I want to live...

      Она чувствует, как горят её лёгкие. Этим дымом она дышит, а пепел глотает. Слёзы льются из глаз неостановимым потоком, обжигая ранки на прокусанных губах. Страх колит сердце тонкой, но острой иглой, и всё сознание кричит: «Беги!»       Тьма резала глаза. Редкие неоновые вспышки создавали зловещий эффект пыточной, в которую превратился тихий и бедный район города. Узкие улочки, переулки, лестницы, лабиринты, подземные стоянки, многоэтажки и заброшенные постройки — в таком районе легко заблудиться — всё это приносится мимо со скоростью света.       Натыкаясь на резкие повороты, спотыкаясь об брошенные, пустые банки из-под пива, задыхаясь в дикой панике, захлёбываясь безмолвным криком ужаса, она продолжала бежать, хотя босые ноги наступали на холодный асфальт, в нежную кожу забивалась пыль, а пятки царапали мелкие осколки стекла.       Кенми отчаянно бросалась в узкие улочки, бежала так быстро, что вскоре начала чувствовать, как мышцы её ног судорожно сокращаются и горят, будто в них влили жидкий огонь. Она не слышала, но, чтобы догадаться о том, что её кошмар следует за ней по пятам, даже оборачиваться не пришлось.       К сожалению, они были похожи. Кенми — хотела жить и это желание делало её очень сильной и упрямой. А он — хотел её смерти и в этом желании был подобен урагану, который нёсся за ней с бешенной скоростью и его никак нельзя было остановить. Он чуть не напал на неё в полицейском участке, так что Кенми знала, что как только он её догонит, всё будет кончено. Она успела увидеть слишком много, чтобы надеяться пережить эту ночь.       Кенми спотыкается об булыжник, с измученным стоном падает на голый асфальт, но адреналин в крови зашкаливает, и жажда жизни открывает резервуар бесконечной энергии, так что девушка, даже оказавшись распластанной на земле, продолжает упорно ползти и спустя несколько мгновений двумя рывками поднимается на ноги, не замечая синяки и кровавые порезы на пятках. Охваченная диким ужасом, девушка забегает в следующий поворот, тратит последние силы, чтобы взобраться вверх по лестнице, оставляя за собой кровавые следы из-за расцарапанных стоп и заворачивает за стену, и чувствует, как угасает последняя надежда, когда видит, что она в тупике.       Из горла вырываются жалкие хрипы, похожие на приглушённые крики подбитой птицы. Кенми непонимающе оглядывается по сторонам и замечает большие баки с мусором. Не раздумывая, она бросается туда, но на то чтобы открыть крышку и забраться внутрь времени уже не хватает, поэтому Кенми просто прячется за баками. Она забивается в угол, сжимается всей тщедушной фигурой в дрожащий комок и зажимает ладонями рот, чтобы даже судорожное дыхание он не смог услышать.       Кенми слушала злобную тишину, а потом, совсем немного приподняв голову, увидела знакомые кроссовки прямо перед баком, за которым она пряталась. Это было кошмарное мгновение, в котором девушка уже почти ощутила себя мёртвой, а потом маньяк принялся оттаскивать тяжёлый мусорный бак, раскачивая его в стороны и попытался вытащить Кенми, которая зажималась в своём углу и лягалась ледяными ногами, нанося преступнику удары по рукам, плечам и голове, когда он предпринял попытку залезть к ней в укрытие.       Он был зол.       Он что-то говорил, но Кенми не успевала прочесть его слова по губам, но понимала, что он скорее всего ругается и обещает ей медленную смерть. Впервые она почувствовала облегчение в связи со своим положением, ведь если бы Кенми слышала его голос и грозные слова, если бы слышала грохот мусорного бака, который уже накренился в сторону и открывал маньяку больший доступ к жертве, девушка давно бы сошла с ума от страха. Не слыша всего этого, она хотя бы избегает эмоционального давления и манипуляций, и может рассуждать.       И, всё-таки было страшно.       Кенми дрожала и плакала, отбиваясь от маньяка. Она причиняла ему боль, это было очевидно. Её кулаки оставляли ушибы и синяки, и парень злился ещё больше. В какой-то момент, он не выдержал и откатился в сторону, зажимая руками голову, а Кенми бросилась прочь, уже почти не разбирая дороги. Теперь она бежала, постоянно оглядываясь и хватаясь руками за уличные стены.       Он вновь погнался за ней.       Пробежав примерно пятьсот метров, девушка увидела яркую витрину круглосуточного магазина за углом и, устремив туда взгляд, полный отчаянной надеждой, рванулась в сторону единственного места, где могла бы найти убежище. Но, внезапный толчок в спину заставил Кенми поскользнуться и упасть на землю.       Падая, девушка выставила руки вперёд, чтобы не разбить голову, а потом быстро развернулась и стала отползать, но он схватил её за кофту, рывком поднял вверх, а потом швырнул в стену. Кенми, после тяжёлого удара, рухнула на землю и на несколько мгновений перед её глазами всё смешалось.       Преступник, кажется, тоже выдохся. Он согнулся почти пополам, упёрся ладонями в колени и тяжело дышал. Кенми видела, что его чёрные волосы, как и её, стали влажными из-за пота. И, Кенми с удивлением поняла, что он чему-то усмехается. Глаза его горели безумием, а губы гнулись в жестковатой ухмылке, да ещё и плечи сотрясались так, будто он действительно смеялся.       «Смешно?» — жестами спросила Кенми.       — Хах, ты загоняла меня.       Кенми непрерывно тряслась и качала головой, но он подошёл и схватил её за руки; потянул наверх. Девушка завопила на одной ноте, словно умирающий зверь и, внезапно расслабилась, а маньяк, не ожидая этого, выронил её. Закатил глаза, стёр со лба пот и, прорычав несколько ругательств, заново поднял девушку. На этот раз он внимательнее осматривался по сторонам, потому что неподалёку был магазин и туда могли пойти покупатели. Кенми он обнял стальной хваткой, прижал к себе так сильно, что бедняжка дышать не могла нормально и быстрым шагом повёл её обратно в переулок, к своей машине, которую припарковал несколькими кварталами выше.       Кенми все ещё вырывалась и плакала, даже умудрилась извернуться и укусить его за руку, но маньяк вцепился в её волосы и рывком запрокинул голову, так что их глаза находились примерно на одном уровне. Кенми испуганно затихла, только бешенное дыхание лупило отбойным молоточком и по щекам размазывались крупные слёзы. Она едва слышно заскулила, пытаясь вызвать у него чувство жалости или воззвать к совести, однако, в чёрных глазах зверя была только жажда и ни намёка на человечность.       — Хватит так пялиться на меня. — медленно проговорил он, так чтобы девушка поняла каждое слово. — Я так задолбался этой ночью, ты даже не представляешь!       Кенми видела, что он тащит её к своему фургону, поэтому старалась прилагать все силы, чтобы спасти свою жизнь. Она извивалась ужом, дралась, царапалась, ставила ему подножки, визжала — только ничего не помогло. До машины оставалось примерно метров пятьдесят, когда девушка, впадая в панику, развернулась и, внезапно, обняла его. Дрожащие руки обвили шею парня и вцепились в ворот цветастой рубашки. Кенми привстала на носочки, чтобы дотянуться до него и холодным носом ткнулась в тёплое местечко у основания шеи.       До Шик удивлённо замер; такое ведь происходило с ним впервые, он даже не знал, как реагировать. Растерялся всего на одно мгновение. Парень вообще плохо помнил, когда последний раз хоть кто-то обнимал его, тем более чтобы это делала потенциальная жертва…       — М-ммм… я…гхм… — Кенми отчаянно замычала ему на ухо, случайно прижалась к нему мокрой щекой.       — Эйч… — снова прошипев ругательства, До Шик отодрал от себя дрожащие и тонкие руки глухонемой, резко развернул её спиной к себе и подтолкнул к фургону. — Давай, шевелись, ну! Не задерживай меня.       Усадить Кенми в машину было непросто, потому что она выворачивалась и крутилась, а ещё без перерыва вопила, так что маньяк уже начал подозревать, не сбегутся ли на её рёв проснувшиеся соседи. Вся эта ситуация начала откровенно раздражать; До Шик не мог поверить, что тратит столько времени и сил на эту девушку. Тяжело вздохнув, парень скрутил её руки, пригнул голову и впихнул в салон машины.       Кенми испуганно озиралась и видела вешалки с одеждой: и женской, и мужской, а ещё несколько чемоданов с неизвестным содержимым. Когда маньяк влез в салон фургона, там стало гораздо меньше места, и он сразу заблокировал все дверцы. Девушка стучала и колотила, но теперь из машины было невозможно выбраться.       — Всё, теперь тебя никто не услышит. — зловеще улыбнулся До Шик, а потом засмеялся. — Впрочем, так было и раньше. Ты же немая! Чёрт, мне ещё никогда так не везло… — он говорил это и не мог перестать смеяться.       Кенми уже не пыталась выбраться, а просто сидела, поджав под себя ноги и горько рыдала. Она так сильно хотела жить, что одна только мысль о скорой смерти, вызывала жуткую боль и яростное желание кричать. Она не хотела, чтобы всё закончилось вот так…       Было очень страшно.       Пока До Шик отвернулся и, открыв один чемодан, стал греметь орудиями убийств, выбирая подходящий, Кенми схватила с вешалки галстук и, кинувшись к маньяку, обернула вокруг его шеи и затянула со всей силы. Парень тут же вцепился в галстук, который сейчас стал для него удавкой и опрокинулся назад, пытаясь придавить своим телом бедняжку, но Кенми не отпускала. В этот удушающий захват она вложила всю силу, которой владела.       Через несколько мгновений борьбы Кенми ослабла, а До Шик стянул со своей шеи галстук и, развернувшись, нависнул над девушкой, быстро связав ей руки над головой.       Кенми с ужасом посмотрела на открытый чемодан, в котором были перемешаны молотки, ножи, дубинки, и даже пила. Хотя все эти инструменты были чисто вымыты до блеска, девушку встряхнуло от панического приступа, едва только она представила, как эти лезвия рассекают ей кожу и кости. Должно быть, это чертовски больно. Вероятно, она умрёт от кровопотери.       — Если тебя это утешит… — маньяк утомлённо вздохнул и, повернувшись к девушке боком, стал выбирать инструмент наиболее подходящий. — Я этого не хотел. Но ты с таким усердием пытаешься говорить, что рано или поздно кто-нибудь всё поймёт. Ни будь они все такими придурками, я давно бы сидел за решёткой.       Когда он взял в руки большой зазубренный нож, Кенми, перепугавшись, вскинула ноги и точным ударом выбила оружие, а потом принялась лупить ногами по чемодану и отпихивать его всё дальше от себя. Чтоб утихомирить девушку, маньяк кинулся к ней и улёгся сверху, подмяв маленькое дрожащее тельце под себя.       Кенми чувствовала себя всё хуже и хуже.       Ещё несколько мгновений девушка пыталась дёргаться и пинаться, а потом поймала взгляд парня, нависающего над ней, и, охваченная неясным напряжением, притаилась, вжимая голову в плечи. По её щекам текли слёзы, разодранные ранки на губах кровоточили, а белая футболка задралась в процессе борьбы, оголяя живот и тощие рёбра.       Кенми не понимала, что значит этот взгляд, которым маньяк смотрел на неё, но при этом она почувствовала какую-то иную разновидность ужаса. Она словно заглядывала в пропасть, а оттуда на неё так же внимательно смотрел монстр, которому что-то было от неё нужно.       У парня значительно участилось дыхание; его тело было предельно напряжено, а глаза, как два бездонных колодца, из которых веяло могильным холодом, смотрели на Кенми голодно и безумно.       Внезапно, он наклонился к её лицу, и в этот момент взгляд у До Шика был таким странным, будто он и сам не до конца осознавал, что и зачем делает. Однако, девушка успела отвернуться и хлестнула волосами по его щеке. Кенми задрожала, когда ощутила горячее дыхание, прямо над ухом. С завязанными руками сопротивляться было гораздо сложнее, но девушка попыталась выползти из-под парня, отталкиваясь спиной и ногами.       Одной рукой парень перевернул её обратно на спину, а другой обхватил мокрые щёки и небрежно сжал, впиваясь пальцами в нежную кожу и, почему-то заворожённо, таращился на плачущую Кенми и, как только она снова начала поскуливать и пытаться что-то сказать, До Шик грубо сжал её подбородок, фиксируя несколькими пальцами, чтобы не дёргалась, и, глянув ещё разок в её перепуганные глаза, одним слитным движением вниз накрыл её губы своими.        Кенми неразборчиво пискнула и зажмурилась. Девушка настолько сильно растерялась, эти ощущения были такими необычными, что она просто неподвижно лежала и вздрагивала под настойчивым напором парня, который самозабвенно поглощал её губы, облизывая и посасывая.       Лишь когда он оторвался от неё, Кенми с шокированными глазищами подскочила и стала панически отодвигаться подальше от него. Не вышло. До Шик притянул её обратно, а потом просто перевернул на живот и, под отчаянное хныканье бедняжки, ножницами разрезал её футболку.       Кенми рыдала взахлёб, пока он прикасался губами к её обнажённой спине. Возможно, это было даже ласково, но девушка ничего не чувствовала кроме всеобъемлющего ужаса и словно слышала в своей голове звук разбивающейся вдребезги души.       А потом он стянул с неё джинсы и тогда Кенми завопила, словно раненное животное. Ей казалось, вернее, всего на миг показалось, что умей она говорить, смогла бы найти подходящие слова и достучаться до него, сумела бы убедить остановиться. Кенми всем сердцем верила, что в таком случае ей не пришлось бы абсолютно голой валяться в пыльном салоне грузовика, со связанными руками и прижатым сверху тяжёлым телом, от которого быстро стало невыносимо жарко.       С первым же толчком в её сжатое и сведённое судорогой тело, Кенми испытала такую жгучую боль, что ей показалось, будто всё внутри разорвалось и из рта вот-вот хлынет кровь. Ощущения были невозможными; физическая боль тесно переплелась с эмоциональной и, словно бабочка, нанизанная на кол, Кенми встрепенулась, отчаянно ударяясь головой об пол. Один удар не облегчил её состояние, и девушка решила сделать это ещё раз, чтобы потерять сознание и не чувствовать этой разрывающей нутро боли и не помнить такого позора. Однако, маньяк догадался о планах девушки и как только она вскинула голову, чтобы с размаху удариться, он подложил под её лицо свою ладонь, смягчая удар.       Он не стал мучать её слишком долго, но Кенми не считала эти минуты, которые казались ей вечностью. Когда он закончил, девушка скрутилась в позу эмбриона и, тихо роняя слёзы, не издавала ни единого звука. Она стойко терпела саднящую боль и, краем глаза, заметила на своих бёдрах кровавые разводы. Горечь, которую она почувствовала на языке, нельзя было ничем объяснить.       Девушка настолько глубоко ушла в себя, что, снова почувствовав прикосновения к своему телу, вздрогнула и измученно замычала. Только прояснившимся взглядом ей удалось увидеть, что До Шик присел рядом с ней и развязал узел, освобождая её затёкшие руки. Потом он достал тонкий плед и завернул в него девушку, усадив её рядом с собой.       