Прикосновения

…Первое прикосновение к волосам (пусть это и похоже больше на похлопывание собаки по макушке) заставляет удивлённо охнуть. Обрушивается снежным комом и полностью выбивает воздух из груди. Ацуши напрягается всем телом, а после испуганно смотрит на Рампо, отчего-то решившего её похвалить, теряясь в догадках столь внезапной щедрости. В самом деле, она лишь поймала убегающего преступника, которого прямо на глазах у всего честного народа раскрыл великий детектив, и не было необходимости её благодарить, но… Было приятно, стоило это признать. — Не зажимайся так, Ацуши-чан, — почти на распев говорит Рампо, убирая руку с макушки девушки, которую спихнул на него совершенно бессовестно Дазай. — Хорошо поработала. — Что? — ещё больше теряется Накаджима, краснея полностью лицом, и начинает заикаться, будто оправдываясь: — Я…я, ну просто сде…сде…сделала свою работу, и…и…и вообще по-настоящему крутым тут были вы, Рампо-сан! Эдогава на это только по-лисьи улыбается и что-то весело лепечет о том, насколько очевидна его гениальность. А Ацуши не может отделаться от ощущения, что тепло рук детектива так и не исчезло, неосознанно касаясь волос в попытке уловить остатки. …Второе прикосновение куда более смущающее чем первое. Ацуши нервно выдыхает, а после шипит от боли — Рампо бессовестно растягивает её щёки в попытке заставить улыбнуться, из-за того, что на очередном совместном расследовании она выглядела понуро. И Ацуши была бы и рада прислушаться к каким-то совершенно нелепым слова утешения от детектива (если, конечно, фразу «Унылое лицо мешает расследовать дело» вообще можно считать за утешение), но вместо этого боролась с желанием прижать руки Эдогавы посильнее к лицу. Кажется, она ужасно сильно изголодалась по чужому теплу. Конечно, в агентстве все были тактильными, начиная неугомонными Джуничиро и Наоми, заканчивая ворчливым Куникидой. И даже Ёсано-сан могла погладить Ацуши по голове в порывах нежных чувств, чтобы уже через минуту испортить всё впечатление попытками поставить пару экспериментов с регенерацией тигра. С Рампо же было всё иначе. Нет, бесспорно, он любил кататься на Джуничиро или Ацуши, любил хватать людей за руки и даже хлопать по спине, но… Но сейчас, не сильно оттягивая щёки подопечной в сторону, ей это казалось чем-то особенным. Ведь до этого девушка никогда не видела, чтобы детектив делал подобное с кем-то ещё. Словно она была особенной. Единственной, кому позволили получить подобную награду. — Вижу ты взбодрилась. А теперь нам нужно на поезд! — заканчивает Рампо, отпуская Ацуши, а после протягивает ей леденец на палочке. Не улыбнуться в ответ беззаботному выражению Эдогавы не получается. …Третье прикосновение кажется Ацуши и вовсе случайностью. В магазине сладостей, ведомый лишь чувством радости и неподдельного детского восторга, Рампо берёт крепко за руку подопечную, утаскивая в глубь стеллажей с тысячами видов конфет. «Наверняка он это сделал, просто чтобы я не потерялась тут», — успокаивает себя Ацуши, зная, что притащили её сюда только ради того, чтобы она оплатила все покупки, но вместе с тем предательское сердце, что до этого отбивало чёткий ритм, всё равно сбивается на совершенно нелепый быстрый танец, трепеща в грудной клетке от восторга. Щёки вновь обдаёт жаром, стоит только Рампо заговорить об истории каких-то сладостей. Кажется, его любимых. Из-за чего в глаза у него пляшут искры восторга. Накаджима чувствует, что ей не хорошо — оторвать взгляд от Рампо совершенно не получается, и весь мир словно клином сходится на улыбке Эдогавы и его руке, что сжимает её. Всё, что слышит Ацуши — своё глухо стучащее сердце, стремящееся вырвать из груди. …Четвёртое прикосновение кажется едва ли не интимным. Но Ацуши упорно отгоняет все назойливые мысли, проклиная себя чёртовой извращенкой. В самом деле, какая разница, что Рампо, которого она несёт на спине, случайно коснулся губами её шеи? Всякое бывает! Нет, Ацуши, ты просто извращенка, раз думаешь, что он это всё намеренно сделал. Кому вообще захочется целовать кого-то по типу тебя? — Полный вперёд, Ацуши-чан! — тёплое