Четвёрка звучит как смерть

— Эндрю! Я так рад, что ты вернулся! Как у тебя дела? Всё было хорошо? — Стоило Миньярду открыть дверь в комнату, как его встретил громкий голос Хеммика. — Я решил подготовить что-то вроде ужина в честь твоего возвращения. Мы можем позвать и Веснински с Кевом и Жаном. — Эндрю одарил кузена равнодушным взглядом, но кивнул, проходя в спальню. — Отлично… — Ники слишком привык к химической улыбке брата, что перестал спокойно относиться к его абсолютно ровному лицу. Аарон же не ждал ничего иного. Его близнец не был общительным или эмоциональным. Порой ему кажется, что единственная настоящая эмоция, которую он видел на лице Эндрю — ярость. Её он никогда не забудет, но вот всё остальное… Как будто ничего больше и нет. Всё время, что они провели рядом, Эндрю проводил с ровным выражением, напоминающим скорее застывший портрет скульптуры, чем лицо человека. Это пугало, но стало слишком обычным, чтобы переживать. Спустя полчаса Ники решил всё же нарушить спокойствие кузена, чтобы обговорить время их ужина. Кажется, Эндрю разобрал вещи в первые 10 минут своего пребывания в комнате, а дальше просто зависал в телефоне, стараясь игнорировать всех вокруг. — Хэй… Так… Так во сколько ты выйдешь? Уже достаточно поздно… — Миньярд, по всей видимости, сверился со временем, отправляя кому-то сообщение. Он перевёл взгляд на Хеммика, ничего не говоря, пока не пришёл ответ. — Через полчаса. — Эндрю направился к выходу, вновь натягивая ботинки и толстовку. Его телефон завибрировал ещё раз. — Пташки тоже будут. — Хеммик хотел было что-то ответить, но дверь уже захлопнулась. Когда его кузен начал с переписываться с людьми? Разве он это вообще когда-то делал.? *** Лишь один человек мог это сделать. И Эндрю знал, что это был он. Никто больше не осмеливался подниматься на крышу общежития, кроме этого придурка. И это было слишком. Просто слишком для него. Что он сделал, чтобы подобное начало «просто случаться»? Он ненавидит всё это. Также как этого чертёнка. Сегодня он проснулся раньше обычного, дабы избежать пробуждения от какой-то очередной песни и оров брата. Но рассвет на крыше не стал таким же спокойным, как он ожидал. На краю парапета его ждала бутылка виски и коробка с шоколадным тортом. Ни записки, ни праздничной надписи, ничего. Он ненавидит его. Очень маловероятно, но, возможно, маленькая улыбка могла слегка поднять его уголки губ. Но никто не сможет подтвердить или опровергнуть эту информацию. *** — НАТАНИЭЛЬ! — Визг Ники был настолько неожиданным, что Веснински еле сдержался, не пробив его голову ножом. Лезвие осталось в его руке. Хорошо, сегодня без трупов в команде, это радует. — Ты должен мне помочь! — Я ничего тебе не должен, Хеммик. — Младший неохотно поднял глаза на нарушителя спокойствия, убирая оружие под рукава. — Знаешь, не очень безопасно залетать в мою комнату подобным образом. В следующий раз воспользуйся чем-то вроде манер и ПОСТУЧИСЬ! — Ники заметно сдулся, под гневом младшего. — Прости… В общем… Мне позвонила моя мама, она поздравила близнецов с днём рождения. — Защитник замолчал, растеряно глядя на равнодушного сокомандника. — Я всё ещё не вижу причин, по которым ты пришёл сюда. По крайней мере, я не думаю, что меня как-то затрагивает этот «душевный» семейный жест. — Ники слегка скривился из-за подобного отношения, но не стал заострять на этом внимание. — Ты и Эндрю в последнее время… Общаетесь? Мне кажется. Эндрю недолюбливает моего отца, понимаешь? А мама позвала нас в гости на день Благодарения. Я так давно её не видел! — Глаза старшего чуть ли не заслезились от умоляющего взгляда. — Я так хочу поехать… — Натаниэль никак не отреагировал на слезливую история, продолжая прожигать собеседника взглядом. Ники лишь ещё раз драматично вздохнул, горбясь ещё сильнее. — Их обязательное условие — приезд близнецов вместе со мной, а Эндрю ни за что не согласится, если я его попрошу об этом! — Что ты от меня хочешь, Хеммик? — Поговори с ним! Пожалуйста! — Натаниэль поморщился, потирая браслеты. — Она сказала, что хочет воссоединить семью. Для меня это безумно важно. Может быть, Эндрю послушает хотя бы тебя. — Тебе не кажется, что эта идея, мягко говоря, так себе? Сначала они от тебя отреклись, издевались, как только могли, пытались помешать взять опеку… А теперь ставят условия, на которых ты можешь зайти в «свой дом»? Не слишком похоже на долгожданное воссоединение. — Они мои родители. Они нужны мне! Пойми, я просто хочу вновь увидеть свою маму… — Он не понимал. Уже несколько лет он даже не скучал по Мэри, как в первые годы в Гнезде. Она не любила его, она ничего не делала, пока он жил с Натаном. Её «гордость» всегда была выше него. Поэтому он никак не мог понять, как Ники мог так легко прощать своих родных. — Помоги мне, Натаниэль! — Единственное, что я могу сделать, это спросить. Я ни за что не буду просить или уговаривать Эндрю поехать в этот дом. — Хеммик ещё сильнее сдулся от его слов. — Если