Некоторое время До Шик просто сидел и молчал, обрабатывая в своём уме произошедшее. Он всё не мог понять, от чего его так переклинило, раньше ведь такого не случалось. Девушка, сидевшая рядом с ним, словно грязный, побитый щенок, которого ещё и собирались утопить, была первой, кого он изнасиловал. Чувства по этому поводу оказались такими… поразительными. Даже странными. По крайней мере, ему совершенно точно расхотелось её убивать.       До Шик приблизился к несчастной, но она, ожидаемо, шарахнулась в сторону. Тогда он поймал Кенми и заново усадил рядом, поворачивая её голову к себе. Досадно, что общаться с девчонкой можно было только таким образом. Сначала она ничего не поняла и задёргалась испуганно, но когда до её воспалённого сознания дошло, что её не трогают, а просто удерживают в таком положении, стала немного осмысленнее всматриваться в его шевелившиеся губы.       — Теперь слушай меня и делай то, что скажу. Поняла?       Кенми взглянула на него с болью и всё равно кивнула.       — Хочешь жить?       И снова кивок, подкреплённый новой порцией крупных слёз.       — Забудь обо всём, что здесь случилось. Забудь обо мне. Я дам шанс доказать, что тебе можно верить.       Кенми часто-часто закивала; в её глазах даже появилась жизнь, что разительно отличалось от обречённости, которую ещё пять минут назад видел До Шик.       Несмотря на то, что случилось между ними несколько минут назад, когда До Шик нашёл среди всего хлама пару вещей подходящего размера, Кенми залилась стыдливым румянцем и несколько секунд что-то показывала руками. Парень далеко не сразу понял, что она просила его повернуться и не смотреть. Догадавшись, До Шик расхохотался, как обезумевший.       — Серьёзно?! — не прекращая хохотать, он всё-таки исполнил её просьбу. И честно не смотрел, а только слушал, как девушка одевается, шурша вещами.       Выпуская Кенми на улицу, он незаметно всунул в карман её курточки несколько крупных купюр. О причинах такого поступка, До Шик предпочёл всерьёз не задумываться. Девушка была зашуганной, и ей не верилось, что маньяк просто отпускает её, поэтому пройдя несколько шагов, она остановилась и робко обернулась, словно проверяя, на самом ли деле, он не стал догонять её.       Позволив ей отойти немного, До Шик двинулся следом. Почувствовав преследование, девушка снова обернулась, вытаращивая свои испуганные глазёнки (да и в целом её тщедушная фигурка посреди ночной улицы выглядела уязвимо и хрупко). До Шик тоже остановился и жестами попытался показать, чтобы она не замирала посередине дороги, а шла дальше. Девушка на пробу шагнула вперёд, он за ней.       И так шаг за шагом он провёл её к дому, держась на приличном расстоянии, но так чтобы в случае её обморока или появления каких-нибудь отморозков, успеть подбежать. К счастью, Кенми очень быстро догадалась, с какой целью он петляет за ней и, большую часть пути домой, уже не оглядывалась.        Вернувшись домой, Кенми первым делом заперлась в ванной и прямо в одежде забралась под душ, включая ледяную воду. Её мама была перепугана до смерти, но Кенми обещала самой себе, что ни одна душа не узнает о том, что ей пришлось пережить этой ночью.       Она просто хотела жить.        Следующие три дня Кенми не выходит из квартиры. Сначала её мучают боли, и она глотает таблетки, которые только находит дома, чтобы заглушить эти пытки. Маме она лжёт и пытается убедить, что просто утомлена и испуганна. На работе с трудом берёт отпуск на две недели, в течении которых надеется забыться.       Она находит в кармане смятые купюры и с огромным неистовством рвёт каждую, а потом бросает в унитаз и долго смотрит на то, как поток воды смывает все мелкие бумажки. Одежду, которую ей дал маньяк, Кенми собственноручно сжигает и только после этого ей становится немного легче.       Еще через день, Кенми просыпается от кошмара и долго плачет, уткнувшись в мамино плечо. Страх и боль вытекают из глаз, забирая с собой всю горечь и злость. Остаётся только подлая пустота, из-за который ещё несколько дней Кенми просто валяется в постели, не притрагиваясь к еде и то и дело проваливается в сон, наиболее похожий на обморок. Её организм пытается справиться с нагрузкой, просто отключаясь от реальности.       В последний день отпуска Кенми просыпается на рассвете и чувствует себя намного лучше. Она нормально завтракает и больше не выглядит похожей на живой труп, на радость матери, которая очень беспокоилась за дочь и места себе не находила.       В первую рабочую неделю девушка сильно переутомляется, а всю дорогу домой она ужасно боится и постоянно озирается, потому что у неё в голове прочно засела мысль, что из-за угла вот-вот кто-нибудь выскочит.       Ещё спустя семь дней, Кенми задерживается на работе допоздна и отправляет маме смс-ку, чтобы та не волновалась. Освободившись, девушка возвращается домой по привычным улицам и на расстоянии ста метров видит знакомый фургон, припаркованный на обочине.       Кенми, поддавшись внезапному паническому порыву, поворачивает назад и сбегает. Прячется за углом, поглядывая на дорогу. Пока нет никакого движения и это одновременно успокаивает и тревожит. Этот человек хорошо прячется, а потом нападет из засады, но Кенми уже знает, что он где-то неподалёку, поэтому готова.       Минуют мгновения, потом минуты, но ничего не происходит. Кенми уже начинает сомневаться, та ли это машина, или может просто очень похожая, как вдруг за её спиной появляется До Шик и делает то же самое, что и она. С любопытством выглядывает на проезжую часть.       Озадаченная Кенми делает робкий шажок назад, решая, что перегибает палку со своими страхами, и в эту же секунду её зрачки расширяются, а сердце подскакивает в груди, потому что она отчётливо ощущает, как спиной впечатывается во что-то или вернее в кого-то, кто по какой-то неизвестной причине стоит к ней впритык.       Обычный прохожий не позволит себе такого.       Кенми осторожно поворачивает голову и поднимает глаза, в которых плещется ужас. На неё смотрит он. Стоит очень-очень близко, но смотрит как-то подозрительно. Не так должен смотреть на жертву преступник, особенно если собирается убить. Но, если не убить, то что…?       — Привет. — чётко выговаривает он.       Кенми судорожно сглатывает, опускает глаза. Она просто не может смотреть на его лицо, потому что сразу всё вспоминает. Она хочет сказать, что молчала все эти дни и не выдала его, что сдержала свою часть сделки и что теперь он поступает нечестно. Жестами он всё равно не поймёт, и девушка удручённо вздыхает, начиная качать головой.       — Почему так поздно? — спрашивает вроде спокойно, но Кенми на него не смотрит, а значит прочесть вопрос по губам не сможет и это заставляет его нервничать. До Шик хватает голову девушки ладонями, приподнимает, заставляет больше не двигаться, и снова спрашивает. — Почему задерживаешься допоздна?       Кенми теряется. Начинает плакать. Умоляюще заглядывать в глаза маньяка.       Он, тяжело вздохнув, отпускает девушку, но, когда она рвётся убежать, перехватывает её за локоть и впечатывает в стену, однако не держит. Кенми становится очевидно, что он хочет ей что-то сказать. Только поэтому она послушно замирает и ждёт, пока До Шик достаёт из кармана телефон, снимает блокировку экрана, и что-то печатает. Потом он поворачивает телефон экраном к девушке и Кенми, чуть наклонившись, читает напечатанное сообщение.

