Четвёрка звучит как смерть

Стюарт Хэтфорд не был в США уже 9 лет. Его последняя ссора с сестрой и её мужем закончилась очень плохо. Мэри абсолютно перестала выходить на связь. Да, она была обижена на родителей, но с ним она продолжала общаться даже после свадьбы. С каждым его приездом, жизнь в Балтиморе менялась. Натан практически никогда не поднимал руку на жену до последних двух лет их общения, он становился всё более жестоким с подчинёнными и врагами, но Мэри не трогал. Их брак был построен на стремлении Кенго приобрести как можно больше выгоды и желании юной Хэтфорд покинуть родной дом и сделать что-то против воли семьи, потому что британская мафия запрещала союз с Веснински. Натан не мог позволить себе разрушить задумку Морияма и просто игнорировал супругу большую часть времени. Стюарт пытался доказать сестре, что лучше уйти от мужа, её бы приняли дома с распростёртыми объятиями, а если она не захотела бы общаться с родителями, он мог бы помочь ей в любом городе, практически во всей Европе. Но женщина не хотела признавать своё решение ошибкой. Пока не родился Натаниэль, Хэтфорд ещё хоть как-то мог понять сестру. Она родилась в семье мафии, для неё это было привычным. Натан же её не трогал, они прожили несколько лет не замечая друг друга. Но Кенго решил, что его псу нужен ребёнок, никто не мог понять — зачем? Но Морияма просто хотел проверить, что выберет его подчинённый. Можно ли ему полностью доверять, не откажется ли Натан от службы, если придётся выбирать между постом и ребёнком. Стюарт отговаривал Мэри от этого шага, но та решила, что может родить Веснински наследника, раз от неё этого хотят. Она не собиралась заниматься воспитанием детей, но хоть что-то она же должна была принести этому браку. На самом деле нет, но младшая Хэтфорд не отличалась рассудительностью, она была импульсивна. Практически все её решения принимались неожиданно или сгоряча. Но самое плохое в этой черте — она никогда не отказывалась от выбранного, даже если в последствии понимала, что сделала ошибку. Когда Мэри была беременна, Стюарт предложил ей уехать, хотя бы на время. Она бы могла отдохнуть от обстановки поместья Мясника, подумать и принять окончательное решение. Но женщина отказалась, а после повторного предложения игнорировала брата до самого рождения сына. Вся семья в Англии рвала на себе волосы от отчаяния. Хэтфорды знали традиции Морияма, знали, что там происходит с детьми подчинённых, да что там служащие, дети главы редко бывают счастливы. Никто не сомневался, что маленького Абрама не ждёт что-то хорошее. Мэри же отказывалась от любых контактов кроме Стюарта, а все его просьбы забрать мальчика отклонялись. Он никому не нужен в Америке, но это не значит, что Натан или Кенго его отдадут. Морияма быстро осознал, что Веснински не интересует ничего кроме его денег, работы и жестокости. Мяснику всё равно на своих людей, всё равно на семью, всё равно на всё вокруг кроме крови и денег. Кенго провёл свой эксперимент и оставил это. Главе было плевать на мальчишку, Натан же нашёл для себя новую игрушку. Стюарт регулярно приезжал в штаты, чтобы навестить ребёнка. Он большую часть времени отказывался называть племянника именем Веснински, поэтому обращался к нему по второму имени, данному Мэри. Это раздражало Мясника, но британцу было всё равно. Мальчик быстро рос, он был сообразительным, но абсолютно обычным ребёнком. Многие дети быстро осваивают простую информацию, которую им выдают родители. Первые года полтора всё было хорошо, отец практически не обращал внимания на семью, ему не было дела до сына и жены. Но после достаточно длительного отсутствия Стюарта в Балтиморе всё изменилось. Мальчику было два года, но он был слишком тихим для своего возраста. Абрам выглядел как послушная кукла, которой управляли родители. Хэтфорд не представлял, как можно поднять руку на такого маленького человека. Он же буквально по колено взрослому, этот ребёнок не может понять и половины окружающего его мира, что он может сделать чтобы его ударили? Правильно, ребёнок никогда не может заслужить удара. Формулировка «заслужить удар» может применяться исключительно к взрослому человеку, и то, только в