That Old Feeling

ㅤ — Хоуп... — А ведь все так хорошо начиналось. — Мне очень, очень жаль. — Наши судьбы тесно сплелись, Хэйтем... Но не соединились.

***

Вести о смерти Хоуп дошли до меня слишком поздно — лишь спустя полгода. И тогда же я узнал, что она была беременна. Я прибыл в Нью-Йорк на встречу с Монро, и когда мы обсуждали положение британской армии в Атлантике, он между дел коротко обмолвился о том, что ряды здешнего Братства Ассасинов значительно поредели за последние месяцы. Я несколько удивился, ведь Прескотт, их мастер, как мне было известно, всегда был очень осторожным и, в отличие от своих приятелей из Бостона, никогда не лез на рожон. Монро вскользь упомянул о «женщине, которая отравила целый гарнизон», и я осторожно поинтересовался, что конкретно произошло и откуда ему об этом известно. — Не уверен, мастер Кенуэй, но так говорят, — ответил он мне, снял шляпу и положил на стол. — За эти полгода мои люди видели ее лишь раз — и, судя по их описанию, она была в положении. И потому скрывалась. Известно, что она села на корабль до Лондона. В конце концов, я приказал не трогать ее, и ей дали уйти. Кем мы станем, если позабудем о том, что такое милосердие? Мы тамплиеры, а не палачи. На этих его словах у меня против воли отлегло от сердца. Это была еще одна причина, почему я уважал генерала Монро: справедливый и сострадательный, он не шел ни в какое сравнение с жестоким и деспотичным Брэддоком. Редкое явление для войны. — Спустя несколько недель из Лондона поступили первые новости — и о мисс Дженсен тоже. Сообщалось, что она умерла, — с долей сожаления продолжил он, и я непроизвольно сжал челюсти. — Предположительно, при родах. За ней почти не следили после ее отбытия, поэтому это все, что мы знаем, мастер Кенуэй. — А ребенок? — Если бы я только мог что-нибудь о нем рассказать... Но увы. — Весьма трагично, — сухо подытожил я, мысленно борясь с напускным равнодушием и надеясь, что Монро не догадался о неоднозначности моего любопытства. Я хотел знать наверняка, как это случилось. И что сталось с ребенком. Моим ребенком... Никогда бы не подумал, что окажусь в подобном положении. «Наши судьбы тесно сплелись, Хэйтем, но не соединились», — такими были слова Хоуп в день нашей последней встречи. Тогда мы были не любовниками, но врагами, и долг обязывал меня убить ее — убить ассасина, вставшего между Орденом и мной. Но, памятуя о своих чувствах к ней, я этого не сделал. И как теперь я благодарен Богу за то, что в ту минуту он отвел мой клинок... Ведь иначе я собственноручно убил бы не просто женщину, которую полюбил вопреки, но и ребенка, которого она носила, как оказалось, уже тогда. Трижды проклятая ирония. Что же дальше? Обо всем забыть. Да, так поступили бы на моем месте Реджинальд, Брэддок, Чарльз, Хики, Черч и даже, вероятно, Джонсон. Но это было не про меня. Я просто не мог сделать вид, будто ничего не было. Если я оставлю все как есть, это будет равносильно тому, чего я надеялся избежать еще в тот день: смерти Хоуп, — а заодно и младенца, — от моей руки. Закончив все дела в Нью-Йорке, я сообщил Монро, сославшись на обязательства, что отправлюсь в Атлантику в гарнизон, а сам отплыл в Лондон на первом же корабле. На тот момент я и понятия не имел, как буду искать эту иголку в стоге сена, — ибо все, чем я располагал, это примерная дата родов и имя женщины, — но я должен был попытаться... Должен был сделать все, что от меня зависело, чтобы исправить ошибку. И, быть может, спасти еще одну невинную жизнь. ㅤ