О волнении и заботе

      Мэй сглотнула ком в горле. Это было далеко не первое задание, на которое отправлялся Кадзу, но оно могло стать последним. Пора бы уже привыкнуть к статусу жены шиноби. Шанс стать вдовой куда больше, чем у супруги простого крестьянина.       — Красивая, не волнуйся, — из ночного полумрака спальни раздался бесстрастный голос Кадзу.       — Я спокойна.       Кадзу беззвучно подкрался к Мэй со спины и приобнял за плечи, вызывая у неё табун мурашек. Все его чувства выражались действиями, а не громкими словами.       — Нежная, я скоро вернусь. Займи себя любимым делом пока. — Кадзу оставил мимолётный поцелуй на бледной шее.       Мэй кивнула, после чего Кадзу быстро и без лишнего шума вышел из спальни, оставляя её наедине с собой. Каждый раз, когда он уходил на задание, где потенциально мог погибнуть, она хотела рыдать взахлёб. Он тот, кто заставлял жить. Наслаждаться. Любить. Без него мир потеряет краски.       Но слёзы её совершенно не красили (по крайней мере, так всегда говорил Кадзу), потому Мэй решила последовать совету и достала кисти для макияжа, которыми давно не пользовалась. Они были напоминанием о её жизни в роли майко, тонкой нитью связывая прошлое и настоящее.       Руки всё ещё помнили, как это делается. Движения филигранные — Мэй делала себе макияж столько раз, что и не счесть. Если нужно, могла бы сделать его и с закрытыми глазами.       Тон. Даже фарфор не может быть настолько белым, но она смогла намешать нужный цвет.       Губы. Цвет такой, будто Мэй испила крови врагов. Или не «будто»?       Стрелки. Острее любого кинжала. Ими вполне можно убить.       «Образ майко должен быть идеальным, завершённым. Нельзя просто одеться как госпожа или сделать причёску. Делаешь одно — делаешь всё», — так всегда учили в окия.       Серебристые волосы аккуратно уложила, заколов подарком Кадзу. Яркий цветок не только украшал, но и грел душу приятными воспоминаниями. Мэй невольно улыбнулась, глядя на него, и распахнула шкаф, в котором хранились все её кимоно. Она, между прочим, являлась знатной госпожой. По статусу ей полагалось множество красивой одёжки, которую Кадзу с радостью дарил под разными предлогами.       Взять серое? Фиолетовое в цвет рода? А может, лучше вовсе алое? Движения Мэй выверенные, она не спеша примеряла кимоно одно за другим. Это успокаивало и возвращало в прошлую, более спокойную жизнь. Будто сейчас она всё также майко, которая готовилась стать гейшей, а не жена шиноби, который ушёл на задание невесть насколько.       Выбор остановился на синем, в цвет льда на озере возле дома Мэй в родной провинции. Тоже подарок от Кадзу, который был достаточно щедр. Она предполагала, что он просто любил смотреть на её счастливую улыбку в момент принятия подарков.       Образ идеален. Мэй полностью готова, даже веер взяла в руки. Госпожа Сумико похвалила бы, будь жива. А Кадзу всё ещё не вернулся. Мэй всегда долго подбирала образы, и за это время Кадзу успевал вернуться. Но сейчас тишина. Деревня почти пуста. В ней только те, кому не место на сложных заданиях.       Мэй стала беззвучно наворачивать круги по спальне. Если бы стояла на одном месте, то едва бы сдержалась, чтобы не заплакать. А так хоть выплёскивала куда-то переживания.       Прошёл целый час, по ощущениям — в разы больше. Тошнота подкатила к горлу. В голове сотни, если не тысячи вариаций одного и того же вопроса: «Где он и живой ли?»       Мэй не разрешала себе останавливаться. Ноги начинали болеть, но она продолжала бродить по комнате. Если бы присела или прилегла, то тут же дала бы волю эмоциям. Она должна быть сильной. Обещала быть такой.       Мэй не услышала открытие двери и шаги Кадзу, зато почувствовала резкий запах крови. Обернувшись, первое, что увидела, — кровоточащая рана на лбу. Пора бы уже привыкнуть к тому, что он может вернуться с задания с травмами. Или не вернуться вовсе.       Обессиленный, он опустился на пол. Мэй присела рядом. Она всё ещё не привыкла к тому, кем являлся Кадзу. Он убийца, на его руках кровь. Его любят не за что-то, а вопреки. И всё равно Мэй сидела рядом с ним, бережно стирая кровь со лба пальцами. Интересно, чья она? Кадзу или кого-то, покалеченного кланом шиноби? Размышлять об этом не хотелось.       — Больно? — кратко поинтересовалась, не решаясь смотреть в глаза.       Кадзу лишь отрицательно мотнул головой, тяжело дыша. Как всегда немногословен. Мэй ненароком коснулась своего лица, пачкая идеально белый тон кожи чужой кровью.       Как Мэй докатилась до такой жизни? Ещё ведь два года назад она готовилась стать гейшей. Тогда смыслом её жизни был окия, сейчас же она супруга шиноби. От былой жизни остался только характерный макияж. И тот с алыми пятнами. Им уж точно не место на лице майко. Увидь это госпожа Сумико…       — Заботливая, чего замерла?       Колкий — и такой родной — взгляд злых глаз прошёлся по лицу Мэй. Проигнорировать невежливо, но и допытываться у замученного, раненого Кадзу, что произошло на задании, тоже некрасиво. Да и это не её дело. Даже с учётом того, что она часть клана.       — Тебе стоит сходить к Чонгану.       — Он занят. — Кадзу прикрыл глаза.       Мэй кивнула, встала и удалилась из комнаты в поисках сосуда с водой. Нужно обработать рану или хотя бы просто протереть лицо от крови. Им обоим.       Она определённо ещё не привыкла к такой жизни. К такому вообще привыкают?