ответ на агрессию. Дети не должны подвергаться насилию, ни в каком проявлении. Но семья Веснински абсолютно не была согласна со Стюартом. Мэри лишь кричала на брата, когда тот пытался понять, что происходит с ребёнком. Он покинул дом Мясника под пронзительный взгляд юных голубых глаз. Каждый его приезд был страшнее предыдущего. Когда он увидел, как сестра дала сыну сильнейшую пощёчину в два с половиной года, Стюарт был в шоке. Мальчик болел и очень вяло двигался, но это никого не волновало. Хэтфорд оставался всю неделю своего визита рядом с ребёнком, отгоняя от него остальных. Мужчина попытался убедить Мэри отдать ему племянника, он знал, что его семья позаботилась бы о ребёнке гораздо лучше. Сестра угрожала оборвать все связи с ним, если он ещё хоть раз заикнётся об этом. Британец не оставлял попыток. Последней каплей стал избитый Абрам в 6 лет. Он уже практически вывез мальчика, когда Мэри поняла в чём дело. Его остановила подкупленная полиция. После этого он ни разу не смог даже просто поговорить с племянником. Он видел Абрама 10 лет назад. Тогда он был немного болезненным ребёнком с кучей синяков и бледным лицом. Стюарт не знал, чего ожидать прямо сейчас. Даже в статьях о заключении Натана и переходе собственности к Натаниэлю не было ни единой фотографии подростка. Он был призраком. Его никто не видел, о нём не было никакой информации в открытом доступе, большинство считали его выдумкой или покойником. Но Веснински позвонил ему, они перебросились несколькими сообщениями за эту неделю. Подросток был жив, и он хотел встретиться с Хэтфордом, остальное уже не имело большого значения. Сейчас Британец летит в аэропорт Южной Каролины. Морияма обещал ему машину и номер в отеле, так как Натаниэль был на тренировке. Веснински предлагал ему встретить, но мужчина отказался. Хэтфорд хотел встретить племянника в подобающей обстановке, а не в аэропорту после многочасового перелёта. Стюарт ещё вчера получил сообщение с адресом ресторана, в котором Абрам забронировал столик. Уже сегодня вечером они наконец-то встретятся. Серьёзно, он должен был реагировать спокойнее, но уже не мог. Подросток был последней ниточкой его семьи. Встреча назначена ровно на шесть часов. Стюарт же занял столик за двадцать минут до предполагаемого начала. Он уже не мог находится в номере. Хэтфорд отдал все возможные поручения своим помощникам, проверил несколько отчётов, но было ещё слишком рано. Он решил, что лучше подождёт на месте, чтобы не опоздать. Просидев пять минут, мужчина почувствовал необходимость успокоиться. Он уже несколько лет курит сигареты, точно такие же, как и Мэри. Дым — единственное, что достаточно хорошо ассоциировалось с сестрой, несмотря на всё, что она делала последние годы, он любил её и скучал по их детству. Десять минут до назначенного времени встречи. В лучших ресторанах Колумбии было немноголюдно, парковку занимали лишь несколько действительно дорогих машин. Но, оказывается, недостаточно. Чёрный Астон Мартин занял свободное место так, будто изначально там и стоял, ни одного лишнего движения. Три сигареты уже остались где-то в пепельнице, когда дорогой автомобиль привлёк внимание Хэтфорда. Как только водитель занял место, из зала выбежал администратор, казалось, у него была сигнализация на этого человека. Вышедший не казался напуганным, но явно нервничал. Причина была загадкой, Стюарт, наверное, ни разу в жизни не видел подобной реакции на какого-то посетителя. Но спорткар — это одно, а вот водитель, что покинул салон — другое. Хэтфорд, кажется, потерял челюсть где-то на тротуаре. Невозможно не узнать сына Веснински. Огненные волосы с кровавым отливом и синие бездонные глаза. Внешность была визитной карточкой Мясника, его сложно потерять в толпе, он был похож на яркое пятно среди серой массы, но его сын… Натаниэль был взрывом краски. Этот юноша никак не выглядел на 16 лет, но он не мог быть никем иным, как его племянником. Взгляд новоприбывшего незамедлительно упал на британца. Лёгкая ухмылка и небольшой блеск в глазах дали понять, что когда-то мальчишка его узнал. — Господин Веснински! Здравствуйте. — Администратор был гораздо старше Натаниэля, но это не мешало ему