Мастер разбитой любви

День за днём, ночь за ночью, час за часом, минута за минутой. Время пошло на счёт. Яку обращает внимание на каждую деталь, которая могла зафиксироваться в памяти. После того диалога прошло где-то четыре дня и Яку совсем ни с кем не выходила на связь. Заперевшись на все замки и закрыв окна плотными шторами, Яку забилась в своей маленькой съемной квартирке и совсем потерялась во времени. Она не знала, день за окном или уже давно ночь, но она считала несчастные минуты, тысячу раз сбившись со счета и начиная сначала. Сидя на получ облокотившись на диван, она смотрела сквозь тьму, стараясь услышать хоть какие-нибудь звуки жизни. — Ты сходишь с ума, — грустный голос прозвучал прямо над ней. Подняв голову, сквозь уже давно привычную тьму девушка разглядела очертания Баджи, что сидел и смотрел прямо на нее. Она долго его ждала. После того разговора Яку приняла серьезное для нее решение и много раз думала о том, что совершила ошибку и он больше не вернётся. Нужно причинять себе вред и тот не сможет молча смотреть на это. Поднимаясь на своих ватных ногах, она карабкалась на диван, прикладывая голову на колени парня. Будто огонек внутри вновь вспыхнул и лёгкое тепло разлилось по телу. — Ты рядом, — пробубнела Огава, начиная плакать. Тихо так, почти неслышно. — Зачем ты себя изводишь? Она просто теряла крупные капли слез, которые в мгновенье впитывались в штанину Кейске. Парень поглаживал ее по голове, сам того не осознавая, как вдруг заплакал от обиды. Сколько же раз он пожалел о том, что вообще завел тот диалог и напомнил о себе. Теперь она закрыта от внешнего мира и никто не может ее беспокоить. Она почти не пользуется светом, не открывает окно для проветривания, не убирается. Дома идеальный порядок, но все покрылось пылью и стало морозно. Осень уже вступила в свою игру и не зря в последние дни небо стало темнее. — Так ты рядом, — устало улыбнулась девушка, нежась в его руках. — Не изводи себя, — молил тот. — Пожалуйста, не сходи с ума. Боль, что затаилась в груди Яку, вдруг начала активно разрастаться и она поморщилась от неприятного ощущения в области сердца. Баджи все так же заботливо поглаживал ее по голове, не зная дальнейших действий. Он дал обещание, что больше не будет появляться, чтобы та могла начать жить заново, но вновь не сдержал обещание. Смотреть на ее мучения было адом. Яку же так была счастлива, что он рядом в этой кромешной тьме, нежно перебирает ее волосы и томно вздыхает, пытаясь поругаться на нее. Теперь она точно не хотела выходить в реальность, потому что этот сказочный мир был для нее усладой. Сказочный мир? — Я дал обещание, что ты начнёшь новую жизнь и я перестану приходить… Я вновь все испортил. Ты не представляешь, насколько приятно смотреть на то, как ты счастлива и уже вошла в нормальную жизнь, не давясь своими собственными слезами. — Мне это не нужно. Я хочу быть с тобой. Капля слезы упала на ее щеку и она посмотрела в глаза того, кто был для нее сейчас реален. Чуть покрасневшие глаза и болезненная улыбка вызывали у девушки смутные чувства. — Ты не рад? — виновато спросила она, прикрыв глаза от удовольствия, что доставляли его руки на ее макушке. — Нет. Она присела и посмотрела на Баджи с надеждой, что эти слова были шуткой. Обида. Нет, даже разочарование о том, что ее любимый вновь пытается оттолкнуть. — Я не хочу смотреть на твои страдания. Я хочу видеть тебя счастливой, ведь тогда и вокруг меня мир обретает краски. Здесь плохо, я не могу метаться между двух огней. Пожалуйста… Прекрати делать это. Кейске старался быть как можно вежливее и жалостливее, потому что понимал, что одно неверное слово и девушка вспылит, закрывшись в самой себе ещё сильнее. Он очень хотел накричать на нее, возможно даже прижать к стене и грозно посмотреть на нее, заставляя ту без колебаний прислушаться и выполнять его указания. Все его тело билось в агонии злости и желания поскорее прекратить мучения и его, и ее. Быть между двумя мирами было не из приятных. Сыро, холодно, тоскливо и одиноко. Смотреть на то, как твои друзья