Звонок в 10 часов вечера

Тойя, в последнее время, словно загнанный в угол котёнок. Он осознаёт свою беспомощность, но не может ничего сделать. Всё останется на своих местах, даже если бы он попробовал что-то сделать. Попытка была. Ключевое слово что она была, не делает этот факт позитивнее. Отец с треском разбил все надежды на эту попытку, из-за чего всё провалилось. Бедный думал сдаться, но что-то внутреннее говорит, что нельзя. Побороть это намного тяжелее, какой бы лёгкой задачей это не казалось. Дрожащая бледная рука тянется к телефону, чтобы найти сокровенный контакт. Он плохо видит что-либо сквозь белую пелену слёз, но он смог развидеть рыжую макушку на фотографии самого контакта. Гудок. Ещё один. И на третьем партнёр берёт трубку. — Да, Тойя? Ты что-то хотел? Что-то случилось? , — с замешательством спрашивает Акито. — Пожалуйста… Можешь придти сейчас? , — голос содрогается в новом всхлипе и новый поток слёз выплевывается словно со вскриком. Он не может себя контролировать. Эта возможность атрофировалась. — Д-да, конечно! , — опешил младший Шинономэ, — жди меня через 10 минут. — трубка отложена. Аояги трясёт ещё сильнее. Он жалеет, что сделал этот звонок. К тому же, в такое позднее время. 10 часов вечера, как никак. Он не подумал, что мог доставить хлопот бедному Акито. Он корит себя прямо сейчас и плачет навзрыд, вжимая собственные колени в себя. Звонок в дверь. Он слетает с кровати, несётся марафоном ко входной двери, неаккуратно её распахивая. За ней стоит до боли в сердце родной ему человек. Явно одетый в то, что первым делом попалось под руку, в сильнейшей спешке. Волосы растрёпанные и намокли. Ах, да, пока он впопыхах бежал к своему напарнику, пошёл ливень. Тойя распахнул рот в удивлении по двум причинам. Первой было то, что Акито так быстро примчал к нему. Второй причиной было то, что он прибежал к нему, несмотря на отвратительную погоду. — Проходи, скорее… Родителей дома нет, я один. Они уехали на какое-то время, — по его лицу видно, словно — ещё один вздох, и он с судорожным криком зарыдает ещё хлеще чем было до этого. Он жмурит глаза и сдерживается изо всех сил, которые у него остались. Тойя не сдерживается. Плачет. Плачет остатком своих сил и энергии. Повышает тона голоса во всхлипах и вздохах. Он падает лёгким пёрышком на Акито ничего не говоря. Тот же обвивает руки вокруг его талии, аккуратно поднимает, и несёт в комнату самого жильца квартиры. Жмётся, жмётся так близко, насколько это возможно. Он хочет чувствовать что он всё ещё здесь. Что он нужен. Он хочет чувствовать себя любимым. Шинономэ ему это даёт. Обнимает его крепче, и нежно гладит его двухцветные волосы. Пока чувствует, как его плечо мокнет под натиском чужих слёз, а хрупкая рука сжимает ткань его рубашки. — Тише тише, всё хорошо, — шепчет рыжий, — отца дома нет, а значит, что всё хорошо, — удивительно, что Акито может говорить таким нежным голосом. — Я рядом. Не переживай, тебя никто не потревожит, пока я здесь, — невесомо целует макушку Тойи. Он чувствует, как юноша под ним постепенно выравнивает дыхание, и понемногу приходит в себя, но не отстраняется. Шинономэ чувствует тяжесть на своём плече. Тойя заснул, что облегчило волнение зелёноглазого. Он аккуратно перекладывает его на подушку, параллельно расстелая постель, и накрывает его одеялом. А сам снимает мокрую рубашку, вешая её на дверь высыхать. Повезло, что футболка смогла чуть-чуть подсохнуть, как и джинсы. Ложится сзади него, аккуратно обнимая за талию, вдыхая аромат лаванды. Он рад, что может находится рядом с человеком, как Тойя.