Одна ночь

Цзян Чэн никогда не прибегал к услугам проституток. От одной этой мысли ему вмиг становилось плохо — обнажиться перед человеком, уже давно падшим, казалось мыслью оскорбительной и от этого не менее страшной. Словно какая-то женщина могла, сняв с него одежду, раскрыть все его тайны, лишить всех масок. Он не прибегал к услугам проституток. До этого момента. Ему было плохо. Причина оказалась неясна, но факт накатившей тоски давил лишь сильнее. То ли дело в надоедливом Вэй Усяне, то ли в том, что этим днём он посещал зал предков, то ли виноват был громкий фестиваль, пронесшийся по округе Юньмен Цзян. Пусть он и не знал, чем фестиваль ему не угодил, но винить кого-то надо было. Уже не было разницы, что растрогало его настолько, что он решил выпить. Напиваться он не планировал. Да и, если быть откровенным, он не чувствовал себя ни на чуточку пьяным. Цзян Чэн не помнил сколько выпил. Казалось, слуги даже не заметили, что с главой что-то не так. Это было хорошо… Не нужно лишних глаз. Не нужно лишних глаз, кроме зелёных напротив. Глаза этой женщины он запомнил хорошо. Ужасные глаза. Поначалу. Цзян Чэн хорошо понимал, что делает. Но разве это было чем-то запретным? Кто его осудит, кто увидит?.. Только зеленые глаза напротив. Публичный дом был дорогим, одним из лучших во всей Поднебесной, с прекрасными, умелыми красавицами. Ему было всё равно с кем из них. Он лишь скромно указал: «тихую». Выбрали самую подходящую. Ваньинь хорошо её запомнил. Особенно, пару зелёных глаз напротив. Ему казалось, она смотрела пристально, изучала и хотела его обличить, будто убить. Ужасные глаза. Однако, если внимательно присмотреться, в них не было ничего, кроме равнодушия. Её представили, как… Как же её звали… Лун Мин? Лао Ки? Кин Мао? Да, точно, пусть будет Кин Мао. Кин Мао была маленькой женщиной. Именно женщиной. Она была взрослой и опытной, лет за тридцать, хотя по виду и не скажешь. Русые волосы с челкой, хорошая фигура с широкими бедрами, откровенный наряд, показывающий декольте и очертания стройных ног. Он не мог оценить её внешность. Повстречай он её в другом состоянии, она никогда не показалась ему красивой. В ней не было примечательных черт, но она казалась совершенно неповторимой и уникальной. Что-то его цепляло и это же отталкивало. Эти глаза… Острые, узкие, зелёные. И взгляд холодный, как у палача. Она точно ублажала мужчин? Внешняя стойкость выделяла её среди других девушек. Они кокетничали, смеялись и лезли, а она загадочно улыбалась, подбиралась словно кошка и пленила в свои сети. Цзян Чэн этих сетей сумел избежать, но взгляда отвести от неё не мог. Кин Мао беззвучно закрыла за собой дверь и опустилась рядом с ним на широкую кровать. Её небольшие ладони коснулись его плеч, а горячий шепот раздался около уха: — Вы слишком напряжены. Расслабьтесь. — заговорщически произнесла она. Ваньинь мелко вздрогнул. Голос у неё был совсем не такой, какой он ожидал. Он ожидал, что голос её будет таким же, как и её глаза. Однако он оказался мягким, таким медовым и невероятно глубоким. Цзян Чэн почувствовал себя подростком, смущённым и неумелым, который застенчиво отводит взгляд, впервые увидев настоящую женщину. Она на секунду стала старше его. Или он вдруг помолодел. Он взглотнул, ища слова для ответа. Сейчас эта идея, уже не казалась ему такой потрясающей. Она вообще никогда не казалась ему потрясающей. — У вас впервые? — тем же шепотом спросила она, чуть отодвинувшись. Ему казалось, она над ним смеётся. Он лишь хмурится. Сейчас он точно был уверен, что она его изучает. Кин Мао и вправду была очень тихой. Но её присутствие слишком громким. Женщина провела пальцами по его груди и скользнула на бедро. — Туда ли вы пришли? — задумчиво говорила она. Ваньинь смысла её слов не понял. Туда ли?.. Туда, куда планировал, разве нет? Он точно пьян… — Не нервничайте. Всё хорошо. — она говорила с ним, как с маленьким ребенком, которому всё необходимо доходчиво объяснить. Это было неприятно. Атмосфера просторной комнаты давила, Цзян Чэн хотел уйти. Но гордость