он скажет «нет», это будет значить «нет». Я дам тебе ответ сегодня вечером. — Ники воодушевился от хоть какой-то возможности. — Спасибо большое! — Он сделал движение, чтобы обнять Веснински, но замер, наткнувшись на его острый взгляд. — Точно… — Ещё рано благодарить. А теперь проваливай из моей комнаты. — Хеммик ещё раз улыбнулся, захлопывая за собой дверь. — Общаешься с Эндрю, да? — Жан ехидно ухмыльнулся, спокойно перенося фырканье брата. — Вы сами говорили, что мне нужны друзья. Социализация за пределами всей моей мрачной жизни, все дела. — Друзьям не дарят Мазерати на день рождения, Эль… — Даже Морияма удивились, узнав о подобной расточительности младшего, что уж говорить про Кевина и Жана. — Как это вообще… Что это такое? — Почему я не могу просто общаться с кем-то? У вас не возникают вопросы из-за Волкова… — Глаза Моро ещё сильнее сузились, пока Дэй чуть не поперхнулся кофе. — Что значит «из-за Волкова», Эль? Что это, чёрт возьми, значит?! — Кевин был немного удивлён, да? — Ничего. Это ничего не значит, кроме моей хорошей работы! Всё. Отстаньте от меня со всем этим дерьмом. — Младший решил поспешить со своим выходом. — Натаниэль! — Веснински никак не отреагировал на вопли двойки, продолжая судорожно собираться. — Я пойду к Рико, я тебя предупреждаю! — Да, мы пойдём к Рико, а потом и к Ичиро, если ты не соизволишь нам ответить, что это значит! — Жан был удивлён не меньше. — И я не шучу. Если они оба не знают, что происходит, мы заставим Рико прошарить твою почту в поисках улик. — Младший глубоко вдохнул, не желая потом разбираться с насмешками Морияма из-за его «скрытности». — Учти, если этот старый хрен посягает на тебя… — Стоп! Хватит. Я не хочу слышать это рассуждения дальше. Я регулярно связываюсь с Владимиром, потому что мы вместе ведём новый проект, а я его курирую. Всё! Ро тоже с ним на связи, какие проблемы? — Натаниэль вздёрнул плечами от предположения братьев. — Серьёзно… Он же ровесник Кенго! Фу, блять, извращенцы! — Да кто тебя знает! Ты, мистер-все-идут-нахер, не шибко часто комментируешь свой вкус. Может тебе нравятся постарше? — Жану пришлось очень быстро отпрыгивать от летящей кроссовки. — Ой, да пошли вы… — Веснински хлопнул дверью, направляясь на крышу. — Когда он начал называть его по имени.? — Жан перевёл задумчивый взгляд с двери на брата. Они хотели подшутить над подростком, а не заставлять его сбегать. — Хороший вопрос… *** Комната Монстров была чрезвычайно тихой по сравнению с остальными на этаже. Даже бывшие Вороны были громче. Но кузены будто не обращали друг на друга внимание, Аарон делал домашку, Ники нервно дёргался, переписываясь, а Эндрю скрылся где-то вне предела видимости. Веснински был немного удивлён этой атмосферой тишины и покоя. — Ты сказал, что он здесь. — Хеммик оторвался от телефона, удивившись спокойному тону сокомандника. Они не слышали хлопка двери, хотя стук определённо был. Когда ничего не последовало после разрешения зайти, казалось, что они приняли чужой шум за предупреждение. — Блять… Теперь нам нужны два бубенчика… Он там. — Ники немного истерично махнул в сторону закрытой спальни. — Я уже сказал ему, что ты зайдёшь… — Младший не стал дослушивать лепет защитника. Три лёгких удара в дверь и после тихого разрешения, он всё же проник в более тёмное помещение. Внутри пахло сигаретным дымом, а свет рассеивался только от небольшой настольной лампы около двери. Миньярд сидел на подоконнике, перебросив одну ногу на сторону улицы. — Что ты здесь забыл, чертёнок? — Голкипер выпустил облако дыма в прохладу вечера. — Не припоминаю, чтобы приглашал тебя. — Это был Хеммик, а не ты. — Младший стащил новую банку спрайта с чужого комода, направляясь поближе к собеседнику. — Тебе стоит рассказать ему о манерах как-нибудь, пока он не получил нож в плечо. — Ледяные глаза опасно блеснули, встречаясь с ровным выражением Миньярда. — Натаниэль. — Эндрю. — Тебе не стоит их трогать. Ты знаешь об этом. — Веснински непринуждённо фыркнул на констатацию подобного факта. — Он ворвался с ором в мою комнату, пока по ней ходили мои браться. Медлительность никогда не была моей проблемой в обороне. — Теперь Миньярд слегка скривился, понимая всю глупость ситуации. — Так что не угрожай мне расправой за глупость своего кузена. — Зачем ты здесь? — Эндрю решил вернуться к первоначальному вопросу, пока ему самому не захотелось прикончить Ники за его беззаботность и безответственность. — Ты редко заходишь в гости просто так. — Это всё ещё вина твоего кузена… — Натаниэль отставил банку, сосредотачиваясь на лице собеседника. — Он передал вам поздравления от Лютера и Марии? — Миньярд вышвырнул окурок в окно, хмурясь и полностью сосредотачиваясь на разговоре. — Они пригласили вас на ужин в день благодарения. И Ники очень жалостливо попросил меня передать эту информацию тебе. — С какой стати он пошёл к тебе с просьбой уговорить меня? Он же шарахается от тебя в тёмных коридорах. — Эндрю выкрал лимонад Аарона