выглядеть школьником на его фоне. — Вы давно у нас не были… Столик готов, ваш гость уже прибыл. — Да, Стюарт ничего не знал о жизни подростка, но подобный приём был немного удивительным. — Здравствуй. Шон, успокойся, я в тебе не сомневался. — Юноша легко улыбнулся собеседнику, направляясь ко входу. — Иди работай, сегодня просто ужин, к тому же, я уже вижу своего гостя. — Глаза администратора моментально нашли Стюарта, и он немного замялся, но кивнул Веснински, открывая дверь гостям. Хэтфорд зашёл первым, направляясь к самому уединённому столику в небольшой кабинке. Вокруг них не было никого, но гости сидели в других частях зала. Некоторые посетители одарили Натаниэля дружелюбной улыбкой, а все работники немного склоняли головы в приветствии. Они наконец-то заняли свои места друг напротив друга. — Привет? — Было заметно, что сквозь непоколебимую уверенность образа, в глазах, проскальзывает смятение и сомнение юноши. Хэтфорд же смотрел на племянника, как на восьмое чудо света. Тот маленький мальчик вырос. Он помнил радость встречи в голубых омутах, помнил боль, которая отражалась в них при неудачном движении, помнил детство этого всё ещё ребёнка. — Привет… — Стюарт замялся, отгоняя нахлынувшие воспоминания. — Не лучшее начало, конечно… Но что это, чёрт возьми, было.? — Мужчина обвёл зал небольшим движением руки. — А. — Подросток ещё раз окинул взглядом всё помещение. — Как бы… Это мой ресторан.? Я выкупил его, когда Каролину отдали под моё руководство. Колумбию нужно было осваивать, а прошлый хозяин топил свой бизнес, но он же в таком удачном месте… Пришлось немного похитрить с Кенго, чтобы оставить место себе, но это неважно. Мне нужно было что-то для проведения «неформальных» встреч. — Веснински запустил руку в волосы. Он не хотел надевать свою рабочую маску, ему не нужно было прятаться от дяди, так что Натаниэль решил хотя бы попытаться не скрывать эмоции. — Мы явно не с того начали… Я без понятия, что тебе рассказывать, если честно. — Хэтфорд одарил племянника снисходительной ухмылкой. — Эй! Про тебя-то я нашёл хоть часть общей информации. — Тут уже юноша отразил гримасу старшего. — В общем, первые вопросы за тобой, раз ты так хорошо начал. — Хозяин ресторана подозвал лучшего официанта, что по обыкновению следил за его столиком. На всякий случай, мало ли, какие непредвиденные обстоятельства могут возникнуть во время переговоров с Веснински. Этому бедному парню уже несколько раз пришлось вмешиваться в его встречи, чтобы какие-то конфликты не разворачивались прямо в ресторане. Это место было особенным, за те месяцы, что оно находится под руководством советника Морияма, обычное заведение превратилось в своеобразную нейтральную территорию. Натаниэль поставил на постоянную работу нескольких силовиков для контроля за порядком. Никто не мог устроить драку в зале, никто не мог разворачивать внутри какую-либо деятельность помимо переговоров. Если официанты замечали, что посетители начинают представлять угрозу, их просили успокоиться или покинуть помещение. Благодаря подобной политике мира и спокойствия, а также действительно хорошей кухне, вся верхушка Южной Каролины облюбовала ресторан, хоть с виду он и кажется проще многих других заведений Колумбии. Стюарт позволил племяннику самому выбрать их ужин, лишь добавив скотч к итоговому заказу. Сейчас он пытался составить план разговора, чтобы спокойно рассказать о себе и узнать наконец-то хоть что-то о жизни подростка. Возможно, всё само собой пройдёт хорошо, но Хэтфорд понимал, что эти годы не были лёгкими для Веснински. Ему придётся хотя бы попытаться быть с ним аккуратным. Официант всё-таки покинул их стол, из-за чего всё внимание юноши вновь было направлено на мужчину. — Итак… — Лёгкая запинка, которая не вызвала абсолютно никакой реакции, подросток спокойно ждал. — Натаниэль, я могу к тебе обращаться ещё как-то, кроме полного имени.? Абрам? — Второе имя было названо с огромной надеждой в тоне. Британец искренне мечтал сохранить это «прозвище» для племянника. Оно всегда оставалось только между ними. — Да, конечно. Оба имени и все их формы, за исключением Натана… — Понимающий кивок моментально показал, что собеседник всё