Мертвый взгляд

Эйс не верил, что глаза могут быть мертвыми. Он слышал от кого-то в первом же залетном порту на Гранд Лайн, что здесь можно встретить людей с «мертвым взглядом» — дрянная примета для пирата, если встречаешь человека с абсолютным безразличием во взгляде. «Такие вечно к себе смерть притягивают» — вот что тогда сказал ему бармен, когда он еще юнцом ввалился на просторы Гранд Лайн, чтобы перебить славу своего отца и вырвать уже себе шанс на свободную жизнь от его имени. Он столкнулся с этими глазами на палубе «Моби Дика» — это было жутко и заставило парня передернуться от накатившего ужаса. Девушке на вид было чуть больше двадцати, Портгас не очень хорошо в этом разбирался, но у нее в глазах не было абсолютно ничего, словно вымели метлой все здравые эмоции. Обычно у людей всегда можно увидеть какие-то даже крошечные зачатки, а в глазах у нее было пусто, как на морской глади в Калм Белт. — Это Эрин, йой. Она мой канонир — самая меткая на «Моби Дике». Ну, может вторая после Изо, — Марко почесывал подбородок, замечая, что Эйс последнее время только и делает, что пялится на девушку. Если до вступления в команду он обходил остальных накама стороной, то сейчас старался поближе познакомиться со всеми, кто стал для него семьей и это было вполне естественно. — Она не очень общается с накама, так что не рассчитывай на то, что вы станете подружками, йой. — Что? Почему? — Эйс пропустил едкое замечание мимо ушей, предпочитая понять, что не так с глазами Эрин и почему Белоус держит ее в команде, если пираты знают о примете, с ней связанной. — А ты подойди и узнаешь. Только сразу предупреждаю, что удар у нее крепкий, сам понимаешь, что в море девушке нужно быть очень сильной, чтобы вступить в пиратскую команду. Особенно, если это Гранд Лайн, йой. Так и началась история того, как Эйс тайком наблюдал за Эрин, пытаясь выяснить ее секреты. Девушка оказалась не так глупа, впрочем, этого стоило ожидать от накама Белоуса, и вычислила все его шпионские заморочки еще в первый же день. Грохот на палубе стоял неописуемый, отчего команда вынуждена была оторваться от своих повседневных занятий и посмотреть, что там происходит. Эйс закашлялся, пытаясь схватить ртом воздух и прикрывая ушибленное солнечное сплетение: Эрин никогда не промахивалась, если била. Пока Портгас пытался отдышаться и затолкать в легкие хотя бы глоток воздуха, девушка вышла с камбуза, отряхивая ушибленную об Эйса руку. Ей мерзко было прикасаться к кому-то, вроде него, и первым делом Портгас подумал, что она могла знать о его происхождении. Эйс чудовищно боялся, что это может всплыть наружу, и накама просто вышвырнут его за борт, хотя никто из них даже и вида не подавал, что может знать. Марко лишь обронил однажды, что не имеет никакого значения, кем были его родители, ведь теперь он сын Белоуса, но Портгас не хотел рисковать. В синих глазах Эрин по прежнему не было ничего, за что можно было бы зацепиться, когда она решила продолжить экзекуцию. Эйс догадывался, за что его бьют, но можно было и просто сказать, что девушка давно заметила все его попытки следить. Но она решила прибегнуть к более радикальным мерам: она всего лишь впечатала в лицо Портгаса с десяток ударов, а потом объявился Марко, перехватывая ее руку за запястье. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что командир первого дивизиона своей подчиненной, мягко говоря, недоволен. Она прекратила мгновенно и ушла, даже взгляда не бросив на дело своих рук, в то время как Марко отвел Эйса к себе, чтобы обработать синяки и ссадины на его лице. В каюте Марко остро пахло медикаментами. Эйс зашипел, когда мужчина приложил пахнущую спиртом вату к рассеченной брови и сморщился от того, как защипало рану. Феникс только вздохнул: — Я ведь говорил, что у Эрин удар сильный. Чего ты к ней полез, йой? Уж не думал ли ты, что она все твои шпионские игры не заметит. Эта девочка не такая глупая, как ты можешь себе представить, иначе бы не выжила на Гранд Лайн. — Да понял я, понял… Но чего она сразу в драку полезла? Можно было же и сказать, что ей неприятно, чего сразу кулаками-то махать? — Такой у нее характер. Это хорошо еще, что ты пулю в лоб не получил: Эрин с таким шутить не любит. Она вообще очень серьезная. Но в следующий раз ты к ней не приближайся, иначе я тебе не помощник. Я тебя предупредил, йой. Эйс честно старался теперь обходить канонира первого дивизиона крюком в несколько миль, едва мог увидеть ее на палубе. Она редко поднимала из трюма, предпочитая возиться с пушками и орудиями, чистить винтовки, но иногда ее можно было увидеть наверху, с очередным пистолетом и пальбой по орущим голодным чайкам. Белые тушки сыпались в морские волны, находя свое последнее пристанище в морских волнах, а Эйс не понимал такой жестокости: что ей сделали бедные птицы, кроме как криков. Раздражает, конечно, но можно было бы и привыкнуть давно. «Эрин? Давненько она в команде, лет пять или шесть, кажется». «Да никто не знает, откуда она появилась — Марко ее после стоянки в порту привел». «Эрин-то? Марко сам ее выхаживал, у нее столько ран на теле было, когда он ее привел, мы уж подумали, что она помрет. А она ничего, оклемалась и тут же за пистолеты схватилась». Эйс старательно пытался выяснить от своих новых накама все, что они сами знали, но информации было — кот наплакал: после очередной стоянки на острове ее привел Марко, а потом несколько месяцев выхаживал у себя в каюте. Кажется, долго говорил с Белоусом на тему ее пребывания на борту, а потом отдал в руки Изо и тот выучил ее стрелять. А через пару недель обучения она стала канониром в первой дивизии: капитан разрешил ей остаться. Нелюдимая и подчиняется только Марко да Белоусу, остальных либо не слушает, либо просто игнорирует. Бьет за любую провинность в ее сторону, даже не разбирается: юнга как-то раз налетел на нее в коридоре, а потом Марко еще две недели держал его в лазарете — на парнишке живого места не было. Эйс чувствовал, как у него по спине начинают бежать мурашки при одном только упоминании Эрин — за обедом она предпочитала сидеть рядом с Марко и таким образом они часто пересекались с Эйсом за столом. Это было неприятно, цеплять на себе стылый взгляд мертвеца — в полной мере словосочетание «мертвые глаза» Портгас смог понять лишь при стычке с дозорными, когда помогал убирать тела с палубы и заметил погибшего дозорного с открытыми глазами. Сложно было описать идентичность взгляда мертвого человека и канонира первого дивизиона — кажется, девушка действительно уже была мертва и двигалась, говорила и питалась чисто по какой-то оставшейся в теле инерции. Это была первая стоянка Эйса в качестве пирата в команде Белоуса. Пираты предвкушали веселье и выпивку: Дозора не было поблизости, а остров изобиловал барами и борделями, чтобы залетевшие сюда пираты могли расслабиться и получить на блюдечке любые удовольствия, какие только им могли предложить. Команда была взволнована близостью алкоголя и доступных женщин, особого трепета высадка, кажется, не вызывала только у Марко: он оставался на вахту и лишь пожимал плечами. — Эй, Портгас, а ты как, с девушками-то хоть встречался? — Эйс вспыхнул, покрываясь румянцем, когда Татч обхватил его рукой за шею. — Да чего ты так смутился, а? Не был ни разу с девушками, да? — Эй, отвали, чего ты с такими вопросами пристаешь? Был, ясно тебе… И не раз! — Вот сейчас и проверим. Ах, мне бы твои ранние годы — какие девушки тогда вокруг меня крутились! Я хоть и сейчас очень даже ничего, сама молодость, но все же, — Татч