преломляла все попытки. Да он ведь эту гордость находясь здесь и терял! Как жалко. Зачем ноги привели его сюда? Он хотел забыться? Почувствовать удовольствие? Какая уже разница. Он думал, что выглядит более менее достойно, пока ему не поднесли стакан с вином. Неужели его волнение так заметно? Или это Кин Мао была такой наблюдательной? Кин Мао оказалась понимающей. Зелёные, ужасающие глаза не осуждали его. Некому было его осуждать. Ваньинь залпом осушил стакан. Ему полегчало. Вот только голова отчего-то закружилась. Женщина оказалась позади него и начала разминать плечи. Приятная истома разлилась по его телу от нежных касаний. — Знаете, проститутки не только убалажают мужчин в постели. Я могу побыть и хорошим собеседником. Какой тонкий намек! Цзян Чэн этому горько усмехнулся. Она хочет, что бы он выговорился ей? Ещё чего! Он не для этого здесь. Он не слабак. Он не станет открываться ей. Это было бы очень глупо. Он боялся. — Меньше слов. Принимайся за дело. — твердо проговорил он и даже был горд тому, что голос его не задрожал. Это было первым, что он сказал за этот вечер. — Как скажите. — без всякого удивления уступила она. Тут Цзян Чэн понял. Она не хотела, что бы он выговорился ей. Ей было всё равно. Она лишь подстраивалась под желания клиента. От осознания этой мысли ему стало легче. Она не собиралась лезть ему в душу. Кин Мао потянула его к себе, повалила на кровать и быстро оседлала чужие бедра. Ваньинь на секунду потерялся, вытаращив от удивления глаза. Она нависла над ним, чего-то ожидая, и он проклял этот момент. Отводить взгляд было унизительно, но смотреть ей в глаза было невозможным. Женщина не торопилась, словно боялась его напугать. Это было оскорбительно, но Цзян Чэн не мог сдержать внутреннего ликования от того, какой она была чуткой. От этой минутной заботы ему неожиданно стало тепло. Её лицо приблизилось, мягкие сухие губы осторожно коснулись его. Кин Мао действовала без напора, очень деликатно и поглаживала его ладонями по щекам. Это был его первый поцелуй. Ему уже за сорок, а он только впервые поцеловался! До этого он не доверял кому-то другому такой жест, а тут всё стало иначе. Женщина была очень опытной в таких делах. Она ласково причмокивала, сохраняла неторопливый темп, и Цзян Чэн попал. Цзян Чэн не смог избежать её сетей. Поцелуй пьянил не хуже вина, заставлял терять рассудок и остатки гордости. На удивление, это было приятно. Слишком приятно. Если бы он стоял, то точно безвольно опустился бы на пол. Он до этого смотрел на поцелуи и любую близость брезгливо и надменно, да и продолжит смотреть, но этой ночью он таял. Этого он больше всего и боялся. Кин Мао поднялась и села на его бедра, а её руки медленно снимали с плеч слой тонких одежд. Сзади неё играла ночь, а она взмахивали волосами и щеголяла открытой грудью. Она казалась ему химерой, желающей заполучить его душу. Ваньинь смотрел на неё затуманенным взглядом, и громко взглотнул. Мысль о том, что придется раздеться, страшила его. Женщина вновь нависла над ним, но глаза её перестали иметь значение. Он опустил взгляд ниже, на изящные ключицы и округлые груди. В его голове не было неприличных мыслей. Все мысли вообще выбило напрочь. Он вновь стал подростком, который в первый раз увидел женское тело. Кин Мао не спешила избавлять его от ханьфу. Она потянулась выше, к волосам, притронулась к заколке, и Цзян Чэн сумел найти в себе силы остановить её руку. Казалось, распущенные волосы оголяли его сильнее, чем отсутствие одежды. — Я буду аккуратна. — успокаивающе шептала она. Он сдался. Он не мог ей сопротивляться. «Я буду аккуратна» — это звучало как обещание. Обещание, что она будет аккуратна ни с его телом, а с его израненным сердцем. Что этой ночью он может не бояться довериться ей полностью. И он доверился. Кин Мао распустила его волосы и вплела свои пальцы, начав мягко массировать кожу голову. Цзян Чэн наслаждался, закрыв глаза. Дыхание его давно стало прерывистым и тяжёлым. Её руки спускались ниже, к фиолетовому ханьфу. Он больше не останавливал её. Она