«Я жду тебя уже два часа.»

      Девушка изумлённо переводит взгляд на маньяка и неуверенно пожимает плечами. Он снова что-то печатает и снова показывает ей. А Кенми вообще не верится, что происходящее это не её кошмар, а реальность.

«Думал ты уяснила, что ходить по ночам — плохая идея.»

      «Что тебе нужно?» — Кенми совсем отчаялась и забыла, что парень не знаком с жестовым языком.       Даже если бы До Шик понял, что хочет донести до него эта девушка, всё равно не смог бы ответить, поскольку и сам не знал, чего он хочет. На самом деле, он как чёртов сталкер следил за ней все эти недели, даже переехал в этот же район и теперь жил практически по соседству. Странно, что Кенми всё это время не замечала его присутствия в своей жизни, хотя если учесть, то состояние, в котором она находилась, её невнимательность всё же объяснима.       До Шик, возможно, никогда в жизни не думал ни о чём таком. А теперь в голову лезет какая-то ерунда, но эта ерунда почему-то кажется очень важной и медленно заполняет собой всё свободное пространство. Три дня назад он выслеживал добычу в этом же районе, но увидел Кенми, стоящей в очереди у кассы в продуктовом. И надо было пройти мимо, но какой-то урод пристроился позади неё и попытался незаметно стащить кошелёк. До Шик до сих пор не может понять, с какой стати вбежал в тот продуктовый и приставил нож к недоделанному карманнику, шёпотом заверив его, что если не отойдёт от девушки, то лишится парочки важных органов.       Вероятно, глухонемая девчонка не так уж много и зарабатывает. Вот только До Шик так и не разобрался, почему эта мысль его беспокоит. Слава небесам, что она его не застала за этим странным порывом добродетельности. Самому потом было тошно, но не жалко. Поступил бы также, если б подобное повторилось.       Как всё это объяснить той, которая не слышит слов?       — Мать т-твою…— со стоном тянет маньяк, закатывая глаза.       Кенми опять страдальчески подвывает, ревёт. Прижимает дрожащие кулачки к сердцу. Подбешивает, одним словом.       Он возвращается к идее писать сообщения. Это кажется наиболее продуктивным способом наладить контакт. Думать о том, что это желание общаться с ней само по себе какое-то дурное, До Шик пока не будет. Потом…когда-нибудь. Может быть… если найдётся свободное время.

«Я кое-что принёс тебе.»

      Кенми несколько раз перечитывает сообщение, недоверчиво посматривает за угол на фургон и отрицательно качает головой, намекая прямо и открыто, что никуда с ним не пойдёт. На самом деле, по её глазам видно, что девушка давно бы уже сбежала, если б её не сковывал страх и почти адекватное поведение маньяка. Она не бежит, чтобы не спровоцировать хищника.

«Не бойся, я пришёл не за тобой, а к тебе!»

      Несколько мгновений они просто смотрят друг на друга, а потом Кенми робко тянется к его телефону и, когда До Шик позволяет ей, она быстро что-то печатает. Кенми выглядит взволнованно и уже не так отчаянно, у неё явно появилась надежда и это опять ошарашивает маньяка, поскольку ничьи эмоции ещё не казались ему настолько важными и… цепляющими.

«Что это значит?

Пожалуйста, отпусти меня… Мне нужно домой.»

      Слёзы быстро надоедают. До Шик кривит губы, кислота разъедает то приятное и сладкое, что успело расползтись по его сердцу за время встречи. Конечно, с его стороны было глупо рассчитывать на какую-то другую реакцию, после случившегося почти месяц назад.       Разозлённый и разочарованный, До Шик грубовато хватает девушку за руку и тащит к машине, пока она испуганно мычит что-то и вырывается. Абсолютно точно думает, что он вернулся, чтобы повторить и завершить начатое. Парень открывает дверцу салона, достаёт оттуда какую-то коробку среднего размера и пихает Кенми в руки. Ничего не понимая, девушка инстинктивно подхватывает её крепче, чтоб не обронить и затравленно смотрит на парня.       — Тебе. — кивает на коробку, которую она обняла и, пока Кенми не догнал инфаркт, До Шик захлопывает дверь автомобиля, показывая, что затаскивать её внутрь не собирается.       Они стоят напротив друг друга ещё несколько минут. До Шик наблюдает за тем, как девушку медленно отпускает приступ паники и ужаса, как она перестаёт так сильно дрожать и как неуверенно начинает трогать коробку, пытаясь определить, что в ней.       Кенми неуверенно кланяется, а потом в спешке уходит к себе домой. На этот раз До Шик не провожает её. Прибежав в свою комнату, девушка второпях открывает коробку и ошарашено падает на кровать, огромными глазами всматриваясь в неожиданный подарок. Это ведь подарок? Но как реагировать, когда тебе что-то дарит насильник?       В коробке находились: два электрошокера и складной нож.       Целую неделю Кенми ходила на работу, а потом домой, и изредка по магазинам, но неизменно замечала то тут, то там слежку. До Шик больше не подходил к ней, но держался в поле зрения и если поначалу её это пугало, то потом злило, а под конец второй недели такого сосуществования, Кенми кажется привыкла.       Он был рядом.       В общественном транспорте становился за её спиной, чтобы никто толкнул. В магазине, если кто-то лез вперёд глухонемой девушки, обходя очередь, До Шик оттаскивал за шиворот такого наглеца. Бывало Кенми не могла дотянуться до каких-то товаров на самых высоких полках и тогда её наблюдатель подходил и доставал то, что она хотела купить. Молча ставил в её тележку и уходил. Случалось, что несколько раз Кенми снова задерживалась на рабочем месте допоздна и по дороге домой за ней на небольшой скорости ехал мини-фургон, водителя которого девушка сразу же узнала. Он не предлагал её подвезти, а просто присматривал.       А потом Кенми заболела и ей пришлось взять больничный на пять дней, в течении которых она не выходила из дома и мучилась от насморка и сильного кашля. На второй день её болезни, у входной двери кто-то оставил пакет. Заглянув в него, девушка с удивлением обнаружила несколько упаковок обезболивающего, противовоспалительного, сироп, ингалятор, и много-много витаминов. В пакете была записка:

«Могла бы сказать, что тебе холодно.

Теперь терпи, потому что сама виновата.

В следующий раз подарю тебе обогреватель и тёплую одежду.»