из рук гостя. — Странный подход, не находишь? — «Ты и Эндрю в последнее время… Общаетесь?» — Передразнил Веснински, изображая интонацию Хеммика. — Он побоялся идти к тебе с этим предложением. По его мнению, ты бы его даже не выслушал, после упоминания его родителей. — Надо же, оказывается, он иногда может думать… — Он очень хочет встретиться с матерью. -Не думаю, что ты пришёл по адресу, если собираешься давить на семейные узы. — Взгляд Эндрю источал злобу. — Лютер отправил его на конверсионную терапию, а Мария ничего с этим не сделала. Не думаю, что из этого выйдет что-нибудь хорошее. — Я тоже не верю в эту затею. — Банка в очередной раз перешла из рук в руки. — Ну и зачем ты тогда припёрся? — Миньярд прикурил ещё одну сигарету, выдыхая в окно. — Во-первых, я всё же обещал передать тебе его просьбу, во-вторых, я хотел предупредить, что меня не будет здесь пару дней. Работа. — Я бы не сказал, что эта информация заставила бы тебя притащиться в чужую комнату… — Жан и Кевин, скорее всего, временами будут ошиваться у вас от безделья. Ты сможешь потихоньку приглядывать за ними, пока меня нет? Что ты за это хочешь? — Хорошо. — Эндрю даже не стал раздумывать, соглашаясь помочь Натаниэлю. — Так что ты хочешь за это? — Для прошлых подобных одолжений, всегда были какие-то условия. — Ничего. — Спасибо… *** На следующие утро Натаниэля уже не было, он уехал ещё ночью. Оставив приготовленный завтрак для братьев в качестве извинения, так как им придётся мириться с Лисами самостоятельно, что они делать совсем не любили. Когда команда наконец-то доползла на утреннюю тренировку, бывшие Вороны уже были там. Кевину не хотелось тратить время в общежитии, раз они проснулись слишком рано, а Жан не был особо против. Ваймак прибыл на корт позже братьев, но всё ещё гораздо раньше Лисов. Оставшаяся часть команды застала тренера и двух товарищей в общей комнате. Нельзя сказать, что это сильно кого-то удивило, гораздо необычнее было их занятие. Все трое просто расселись перед телевизором, активно обсуждая происходящее на экране. Выглядело слишком странно для 6 утра. — Стой! Отмотай назад. Что он только что сделал?! — Ваймак кричит на экран? Ваймак? Кричит? Серьёзно? — Он всегда умел удивлять. Им нужно было выиграть эту игру. Хозяин не скупился применять шантаж или угрозы ради получения шоу. Но именно в тот раз… Дьявол превзошёл всех. После этой игры… — Что за игра? Что вы вообще здесь делаете так рано? — Жан моментально выключил телевизор. Братья вскочили со своих мест, заметив команду. Они слишком погрузились в свои воспоминания, чтобы осознавать, где находятся и с кем. — Эй, вы в Норе, всё хорошо… — Кевин судорожно выдохнул, садясь обратно и утаскивая за собой Моро под тяжёлым взглядом тренера. — Что за игра, пташки? — Миньярда слишком заинтересовала реакция бывших Воронов, чтобы отпустить ситуацию. — Вас это не касается… — Ваймак собирался встать, для начала тренировки, когда его перебил Дэй. — Это запись одной из тренировок в Гнезде прошлой осени. — Жан кинул настороженный взгляд в сторону брата. — Всё нормально. Нам запретили показывать эту запись лишь одному человеку, и его тут нет, как ты можешь заметить. Я думаю, ничего слишком страшного не произойдёт, если сегодня мы посмотрим это вместо утренней тренировки. Всё равно, мы только начали. — Думаешь, он это одобрит? Эль не любит, вспоминать об этом. — Я думаю, что это хоть немного покажет этой «команде», насколько он с ними сюсюкается. — Кевин посмотрел на Ваймака с немым вопросом. — Рассаживайтесь. Это будет познавательно, как минимум. — Все Лисы спокойно расположились около экрана, пока Жан ставил запись с начала. Эта игра стала особенной. Это было последнее «настоящие» проявление дьявола на корте. Последнее и самое удивительное. Тетсуджи именно в тот момент решил, что он не позволит выйти Веснински на площадку раньше обычного возраста поступления в колледж. Он намеривался отстранять его так долго, как только сможет. Он не мог позволить мальчишке разрушить его иерархию идеального корта. Ни за что на свете мелкий выродок собачонки Кенго не мог стать ярче него и его идеи. — Он только что снёс тебя с ног, даже не шелохнувшись.? Ему тут сколько вообще? — Игра завораживала с первых минут. Рико и Натаниэль стояли против лучшего состава Воронов. Тетсуджи вывел на площадку даже Моро и Дэя, надеясь, что это поможет сдержать пыл самого опасного дуэта. Тренер желал вернуть себе контроль. — 15. За полгода до своего дня рождения он ещё немного подрос, так что здесь он выглядит немного меньше, чем сейчас. Но даже сейчас он называет меня истуканом, если я смеюсь над комментариями его роста. — Его возраст никогда не был его проблемой. Вспомни хотя бы Фрэнка, он ещё долго падал слишком часто. — Жан никогда не забудет эту ненависть в глазах младшего. Веснински мог быть сдержанным, но, когда это не угрожало команде или семье? Нет, он не пытался себя останавливать в такие моменты. — А Фрэнк это.? Это