понимает. — Практически любые прозвища тоже допустимы… Некоторые я ненавижу, как ты понял, но их мало. Но лучше имя, всё-таки… — Пока что Веснински не собирался делиться причинами подобного, а перечислять их было слишком противно. — Рэм? — Да, эта форма второго имени вполне устроила подростка, лёгкая улыбка и кивок последовали за предложение. — Спасибо… Я думаю, стоит начать по порядку. Что с твоей школой? В целом образование? Мне пришлось узнать слишком много информации за последние дни, но про тебя не было ни слова. Если ситуацию Морияма я в принципе понимаю, то вот с тобой сплошные загадки. — За последний год мне столько раз пришлось всё это рассказывать, ты даже не представляешь. — Веснински откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобнее. — Пытались учить меня ещё в 3 года, но нормальную программу я всё равно начал в 7, был всё время на заочном, с 10 жил в Гнезде, это вообще отдельная история… На рождество, когда мне было 13, Кенго решил посмотреть, что я из себя представляю, так как хотел сделать собачку и для сына, а я хорошо подходил для этой цели. Второй тренер Воронов рассказал ему о моих «Великих играх» с Тетсуджи, из-за чего прошлый глава решил, что я могу закончить школу и пораньше. В итоге, поговорив с Ичиро, я получил аттестат в 14 и сразу пошёл на заочное в Эдгар Алан. Мне хватило года на сдачу всех экзаменов, необходимых для диплома. В среднем, я проходил курс за три месяца, ты бы знал, как Рико тогда выносил мозг Ичиро из-за всего этого… Но не суть. Полгода я работал со скрытой личностью. Было столько мороки с неразглашением, ты даже не представляешь. Всем так хотелось поделиться сенсацией о новом работнике наследника, что некоторым приходилось платить, чтобы они успокоились, а кого-то даже немного припугнуть. Кенго был готов голову открутить своему помощнику, который уже почти дошёл до журналистов. Теперь этот идиот у нас вне штата. В декабре Натан решил убить Ичиро из-за нежелания работать на него, бывший глава его посадил под нашим руководством. — Официант принёс напитки гостям и Стюарт практически сразу взял виски. Натаниэль, последовав его примеру, забрал безалкогольный мохито. Хэтфорд пару минут находился в тишине, накладывая полученную информацию на образ подростка в своей голове. Получалось откровенно плохо. — Итак. Хм… Дальше февраль, передышка и смена власти. Там всё понятно и без меня. Я до сих пор не очень хочу светиться в СМИ с рабочей стороны, поэтому там очень мало информации. Все, с кем мы работаем, знают кто я, этого достаточно. Эти люди, в обоих мирах, достаточно богаты, чтобы не думать о журналистах и сенсациях. Подобное здорово играет мне на руку. — Ещё глоток, и новая пауза в монотонном рассказе. — Наверное, пока что это всё из основных фактов в твоих вопросах. — Да уж. — Стюарт выпил содержимое стакана одним глотком. — Не думал, что в 16 можно делать что-то подобное. Я начал заниматься чем-то в управлении только в 30. Мне даже представить сложно, как вы справляетесь со всем этим. — Веснински знал гораздо больше о своём собеседнике. Но многое всё ещё было загадкой. Да, Хэтфорды скрывали многое, но они не были призраками, не были безызвестными пустышками. Это был целый род. Фамилия Стюарта весила очень много. Если бы правительство Великобритании показало настоящих советников — это был бы род матери Натаниэля. — Дядя. — Мужчина оторвался от собственных мыслей, где корил себя за бездействие и недостаточные старания на протяжении всех последних лет. — Можно вопрос? Возможно, это не лучшая тема, но это я могу узнать только у тебя. — Хорошо. — Британец внимательно всмотрелся в лицо напротив. Он хорошо знал племянника. Но тот, кого он знал, был мальчиком шести лет в страшном доме Балтимора. Сейчас он узнавал заново юношу напротив. Его мысли были тайной. — Что с твоей семьёй, Стюарт? Я слишком хорошо помню твою жену, чтобы поверить, что её никогда не было. Нет ни одной строчки, даже слова о том, где она. Что случилось? — Боже, храни его. Как же Хэтфорд надеялся, что детская память сотрёт всё это из головы мальчика. Но с младшим Веснински никогда не было просто. Он слишком хорошо выделял что-то значимое. Что-то, что