медленно снимала толщу одежд, распутывая пояс, и наконец добралась до его груди, полностью исполосованной шрамами. Ваньинь невольно пытается закрыться. Он стеснялся собственной наготы. Ему казалось, что он перестал быть собой. Что он был не должен быть таким. Однако зелёные глаза его не осуждали. Взглянуть в них он боялся. Кин Мао нежно провела рукой по шраму, и от этой нежности он мелко задрожал, рвано выдохнув. Его руки волнительно сжали простыни. — Вы невероятно сильный воин. Вам пришлось повидать много сражений? Слова «невероятно сильный» отчего-то произвели на него необычайное впечатление. Эта женщина знала, что говорить. Он даже не хотел их отрицать. Молча наслаждался, прокручивая в своей голове. Он перестал стесняться. Она неожиданно прильнула губами к его шее. Цзян Чэн едва подавил вскрик и лишь затаил дыхание. От ощущения таких горячих поцелуев на своей коже ему хотелось зарыдать. Губы у неё очень теплые, в сравнении с его холодной кожей. Кин Мао спускалась ниже. Она целовала его ключицы, грудь и живот, а вечно гордый и самолюбивый для других глава Цзян мог лишь беззвучно дрожать и шумно глотать воздух, стыдливо прикрывая рот ладонью. Женщина коснулась его руки, сжимающей простыни, и осторожно провела по пальцу, на котором находилось кольцо. Он резко отвёл руку. Цзыдянь искрился. — Это… Не трогай. — прерываясь на глубокие вздохи, кое-как проговорил он. Она не стала задавать лишних вопросов. Её колени стукнулись о пол, а ручки быстро стянули с него последние одежды, оставляя полностью голым. Цзян Чэн был ужасно возбуждён и понял это только сейчас. Кин Мао провела рукой по его плоти и, причмокнув, коснулась губами. Его тело забило крупной дрожью. Он окончательно потерял контроль над собой. Весь контроль перешёл ей. Она продолжала, умело работая языком, а Ваньинь, не сдерживаясь, глухо стонал. Гордость покинула его. Он взрывался от новых ощущений и думал, что ещё немного, и окончательно сойдёт с ума. Этой ночью Цзян Чэн забыл о горе. Он полностью отдался ей, Кин Мао… Он точно сходил с ума. Он сказал лишь пару слов, но чувствовал как она смотрит сквозь него, видя все самые потаённые углы самой его сути. Однако он больше не боялся. Кин Мао не осудит. Она поймет. На улице уже светало, но их ночь не заканчивалась. Он был усталым и ужасно довольным. Ваньинь молча наблюдал за чужой изящной спиной, Кин Мао наблюдала за восходом солнца. Он боязливо протянул к ней руку и провел пальцами по спине. Женщина не обернулась, но это его нисколько не обидело. Все так, как должно быть. Но что-то не давало ему успокоиться. Какая-то странная недоговоренность. — Сколько тебе лет? — единственное, что спросил он. — Тридцать три. Цзян Чэн был прав — она младше его. Но отчего-то он всё равно рядом с ней чувствовал себя ребенком. — Вы выглядели очень несчастно. Что же произошло? — она, обернувшись, легла рядом. Она пристально смотрела ему в глаза, словно пытаясь найти в них ответ. Какие у неё на самом деле прекрасные глаза! И совсем не страшные. Ваньинь опускает взгляд. Теперь он знал — она хотела заглянуть ему в душу. Возможно, из простого любопытства. А он до сих пор боялся. И только лишь боролся с желанием выговориться ей. — Не знаю. На другого человека, в другом месте он несомненно бы разгневался, но сейчас было не то состояние. И человек совсем другой... — Разве можно не знать то, что гложет вас так долго? — она по-доброму усмехнулась, когда почувствовала его вопросительный взгляд. — Я же вижу, — её рука невесомо коснулась мужской груди. — Раны глубокие. Цзян Чэн не сдержался. Он всё-таки разревелся. Слёзы потекли из глаз, а плечи задрожали. Даже неясно отчего. Он будто всегда хотел это сделать, и желание это постоянно утаивал, прятал поглубже. А сейчас он наконец просто позволил себе сделать это… Нет, неверно. Она позволила сделать это ему. Кин Мао по-матерински прижала его к своей груди, заглушая частые всхлипы, и бережно гладила по волосам. — Всё хорошо. — шептала она, и Цзян Чэн не мог ей не поверить. Горькие слёзы текли по его щекам.