двухметровый шкаф-защитник запасного состава Эдгара Алана? — Даниэль не могла утверждать, что точно помнит составы чужих команд. — Он самый. Этот индюк решил, что может устанавливать собственные порядки, пока дьяволёнка не было на посту. — А он не мог. — Никто из Воронов не сможет забыть эту месть от Веснински. Дуэт работал идеально. Они играли полтора часа без перерыва, чередуя тактики защитников и нападающих. Кевину удалось прорваться сквозь них всего 3 раза. Но даже эти очки казались адскими, по сравнению с обычной игрой. Скорость Натаниэля и внимательность Рико не оставляли слепых зон, сколько бы он ни пытался, но один из них обязательно знал наперёд, куда полетит мяч. — Они оба невыносимы в своей любви к смешанным тактикам. Это ужасно бесит. Серьёзно, я не знаю, сколько раз его впечатывали в плексиглас из-за этого. Ладно Рико, он хотя бы осторожен, но этот придурок лезет на рожон в любой неприятной ситуации… — Дэй вечно будет беситься из-за этого. — Я думала, Рико — нападающий. Он всё-таки номер один — король площадки. — Мы уже говорили, это не показатель нашего уровня игры. Рико вообще больше не играет, но он наш брат. Хватит верить всему в интернете, Рейнольдс. — Жана всегда больше всех нервировало ложное восприятие их семьи и татуировок. Братья знали, что им нужно было вовремя выключить запись. Они оба прекрасно это знали, но пустая болтовня слишком затягивает. Матч на экране уже закончился, но ни один игрок не смел выйти с площадки. Натаниэль закрывал Рико плечом, отгораживая его от входа на корт, и спокойно переговаривался с Жаном, но это было достаточно тихо, чтобы камера не улавливала звук. Тетсуджи ворвался на паркет с громким хлопком двери. Он уже что-то кричал команде, размахивая руками и выкрикивая оскорбления. На экран не смотрели только четверо из всех находившихся в комнате. Дэн и Элисон были слишком увлечены спором с бывшими Воронами, чтобы обращать внимание на телевизор, когда все остальные уставились на разворачивающийся хаос. Даже с достаточно больного расстояния было видно, как Веснински распаляется. Подросток всё громче отвечал тренеру, сжимая в руках тяжёлую ракетку. Лисы никогда не видели Натаниэля ТАКИМ. На корте Эвермора он не выглядел весёлым игроком, забалтывающим всех вокруг. Каждое его движение было отточенным и намеренным, а слова казались выверенными и специально устрашающими. Для команды Пальметто Веснински был лучиком света, что смог наконец собрать их воедино, тем, кто научил по-настоящему работать над собой и добиваться побед. Они с самого начала решили закрыть глаза на несостыковки его личности. Все эти поездки, изменения в настроении, резкие высказывания в плохие дни и открытые манипуляции было проще не замечать, чем пытаться изменить образ «хорошего мальчика» в голове. Бывшие Вороны порой приходили в ужас от этой «игры» брата, потому что даже Элисон и Рене, что знали Натаниэля до вступления в команду, иногда велись на эти прибаутки. Ичиро всё время смеялся над братьями из-за их непонимания на фоне «перевоплощений» младшего. «Не просто так он встал так высоко. Он может заставить бояться себя, и вы это знаете. Просто этот маленький гадёныш никогда не использовал это на вас». В логове Воронов Натаниэль был другим. Практически полной противоположностью себя в Норе. В чёрной форме он излучал холод, замораживая ад вокруг себя. Эндрю уже не нужны были доказательства его возможностей, но было приятно подтвердить свои догадки. Сейчас Миньярду нравилось наблюдать за страхом, ползущем по лицам Лисов. «Такое маленькое дерьмо не имеет права голоса! Я обращаюсь к тройке, сучье отродье!» — Мэтт в немом шоке открыл рот, не веря в происходящее. Ваймак же судорожно сжал кулаки, вспоминая рассказы сына и образ юного Натаниэля, горой стоящего за свою семью. Он верил рассказам о Гнезде, особенно после травм идеального корта, но одно дело — верить, а совсем другое — видеть всё это. «Я сказал тебе не приближаться к ним!» — Веснински буквально рычал в ответ, когда тренер кинул мячом в одного из игроков. «Выйди с площадки, пока можешь!» «Закрой свой ёбанный рот, беспомощный выродок! Заткнись, пока я не отправил тебя к лучшим собачкам твоего отца, грязная тварь!» Тетсуджи замахнулся на отступающего Моро, когда мяч просвистел в сантиметре от его глаз. Это был самый сильный удар, что когда-либо видели на корте Эдгара Алана. Снаряд ударился о плексиглас, оставив выбоину и пустив трещины по стене. «Я. Сказал. НЕ ТРОГАТЬ ИХ!» — Дьявол был во всей красе, готовый защищать до последнего вдоха. Веснински сжимал ракетку в одной руке, снимая шлем по дороге. Натаниэль постепенно приближался к старшему, откидывая снаряжение по дороге. «Я выразился достаточно чётко…» — Блять! — Кевин бросил пульт на пол, осознавая, что стоило всё-таки обрезать эту чёртову запись. Жан пустым взглядом уставился на потухший телевизор, пока перед его глазами мелькали образы прошлого. Ваймак ушёл в свой кабинет, хлопнув дверью, заставив