Почему?
Потому Синклер немного стыдится перед девушкой. Ведь считает себя конченым человеком с отвратительной внешностью.Инид ненавидит в себе всё.
Начиная с волос и заканчивая телосложением. Стиль, причёска, глаза, лицо и тело — всё это она ненавидит в себе больше всего. Но ещё ей стыдно, что такая прекрасная девушка, как Уэнсдей, встречается с таким уродом, как она. — Как работа? — интересуется Аддамс, прерывая повисшее молчание. Для Уэнсдей это немного непривычно. — А? — Синклер была поглощена своими мыслями, и не услышала с первого раза вопроса младшей. Аддамс скрестила руки на груди и нахмурила брови. — Спрашиваю ещё раз. Как работа? — немного раздражённо повторяет Уэнсдей. Она хочет найти эти два сапфира, которые больше всего любит. Но два океана спрятаны под чёлкой пепельных волос. Инид не поднимает взгляда, не смотрит на свою девушку; в этот момент ей хочется одного: исчезнуть с этой кухни и больше не встречаться с прожигающим взглядом двух чёрных дыр. Но Уэнсдей довольно настойчива. Девушка подходит к другой и смотрит на макушку блондинистых волос. — Инид, — зовёт блондинку младшая, пока та прикидывается стеной. Синклер не желает разговаривать на эту тему и не будет. — Инид, — более настойчиво зовёт её Аддамс.Молчание.
Еще около минуты продолжающихся попыток, и Уэнсдей тяжело вздыхает, чайник наконец вскипел. Ворон садится на корточки, пытаясь разглядеть глаза Инид под чёлкой, но попытки не увенчались успехом. Бледная рука касается затылка Синклер, та ничего не ответила, лишь позволила себя трогать. Уэнсдей холодная, но в то же время нежная и заботливая. Инид до сих пор не может понять одно: почему Аддамс встречается именно с ней? — lupacchiotto, — тихий, мягкий итальянский голос зовёт старшую. Наконец Синклер обратила внимание на голос. Ей нравится, когда черноголовая говорит на итальянском. Блондинка немного, но всё-таки понимает его. — Что случилось, Cara Mia?— Уэнсдей всегда называет блондинку так, Синклер слабо улыбается, но не осмеливается смотреть в два угольных глаза. — Уилла, — хрипло проговаривает Инид. — Всё в порядке со мной, не переживай за меня. Уэнсдей вновь тяжело вздыхает, встаёт на ноги, наклоняется и целует девушку в макушку пепельных волос. — Чай с молоком? — шёпотом спрашивает Уэнсдей и греет волосы тёплыми словами. — Угу, — только это и смогла выдавить из себя Инид. А теперь вопрос: почему же Инид так загоняется? Это началось ещё в младших классах школы. Инид не ходила в детсад, поэтому ей не понятны эти ваши садики! Она училась в первом классе находить общий язык с детьми своего возраста… Инид и тогда не считала себя красавицей, она всегда смотрела на других детей и на принцесс мультфильмом, мечтала быть похожей на них. Инид была пухлой в детстве, имела щёчки, а её блондинистые волосы всегда лежали двумя хвостиками на плечах. Синклер была замкнутой и закрытой девочкой, но всё же. Друзей она хотела, и дружба для неё тоже казалась волшебным моментом. Почему бы и нет. В один из дней учёбы, когда семилетняя девочка подошла к толпе ребят, она просто хотела подружиться с ними, но услышала лишь: — Урод! — До маленькой Синклер не дошло сперва, почему она услышала слово «урод». А не, к примеру, банальное «привет» Инид хотела познакомиться, но дети из её класса начали сильнее выкрикивать «урод». Почему дети такие жестокие? Особенно к детям, которые не похожи на них? Синклер закрылась в себе. Возненавидела себя, свою внешность и своё существование. У неё не было друзей в школе до выпускного, да даже не было знакомых. Всё потому, что весь класс был против неё. Она сама толком не понимает, почему не сказала своим родителям, чтобы её