дыхание обдаёт ушную раковину, заставляя вздрогнуть всем телом и забыть на секунду как дышать. Сердце в груди испуганно замирает, а после начинает до ужасного громко биться, что не почувствовать этого не получится — девушке на мгновение чудится, что Рампо на её спине смеётся, кладя руку меж лопаток, лишь бы получше уловить ритм. И в голове проносятся мимолётные фантазии, из-за которых всё лицо горит — избавиться от них совершенно не выходит! Накаджима мямлит в ответ какую-то нелепицу, а после затыкается, боясь спугнуть момент, и ускоряет шаг. …Пятое прикосновение заставляет Накаджиму осознать. Чувство, что заставляло её краснеть в обществе детектива и воодушевлённо слушать все его истории окончательно и бесповоротно накрывает с головой, словно цунами, переворачивая весь мир вверх тормашками. Рампо, которому и самому неловко касаться лба девушки, проверяет температуру Ацуши и неудовлетворительно хмыкает, понимая, что в этом и кроется ответ на вопрос, почему сегодня она такая вялая. Но у Накаджимы от его действий спирает дыхание и температура, кажется, поднимается только выше, достигая критического максимума. Она уверена — никакая болезнь не является причиной её состояния, лишь Рампо и его взгляд, из-за которого Ацуши мысленно плавится, окончательно пропадая. А на задворках сознания крутится почти щенячья восторженная мысль: Эдогава за неё беспокоится. Отчего становится ужасно приятно. И мимолётно скользя по глади омутов зелёных глаз, все волнения полностью исчезают, будто бы их обрубили, оставляя после себя звенящую тишину, в которой не услышать собственное сердце невозможно. Как и одну единственную фразу «Влюбилась ты, Ацуши, по уши влюбилась». — Мы идём к Ёсано, — безапелляционно заявляет Рампо, убирая ладонь со лба девушки, чтобы уже через секунду поудобнее взять Накаджиму за руку и отбуксировать к медкабинету, словно она маленькая девочка, что всенепременно убежит, завидев доктора. От собственных мыслей становится смешно, и Ацуши борется с желанием рассмеяться в слух. Поэтому, прикрыв рот рукой, тихо следует за Рампо, наслаждаясь столь нетривиальной заботой. …Шестое прикосновение едва не доводит Ацуши до слёз. Чем дольше она проводит времени с Рампо, тем труднее ей находится рядом: из-за собственных эмоций, из-за дурацкой влюблённости, из-за совершенно иррационального страха всё испортить. Она влюблена в человека, что старше неё на добрых восемь лет! И такой самодостаточный детектив, пусть бы и с детскими замашками, уж точно не заинтересован во всяких маленьких девочках-тиграх без нормальной социализации, боящихся собственной тени. Чем дольше Ацуши влюблена, тем ярче в груди расцветает болезненное чувство осознания: она недостойна этой любви. Недостойна собственных эмоций, появившихся на фоне восхищения Эдогавой. Недостойна собственных стыдных мыслей и фантазий с криком от неловкости в подушку. А самое главное — недостойна просто стоять с ним рядом и получать похвалу за совершенно тривиальные вещи. Всё это лишь питает её внутренних демонов и мешает сделать нормальный вдох. Ацуши ужасно боится потерять то, что имеет, из-за чего пытается отдалиться от Рампо, убеждая себя — любовь пройдёт. Точно пройдёт. Нужно лишь переключиться на что-то другое… Именно поэтому, когда обиженный Эдогава, которого неимоверно расстроил тот факт, что ему не дают посмотреть на тигра во всей красе, виснет на Ацуши в растерянных чувствах и чуть ли не требует показать ему способность, эмоции бьют Накаджиму под дых и заставляют сдерживать слёзы. Она должна отказаться от всего, и вместе с тем эгоистично цепляется за первую любовь, с улыбкой призывая уши и хвост, позволяя детективу щупать их вдоволь. …Седьмое прикосновение окончательно выбивает из колеи, оставляя Ацуши в растерянных чувствах. Она рвано выдыхает, когда Рампо в совершенно несвойственной ему манере целует тыльную сторону руки Накаджимы, когда они танцуют. Кажется, никто этого жеста из сотрудников агентства в пылу весёлых парных танцев и не замечает, но Ацуши по-хищному цепляется взглядом за столь желанные губы, провожая каждое