расхохотался, утягивая младшего накама за собой, — эх, Марко, какое невезение! Мы в таком прекрасном месте, а ты на вахте застрял. Обещаю, привезу тебе лучший ром с этого чудного островка… — Проваливайте уже, тошно смотреть на ваши рожи, йой, — Эйс не сказал бы, что Марко расстроен отсутствием возможности сойти на берег и вкусить все удовольствия в компании хорошей выпивки и женщин. — Эй, Татч, а ты получил список от Эрин? — Конечно, она еще утром мне его передала. Обещаю, что куплю все, что там есть, но только вечером — сейчас меня ждет прелестная компания и прекрасный отдых от ваших рож! Все, мы пошли! Удачной вахты! Марко лишь кивнул, а Эйс вынужден был следовать за Татчем и командой, чтобы ступить за остров. Его почти сразу потащили в бордель — изящное здание с красными фонариками у двери. Когда Эйс был капитаном Пиковых Пиратов ему довелось попасть в подобное место, но надолго он там не задержался. В воздухе приятно пахло женскими духами, а вокруг щебетали с клиентами дамы на самый разный вкус. У Портгаса даже глаза разбежались от изобилия девушек, которые очаровательно хлопали глазами, заманивая в свои сети, тянули к нему ухоженные мягкие ручки и утягивали за собой в водоворот страстей. Он и сам не заметил, как невысокая, но такая хорошенькая девушка в розовом легком платьице подхватила его под руку, увлекая за собой в полумрачную комнату. Здесь, в отличие от зала, едко пахло ладаном или чем-то подобным, отчего перехватило дыхание в первые несколько секунд и нестерпимо закружилась голова. Девушка наливала вино в бокалы, что-то нежно рассказывая — Эйс не мог зацепиться за суть ее болтовни, лишь послушно следовал за ней, когда она совала ему в руки бокал с алкоголем и усаживала на кровать. Он пил бокал за бокалом, почти не ощущая ничего, кроме удушающего ладана у себя в глотке, пытался смыть этот запах вином, но выходило только хуже. — Ты ведь из команды Белоуса, да? Ты выглядишь очень молодо, сколько тебе? — В-восемнадцать, — пожалуй, сейчас Эйс был рад, что она перестала что-то рассказывать и начала спрашивать сама, кокетливо усевшись рядом и накручивая на тонкий пальчик завитой черный локон. В полумраке он блестел, как скользкая пиявка из-за обилия лака или чего-то подобного, отчего Эйса начинало мутить — Всего восемнадцать? И ты уже капитан дивизиона? — Девушка задумалась, после чего расплылась в какой-то слишком уж приторной улыбке. — Ты такой молодой, а тело уже сложено великолепно. Ты уже настоящий мужчина. Портгас не знал, что можно было бы ответить на нечто подобно и промямлил, что-то вроде «спасибо», пока брюнетка отставила в сторону свой бокал и опустилась на колени, облизывая губы. Она шептала что-то, Эйс не мог разобрать из-за того, как его душил этот проклятый запах ладана и из-за обилия алкоголя в своей крови, только чувствовал, как нежные проворные пальчики уже расстегнули ремень и ширинку на штанах, ныряя ему в трусы и сжимая член. Раздался удивленный возглас, но Портгас не обратил на это никакого внимания, когда головки коснулось что-то влажное и горячее. Он плохо понимал, что происходит дальше: глаза слезились и толком не могли разобрать ничего, что он видел бы в этом чертовом сумраке. Эйс видел обнаженное тело под собой, ощущал руками нежную мягкую кожу бедер и горячее лоно ровно до одного момента. «Ты дитя дьявола. Хочешь подобного?» К горлу подкатил кисло-горький ком, он успел лишь свеситься с кровати и его стошнило. Куртизанка среагировала сразу, вытаскивая свое тело из-под Эйса и поглаживая его по спине. Он чувствовал это и ему становилось еще мерзотнее: то ли от самого себя, то ли от того, что собственные мысли и страхи не дают ему жить спокойно. — Извини, видимо перепил лишнего. Мне жаль, но я ничего больше не хочу, — вытирая рот, Портгас