перевели в другую школу. Но кто будет слушать ребёнка? Мать Инид никогда не слушала свою дочь. Она думала, что это лишь детские фантазии. Она решила, что Инид не хочет учиться. А отец… отец пытался вразумить мать, но та не слушала… Мужчина видел состояние дочери. Но Синклер отдалилась от родителей и отказалась от помощи. Зря она это сделала... Когда она пошла в колледж, то была нелюдимой, хотя и одевалась во всё яркое, делая вид, что ей нравится общение. Но когда на неё обратили внимание, то она была в какой-то степени счастлива, у неё даже был парень, который бегал за ней. Но отношения ей не нужны… Но после одного момента своё мнение она поменяла на все 360° градусов. Уэнсдей Аддамс — она появилась неожиданно в жизни Синклер. Так же неожиданно, как и блондинка в жизни Аддамс. Инид училась на последнем курсе, а Уэнсдей только пришла в колледж. Хотя ворону не хотелось учиться дальше, но родители настояли. Кстати, они тоже странным образом познакомились, как и Уэнсдей с Инид. Аддамс любила библиотеки только из-за того, что там тихо и эта утопия тишины была словно бальзам на душу. А Синклер? Синклер могла здесь ошиваться только из-за того, что она тоже может побыть одна. Хотя как друзья, так и знакомые пытаются вытащить девушку из кучи книг, но ей не хочется. Такое чувство, будто все люди в колледже смотрят лишь на неё и обзывают уродом. Слово за словом, и девушки неожиданно начали общение. Потом это общение переросло в нечто большее, чем просто дружба. Уэнсдей так легко призналась и так легко произнесла: «я люблю тебя», что на мгновение Инид забыла как дышать, и после этого у них начались отношения… От страшных воспоминаний блондинку отвлёк голос Уэнсдей, но он слышался будто из воды. Инид стряхнула головой и её взгляд устремился на силуэт в чёрном. Но фокус не получался, наоборот, всё плыло перед глазами. Пальцы вновь чувствуют тепло от горячего чая, налитого в кружку. — Всё хорошо? — Аддамс нахмурилась и стала походить на грозовую тучу. Серая, мрачная, и в чёрных глазах заметали молнии. — Д-да… — Синклер вновь натягивает свою фирменную улыбку от уха до уха. — Всё хорошо! — А я думаю, нет, — ворон делает глоток кофе и сверлит взглядом старшую. Ещё чуть-чуть, и полосатый свитер загорится алым пламенем. — Мы в отношениях уже полгода, нет, даже больше, так… — она на миг замолчала. — Почему бы тебе не рассказать, что тебя тяготит? В ответ молчание. «А что мне тебе сказать, что я ненавижу себя и готова спрыгнуть с крыши, чтобы наконец избавить этот мир от урода?» — думает блондинка. Два сапфира-глаза взглянули на девушку с двумя косичками. — Сколько мне ещё раз повторять? Всё нормально, Уилла. — сухо ответила блондинка, и вновь спрятала взгляд под пепельную чёлку. — А если честно? — девушка сильнее хмурится, она правда хочет узнать, в чём причина такого странного поведения. — Я хочу помочь тебе, я же вижу, тут что-то не так. — Всё хорошо, — так же сухо, но уже с небольшой ноткой раздражения отвечает Синклер. — Уилла, хватит пытать меня и хватит пытаться что-то узнать! Всё хорошо! — Но я же вижу, что всё не очень хорошо, — Уэнсдей откладывает кружку в сторону, скрещивает руки на груди, но всё же смягчила свой мрачный взгляд. — Ты не договариваешь, — немного грустно добавляет девушка, она хотела это сделать безэмоционально, но получилось не так, как ей хотелось. Инид вновь молчит, стиснув зубы. Ей не приятен этот разговор, да и эта грёбанная пытка в виде правды. Нет. Синклер не скажет, ни за что и ни при каких обстоятельствах. Только почему? Возможно это страх, что Уэнсдей отвернется от неё, когда узнает правду, поэтому Инид и молчит в тряпочку. Уэнсдей тяжело