живут свою жизнь, совсем не дорожа моментами — мучительно, но он не мог объяснить им то, что нужно прекращать заниматься этой ерундой и ценить каждую секунду. Он раньше сам особо не забивал голову этой бесполезной информацией, но сейчас осознал, что был последним идиотом, который не брал от жизни все. Умереть так быстро, не ощутив настоящую сладость жизни, не попрощавшись, не обняв никого на прощание. Больно. Больно внутри, хотя для мертвого человека уже все равно. Нет боли. Но Баджи был обеспокоен и метался из реальности в потусторонний мир, откуда наблюдал за своими друзьями, которые были для него почти самыми важными. Наблюдать за мой, которая до сих пор никак не оправится и не примет смерть родного сына как должное. Он больше всего не хотел ее расстраивать. — Кейске… Яку смотрела на его потускневшее лицо и горький вкус накатившей тоски отдался эхом в голове. «Яку, я очень тебя люблю. Я любил, люблю и всегда буду любить тебя. Люблю твои истерики, люблю твой смех, люблю твой голос, люблю твои глаза, люблю твои идеи, люблю твои сюрпризы, люблю твои переживания за меня, люблю твои прикосновения, люблю твои объятья, люблю твои поцелуи. Я люблю в тебе все, до самой мельчайшей детали.» Белая пелена отчаяния заставила ее закричать со всей силы. Крик, который оглушил ее. Крик, который оглушил его. Чувство, что этот крик оглушил весь мир. Сколько боли пришлось перетерпеть, чтобы начинать сходить с ума и творить страшные вещи. В голове воспоминания о бите, которая отлично прикладывалась к голове Ханмы, его бешенная улыбка, пробирающая до дрожи в костях. Ее смелость и решительность, которые заглушили чувство страха. В какой-то момент она просто превратилась в садиста со своей несчастной битой, которая придала ей массу уверенности и желания мстить всем, кто пытался причинить ей боль. Или просто не нравился. Нельзя. Улыбка Мицуи, которая согревала ее в холодные и одинокие вечера. Слова поддержки из его уст давали девушке какую-то надежду на светлое будущее и счастье, но смотреть в глаза она не могла. Пусть это просто слова, которые итак были очевидны для нее, но они не давали той самой веры, которую она так желала. Нельзя. Необходимо извиниться. Пустые и безжизненные глаза Манджиро, которые тоже желали какого-то тепла и поддержки, только от тех, кто давно ушел из его жизни. Он нес на себе неподъемный груз, но держится достаточно стойко, борясь со своим внутренним черным импульсом, который заставляет его стать самым кровожадным человеком в мире. Она видела в нем частичку себя, только очень слабую. Одна потеря принесла ей великую боль, которая давит на нее огромным камнем и она сходим с ума. Ей стыдно перед Майки за то, что она иногда обесценивает его боль, уделяя все внимание своей. Нельзя. Необходимо извиниться. Кейске. Кейске Баджи. Тот, кто стал для нее самым главным человеком в ее жизни, так быстро ушел, оставляя зияющую дыру в груди. Каждый, кто пытался помочь, на самом деле давил на эти незажившие раны, разрывая ещё сильнее. Больно. Ему больно. Ей больно. Всем больно. Она никогда не верила в то, что весь ее мир будет принадлежать только ему. Тот, кто однажды спас ее от рук извращенцев стал для нее самым извращённым, но любимым человеком. Ходячий мазохист, который не даёт времени на заживление его подбитых костяшек на обеих руках. Тот, кто сверкает своей улыбкой и заставляет улыбаться окружающих. Тот, кто собирает свои прекрасные блестящие волосы в тугой хвост, обнажая его скулы. Его острый нос и припухлые губы, карие глаза и бледная кожа навсегда отпечатались в ее воспоминаниях, согревая эту дыру, что никак не затянется. Нельзя. Необходимо извиниться. Она кричала, сорвав голосовые связки. Слезы, словно водопад, стремительно стекали по бледному и уставшему лицу. Крик отчаяния сводил с ума и она вдруг почувствовала невероятное облегчение, когда закончилось дыхание и не было сил на крик. Не было сил ни на что. Она увидела перед своими глазами Баджи. Он сидел и смотрел на нее, улыбаясь. Только он понял, что с этой секунды жизнь девушки координатор изменится.