едва стащил себя с кровати, собрался и вышел, наконец, из этого удушающего дурмана и сумрака. Женские духи, которыми пропахло здание насквозь, до самого фундамента и дальше, больше не казались чем-то приятным и манящим, они раздирали легкие острыми когтями и свежий бриз, налетевший с берега, когда Портгас смог наконец выйти на улицу, показался ему самым вкусным, что он когда либо пробовал. Ему необходимо было проветриться, чтобы этот запах выветрился: Эйсу казалось, что запах дешевый духов въелся ему под кожу и до сих остается на одежде. Он заглянул на местный рынок, рассматривая товары: денег у него с собой почти не было, но ничто не мешало ему умыкнуть понравившиеся вещи. Он так и поступил, прикупив немного выпивки для оставшегося на борту Марко, а потом заметил в оружейной лавке пистолет — явно дорогущий. Это была изящная и хорошая работа, так что уже через пару минут Портгас бежал на «Моби Дик», молясь лишь о том, что торговец не заметит пропажу на главной витрине. Корабль был тих и после борделя казался самым настоящий райским местом, где можно было укрыться от всего на свете. Эйс оставил пистолет в своей каюте, а потом отправился искать Марко. Его внимание привлекли сдержанные стоны, раздающиеся из одной из кладовок Татча: дверь была немного приоткрыта и оттуда шел странный, но легко узнаваемый звук. Портгас не спутал бы его ни с чем другим, он совсем недавно сам слышал нечто подобно, с той лишь разницей, что эти звуки были сдавленными и настоящими, а не наигранными. В щелке от видел женский и мужской силуэты, слившиеся воедино: мужчина прижимал девушку к стене, забросив ее ногу на свои бедра и толкался в нее, зажимая рот. Это были Марко и Эрин: Эйс едва не выронил бутылки, которые держал в своих руках, как завороженный наблюдая за девушкой, которая жмурилась от удовольствия и выгибалась навстречу Фениксу, уткнувшему ей в изгиб шеи. Портгас все смотрел и смотрел на открывшуюся ему картину, не задумываясь о том, что его могут увидеть и принять за извращенца. Он только наблюдал за толчками и за выражением лица Эрин, когда Марко кусал ее в шею и сжимал пальцами бледную кожу на оголенном бедре. Портгас вздрогнул, когда Эрин распахнула глаза и увидела, что за ними наблюдают, однако не сказала и не сделала ровным счетом ничего, продолжая смотреть на Эйса. Портгас видел, как у нее закатились глаза и она протяжно застонала, когда Феникс вошел глубже, прижимаясь к ней всем телом. Эрин разжала пальцы на плечах Марко, откидывая голову на стену и тяжело дыша, пока Портгас убегал обратно на палубу, едва удерживая дрожащими руками бутылки. Он и подумать не мог, что между капитаном первого дивизиона и его канониром могут быть какие-то отношения, кроме братских — Эрин никогда не выказывала никаких знаков внимания к Марко, а Феникс хоть и говорил об Эрин, но исключительно как о своей накама. Перед глазами все еще стояла картина их соития в темной кладовке, при тусклом свете фонаря; в ушах еще звенели сдавленные женские стоны и ее взгляд, разительно отличающийся от того, каким она осматривала его обычно. В нем виделось что-то необычайно знакомое для Эйса, что-то неуловимо для Портгаса родное, будто он сотни раз где-то уже видел это выражение, но никак не мог вспомнить, где же именно. Эрин видела его. Эрин знает, что Портгас застал их с Марко: судя по тому, что в повседневной жизни они не выказывают симпатии друг к другу, то это была всего лишь интрижка на одну ночь. Однако, что-то подсказывало Эйсу, что за подобный вуаеризм его по головке не погладят и расправа будет скорой на руку. Не хотелось ему умирать так рано. Когда команда вернулась с побывки обратно на борт, и Эрин, и Эйс делали вид, что только встретились. Вернее, делал вид только Эйс, Эрин же просто проигнорировала