нельзя забывать. — Я надеялся, что ты забудешь всё это. — Мужчина отвернулся к залу, отводя остекленевшие глаза. Сколько бы лет ни прошло, он никогда не отпустит. Никогда не простит. Никогда не уйдёт слишком далеко, чтобы забыть. — Всё это… Я хочу стереть из своей жизни всю эту очередь. — Теперь старший посмотрел на Натаниэля, что внимательно всматривался в глаза, наполненные болью. — Стюарт? Что случилось с Аннабель и Дэнни? — Кто-нибудь, снимите это грёбанное проклятие! За что?! Он не должен был помнить их имена! Нет! — Ты можешь мне не говорить, но я не поверю, что всё хорошо. — Боже, блять, кто-то решил сыграть с ним в пороги боли, которые может вынести человек. Мальчишка, всего лишь подросток, не может так хорошо понимать что-то подобное, просто не может! Но прямо сейчас, прямо напротив него, сидит Абрам и, вцепившись в запястье, смотрит в сторону так, будто ничего не происходит, будто взрослый мужчина напротив не превращается в горстку пепла. — Их убили. В моём же доме. — Натаниэль всё ещё не смотрел на него, давая хотя бы иллюзию уединения. Показывая, что он может продолжать скрывать всё то, что сидит внутри. — Абрам. — Собеседник повернулся на обращение, моментально пронизывая насквозь синими глазами. Стюарт не знал, что происходило в жизни племянника, лишь сухие факты, что он уже успел получить, но никто не смотрел на него так прямо. Так, будто ничто не способно его сдвинуть. Этот парень выглядел сейчас увереннее, чем все взрослые, кого он знал до этого, вместе взятые. — Что случилось? — Слишком ровно. Слишком спокойно. Слишком твёрдо. Всё это было уже слишком. Он неделю назад узнал о том, что его племянник действительно жив, а сейчас рассказывает ему самую скрытую боль в своей жизни. — Я уже говорил это… Ты остался последним, кто связывает меня с этим миром. Я бы никогда не подумал, что так быстро потеряю всё. Всего несколько лет, а у меня не осталось ничего. — Ещё один стакан скотча подошёл к концу. — Хэтфорды всегда были большой семьёй. Мы старались работать все вместе, и это было хорошо. Множество поколений прожили счастливую жизнь, но всё имеет тенденцию заканчиваться. Мой старший брат должен был занять место отца. В молодости мы решили, что он гораздо лучше подходит для этой роли. Бывали случаи, когда главой становились и младшие дети, но Ричи был действительно достоин этого. Его выдержка была гораздо лучше моей, а внутренний стержень был титаническим. — Часть истории семьи Натаниэль знал, но его мать не была большой поклонницей историй, чтобы рассказывать достаточно. — Он погиб ещё до твоего рождения. Прошло уже больше 20 лет. Родителям было очень тяжело, но мы смогли справиться. Хотя до сих пор я ровняюсь на него, когда занимаюсь работой. — Рассказ Стюарта был наполнен паузами. Сквозь слова сочилась горечь и боль. Вспоминать и говорить было сложно. Но он действительно хотел поделиться этим. За последние годы Натаниэль стал первым, кто был готов его выслушать так открыто. Он делился болью, но сейчас он искренне хотел вывернуть душу, а не просто рассказать историю. — Это было очень тяжёлое время для всей семьи. Мы пытались научиться жить без Ричи. Мы действительно смогли, но ненадолго. Я уверен, что ты знаешь историю матери. Мэри решила, что не хочет оставаться в Англии. Она была любимицей родителей. Мы пытались сделать её жизнь идеальной, но недостаточно. Когда она взяла фамилию Натана и сказала, что больше никогда не хочет видеть родителей… Это был удар. Наша мама не справлялась. Для неё это стало потерей второго ребёнка. Было видно, как она сдаёт с каждым годом. За 5 лет мама постарела на все 20. Мэри проигнорировала всё это, ей уже было плевать. — Веснински сжал кулаки, он прекрасно знал, что его мать — не лучший человек, но это действительно низко. Это было плохо даже для неё. — Мэри не была лучшим человеком. Я знаю, что ты любил её, но это так. — Возможно, это не те слова, которые должен говорить её сын, но Веснински подобное не волнует. — Абрам, она твоя мать. — Доля порицания всё же просочилась в его голос. Да, семья была важна для Хэтфордов, но Натаниэль был Веснински, для юноши кровные связи были практически пустым звуком. — Даже, если