вздрогнуть половину команды. Лисы будто вышли из транса. Одна игра 2 на 6 устрашала, но последовавшие разборки нагоняли истинный ужас. — Он же… Он не пробил стену, да? Скажите, что мне показалось. Это не могло случится в реальности… — Мэтт закрыл руками глаза, пытаясь забыть образ целой команды, вздрагивающей от вида тренера. Пытаясь удалить воспоминание о своём маленьком друге, что мог убить своего бывшего тренера. — Теперь в Гнезде самое прочное ограждение площадки… Даже на олимпийском корте плексиглас тоньше, чем обновлённый в Эдгаре Алане. — Кевин всё ещё не мог толком прийти в себя, сжимая руку брата, пытаясь удержать их обоих на поверхности. После этой тренировки Тетсуджи больше даже не думал выходить на поле, пока там был Веснински и хотя бы одна ракетка. С тех пор тренировки всегда проводились через стену, а Веснински требовался лишь один удар в стену, чтобы Морияма замолчал на остаток дня. Тетсуджи на всю жизнь запомнил день, когда он смог вывести Натаниэля из себя. Он смог полностью оправиться от своей ошибки только месяц спустя. Лисы увидели то, что так усердно скрывал Веснински за своей милой улыбкой. Было невозможно скрыть его силу, но он пытался. Да, иногда его новая команда всё равно могла его сторониться, а Ники подпрыгивал, если он ходил слишком тихо, но это были мелочи. Сейчас же, его образ немного покачнулся в головах сокомандников. Рене держалась за крестик, благодаря Бога за возможность вырваться из того мира. Она знала, что Натаниэль не был пушистым зайчиком. Она знала, что этот юноша страшен в гневе. Она знала, что ему пришлось многое сделать, чтобы стать сейчас тем, кем является. Она всё знала, но просто не могла поверить, что там, где-то на корте Воронов, именно её лучший друг с самыми светлыми глазами на свете стал властителем ада. — Вы не можете начать беспокоиться из-за него сейчас. Он был собой с самого начала, и вы все имели с ним дело. Он никогда не пойдёт против вас первым, так что будьте так любезны, забудьте обо всём, что происходило после конца этой чёртовой игры. — Миньярд не хотел, чтобы какая-то тупая ошибка Жана и Кевина доставила неудобства чертёнку. Он слишком забавный, когда прыгает на задних лапках перед Лисами, будто милый беззащитный кролик. Мэтт уставился на Эндрю, не веря своим ушам. — Он только что чуть не пробил череп своего тренера! — Дэн обратила внимание на экран очень вовремя. — Знаешь, у него было достаточно оснований сделать это. Так что, если у кого-то и есть основания бояться, так это у Ваймака, но я не заметил, чтобы он это делал. — Он никогда не ударит первым. — Уокер не просто верит в это. Знание этого постулата для неё выше даже Бога. Веснински пришёл в её жизнь раньше веры, он всегда помогал ей, если она просила, и никогда не причинял боли. Никогда. — Этот пиздюк всегда был странным, народ. Вы выглядите так, будто у вас ни разу не пробегали мурашки по коже от его таинственных «сверхважных» телефонных разговоров. Камон, это наш придурок, каким бы он ни был. — Сет, ты не понимаешь, он не просто странный… — Ники тоже не был в восторге от увиденного. — Ты хочешь сказать мне, что он на самом деле пугающий, подозрительный, чертовски зловещий и окутанный тёмной аурой? Для меня это определение странного. Я не хочу разрушать ваши мечты, но монстр прав. Натаниэль всегда был таким, даже если вы носили розовые очки. Он «лучший друг» Рене из её прошлого. Чего вы ждали? Что он был милым мальчиком в песочнице, пока она работала в банде? Если так, то вы идиоты. — Но ты же первым его зовёшь выпить! Как ты можешь… — Он наш мелкий Лис. Может быть, для вас это будет новостью, но вообще-то только он предложил мне помощь на корте, когда у меня что-то не получилось. Не ты, Дэн, и не ты, Эли. Серьёзно, я считаю его лучшим человеком из всех, кого знаю. Ну, может тренер его потеснит… — Он буквально чуть не убил человека. Я просто не хочу думать о том, что произошло дальше на этой чёртовой тренировке! — Уайлдс была чуть сильнее обеспокоена увиденным, чем остальные. — Да какая разница? Он собирался ударить Жана, не думаю, что этот мерзавец остановился бы на поучительном подзатыльнике. Мне кажется, раньше я даже не знал части оскорблений, которые он вылил на Веснински. Поэтому не надо мне говорить, что он весь такой злодей, что вступился за брата. — Гордон, завались. Ты заставляешь меня начать видеть в тебе человека. — Иди нахуй, монстр. *** Настороженное отношение Дэн и Аарона не стали неожиданностью, когда он вернулся. Жан позвонил ему практически сразу после гениальной идеи Кевина, но какая разница? Эти двое и до этого не доверяли ему. Если капитан временами и могла скрывать свою нервозность, то Миньярд даже не пытался. Да, с Веснински общалась вся команда, но эти боязливые взгляды в спину всегда чувствовались. Появление Хеммика на пороге удивило сильнее. В этот раз он хотя бы дождался, пока ему откроют, уже успех. — Что тебе нужно? — Ты. Эндрю согласился, понимаешь? Он