      Кенми непостижимым образом почувствовала себя в безопасности.       Выздоровев, Кенми влилась в привычный ритм своей тихой и скромной жизни. Несколько дней До Шика не было видно. Он не приходил и Кенми надеялась, что у него просто возникли срочные дела, и что он не занят охотой на какую-нибудь бедную девушку. А потом она вдруг осознала, что среди ночи думает об этом. Думает, ПОЧЕМУ он не появляется.       Думает о НЁМ.       Отнекиваться от собственных странностей и придумывать отговорки Кенми не хотела, поэтому, когда на следующий день по пути на работу увидела мини-фургон в нескольких метрах позади себя, сразу же остановилась. Повернулась к проезжей части и вытянула руку, показывая, чтобы он притормозил. Когда фургон остановился рядом, она быстро прибежала и запрыгнула на переднее сидение, пристёгиваясь.       До Шик разглядывал её с подозрительным интересом в глазах и никуда не спешил ехать, но у девушки были другие планы, и она жестами попыталась показать, что опаздывает. Парень задумчиво усмехнулся, и они продолжили путь.       На парковке Кенми благодарно поклонилась и даже не спешила убегать. Ей бы хотелось хоть разок нормально поговорить с этим человеком, узнать его поближе. Возможно, он не монстр… Поэтому, когда уходя с работы Кенми снова увидела уже знакомую машину, уже не раздумывая пошла навстречу.       Однажды ночью Кенми выглянула в окно и увидела фургон прямо у своего подъезда. Зачем он ночует здесь? Испугавшись, что кому-то может грозить опасность, девушка накинула на пижаму куртку и выскочила из квартиры. Подбежала к автомобилю и начала стучать во все окна. А потом чуть в обморок не упала, когда по её спине кто-то постучал пальцами. Кенми испуганно обернулась и уткнулась носом в торс парня.       — Случилось что-то? — спросил он, мельком взглянув в сторону её окна.       Она быстро опровергла, решительно качнув головой.       «Нет.»       Кенми судорожно облизывает губы и требовательно вытягивает ладонь, притопнув ножкой. До Шик сначала непонимающе хмурится, а потом догадливо расслабляется и протягивает ей свой мобильник. И с каким-то ненормальным упоением смотрит, как маленькие пальчики Кенми быстро печатают текст сообщения.       «Нравится…» — проскальзывает в его тягучих мыслях.       «Она мне, мать вашу, нравится!» — орёт он в своём подсознании, но виду не подаёт.       Терпеливо ждёт пока девушка стучит подушечками пальцев по экрану и пару раз любопытство всё же берёт вверх — он чуть наклоняет голову, в тщетных попытках подсмотреть. Кенми печатает долго. Неужели так много хочет сказать?!       В третий раз наклонившись, До Шик едва успевает отпрянуть, потому что в этот же самый момент, девушка заканчивает печатать и показывает ему яркий экран. Если бы он не уклонился, получил бы по носу собственным мобильником.

«Почему ты тут, ведь поздно уже?

Зачем ты снова это делаешь?

Пожалуйста, не причиняй никому вреда.

Не нужно. Я почти забыла обо всём, что произошло.»

      — Хм, вот же… — До Шик забавно усмехается, кидает взгляд на девушку, ожидавшую ответ и, продолжая фыркать от подступающего смеха, пишет ответное сообщение.

«Ты решила, что я кого-то выслеживаю?

Ну да, я много раз пытался, но всё как-то не складывалось.»

      Кенми тихо вздыхает, немного успокоившись.       — Хочешь выпьем кофе? — наклонившись к её лицу проговорил парень.       Кенми всего на миг задумалась, а потом кивнула.       С этого вечера подобные встречи стали их традицией. Всю следующую неделю, буквально каждый день, До Шик подъезжал к её дому, когда уже темнело, отправлял ей смс, оповещающее о прибытии, и Кенми выходила к нему. Потом они около часа, а иногда и больше сидели в его машине и пили кофе, а иногда чай. С общением по-прежнему было туго, по большей части они молчали и просто разглядывали друг друга. В конце концов, До Шик придумал кое-что интересное, купил и установил в салоне фургона электронную доску, на которой можно было пальцем выводить иероглифы и таким образом общаться.       Когда Кенми увидела это, её переполнил восторг, и она улыбнулась. Это произошло впервые. За всё время их знакомства девушка никогда ещё не улыбалась, До Шик не знал, как именно выглядит её искренняя улыбка. Теперь он знал и был крайне озадачен реакцией своего тела и своей души.        Улыбка Кенми была куда привлекательнее, чем её слёзы.       А восторженное мычание звучало намного милее, чем вопли ужаса.       А ещё она закусывала нижнюю губу, когда выводила пальцами иероглифы на доске и это почему-то выглядело так крыше-сносно, что находившейся рядом До Шик каждый раз попадался в эту ловушку и бесстыдно пялился на девушку, к которой уже не мог прикоснуться.       Да, это стало проблемой.       В один из таких вечеров До Шик понял, что у него в голове появился какой-то блок, запрещающий любые поползновения в сторону столь привлекательного, молодого, женского тела. Может, это было и к лучшему… Кенми только начинала доверять ему, открываться, делиться чем-то личным, рассказывать о том, как прошёл день. До Шик прекрасно понимал, что вполне способен испоганить всё это.       Но, однажды он не сдержался.       Как-то вечером, Кенми выбежала из подъезда и, схватившись за рукав его куртки, потащила внутрь. Девушка живо и активно жестикулировала, указывая куда-то вверх. До Шик абсолютно ничего не понимал, но позволил девушке затащить себя не только в подъезд, но и в квартиру. А потом Кенми протянула ему блокнот, где была написано:

«Мама сегодня останется работать до утра.

У них в ателье большой заказ.

А я приготовила ужин, давай поедим в тепле и за столом.»

