Брачный сезон

      Шла вторая половина зимы, медленно крыши японских домов покрывались пушистым, как животный мех, снегом. Не правда ли это прекрасное время? Кругом всё замело. Конечно, бесполезно будет сравнивать снегопады России и Страны Восходящего Солнца, но, однако, покров был весьма отчётливый и мягкий. От него нежно отражались лучи небесного светила, снег будто говорил ему: «Нет, жаркие лучики и солнышко, пусть пока постоит холодная погода, дайте в душе поэтам и художникам насладиться ранним февралём, дайте поиграть детям в снежки и слепить снеговика, дайте всем прочувствовать зиму». Ой, я что, сразу не сказал о том, какой именно месяц стоит на дворе? Это пора брачного сезона лисиц! Стоило бы нашему герою об этом побеспокоиться. Или, быть может, и не стоило бы?       Как раз о нашем герое. Знакомьтесь, тридцатилетний девственник, гражданин японского рабочего класса, уставший от жизни и работы в душном офисе, находящий утешение лишь в одной лисице, — Курото Накано! Так, тёмные короткие волосы, небольшая щетинка, бежевое зимнее пальто, строгий, с недавнего времени неизмятый костюм и чувство любви к китсунэ. Да, это точно он, наш типаж!       Почему я ставлю такой акцент на лисицах? Ха, у вас бы не осталось сомнений, если бы вы знали, кто живёт в квартирке нашего Накано! Вы ведь знаете? Ну, а как же иначе? Это китсунэ по имени Сэнко-сан, любящая девушка с лисьими чертами: хвостом, ушками и лёгкой игривостью, поражающе сочетающейся с заботливостью. На вид лисичка молода, даже слишком, но на деле ей буквально двухсот лет не доставало до тысячелетия. И кем её теперь считать, милфой или лоли? А… ладно, кхм, кхм.       Каково это, получить в подарок любящее милое божество, да ещё и способное выполнять любую работу по дому? Вот и Курото был рад. Кстати, пока я вам тут всё описывал, он уже пришёл к себе домой, в свою однушку, где его у порога встретила Сэнко: — Привет, Накано! Очередной трудный день? Сильно измучился, не так ли? — О, да. Ноги не держат прямо, Сэн. — мужчина прижался к стене ладонью, кое-как сняв свою обувь. — Тебе помочь с пальто? — Если не будет трудно, да. — Конечно нетрудно, с чего бы это было так?       Китсунэ подошла ближе, начала снимать пальто молодого человека, но вдруг почувствовала странное тепло в груди, наполняющее постепенно всё тело, сильно расширились зрачки, а все мысли начали путаться. — Сэн, всё хорошо? — Курото уже сам снял свою верхнюю одежду, которая осталась в руках у его лисьей сожительницы, наполовину касаясь пола прихожей. — Уяян?! Да, всё нормально, я задумалась просто. — Сэнко протараторила.       Китсунэ повесила в гардеробный шкаф пальто Курото. После девушка пригласила мужчину к столу. Он уселся прямо в брюках и рабочей рубашке, так как был уставшим для переодевания. Аппетитная рыба, овощное рагу, рис, ох, самому не хочется всё перечислять, а то и вам и мне сильно захочется на кухню! Во время еды всегда уходит всё плохое, и Накано не был исключением. И сроки сдачи заказов уже не беспокоят, и объём последующей работы не пугает, и вечно недовольный начальник не так раздражает, все неприятные воспоминания и житейская суета в голове молодого человека таяли на глазах. Впрочем, лисичке это и нужно было, она прекрасно чувствовала, как на лице парня нарастает улыбка, а от тёмной ауры и следа не остаётся. Однако, у Сэнко вновь повторилась реакция, проявившая себя в коридоре. Снова расширились зрачки, тепло в груди сменилось жаром, спутались мысли, вдобавок начал ритмично и быстро вилять хвост, взгляд устремился в сторону Накано, открылся рот, оттуда чуть высунулся язычок. По-животному девушка прыгнула на колени к Курото Накано