Мы в жизни любим только раз

— «Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею», — пробубнил себе под нос Цукишима, крутя в пальцах карандаш, глядя на тест по литературе. Томно выдохнув, он тут же отметил галочкой верный ответ, — «Уильям Шекспир».       Несколько раз плюнув на этот тест и поругавшись в своей голове, Кей отвернулся к окну, где виднелось яркое солнце и голубое небо. Зеленая листва мирно покачивалась от каждого дуновения ветра, на улице, за стеклом, явно слышался запах цветов и пение птиц. По школьному двору ходили ученики, которые либо опаздывали, либо закончили пораньше. Учитель, заметив летающего в облаках ученика тут же привлёк внимание кашлем, на что Кей извинился и продолжил читать задания в тесте. — «Мы в жизни любим только раз, а после ищем лишь похожих», — блокирующий, сняв с носа очки, отложив их на парту, запрокинул голову и закатил глаза, поборов в себе желание завыть волком прямо в классе. Да кто только составлял этот сранный тест! Отвлёкся от проблем в учёбе, как же. Учёба, вон, сама подбрасывает парню камни под ноги.       Цукишима Кей влюбился. Да, это было за гранью фантастики и нереалистично даже для фэнтези. Так думал и сам Кей, отгоняя все эти противные чувства от себя, будучи уверенным, что это ему просто показалось. Ему не до отношений, не до симпатий и уж тем более не до чертовой любви. У него школа, экзамены, поступление в высшее заведение, какая ещё любовь? Но сердцу, видимо, не прикажешь. Зато можно «закрыть уши и глаза» на все чувства, утопившись в учёбе и спорте. По крайней мере таков был план, который начал трещать по швам.       Чертов летний лагерь. Кей ненавидел его всем сердцем и причин было много: от поездки в автобусе с вечно штормящим желудком Хинаты (благо не он сам сидел рядом с коротышкой) до изнурительных тренировок и нескончаемых штрафов в виде челночки на холм. То, что Цукишима всё это пережил — чудо, не иначе.       Но вот чего он точно не ожидал, так это столкнуться с противными бабочками в животе, кульбитами сердца и затруднённым дыханием. Как это случилось? Он и сам не знает. Само как-то. Само случилось, само забылось, само влюбилось. Сам парень не при делах, всё само, от этого и плохо, потому как Кей любит держать любую ситуацию, особенно касающуюся его, под контролем. Но желание из раза в раз заглядывать в эти синие омуты, что готовы в себе утопить, согреть, обнадёжить и понять, было слишком велико. Глупое сердце билось о рёбра, как бешенное, стоило связующему из команды сов бросить мимолётный взгляд и кратко улыбнуться.       Цукишима Кей влюбился в сеттера Фукуродани, Акааши Кейджи. Смешно да и только. И как бы Кей не отрицал, это было ясно, как летний день. Он ведь и ходил на дополнительные тренировки лишь только потому, чтобы побыть со связующим вместе чуть больше обычного. Да что уж там, Кей сам предложил обменяться номерами, чтобы продолжить общение и вне лагеря (правда, это заметили и Бокуто с Куроо, отчего пришлось дать свой телефон и им, лишь бы отстали).       И парень писал, каждый день, каждый вечер. Он отрицал, что влюбился, пытаясь доказать, что это лишь интерес, любопытство и не более. Но на каждое сообщение от Акааши, на лице появлялась улыбка. Сама собой, конечно же, без ведома самого блокирующего. И вообще, почему бы не улыбнуться от сообщения приятного тебе человека? А… Да блин!       Кей не влюбился. Тогда почему же сердце треснуло, будто оно было из хрусталя, стоило узнать, что у Кейджи есть избранник. Такое ведь случается, когда любишь человека, а это оказывается не взаимно, не так ли? Вот только по мнению самого Цукишимы, он не любит, а сердце в груди всё равно почему-то болело, хоть и пылало.       Кей не влюбился. И он настолько отчаянно пытался себе доказать, что не любит Акааши Кейджи, что переключился на другого человека. Да не абы на кого, а на самого Короля, Тобио Кагеяму. Казалось бы, как до такого вообще можно было докатиться. Как оказалось, можно, чувства и не такие чудеса могут проворачивать. Цукишима просто хотел доказать, что синие глаза у всех людей с данным цветом одинаково синие и одни конкретные возносить — глупо. Правда, мнимая влюблённость к Тобио стала перерастать в одержимость. Кей хотел держать Кагеяму всегда при себе, одаривал комплиментами, прикасался чаще обычного, но самое главное, всегда пытался поймать взгляд связующего на себе. Такие же синие, необычные, затягивающее. Как у Акааши. Вот же черт, опять двадцать пять!       Цукишима бегал от себя, метался из крайности в крайность, не зная что и делать. Всё плохо, всё пошло по накатанной именно в тот момент, когда Тобио признался в чувствах. Попытка забыть Акааши при помощи Кагеямы обернулась крахом. «Какой же ты моральный урод, Кей», — думал про себя в тот момент Цукишима, когда номер девять пытался сложить два и два, чтобы сказать, что он влюблён в центрального блокирующего. Ну, теперь-то ты доволен?       Кею хотелось бы поймать взгляд синих глаз, хотелось бы увидеть в них искру. И он ловит, но это не те синие глаза. Так может вознести их? Или лучше тогда уж никого не возносить и заставить своё пылающее сердце погаснуть? Ведь, так будет лучше для Тобио, который не виноват в том, что Кей конченный идиот, что воспользовался им, дабы заглушить боль, заполнить пустующее место похожим человеком. По крайней мере внешне похожим. Не стоит давать ложную надежду ни Кагеяме, ни себе. И Кей не дал. — «Мы всё равно твердим упрямо: «Боже, пошли любовь, пошли другую!»       И что ему дала другая «любовь»? Да ничего она никому не дала: ни Кею, ни Тобио, ни тем более Акааши, который даже не был в курсе чувств к своей персоне со стороны Цукишимы. Вернее ничего, кроме разочарования.       Хотелось забыться, спрятаться, убежать куда-нибудь, но от себя не убежишь, чувства, как бы ни старался, не скроешь, не проигнорируешь. Всё равно где-то всплывут. Это и огорчало. Так же, как и тест по литературе, который решил вскрыть и так не зажившие раны. Да и, наверное, солью сверху насыпать.       Кей не влюбился. Но чувствовал себя отвратительно, стоило ему хоть раз столкнуться с синими глазами. И как назло они попадались чуть ли не постоянно. Хотя, наверняка людей с синими очами всегда было достаточно в окружении Цукишимы, просто он не заострял на этом внимание. Дышать от этого легче не стало.       Парень старался работать, учиться и тренироваться на износ. В таком случае не было времени и сил думать о своих чувствах, о своей «нелюбви», об Акааши с его синими омутами, в которых Кей готов был захлебнуться и не раз, и о Тобио, у которого такие же глаза, смотрящие с любовью уже на самого Цукишиму. И работало это из раза в раз. С ним вообще такое впервые случается. Оставалось надеяться, что в последний, потому что это было невыносимо даже для него. Куда он только влез.       Кей решил потушить сердце, загасить все чувства, но перед сном всё равно из раза в раз вспоминал те синие глаза, что нарушили его покой.