      До Шик долго смотрел на записку, а потом так же долго пялился на стол, который был устелен разными вкусностями, а после на Кенми, мнущуюся в нерешительности. Должно быть, она долго настраивалась, чтобы позвать его, а он стоит и смотрит на неё, разинув рот.       «Не хочешь?» — Кенми воспользовалась жестами. За то время, что они провели вдвоём, До Шик успел запомнить некоторые простые жесты и уже немного ориентировался в них.       — Т-ты…ты чокнутая. — потрясённо выдыхает парень и, в два шага преодолев расстояние между ними, прижимает озадаченную девушку к себе. Одной рукой он держит её голову, а второй обхватывает узкую талию.       Кенми смирно стояла в этих горячих объятиях и прислушивалась к себе. Противно не было. Больно тоже. Страшно тем более. Было как-то… непривычно и тепло. Очень тепло. Кенми понравилось это ощущение теплоты и безопасности.       С большим сожалением выпуская Кенми из рук, парень продолжал смотреть на неё так, будто эта девушка была его необходимостью, а она робко улыбнулась и указала рукой на стол, где остывал ужин.       После ужина они пили чай с конфетами и играли в карты, расположившись на полу в комнате Кенми. Вечер плавно перетёк в ночь и, когда время перевалило за полночь, До Шик собрался уходить. Делать этого совершенно не хотелось, особенно после нескольких волшебных часов, проведённых с Кенми. Но, настаивать на чём-то чревато плохими последствиями, поэтому До Шик обулся в прихожей, глубоко вздохнул и, при повороте головы, заметил в проёме дверей девушку. Кенми спокойно наблюдала за его действиями и в этот миг она почему-то показалась ему как-то по-особенному красивой. Может дело было в здоровом румянце на её щеках?! Или мягком, добродушном взгляде, в котором вообще отсутствовала злость?!       Она что…? Простила?       До Шик потеряно замер перед выходом, впервые задавшись таким вопросом. А ведь, действительно, почему эта девчонка не избегает его и идёт на контакт? Должна же быть какая-нибудь причина.       Быть может она боится?       Однако, насколько До Шик разбирался в людях, Кенми была совершенно искренна и вряд-ли бы готовила для него еду своими руками, если бы сердилась, ненавидела или испытывала страх. Что-то было не так…       Спросить он не смог и просто ушёл.       Кенми наблюдала за тихим уходом парня, а потом упала навзничь на свою постель, обняла подушку и улыбалась до тех пор, пока не уснула. И даже утром у неё было потрясающее настроение.       Мама была удивлена, то и дело спрашивала, отчего её доченька так странно себя ведёт. Кенми пыталась объяснить, что чувствует себя прекрасно из-за успехов на работе, но проницательная мать, всё равно подозревала иную причину загадочных улыбок девушки.       Следующая неделя выдалась загруженной. В преддверии корпоративной вечеринки по случаю юбилея фирма, все сотрудники были завалены срочной работой и оставались даже сверхурочно. Каждый день, в одно и тоже время, когда наступал обеденный перерыв, До Шик приезжал к месту работу своей… (он не знал, как обозначить эту девочку даже в собственных мыслях) и отправлял ей смс. Через несколько минут Кенми прибегала к нему, вежливо кланялась и получала свою порцию обеда, которая всегда была тёплой. Парень не повторялся и привозил ей разные обеды и напитки, стараясь по выражению лица девочки понять, что ей нравится больше всего. Когда Кенми с аппетитом уплетала обед, сидя у него в машине и непринуждённо улыбалась, парень рассеяно застывал, забывая про свой обед и в этот момент сам себя смешил, потому что считал это — проявлением слабости.       Он сам себе был противен, но продолжал это делать каждый день. Приезжал, кормил обедом, по окончанию рабочего дня потом отвозил домой и иногда вручал какие-то вкусности в качестве угощения. Кенми не была сладкоежкой, но очень любила разные цветочные печенья…       Вечером в субботу, по обычаю, Кенми и До Шик пили чай и ели сладкую выпечку в салоне его машины. Было уже прохладно и девушка, одетая только в лёгкий спортивный костюм, с удовольствием укуталась в тёплый плед. Парень сидел рядом с ней, вытянув длинные ноги и грел руки, поглаживая горячую чашку. На нём был тонкий свитер болотного оттенка, джинсы с потёртостями и чёрная косуха.       До Шик сердился, потому что ему не нравилась идея Кенми посетить этот корпоратив. Судя по тому сколько всего рассказывала девушка о своих коллегах, её там не особо жалуют, а значит этот поход может быть не таким уж и приятным. Почему-то парень сильно нервничал и даже сам себе не мог объяснить причину этих переживаний.       Кенми, напротив, очень хотела пойти на завтрашний корпоративный вечер. Она стремилась жить так, как все и не видела для этого никаких препятствий. Её воля в жизни, неутомимое желание каждый день справляться с трудностями, добиваться поставленных целей, учиться на своих ошибках, становиться частью огромного мира, постепенно учили парня больше ценить человеческую жизнь. И вот он уже не грезил об убийствах, словно безумец, но мечтал стать не просто гостем в жизни Кенми, а её неотъемлемой частью.       Кенми — худющая, глухонемая, низкорослая, порой неуклюжая, с полным отсутствием вкуса в одежде, с большими глазами, пухлыми губами, неряшливой стрижкой… она была такой…       С ней хотелось так…       Без неё всё было как-то…       До Шик вообще не понимал, как называется то, что с ним творится.       После долгих уговоров, Кенми скидывает смс-кой адрес ресторана, где будет проходить корпоративная вечеринка и обещает в случае чего сразу же уходить или отправлять сообщение с просьбой забрать её оттуда.       Волнение на лице парня кажется ей смешным и милым одновременно. И, всё-таки, Кенми приятно, что он по-своему беспокоится о ней. За эти долгие недели она уже почти свыклась с мыслью, что До Шик плотно вошёл в её жизнь. Она ни разу не вспомнила о той злосчастной ночи, которая могла бы стать её последней; по правде говоря, До Шик, осознанно или нет, делал всё, чтобы помочь девушке раз и навсегда вычеркнуть те ужасные воспоминания.       Кенми надеялась, что он чувствует вину и всей этой заботой заглаживает её.       На корпоратив Кенми надевает туфли с каблучком и скромное платье, а сверху длинный плащик, и всё в светло-кофейных, бежевых тонах. Краситься она не стала, только слегка подвела ресницы и воспользовалась блеском для губ.       До Шик был занят этим вечером, поэтому Кенми взяла такси, чтобы добраться до нужного адреса и, как только машина начала движение, она перестраховалась, отправив парню сообщение о том, что она выехала из дома. Расплатившись с таксистом, Кенми снова написала и отправила сообщение, оповещая До Шика о своём благополучном прибытии. Он отозвался доброжелательным смайликом.       Вечеринка быстро разочаровала Кенми.       По началу, конечно, всё было весело и даже интересно. Коллеги раскрепостились и вели себя не так официально, но вскоре стали переступать черту. Алкоголя было слишком много, даже Кенми смогли напоить каким-то коктейлем, от которого стала кружиться голова и немного подташнивать. А потом девушка заметила, как странно на неё начали поглядывать некоторые сотрудники, изрядно выпившие.       Когда двое из них подсели к девушке поближе и стали, улыбаясь что-то говорить, упрашивая её ещё выпить, а потом попытались силой всучить ей бокал с алкоголем, Кенми не выдержала и, вскочив на ноги, изобразила жестами, что уже слишком поздно и она опаздывает домой. Желание быть здесь резко пропало, и девушка уже надевала верхнюю одежду, чтобы как можно быстрее сбежать.       Нехорошее предчувствие растревожило её душу и поэтому Кенми достала из сумки мобильный, чтобы набрать смс и попросить До Шика забрать её, но сделать это она не смогла. Те двое сотрудников, догнали её, подхватили под руки, так что Кенми выронила телефон и, что-то приговаривая, стали оттаскивать её в сторону технических помещений.       Кенми вырывалась, отчаянно заглядывая в хмельные глаза своих коллег и мычала в надежде образумить их. Её никто не слушал. Они хотели втолкнуть Кенми в небольшую комнатушку со швабрами и другим инвентарём, но девушка извернулась, а потом подставила подножку одному из мужчины и, когда он упал на пол, неуклюже толкнув и второго, она вырвалась и побежала к запасному выходу, который был ближе основного. Её телефон был где-то утерян, так что Кенми украла мобильный у одного из тех, кто её схватил и судорожно печатала сообщение, отправляя на номер, который выучила наизусть.

«Сонбэ, пожалуйста забери меня отсюда! Мне страшно.»