ты так не считаешь, она остаётся семьёй. — Стюарт, она поднимала на меня руку с 2 лет. Именно она отдавала меня на растерзание Натану и Лоле, если я не мог сделать что-то, чего она хотела. Мэри вывихнула мне плечо и сломала ребро, когда мне было семь из-за одной ошибки во время учёбы. Это не семья. Ни Натан, ни Мэри не являются моей семьёй, даже если я их сын. — Боже, вырви ему язык. Стюарт надеялся, что всё хоть чуть-чуть лучше. — Прости… Рэм, я… — Хватит. Я всё равно буду считать её конченной сукой, но это не значит, что Мэри не была твоей сестрой. Не думаю, что вы сталкивались с этой её стороной, поэтому не важно. — Настала очередная пауза, но на этот раз, она была гораздо длиннее. — Давай вернёмся к тебе… Если ты хочешь. — Да, он остановился только на середине. Он не ожидал, что это будет именно так, но ему действительно стоит рассказать. — Прости. Мне не стоило отвлекаться на Мэри… Наши родители слишком любили её, чтобы не вспоминать. Я не знаю, почему для тебя она решила стать такой матерью… — Стюарт решил лучше подбирать слова в дальнейшем. Сейчас Натаниэль смотрел на него так, будто ничего не произошло, и продолжал пить мохито. Хэтфорд как никогда почувствовал свои уязвимость, незнание и вину из-за допущенных ошибок, но нужно было продолжить, если он хотел по-настоящему открыться племяннику. — Мама умерла, когда тебе было два. После этой новости Мэри разрешила вновь приехать. Наверное, это были отголоски её прошлой. Несколько лет я пытался как-то повлиять на вашу семью. Но в итоге лишь перекрыл себе все пути в штаты. Тебе было всего 7, я знал, что тебя послали играть в экси ко второй ветви, но больше никаких подробностей. Спустя год скончался мой отец. Его последним поручением было — вытащить тебя из ада Балтимора… Я знал, каково это — быть главой Хэтфордов, но всё равно было тяжело. Аннабель так переживала из-за всего этого… — Мужчина зарылся пальцами в волосы, устремив пустой взгляд в пустой стакан. — Я любил их больше жизни… Я тогда много работал. Каждый раз, когда я возвращался домой, Дэнни рассказывал о своём дне и говорил, что всё будет хорошо. Он хотел, чтобы ты стал ему братом с самой первой встречи… Он мечтал о брате. Он был смышлёным парнем, но всё равно, он регулярно вскользь спрашивал, про дела с США. А потом Натан отправил мне посылку… — Веснински знал, что было в ней. Он был прикован в подвале, когда отец расправлялся с телом его матери. Сердце, настоящее сердце вырезали и заморозили. Это было одно из худших воспоминаний подростка. — Сердце Мэри было в праздничной коробке с бантом. Я не мог поверить, что он это сделал. Кенго в тот год лишился целого отряда, когда останавливал мою группу, но ФБР всё равно депортировало меня. Я понимал, что уже потерял сестру, когда она вышла за Натана, но всё равно надеялся! А он прислал мне её вырезанное сердце с запиской! Этот ублюдок поклялся, что сделает с тобой то же самое, если я когда-нибудь попробую отомстить за сестру. Мне кажется, до этого, я ни разу не видел Аннабель настолько разъярённой. Она готова была сама сжечь весь Балтимор. Это были её последние месяцы рядом со мной, а я лишь просил её быть осторожнее… — Боже, как же это тяжело. Годы идут, но ничего не меняется, его душа разрывается на части от одной мысли о семье. Он всегда мечтал жить обычной жизнью, работать с братом и находится в кругу семьи, но его план покосился в самом начале. — …рд!.. … С.ворд… Дя… Ст… вд… … Дядя! — Веснински увидел момент, когда мужчина утонул в воспоминаниях. У него не было дикого страха в глазах или метаний в пространстве. Взгляд Хэтфорда стал затуманенным, рука остановилась, а грудная клетка прервала мирный ход. — Стюарт. Дыши, ты сейчас в Колумбии. — Было ощущение, что он находится под водой. Такое случалось несколько раз за последние годы. Хэтфорд просто отключался от реальности, а после и вовсе падал в обморок. Иногда он сам выходил из подобного состояния, но это редкость. Он ощутил едва уловимое прикосновение к руке, улавливая голос юноши рядом с собой. Натаниэль стоял около него, разжимая его хватку в волосах, и говорил ровным тоном какие-то факты. — Тебе 50 лет, а я Абрам, твой племянник. Вдох. Выдох. Слушай