их движение. Она видит буквально всё, из-за чего гулко сглатывая, теряясь в догадках, почему вообще Рампо это сделал. А он, по-лисьи улыбаясь, просто молчит, стараясь не отдавить Ацуши ноги. Когда приходит смены партнёров по кругу, Эдогава чуть сильнее нужного сжимает ладони Накаджимы, словно и не хочет отпускать, из-за чего сердце последней пропускает удар. …Восьмое прикосновение неожиданно, но Ацуши за него ужасно благодарна. Горячие руки, утирающие её слёзы, дарят покой. И все плохие мысли, что кружили в голове после новости о смерти директора приюта, наконец-то отступают, позволяя дышать полной грудью. Ацуши неловко за собственную истерику перед Рампо, но вместе с тем до щенячьего восторга приятно, что он позволил ему излить душу. Это стоило многого. Даже слишком. — Спасибо, Рампо-сан, — заикаясь и чуть гнусаво произносит хриплым голосом Ацуши, а после шмыгает носом, позволяя себе вольность: накрывает ладони Эдогавы своими, прижимая их к лицу и прикрывает глаза. Совсем немного, буквально на пару секунд, лишь бы насладиться теплом и окончательно успокоиться. — Правда, мне… Мне неловко, что я тут так раскисла, но приятно, что хоть кто-то… ну… поддержал. — Глупая ты, Ацуши-чан, за подобное не благодарят. Это само собой разумеющееся! — отвечает Эдогава, но Накаджима знает наверняка, что он до ужаса не любит подобные мелодрамы и не выносит вида плачущих женщин. Знает, а потому до невозможности благодарна — и в порыве чувств перехватывая руку Рампо, целуя ладонь. Совсем легонько, едва ощутимо, но выразить всю признательность иначе кажется нельзя. Мимолётный взгляд на потемневшие глаза Эдогавы и его вспыхнувшие скулы заставляет бабочек в животе Ацуши расправить крылья. …Девятое прикосновение больше похоже на подтрунивание. Накаджима не может отделаться от чувства, что над ней издеваются, а посему до последнего отпирается пить газировку из одной бутылки с Рампо. Тормошит рукава рубашки, всячески отнекивается и ловко уворачивается от попыток Эдогавы схватить её за руку. И дёрнул же чёрт за язык сказать вслух о том, что хочется пить! Детектив совершенно не пожалел протеже бутылку холодной газировки из своей сумки. А то что он сам из неё выпил при ней, и Ацуши, как последняя извращенка не сводила взгляда с губ и бегающего кадыка… Сугубо её проблемы. Да и что же, умирать теперь из-за жары? Однако, оборона Накаджимы падает, когда Рампо удаётся повиснуть на руке девушки. И отбрыкаться от злосчастной бутылки уже нет никакой возможности. Ацуши пьёт, думая лишь о том, что Эдогава над ней издевается!.. Неуместные мысли о непрямом поцелуе она старается задвинуть на задний план, едва ли удерживая себя от того, чтобы коснуться пальцами собственных губ и расплыться в дурацкой улыбке. …Десятое прикосновение наконец-то расставляет всё на свои места. Поцелуй в губы на прощание словно гром среди ясного неба — обрушивается внезапно и заставляет мучительно покраснеть, чувствуя, как сердце замирает в груди. Ацуши не верит, она поражённо смотрит на Рампо, довольного донельзя, и вскипает, ощущая, как из ушей начинает валить пар. Всё это не может быть правдой, она отказывается в это верить! — Что… За… Зачем вы это сделали, Рампо-сан? — А разве не так себя ведут влюблённые после свиданий? — недоумённо спрашивает Эдогава, вскидывая брови. Ацуши под его взглядом ощущает себя дурочкой, словно спросила что-то совершенно очевидное, не требующее ответа. — Мы были на свидании?! — Да. И вроде не в первый раз, — задумчиво отвечает Рампо, как будто и правда не понимает, что не так и почему у Накаджимы сейчас взорвётся мозг. — Но как мы могли быть на свиданиях, если вы даже никогда не говорили что любите меня? И… И я вам не признавалась! — почти возмущённо кричит Ацуши. — Ах, ты об этом. Я просто пропустил эту скучную часть с признаниями, когда понял, что ты в меня влюблена и это взаимно. Всё же ждать, пока ты дойдёшь своей головой было до ужаса нудно, поэтому я ускорил события, — с каким-то детским восторгом произнёс Рампо, словно ожидая, что его похвалят, а Ацуши закрыла лицо руками, уже не сдерживая крика.