сказал, что я смогу увидеться со своей семьёй. — День неожиданных новостей, да? — Поздравляю, но я не вижу нужды приходить ко мне на порог. — Ники топтался у двери, даже после молчаливого приглашения внутрь. Хеммик сильнее всех вздрагивал после увиденного. Он до сих пор помнил боль от захвата младшего. — Он поставил условие. Другая дата и ты. Он сказал, что поедет, только если я уговорю тебя поехать с нами. По его словам, ты сможешь сделать этот раут интереснее. — Ники мялся, пытаясь подобрать слова. — Мне это необходимо! Я уже годы не видел свою маму… Я так скучаю по ней. — Она не сделала ничего для вашей встречи. С чего ты взял, что она так жаждет воссоединения? — Она сказала, что они осознали свои ошибки. Она приглашает нас для восстановления семьи! — Думаешь, ты сможешь продолжать верить в неё, если ничего не выйдет? — Натаниэль был уверен на 200%, что это всё закончится трагедией. — Я… Я просто хочу попробовать в последний раз. — Ладно… Хорошо. Знаешь, я даже хочу посмотреть на это шоу. Но у меня тоже есть условие… Я не обещаю быть паинькой. Все эти проповеди мне неприятны. — Хеммика немного передёрнуло. Он уже слышал в своей голове суровый голос отца в ответ на подобные заявления. — Хорошо. Это будет в выходные после Дня благодарения. — Ники ушёл к себе, ощущая приближающуюся катастрофу. *** — Я надеялся, что ты откажешься. — Приглашённые уже прибыли к дому Хеммиков. Ники не спешил заходить, отсиживаясь в машине, пока Натаниэль и Эндрю потихоньку отравляли свои тела сахаром и никотином. Сегодня Веснински ещё раз убедился в правильности своего выбора подарка. Пассажирское место Мазератти было великолепным. — А я не должен принимать решения за тебя. У тебя, по всей видимости, есть причины ненависти к Лютеру, но Ники тоже нужно перестать верить в подобные сказки. — Всё утро младшего не покидала лёгкая тревожность. Он знал, что произойдёт что-то ужасное. Он трижды проверил свой «убийственный» арсенал перед выходом, но делает это снова, проводя пальцами по ткани, заставляя себя успокоиться. — У меня есть к тебе просьба. — Что на этот раз, чертёнок? Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время? — Не оставайся один в этом доме. Просто будь рядом с кем-то ещё и держи свою семью рядом. Я не хочу плохих новостей сегодня. — Меня не нужно учить, Веснински. — Эндрю, на всякий случай. Я просто прошу тебя быть осторожнее. — Миньярд лишь кинул настороженный взгляд на младшего, торопя братьев. Они не просто так сюда приехали. Рано или поздно придётся войти в дом. Ники около полминуты держал руку над звонком, решаясь позвонить. Им открыли практически сразу. Мария была уставшей на вид мексиканкой средних лет. Ники внешне был почти полной её копией. — Тебе не обязательно звонить, входя в свой дом. — Это больше не мой дом. — Хеммик смотрел на мать с такой тоской и грустью, что удавиться хотелось. — Проходите. — Их компашка выглядела, мягко говоря, странно. Хеммик был ярким пятном в цветной рубашке и светлых джинсах, Эндрю не изменял готским привычкам, а Аарон казался чрезвычайно обычным на фоне дорогого классического костюма Натаниэля. На самом деле, Веснински собирался надеть что-то поскромнее из серии худи, но под ними слишком сложно спрятать портупею с кобурой и ножнами. Миньярды стояли с настолько ровными лицами, что больше походили на статуи. — Аарон… — Не тот близнец. — Эндрю показал хищный оскал, когда его «любимая тётушка» всё же ошиблась. — То есть Эндрю… Я так давно вас не видела. А ты.? — Это Натаниэль Веснински, наш сокомандник и друг. — Младший окинул женщину холодным взглядом, пока она приглашала их дальше в дом. Все стены были завешаны распятьями, иконами и вырезками из газет в рамках. Выглядело устрашающе. Подобная одержимость никогда не была здоровой. — Здравствуй. Лютер Хеммик — хозяин этого дома. — Мужчина протянул руку единственному незнакомцу. — Натаниэль Веснински. — Младший спокойно принял «доброжелательный» жест, вскинув бровь, когда рукопожатие стало чрезмерно сильным, но не уступил в лёгком проявлении силы, пока Ники не решился прервать затянувшееся знакомство. — Мне кажется, нам пора за стол! — Старший напряжённо потёр ладонь, прожигая взглядом гостя, что не подчинился его воле. Веснински с лёгкостью выдерживал на себе внимание мужчины. — Да, ты прав, Николас. — Лютер пригласил всех на веранду за накрытый стол. Вокруг стояли восемь стульев, но накрыто было лишь на семь персон. Гости быстро распределились по основным сторонам стола, оставив торцы для хозяев дома. Эндрю не решился оставлять Натаниэля рядом с кем-либо из семьи, сев с ним рядом для соблюдения симметрии, но ближе к Марии. Веснински же не желал прекращать начатую игру. Он сел ближе всех к Лютеру. — Начнём же нашу трапезу молитвой! Хеммики покорно склонили головы, повторяя слова за главой семьи, Аарон повторял за кузеном, подражая реальной молитве, но оставшиеся не пожелали даже сделать вид. Этот обман ни к чему, а играть на