и повторяй, дыши. — Стюарт последовал совету младшего, сосредотачиваясь на спокойном голосе и дыхании. За время его дыхательной гимнастики официант уже успел принести основные блюда, абсолютно игнорируя окружающее беспокойство. — Как ты себя чувствуешь? Я могу отвезти тебя в отель, если хочешь. Можем выйти на улицу, тут есть неплохой парк в двух шагах. — Веснински не собирался доводить дядю до нервного срыва в первую же встречу. Подросток понимал стремление дяди раскрыть все подводные камни разом, чтобы потом не возникало вопросов, но о собственном состоянии Хэтфорду тоже стоило бы задуматься. — Я не смог выплыть из воспоминаний… Всё будет в порядке через несколько минут. Всё хорошо. — Младший спокойно принялся за еду, решив не заострять внимание на инциденте. Он всё ещё иногда кидал на дядю оценивающие взгляды, но больше ничего не предпринимал. Еда была действительно прекрасной. Юноша обоим заказал пасту, себе грибную, а гостю с морепродуктами. Хоть у ресторана и не было особой направленности, это были его любимые блюда. Шеф знал, что нужно делать с классической итальянской кухней. Возможно, этот фактор тоже повлиял на выбор Веснински во время поиска своего места «разговоров». — Всё же, стоит закончить, наверное… — Официант уже убрал тарелки, поэтому стол был практически пуст, а Стюарт вновь завладел всем вниманием подростка. — Я был готов потерять родителей в своей жизни. Да, это больно, но подобное практически неизбежно. Ричи и Мэри были большим ударом, но я смог справиться с этим благодаря Аннабель и Дэниелу. А потом… Потом я потерял весь мир. — Ты можешь не рассказывать, если не хочешь, Стюарт. — Юноша был максимально серьёзен. Он видел боль в глазах напротив, видел, как мужчина ломается, видел, что это не просто слова. Хэтфорд лишь помотал головой, переводя дыхание. — Я хочу, просто это сложно. — Третий стакан. — В тот день напали на мой офис. Я знал, что нападение скоро произойдёт и мы были практически готовы. Было трудно, другая группировка тоже хорошо подготовилась, людей было очень много. Практически все, кто имел семейные связи, обеспечили домашних защитой. У многих их возлюбленные вообще находились рядом на поле боя. Это были каникулы, и я попросил Анну быть максимально осторожной, оставаясь дома, она и была, на самом деле была… Но этого было мало. — Хэтфорд уставился в стакан так, будто именно там были все его враги, а Веснински сжал кулаки под столом, стараясь не показывать ярости. — Они ворвались в мой дом, перебив лучших бойцов. Всю территорию превратили в решето. Ни единого живого места. А после ворвались внутрь. Двое моих лучших помощников, по моей же просьбе, оставались в доме в тот день. Внутри было одиннадцать нападавших. ОДИННАДЦАТЬ людей они положили, чтобы добраться до моей жены и сына! Анна и Дэнни убили ещё пятерых… Их застрелили. В каждом было больше 5 пуль. ПЯТИ! — Стюарт ударил по столу так, что он пошатнулся из-за силы, а застеленные яростью и болью глаза уставились в синие омуты. — Аннабель и Дэниел висели посреди гостиной, когда дом подожгли. Когда я вернулся, мой дом полыхал, но внутри практически всё до сих пор было цело. Я уничтожил всю эту организацию в тот же вечер. — Одинокая слеза скатилась, отказываясь скрывать отчаяние. — Их глава умер лишь спустя неделю в огне керосина. Но это ни на толику не помогло мне… Я потерял их. Я потерял весь мир в те жалкие секунды, врываясь в пламя… В тот проклятый вечер я понял, что это конец. Дэнни было 17, он так хорошо учился… Он был прекрасным сыном. Я тогда уже начал показывать ему азы своей работы, и он был великолепен в этом, даже будучи в школе. Дэниел хотел поступить на экономический факультет, хотел жить, хотел быть хорошим человеком в нашем мире. Но его убили. Унесли жизнь ребёнка за считанные секунды. Я до сих пор не могу отпустить его из кошмаров. — Столько боли за один день. Это нереально вынести. Хэтфорд был готов сгореть в своём же доме, если бы его не вытащили оттуда. — Вскрытие показало, что Аннабель была беременна. Мы очень долго пытались, но у нас не получалось, а её убили ещё до того, как мы узнали о втором ребёнке. Мой мир рухнул в ту ночь. — Стюарт. — Мужчина