      Девушка выскочила из ресторана, судорожно делая вдох-выдох. Однако, уже через мгновение на неё навалилось тяжёлое тело и Кенми с размаху впечаталась в стену, едва успевая подставить руки, чтобы не изуродовать лицо. Слабый и жалкий скулёж вырвался из груди, но его никто не слышал. Девушку развернули спиной к стене и сжали в четыре руки её худое тельце.       Кенми задыхалась от отчаяния и страха, плакала и пыталась кричать, пока один из коллег (тот, который совершенно точно был женат и кажется числился примерным работником) грубо удерживал её на месте, до боли стискивая её запястья в своих беспощадных руках, а второй (на вид молодой и даже симпатичный, тот который всегда открывал перед сотрудницами двери и дарил на праздники цветы) запустил наглые руки под её платье, задирая ткань и небрежно оглаживая, а потом сжимая её бёдра.       Кенми затряслась от ужаса и отчаянно рванулась из рук насильников, но ей досталась хлёсткая пощёчина, а потом она поняла, что эти двое укладывают её прямо на землю, стягивают галстуки, чтобы связать ноги и руки.       Девушка заверещала, но один из мужчин злобно посмотрел и быстро закрыл её рот своей широкой ладонью, пока второй сгибал её ноги и рвал ткань платья. Сопротивляясь, Кенми давно потеряла обувь и, когда всё новые участки тела оголялись, девушка впадала в настоящую панику.       Перед глазами всё плыло от слёз; а душа рвалась прочь, как раненная птица, которая не понимает, что с одним крылом ей не подняться ввысь.       Она лежала под своими мучителями, распластанная и дрожащая, ревущая так, словно оплакивала всемирную катастрофу, не иначе. Кенми чувствовала, что холодные пальцы подбираются к самому сокровенному и поняла, что больше этого не вынесет.       Только не снова!       До Шик из принципа кружил поблизости и отказался подвозить Кенми лишь потому, что не хотел казаться ей чёртовым сталкером, который не даёт проходу и всюду суёт свой нос. На самом деле, он не собирался оставлять её одну. Сообщения, присланные девушкой, давали понять, что ничего экстремального (по крайней мере по дороге) не произошло. Впрочем, парень собирался забрать Кенми где-то через часок, после начала корпоратива и лично отвезти её домой к маме.       Если бы он только знал, чем всё это закончится…        Он уже подходил к ресторану, когда с неизвестного номера пришло странное сообщение. «Сонбэ…» — кому бы пришло в голову его так называть? Сообразив, что кроме Кенми никто не просил бы его о помощи, парень рванулся ей навстречу. У входа в ресторан было тихо и пусто, поэтому он вбежал внутрь и схватил за грудки первого попавшегося мужика, требуя ответить, где находится немая девушка в бежевом платье и с короткими волосами.       Он спрашивал у нескольких сотрудников, и никто не мог внятно формулировать мысли. Наплевав на них, До Шик принялся сам искать её. Набрал номер телефона и услышал звук. Мелодия с вибрацией и мигающими яркими вспышками было легко распознать в тёмном коридоре.       Парень поднял телефон, чувствуя, как внутри что-то дрогнуло, расшевелилось и… стало страшно.       До Шик ещё никогда так не боялся!       Где она?       Что случилось?       Кто обидел?       Оглядевшись по сторонам, парень заметил запасной выход и рванулся туда.       С грохотом толкнув дверь, До Шик выскочил на улицу и… ошеломлённо замер.       Он увидел маленькую фигурку, заливающуюся горькими слезами и двух уродов, которые изламывали её тело так, как им нравилось, рвали на ней одежду и раздевались сами.       Его глаза налились кровью, а в руках появилась такая сила, что парень мог запросто проломить стену. Он стремительно налетел на одного из мужчин, схватил двумя руками за голову и шею, чуть придушил и поволок в сторону.       — Тварина! Мразь! — яростно шипел парень, повалив пьяного на землю и тремя сильными ударами превращая его лицо в кровавое месиво.       Второй насильник поспешил на помощь своему коллеге и попытался стащить появившегося парня с несопротивляющегося тела, которое издавало булькающие звуки и выплёвывало кровь.       Второй мужчина оказался крепче, и он смог повалить парня на землю, но До Шик не дал ему возможности себя ударить. Заехал локтем под ребро, под коленом в челюсть и опрокинул нападавшего наземь, погребая под собой. До Шик с огромным остервенением и жадным удовольствием наносил сильные и яростные удары, но буря в сердце не утихала.       Он готов был загрызть их!       — Ещё раз приблизишься к ней, и я сделаю тебя инвалидом! — До Шик вовремя остановился, поскольку ещё один удар мог убить этого мужчину, который и дышал-то с трудом.       Поднявшись на ноги, парень яростно дышал, сжимая сбитые в кровь кулаки и стал оглядываться в поисках девушки, но, когда нашёл и увидел в каком она состоянии, пожалел, что у него вообще есть глаза. Захотелось их вырвать и раздавить.       Пошатываясь, До Шик побрёл к ней. Кенми свернулась комочком, уткнулась хлюпающим носом в разодранные коленки и обняла себя дрожащими руками, пытаясь спрятаться от всего мира. Её плачь выворачивал душу наизнанку. Когда парень увидел дрожащую, ревущую девушку, с которой лоскутками свисало порванное платье, его дыхание перехватило, и дикая боль ударила прямо в солнечное сплетение. Не выдержав, До Шик упал на колени перед девушкой и протянул к ней дрогнувшую руку.       Не узнав его, Кенми заскулила на одной ноте и попыталась отползти, одновременно натягивая на дрожащее тело испорченное платье. До Шик понял, что не может на это смотреть… его начинает тошнить и хочется кого-нибудь убить. Рывком он стянул с себя куртку и заставил Кенми надеть свою вещь. Поначалу девушка стала сопротивляться, потому как не поняла, что он хочет от неё, но потом вся сжалась, затихла и, стала так похожа на мокрого воробушка, что не жалеть её в этот момент было бы самым страшным грехом.       До Шик притянул девушку к себе в объятия, позволил ей пачкать свою рубашку слезами и сам прижал её голову к своему сердцу. Так гораздо лучше… Кенми цеплялась за его рубашку дрожащими пальчиками, всхлипывала и вжималась в его грудную клетку, пряча лицо.       Понимая, что смысл слов останется для бедной девочки тайной, До Шик бережно отцепил её пальчики от своей одежды и немного согрел их своим горячим дыханием, а потом ласково прижался губами, зацеловывая ладони и подушечки пальцев. Девушка понемногу затихала, привалившись тяжёлой головой к его груди.       До Шик уткнулся в её волосы, вдохнул этот особенный запах, потом медленно наклонился и прижался носом к влажной щеке. Кенми резко вздрогнула, подняла на него измученные глаза и попыталась что-то сказать, надрывая горло до хрипов. Парень шумно сглотнул ком боли и, не выдержав страданий своей лю-любимой девочки (чёрт знает, откуда он вообще выкопал это странное слово), До Шик медленно поднялся на ноги, схватив Кенми в охапку и, прижимая её к сердцу, внутри задыхаясь от облегчения, когда она, словно слепой котёнок уткнулась ему в шею мокрым личиком, стал нести к оставленной неподалёку машине.       Всю дорогу домой, До Шик ужасно злился и его успокаивала только нежная ладошка Кенми, которую он держал в своей руке, ведь девушка просто наотрез отказывалась садиться в машину, если это означало, что До Шик выпустит её из рук. В квартиру он вносил её на руках, так бережно, будто она могла в любой момент выскользнуть и разбиться.       Мать бедняжки, как увидела в каком состоянии Кенми, и кто именно её принёс, разразилась воплями и стала колотить парня, намереваясь причинить ему вред. Он пошатнулся, крепче прижимая к себе девушку, терпя удары по голове, плечам и туловищу. Он не мог думать ни о чём, кроме той ужасной сцены, которую ему пришлось увидеть.       Впервые от жестокости ему стало противно!       Кенми пришла в себя и попыталась перехватить мамины руки, чтобы она не причинила лишней боли парню. Заплаканная девушка почти истерично стала объяснять маме, что он не виноват и спас её.       До Шик внёс девушку в её комнату и предельно аккуратно усадил на диван, продолжая вытирать слёзы, которые всё текли и текли из её опухших глаз. Кенми растерянно мычала, пыталась что-то сказать, но паника в каждом её взгляде наглядно демонстрировала, что она всё ещё под воздействием произошедшего и успокоиться ей будет не так-то просто.       