то новое будет нелишне. Вы страхуете. Согласны? Давайте, надо спешить... — Секундочку, — перебил недовольный Фаллен. — С чего это именно я в лагерь, а ты — в разведчики? Несправедливо. — Какая разница? — удивился Мирон. — Ты что, забыл — я же в секции занимался, мне через забор перемахнуть плёвое дело. — Калитка не закрыта, — резонно возразил тот. — Через неё любой пройдёт, никакой альпинизм не нужен. — Но... — С фига ли ты за всех решаешь? — вмешался Славка. — Я тоже хочу разоблачить шайку, не меньше тебя. — Так мы и разоблачим. — Хватит спорить, — нетерпеливо прервал их Ванька. — Времени с гулькин нос, а вы препираетесь. Давайте жребий кинем. Есть спички? Через минуту всё решилось. Довольный Мирон подмигнул насупленному Фаллену: — Я сразу так и предлагал, а вы не верили. Даже жребий подтвердил. — Шуруй, герой недоделанный, — буркнул тот. — А ты дуй в лагерь. — Раскомандовался! Фаллен развернулся, успел сделать несколько шагов по пыльной дороге, и в этот момент воздух прорезал вскрик. Друзья остолбенели, таращась на злополучный дом перед собой — именно оттуда кричали. Почти сразу раздался топот, потом снова вопль: — Саша-а!!! ___________________ (1) Рислинг Су-Псех — не выдуманный факт. Вино этой марки действительно изготовлялось на заводе в долине Сукко в 70х — 80х годах и было закуплено королевой Великобритании до нового тысячелетия по десять рублей за бутылку в английской валюте. Для сравнения: вина в СССР в то время стоили от семидесяти копеек до четырёх рублей.