постарался сосредоточится на племяннике, когда начал вновь тонуть. Он не смог справиться с этим. Он все эти годы пытается идти дальше, но у него получается очень плохо. — Ты же всё равно пытаешься бороться ради них, так? Ты никогда не перестанешь ими дорожить, но твоя жизнь не должна останавливаться. Знаешь, мне всегда хотелось стать частью вашей семьи… Я видел Аннабель и Дэниела всего несколько раз, но мне тоже больно это слышать… — Оба вспоминали те моменты, когда Хэтфорды приезжали в Балтимор всей семьёй. Они действительно любили Абрама, но люди жестоки в этом мире. — Мои люди держали меня руками и ногами, пытаясь оставить в этой жизни. Я хотел, но просто не мог просто жить дальше. Первые месяцы были похожи на ад. Время дало привыкнуть к боли. Тогда я стал ещё активнее пытаться добраться до тебя. А через полгода мне сказали, что тебя убили. Это было похоже на последнюю снесённую опору. Я тогда отказался верить. Ни за что. Я не мог потерять вас всех. Ты стал причиной, по которой я всё ещё пытался жить, а сейчас ты здесь… Последние годы я уже переставал надеяться… Но… Я просто не мог. — Хэтфорд потерял всю свою семью, кроме Абрама. Он с самого детства жил в окружении родственником. Они любили друг друга и оберегали, но меньше чем за 10 лет их осталось двое. Это было невыносимо, но пришлось научиться жить с этой реальностью. — Семья не всегда должна быть связана кровью. — Да, у Натаниэля был отец и дядя, но его настоящая семья никак не относилась к его ДНК, хоть он и был готов впустить в этот круг Стюарта. — У тебя всё ещё есть близкие тебе люди. Сейчас именно они твоя опора, а не моё призрачное существование. — Хэтфорд моментально понял, о ком говорит подросток. Да, у него есть своя команда. Это люди, которые навсегда останутся с ним. Они работают вместе с самой юности и готовы отдать жизнь друг для друга. Его самые близкие приближённые действительно держат его в этом мире. — Я нашёл своих братьев, когда был в Гнезде… Наверное, только благодаря им я смог выжить. — Рэм… Я до сих пор не понимаю, как ты жил, но я так счастлив, что у тебя есть семья. — Да, они потеряли многое за свои жизни, но теперь они будут держаться вместе. Ни один из них не скажет это вслух. Слишком страшно ошибиться. Но то доверие, которое Натаниэль смог пронести через всё время разлуки, та надежда, которую Стюарт сохранил за прошедшие годы — бесценны. — Я хочу вас познакомить… — Подросток нервно зарылся в кудри, пытаясь составить нормально приглашение. — Я понимаю, что Морияма очень сильно навредили тебе за все эти годы, но… Я уже говорил… Ичиро мой брат, мой друг и босс, поэтому… — Я ненавижу Кенго всеми фибрами души за то, что он допустил в своей жалкой жизни, но юный лорд никогда не принимал в этом участия. Он был ещё подростком, когда всё это происходило. Я не буду судить его по карме отца, так же, как и тебя, Рэм. Никто не несёт ответственность за поступки других людей. Я безумно хочу стать частью твоей жизни. Я не представляю, что сейчас делать со всем этим, но… Но я хочу попытаться. — Голубые глаза светились такой детской радостью, что у Хэтфорда кольнуло сердце. — Я с 6 лет мечтал вновь тебя увидеть, дядя. Ты и твоя семья — единственные, кто любил меня с рождения, я не променяю это. — Это было долго и очень больно. Стюарт не мог себе представить, что встретит именно такого племянника, но больше он не собирается менять что-то. Это его новая связь с жизнью. Даже потеряв веру и весь свой мир, он сможет попробовать стать лучшим для этого юноши. Ещё час они просидели в ресторане. После тяжелого рассказа Стюарта, который показал Натаниэлю всю душу Хэтфорда, они просто болтали. Об учёбе Веснински, об экси и Лисах, о планах и всех насущных проблемах. Да, пока что младший не сможет открыть все замки на израненном сердце, но он попытается. Астон Мартин отвёз британца к отелю, после чего подросток отправился разруливать весь бардак, что его ждёт на встречах с Ичиро. Хоть Морияма и запретил ему работать после ужина с дядей, ничто не остановит Веснински от парочки договоров, которые необходимо проверить. Сейчас он должен быть предельно аккуратен для их блага, а это значит, что работы слишком много.