Испуганная мама достала чистое одеяло и мягкую пижаму из шкафа и отдала дочери, а потом убежала за аптечкой, чтобы обработать все ссадины и кровоподтёки. Кенми трясущимися руками прижимала к себе чистую одежду и с таким ужасом смотрела на парня, сидевшего на коленях у её ног, что он, почувствовав гниение где-то в глубине души, угрюмо отвернулся и, поразмыслив о том, что следует вернуться и добить тех мразей, сжал кулаки и порывисто поднялся на ноги, целясь сбежать отсюда и закончить начатое.       — Нннх… а…ммм…— сзади послышались беспокойные звуки в сопровождении жалобных всхлипов, а потом До Шик услышал, как девушка спрыгнула на пол и быстрым шагом догнала его, в нерешительности помялась за спиной парня и, собравшись с духом, одним ловким движением обогнула его, становясь у двери, тем самым, закрывая ему проход. Девушка прижалась дрожащей спиной к закрытой двери и отрицательно покачала головой.       «Не надо! Оставь их. Я не хочу, чтобы ты делал с ними что-то. Лучше побудь со мной…» — не сдерживая слёзы, Кенми медленно складывала жесты в необходимую фразу, помня, что простые жесты парень уже мог воспринимать, тем более, если она делала это не так быстро.       До Шик, все ещё пребывал в состоянии аффекта, так что попытки девушки достучаться оправдались только спустя какое-то время. Он сдался только из-за странного натиска в груди, которое вот-вот должно было расплющить его сердце.       Мать Кенми подозрительно косилась на него, пока До Шик сам обрабатывал раны её дочери, а потом помог ей переодеться, и укутал в тёплое одеяло, словно в кокон. Кенми попросила у мамы две чашки горячего чая, а До Шик так и остался сидеть на полу и мрачно вглядываться в каждую эмоцию, что появлялась на лице девушки.       Через три дня все синяки и ссадины сошли на нет, но душевное состояние Кенми значительно ухудшилось. Девушка была вялой и расстроенной и даже не сопротивлялась, когда, находившийся постоянно рядом До Шик, заявил, что она должна уволиться и больше не появляться на работе.       По правде говоря, парень вообще не уходил дольше, чем на шесть часов обязательного сна в своей квартире. Остальное время он не покидал Кенми, из-за чего мать девушки косо поглядывала на него, но молчала.       Кенми уволилась по личным причинам.       Забирая её домой, До Шик угрюмо смотрел на двух сотрудников, которые его узнали и, судя по старательно отведённым глазам, им было жутко стыдно и страшно. Но Кенми, кажется, решила их простить, так же как простила его и, понимая это, До Шик прикусывал ядовитый язык, сочившийся ядом. Так хотелось наговорить много всего разного… Сдерживался.       Правда, в награду за непостижимое терпение и сдержанность До Шик получил свою награду. Кенми сама взяла его за руку, чтобы увести от здания, где располагался офис её бывшей работы. Парень предпочёл не думать о том, что таким образом девушка просто перестраховалась и увела его, как потенциальную опасность, от возможных жертв.       Было приятно.       Даже как-то слишком…       Две недели Кенми наслаждалась внеплановым отпуском, а До Шик не жалел для неё времени, сил и средств. Он проводил у девушки большую часть каждого дня и постепенно между ними наладилось близкое общение, До Шик делал успехи в жестовом языке, а Кенми уже не нужно было так внимательно всматриваться в его губы, чтобы понять произнесённые слова.       Отдохнув, Кенми начала искать новую работу, однако, у парня было совершенно другое видение ситуации. До Шик планировал переехать в другой район, более благополучный, и забрать отсюда Кенми. В его голове план уже был построен и никаких препятствий там не возникло, но в реальности пришлось столкнуться с кое-чем сложным.       Проблема была в том, что Кенми не хотела ничего менять. Девушка боялась неизвестности. Она не могла бросить свою маму, привычную жизнь, свой дом, и просто уехать в никуда, где её никто не ждёт.       — Я забираю тебя и это не обсуждается. — До Шик открыл шкаф в комнате девушки и стал складывать в чемодан её вещи. Кенми несколько раз пыталась помешать ему, но в итоге просто упала на край постели и мокрыми от подступающих слёз глазами уставилась в потолок.       Обернувшись, парень увидел душераздирающую картину и со злости оттолкнул чемодан в самый угол комнаты, чтобы решительно подойди к расстроенной девушке.       Мать Кенми подглядывала в щёлку за дверью и сильно испугалась, когда парень с таким напором и резкостью приблизился к её дочери, и как будто бы хотел причинить ей вред, но потом передумал и… опустился перед ней на колени, обхватил руками её ладони, и стал что-то нашёптывать, дождавшись пока девушка посмотрит на его лицо.       — Послушай, разве ты встречала хоть что-нибудь страшнее меня?! Теперь ты можешь не бояться ничего!       «Я не могу так. Почему ты решаешь за меня? И вообще, кто мы друг для друга?»       Никаких разумных доводов у парня не нашлось. Они все разбивались об последнюю фразу девушки. Тяжело вздохнув, До Шик уронил голову и зарылся лицом в её бёдра, прикрытые плотной джинсовой тканью.       «Отпусти меня, пожалуйста…» — Кенми осторожно запустила ладонь в жёсткие волосы парня, бережно погладила и, всхлипнув, всё-таки расплакалась. — «Я просто хочу жить!»       Поднявшись медленно, как будто в трансе, До Шик с болью сглотнул и, лишь бы не видеть больше этих слёз, порывисто вышел из комнаты, а потом из квартиры, громко хлопнув дверью. Встревоженная мать девушки отскочила в сторону вовремя, иначе летящий вперёд парень мог легко сбить её с дороги. Женщина вбежала в спальню дочки и увидела, что та горько плачет, закрывая лицо дрожащими ладонями.       Жизнь потекла так быстро и размеренно, как река.       Кенми нашла новую работу, где чувствовала себя более комфортно и к ней там относились уважительно. Более того, не нужно было задерживаться так допоздна, и зарплата оказалась несколько выше. У Кенми даже появилась подруга, которая тоже страдала похожим заболеванием и работала вместе с ней.       Что касается личной жизни…       Кенми больше не видела До Шика, он просто исчез. Исчез на целых шесть месяцев.       Кенми очень скучала и каждый день надеялась, что он появиться снова. Но, когда миновало такое количество времени, она смирилась и решила, что До Шик исполнил её просьбу, навсегда покинув.       И вот, спустя полгода, Кенми делала покупки в продуктовом магазине. Её любимые булочки с ореховой пастой, почему-то переложили на два стеллажа выше, так что девушка встала на носочки, дабы дотянуться. В это же мгновение, к её спине кто-то прижался, талию обхватила крепкая (явно мужская) рука, и пока Кенми отвлеклась на это нахальство, вторая рука мужчины легко достала упаковку булочек.       Обернувшись, Кенми увидела перед собой лицо До Шика и сразу же жалобно замычала, словно забыла, что не может говорить, а хотела просто отчаянно закричать.       Он не отпускал её и смотрел так, словно нашёл в её глазах смысл существования всей вселенной. Так что, падая в этот безумно-чистый и любящий взгляд, Кенми счастливо улыбнулась сквозь слёзы облегчения.       Покупатели проходили мимо застывших на одном месте молодых людей и недоумённо поглядывали на них, кое-кто даже сердито фыркал, когда худенькая и низкорослая девушка, почти полностью вмещающаяся в объятиях высокого парня, встала на носочки и, как будто заворожённая, коснулась его губ своими, улыбаясь всё счастливее и счастливее. Парень ухватил её под коленями и приподнял повыше, так чтобы лицо девушки немного возвышалось над его собственным. Ему просто было физически необходимо видеть её улыбку, которая сияла ярче солнца.       Кенми обхватила руками его шею, прижимаясь ближе, так чтобы дышать в унисон и чувствовать каждый судорожный вдох парня, который опалял желанным теплом её губы.       Нежность.       Жажда.       Любовь.       «Где ты был все эти месяцы? Я боялась, что больше не увижу тебя…» — Кенми сидела напротив парня и от ярких эмоций жестикулировала слишком быстро, но по выражению его глаз она догадалась, что До Шик всё понимает правильно. Это её удивило, а когда он ответил ей на жестовом языке, девушка вообще впала в ступор.       «Мне нужен был перерыв, чтобы привести жизнь в порядок, а потом привести в эту жизнь тебя.»        «Что?»       «Я люблю тебя. Хочу быть с тобой. И, честно, мне всё ещё плевать, даже если ты против. Не смей отказываться от меня, потому что ты сама виновата, что я стал таким…»        «Каким? О чём ты?»       «Узнаешь потом, если захочешь.» — До Шик тихо усмехнулся, дотягиваясь до её руки, а Кенми, вздрагивая от накатывающих эмоций и таких внезапных перемен, с готовностью вложила свою маленькую ладошку в протянутую руку парня.