публику в данной ситуации бессмысленно. Кто бы сомневался, что подобное не понравится старшему Хеммику? — Натаниэль, ты веришь в Бога? — Мужчина прожигал взглядом парня, что нарочито медлено поднял взгляд на собеседника, с трудом оторвавшись от разглядывания бокала с вином. Мария суетливо раскладывала еду, пока все остальные наблюдали за происходящим. — Ох, Лютер… Я не желаю начинать разговор на эту тему. — С чего бы это! Разговор о создателе нашем должен быть лучшей темой. — Не хочу ввязываться в конфликт… — Иными словами, «дядя», он не верит. — Эндрю не выдержал этой наигранной учтивости со стороны младшего. Он взял его сюда не для этого. Сегодня он ждёт чего-то поинтереснее. Он был награждён за подобную несдержанность озорной усмешкой. — Почему же? Бог — лучшее, что может случиться с человеком. Его пришествие в жизнь приносит счастье и покой. — Хеммик переключился на ложно мягкий голос, проповедуя свои устои. — А я не хотел затрагивать этой темы… Понимаешь, Лютер, существуй бог, меня бы не было на этом свете. Или я был бы в аду. Сатаной. — Веснински подарил главе семьи весь холод своего лучшего взгляда, дополняя его фирменной ухмылкой. — Ни один бог, дарующий людям благодать, не послал бы этому грязному миру меня. — Натаниэль не пытался как-то скрасить или унять адское пламя, разгорающиеся от рассуждений о религии. — А если он всё же существует и «послал» меня в наказание кому-то, то я сам с радостью перерезал бы глотку твоему идолу. — Хеммик поёжился, отшатываясь от гостя, как от огня. Юноша вгонял его в ужас своим видом и речами. — Ты грешник! Только Бог примет такое чудовище! — Мне не нужно, чтобы МЕНЯ кто-то «принимал». Я уже нашёл тех, кому не важно всё это. — Натаниэль спокойно сделал глоток, специально оставляя небольшую каплю, стекающую по губам. Эндрю следил за красной дорожкой до тех пор, пока Веснински не стёр её с ухмылки большим пальцем. — Давайте сменим тему? У нас сейчас идёт прекрасный сезон! Скорее всего, мы сможем выйти в финал, если выиграем ещё одну игру. — Мария осторожно поддержала инициативу сына, включаясь в лёгкую беседу и вовлекая в неё остальных гостей. Она не хотела настоящего скандала за столом. Неосведомлённость Хеммиков о жизни сына убивала. Кажется, даже Натан в тюрьме лучше знал своего ребёнка, чем эти «родители». Но после очередного унижения Ники, всем стало ясно, что этот визит стал ошибкой. Надежда вытекала из глаз всё сильнее с каждым новым обсуждением. Его всё ещё не принимают, всё ещё ненавидят и всё ещё пытаются доказать его грешность. — Но разве вы не должны возлюбить грешников! Бог проповедует любовь и принятие, а не ненависть… — Николас! — Лютер хотел разразиться очередной речью о богохульстве и грехе. — Мне кажется, настало время десерта… — Хозяйка вышла из-за стола, прерывая слова мужа. Ей не хотелось вновь слушать оскорбления в сторону своего дитя. Тем более не от мужа. — Да. Самое время. Слушай, Эндрю, мне давно нужно с тобой поговорить… — Хеммик указал в сторону гостиной в стенах дома, приглашая за собой. Старший вышел из-за стола, ожидая, что юноша последует за ним. — Эндрю. — Натаниэль послал настороженный взгляд, призывая оставаться в безопасности. — Кричи. — Эх, чертёнок… Успокойся. — Миньярд, отбросил предостережения, отправляясь внутрь дома. Мария продолжала суетиться около стола, пока разговор за стеной становился всё громче. Хозяйка пыталась заглушить конфликт пустой болтовнёй с гостями, но получалось плохо. Она лишь мешала расслышать конкретные слова, создавая шумовую завесу. Лютер вернулся на веранду один в ужасном расположении духа. Он сразу же выпил целый бокал вина, стараясь занять рот. Мария услужливо начала накладывать ему пирог, когда Веснински бросил приборы, прожигая пустую тарелку на краю стола. — Здесь ещё один человек… — Натаниэль выскочил из-за стола, игнорируя крики позади себя. Он знал, что что-то не так. Просто знал это. Его не волновало мнение остальных о его действиях, даже если он ошибается, ничего страшного не произойдёт. Но если нет… Веснински буквально взлетел на второй этаж дома, уже слыша неестественный для пустого дома шум. На всём втором этаже была лишь одна запертая дверь. Запертая дверь, из-за которой доносился шум. Понадобился один точный удар в зону ручки, чтобы часть стены вылетела вместе с замком. Эндрю отбивался от крупного мужчины, придавливавшего его сверху. Неизвестный пытался сорвать с юноши джинсы, когда его собственный ремень уже был расстёгнут. Повсюду были брызги крови и осколки стекла. Веснински понадобились секунды. Он нажал на курок, не беспокоясь о личности громилы перед ним. Выстрел набатом прогремел по всему дому. Натаниэль секундой позже стащил тело с Эндрю, отбрасывая останки мерзавца со спущенными штанами. Ему было действительно плевать, кто это, если он решил сделать нечто подобное. Миньярд железной хваткой вцепился в край кровати, прожигая взглядом лежащее тело. С виска Эндрю капала кровь, а тело было покрыто