вздыхает, прекрасно понимая, что ничего она не узнает от старшей. Нет смысла стараться: она не расскажет. Аддамс допивает свой уже немного подостывший кофе, подходит к Синклер и вновь целует. Она тихо шепчет: «пойдём спать». Волчонок встаёт с места, так и не сделав глоток чая. Она молча ушла в комнату, оставив Уэнсдей одну с мыслями о своей девушке. Ворон моет кружки, идёт в комнату и видит, что Инид завернулась с головой калачиком в одеяло. Уэнсдей садится рядом, переодевается в пижаму чёрного цвета, расправляет косы и осторожно ложится рядом. Блондинка накрывает ворона одеялом и утыкается в бок Уэнсдей. Уже глубокая ночь, Уэнсдей спит, а Инид плачет от безысходности в ванной комнате. Ей морально тяжело, а эмоционально она очень устала, она смотрит в свои заплаканные и красные от слёз глаза. Она вновь рвёт на себе пепельные волосы и вновь издаёт тихий всхлип. Инид спускается по стене и утыкается носом в колени, вновь раздаются тихие всхлипы и тяжёлые вздохи. Рукавом разноцветного свитера девушка вытирает слёзы и сопли. Синклер издает протяжный, но очень тихий скулёж, она ненавидит себя, а сейчас вся эта ненависть переросла в болезнь, но до сих пор Инид даже не удосужилась сходить к врачу. Уэнсдей ворочается во сне, повернулась от стены на другой бок, и её рука упала на остывшее место, а не на тёплое тело. Аддамс осторожно приоткрывает глаза, смотря перед собой. Сонная пелена ещё оставалась на глазах, её разум не до конца понимал происходящее, а полуприкрытый взгляд уставился на дверь в ванную комнату. Дверь выкрашена в белый цвет, в мрачный тонах дверь казалась отдельной частью. Словно белая ворона среди других, чёрных и безжизненных. Наконец-то сонный разум понял, что происходит, но пока что, её не до конца соображающий мозг думал об одном «Почему Синклер до сих пор не спит?» Уэнсдей встаёт с постели, девушка потянулась и бесшумно прокралась к двери. Тусклый свет резко ударил по глазам Аддамс, отчего та, в свою очередь, невольно зажмурилась. Спустя около пяти секунд, её зрение привыкло к нему. Дверь не заперта, и Аддамс осторожно открыла её. Она была на всё что угодно, было много раз, когда Уэнсдей без стука или хоть каких-то предупреждений заходила ванну. Уэнсдей хотела увидеть девушку, смотрящую на себя в зеркало, а когда в поле зрения двух сапфиров попадёт чёрный силуэт, Синклер улыбнётся ярче всех... Но увидя заплаканную и в то же время напуганную Инид, сидящую на кафельном полу, сон как рукой сняло, и глаза Уэнсдей расширились от такой картины. ー Инид? ー хрипло произносит девушка всматриваясь в уже потускневшие глаза блондинки. ー Что произошло? Почему ты плачешь? Синклер молчала, пока чёрные дыры просверливали её. Уэнсдей держалась за ручку двери не в силах пошевелится. На самом деле, Аддамс испытала шок от увиденной картины. Ворон осторожно присел рядом с волчонком. Ни Инид, ни сама Уэнсдей не проронили ни слова. Молчание давило на уши, и наконец это минутное молчание прервала Инид неожиданным вопросом. ーУилла, скажи честно, ー голос блондинки был хриплым и уставшим, а на уголках глаз собирались горькие слезы, ー Я урод? Зрачки Аддамс расширились, отчего было ощущение, что глаза ворона стали больше. Уэнсдей посмотрела на девушку сверху вниз, она всё ещё не могла понять, к чему этот вопрос. ー С чего ты взяла, что ты урод? ー вопросом на вопрос ответила Уэнсдей в недоумении, она хотела сохранить своё хладнокровие, но этот вопрос врезался в кору мозга, не давая здраво мыслить. ー Ты не ответила, ー два сапфира поднялись на Уэнсдей, и глаза Инид встретились с угольными. ー Я урод? ー Нет, не урод, ー честно отвечает девушка, осторожно кладя руку на спину разноцветного