и начала тереться об него, тихо мурча, точно она не полу-лисица была, а кошка. Молодой человек, оторвавшись от нежного рагу с рыбой, с удивлением глядел на свою сожительницу-китсунэ. Ошарашенный взгляд, пойманный лисичкой, вернул её в чувство. Сэнко-сан энергично подвигала головой в стороны и нервно замялась. — Сэнко, что ты делаешь? — спросил Курото, подняв бровь. — Н-ничего, просто оказываю знаки внимания. — Она огляделась по сторонам, будто пыталась отвести взор хоть куда-нибудь, лишь бы не смотреть на Накано. — Таким странным образом? — Ничего-ничего, просто сиди тут и доедай, а я пока зайду в ванную. — Ладно, только, прошу, если что-то случилось, расскажи. Ты же знаешь, я беспокоюсь.       Маленькая светло-рыжая китсунэ не стала отвечать и убежала в ванную, быстро закрыв дверь. Схватившись за голову руками, она начала размышлять, хотя, наверно, это не самое подходящее слово во всей этой ситуации, уж больно оно спокойное. — Ужас, ужас, ужас, ужас, ужас! Что со мной такое? Неужели это… А!!! Уяян!!! Не может быть! Нет, нет, нет! Ну как же так?! Госпожа Ёдзора говорила, что это рано или поздно произойдёт, но не сейчас же?! У неё это в первый раз происходило, когда ей была тысяча лет, мне восемьсот! Нет! Не может быть! Как мне объяснить это Накано?! Накано… На-ка-но… Ах, Накано…       У Сэнко опять возникла ужасная возбуждённость со всеми описанными ранее симптомами, лисица открыла дверь, на четвереньках, как дикая, вбежала в комнату, где Курото мирно попивал зелёный чай, запрыгнула на него, прижав к полу, и, держа за плечи, лизнула ему нос, глядя то ли влюблёнными, то ли безумными глазами. — Сэнко, что ты творишь?! — Мужчина получил ещё пару облизываний. — Сэнко?! Сэнко-сан?! Восьмисотлетняя заботливая китсунэ Сэнко-са…!!!       Курото Накано получил глубокий поцелуй с языком, который даже не ожидал. Мужчина поддался, взял руками шею и голову лисицы, спустя пол минуты пара «развязала языки». Сэнко вновь пришла в чувство и, осознав своё положение, покраснела, вскрикнув: — Уяян! Накано!!! — Что? — ответил молодой человек. — Ты из ванной комнаты выбежала и повалила меня. — И многое я успела сделать? — в голосе отчётливо слышались нервные нотки. — Не так уж и много, но поцеловаться мы смогли.       Китсунэ слезла с Курото Накано и сжалась в клубок, взяв колени руками, положив на них голову и начав плакать. Молодой человек подошёл к лисице. — Почему ты плачешь? — спросил он. — Ты что-нибудь слышал о брачном сезоне у животных? — сквозь слёзы проговорила Сэнко. — Да, ты хочешь сказать, что… — Именно. Сегодня третье февраля. У лисиц в это время начинается брачный сезон. Я божественная китсунэ, и пусть я не действую настолько по-животному агрессивно, это как-никак мой первый раз, поэтому… — Ты боишься мне навредить? — Да! Уяян! — девушка начала плакать сильнее.       Пожалуй, это первый случай, когда сам Курото собирался утешить Сэнко-сан, а не наоборот. Он подошёл к свернувшейся китсунэ, присел на колено и обнял её. — Ты никогда не сможешь мне навредить, я знаю. — Сказал мужчина. — Я люблю тебя просто за то, что ты есть, никто ещё не был так добр ко мне до тебя, Сэнко. Если у тебя началась брачная активность, то я сделаю всё, чтобы ты не пострадала. — Правда, ты уверен, что хочешь этого? — Сэнко перестала плакать, приободрилась, взяла своими кистями руки Накано и посмотрела всё же настороженно ему в глаза. — Мне ведь восемьсот, а тебе всего тридцать. — Для меня это будет лучшим божественным даром. — Курото улыбнулся. — Что ж. — Сэнко-сан встала с пола, вытерла оставшиеся слёзы, улыбнулась в ответ и сказала: — Тогда готовься быть изнеженным своей лисой в постели, дорогой!