кровоподтёками и царапинами. Он сидел в джинсах и нарукавниках, его порванная футболка болталась на одном плече, а рубашка трупа валялась где-то в луже крови, алкоголя и стекла. Натаниэль уже слышал топот и возню где-то внизу. Ему не нужны здесь лишние люди, но без них никуда, верно? — Эндрю. Хей, ты меня слышишь? — Младший присел перед парнем на корточки, ловя взгляд ореховых глаз. Веснински сдернул с себя пиджак, отдавая его Миньярду. — Оденься, здесь будет слишком много посторонних. Эндрю шипел от боли, двигая руками. Его плечо становилось всё синее, а в глазах всё расплывалось. Он не ждал удара бутылкой по голове, когда собирался в это небольшое путешествие. Даже все эти разговоры Натаниэля о плохих ощущениях не смогли по-настоящему его зацепить. — Как ты… — Говорить оказалось ещё больнее. Его челюсть пульсировала, а лицо буквально горело. — Как ты понял… — Седьмая тарелка. И Лютер. Они не обсчитались. Мария могла её убрать, но оставила… — Веснински вернулся к трупу, аккуратно вытаскивая его пистолет из кобуры. Натаниэль как раз вовремя вложил его в руку тела. Лютер и Аарон ворвались в комнату секундой позже, когда младший вновь встал ближе к Эндрю. Миньярд благоразумно не стал обращать внимание на эти быстрые манипуляции. Он больше кого-либо жаждал смерти этого ублюдка. — Что здесь происходит! — Хеммик осёкся, увидя труп в луже крови на полу. — О! Лютер! Ты как раз вовремя! Освободил меня от необходимости спускаться. А не расскажешь мне, что здесь делает Дрейк? Кажется, я достаточно ясно дал тебя понять, что мне не стоит с ним видеться… — Что вы здесь… Боже, я звоню в полицию! — Хеммик дёрнулся в коридор, стремясь спуститься к телефону. — О нет! Ты этого не делаешь. — Веснински со спокойной душой наставил пистолет на Лютера. — Не волнуйся, моя рука не дрогнет, если ты шевельнёшься… — Натаниэль достал свой телефон, держа старшего на мушке. Аарон же бросился к близнецу, пытаясь понять, что происходит. — Здравствуй, Алекс! Ты сейчас в Колумбии? Потрясающе. Мне нужен Карл, скорая и труповозка. Ну и Марк, конечно. Вам придётся что-то делать с убийством при свидетелях. Не волнуйся так. Это самозащита при попытке изнасилования и вооружённом нападении. Ничего сверхъестественного. Спасибо. Поторопи Карла, я хочу уехать отсюда. — Младший продолжал держать прицел на Лютере, даже не думая убирать пистолет, когда Ники влетел в помещение. — Эндрю… — Аарон попытался схватить брата за плечи, когда Веснински вцепился в его волосы. — Не трогай его. — Эндрю одарил его странным взглядом, возвращая всё внимание брату. — Господи… Что случилось? Эндрю… Он.? Что он с тобой сделал? Ты его знаешь? — Ну не просто же так наш дорогой Лютер почтил нас своим присутствием. Давай, расскажи мне поподробнее, как я из-за расшатанной психики не понимаю, что такое «настоящая братская любовь»! Давай, убеди меня, что такие отношения нормальны! — Эндрю плевался ядом, годами сдерживаемым в своей душе. — Скажи ещё раз, что всё это просто недоразумение! Скажи мне, как я чудовищно ошибаюсь! — Миньярд не обращал внимания на боль, пока выплёскивал свою душу. — Так это случалось раньше… — Ники смотрел глазами полными ужаса на человека, что был его отцом. — Ты знал об этом! Ты знал и притащил это чудовище в дом! Ты заставил меня привести сюда Эндрю! О да, Веснински навсегда запомнит момент, когда Ники со всей силой защитника экси бьёт отца по лицу. Шея Лютера даже немного хрустит от скручивания после удара, которого тот не ожидал. Натаниэлю приходится отгораживать Хеммиков друг от друга до приезда полиции, чтобы им не пришлось отмазывать ещё одного человека. Но это были чертовски долгие минуты ожидания. Даже Мария, мельтешащая на фоне, не бесила так сильно, как брезгливость на лице Лютера. Когда полиция всё же приехала, стало только хуже. Конечно, это было облегчением, с одной стороны, так как тело Дрейка наконец-то увезли после нескольких снимков. Но переполох в доме действовал на нервы. — Я бы сказал, что рад вас видеть, если бы вы не убили человека, мистер Веснински. — А я чертовски рад тебя видеть, Карл. Мне не нравятся ублюдки, расхаживающие по этому городу. — Я знаю это… — Мужчина немного поёжился от холодного тона юноши. — Так почему же происходит нечто подобное? — Веснински наконец-то убрал пистолет обратно в кобуру. — Скажи мне, как вы позволили ЭТОМУ появиться здесь? — Команда, приехавшая по вызову, старалась обходить Натаниэля десятой дорогой. Они знали, кто стоит перед ними, и что он может сделать. — Я… Мистер Веснински, Я… — Карл хотел сказать что-то более вразумительное, но получалось так себе. Он пытался как можно дольше не поднимать глаз на юношу, отчитывающего его как школьника. — Делай свою работу. Отвезите пострадавшего в больницу, в конце концов! — Натаниэль рявкнул на кого-то ещё из толпы сотрудников экстренных служб. Все очевидцы ещё с телефонного звонка перестали понимать происходящее, но подобное обличие Веснински настораживало.