свитера. Инид вновь молчит, утыкается носом в колени, и снова тихие всхлипы. Два чёрных глаза смотрели на пепельные волосы. Уэнсдей не знает, как успокоить свою девушку, она не вообще представляет, как это делается. Черноголовая лишь поглаживала спину, молчала и давала выплакаться. Слова поддержки здесь ни к чему, лишь сильнее будет плакать. Уэнсдей боится пошевелиться и тихо вздыхает, пока её девушка плачет в колени. Аддамс хочет успокоить её, но не словами, объятиями. Уэнсдей не очень тактильна, а такой контакт ей всегда был не по душе. Она редко давала себя обнимать, а если и давала, то только после вопроса: «Можно обнять?», и если Уэнс разрешала, то пепельная блондинка улыбалась ярче всех и прыгала на её шею. Но если бы Уэнсдей знала о состоянии своей девушки, она бы и без разрешения давала себя обнимать. Правая рука, которая была на спине, осторожно легла на плечо Инид, и Уэнсдей потянула девушку к себе. Синклер не ожидала такого, но её помутнённое сознание сразу всё поняло. Уэнсдей безмолвно разрешает обнять себя. Синклер осторожно прикасается к холодному телу, утыкается в её плечо, а руки кладёт на талию Уэнсдей. А бледные, словно лист бумаги, руки самой Аддамс блуждают по разноцветному свитеру, осторожно приглаживая спину. Уголки глаз Инид снова становятся мокрыми, наверное, от счастья, что Аддамс разрешает себя обнимать без какого-либо лимита на минуты, без разрешения, просто, это так волшебно. Снова тихий всхлип, и Уэнсдей кладёт свою ладонь на затылок пепельных волос. Прижимая Инид к себе сильнее, тепло исходит от тела блондинки и обжигает ворона им. Безмолвие, спокойствие, объятия ー вот что сейчас нужно Синклер. Уэнсдей осторожно целует девушку в макушку. Инид всхлипывает, но она почти успокоилась, Аддамс осторожно ведёт себя с ней, не хочет, чтобы её волчонок плакал от таких до боли жгучих слов. Обе сидят на полу молча, в объятиях. Синклер уже успокоилась, и её дыхание почти пришло в норму. Уэнсдей рада этому. Блондинка почти уснула на хрупком теле, но обладательница холода осторожно зовёт её по имени, отчего два сапфира медленно взглянули на девушку. Глаза мокрые, красные, Уэнсдей внимательно рассматривает лицо любимой. Осторожно целует её в кончик носа и помогает встать. Аддамс нежно держит блондинку за локти, подводит к крану, включает холодную воду. Два угольных глаза смотрят в лицо блондинки. ー Надо умыться, ー тихо, шёпотом проговаривает Уэлл, и помогает это сделать своей девушке. Капли холодной воды стекают на пол. Уэнсдей глазами нашла полотенце, берёт его и вытирает мокрое лицо. Инид слабо поднимает уголки губ, отчего на душе младшей становится теплей. Взгляд, чёрный как смоль, стал нежным, тёплым и трепетным, а в животе запорхали бабочки. Уэнсдей вешает на место полотенце и тянет за собой Синклер, в спальню, в постель. Открывается белая дверь, щелчок выключателя и обе доходят до уже успевшей остыть кровати. Уэнсдей оборачивается к Инид и смотрит в её лицо, пытаясь разглядеть состояние старшей. ー Спасибо, ー хрипло проговаривает блондинка и ложится под чёрное одеяло. Уэнсдей кивает, перелезает через девушку и ложится у стены. Аддамс решила, что днём она поговорит с Синклер о враче, это не дело такое оставлять. Ведь будет хуже, а Уэнсдей не хочет, чтобы её всегда сияющая, как ребёнок, девушка умирала и потухала на глазах. Девушка почувствовала как старшая всем телом прижимается к ней, утыкается в плечо и целует его. Бледные пальцы Уэнсдей касаются тыльной стороны ладони Инид и поглаживают её. Уэнсдей проговаривает «спокойной ночи», на что слышит ответ такой же фразой. Обе закрывают глаза и засыпают. Спокойной ночи, волчонок.Конец.