его присутствие, забирая пакет из рук Татча. Кок же сетовал, что Эйс не умеет пить и ухаживать за дамами, но Портгас лишь виновато улыбнулся и извинился, давая мужчине новый повод для шуток. Парень уже посчитал, что ему показалось и канонир первого дивизиона ничего не заметила, но она ввалилась к нему в каюту этой же ночью, держа в руках открытую бутылку рома. От нее несло алкоголем за милю, но выглядела она совершенно трезвой, отчего Портгас даже позавидовал подобной выдержке. — Ты же все видел сегодня. Даже вопросов не задашь? — Эйс сел на кровати, поджимая ноги и готовый бежать в любой момент, но девушка не проявляла привычной ей агрессии, лишь прислонилась к косяку, опустив голову. — А тебе нужны вопросы? — Робко поинтересовался Портгас и вздрогнул, когда Эрин резко вскинула голову и усмехнулась. Ему не хотелось встречаться с ней взглядом, поэтому он смотрел на бутылку в ее пальцах. — Нет… Молчи о том, что ты увидел. Ты ничего не видел и ничего не знаешь. Иначе твой труп найдут не скоро, если вообще найдут. Ты же фруктовик, верно? Портгаса больше напугала не прямая угроза, а абсолютное отсутствие во взгляде хоть чего-то: в мертвых глазах опять был лишь холодный вакуум, который затягивал внутрь, завязывая внутренние органы в узел. Эйс чувствовал, что у него ноги отнимаются, а Эрин, кажется, поняла это, поэтому отвернулась в сторону и вышла в коридор. Эйс только сейчас понял, что не дышал, поэтому первый вдох ему дался тяжким трудом. С тех самых пор судьба будто издевалась над Портгасом, то и дело подкидывая ему встречи с Эрин на каждом шагу: он сталкивался с ней на камбузе, на дежурствах и в коридорах; Белоус поручал им совместные задания; Марко то и дело просил Эйса помочь Эрин с тем или этим, сталкивая их едва ли не лбами. И при каждой встрече парень вздрагивал, вспоминая ее лицо, искаженное экстазом и удовольствием. Он так боялся, что девушка прочитает по его лицу, что сейчас за сцены открываются в его мыслях, что отводил глаза куда угодно, лишь бы не смотреть на Эрин. Та же в свою очередь не настаивала на зрительном контакте, предпочитая заниматься своими делами. Таким образом шли беспокойные недели: Эйс накалялся все больше, избегая всех людных мест, где он бы повстречать канонира первого дивизиона. Эрин, вскоре, вновь потревожила его спокойствие, войдя к нему в каюту поздней ночью. Он не сразу понял это, когда девушка провела пальцами по его лицу, а когда парень проснулся, то зажала ему рот ладонью, чтобы он не орал. Она пару минут смотрела ему в глаза, заставляя Эйса ежится и мычать, но после отпустила его и вышла, заставляя парня терятся в догадках. Утром он набрался смелости и решил узнать обо всем от непосредственного виновника всего этого. Портгас ввалился в лазарет, захлопнул за собой дверь и прямо спросил: что не так с этой чертовой Эрин? Марко долго молчал, рассматривая свою ладонь, а потом все же сподобился открыть рот и начать рассказ… …Это был самый обычный день, каких на корабле были сотни, когда «Моби Дик» причалил к острову, чтобы немного сбросить стресс и поразвлечься в компании девушек, что предлагали свои недвусмысленные услуги. Марко сошел на берег, желая только выпить, но друзья все равно затащили его в бордель, где он долго не мог выбрать себе девушку. Держательница этого местечка, наблюдавшая за Фениксом, отвела его в сторонку и предложила кое-что интересное, по весьма завышенной цене. — Девочка просто загляденье, на все согласна. Любые прихоти исполняет и даже против грубости ничего не имеет. Раз уж вам эти девочки не подходят, то попробуйте наш лучший товар, а если не понравиться, то я все деньги верну назад. Только от нее недовольными никогда не уходят, — Марко не был заинтересован, но все же согласился, желая увидеть эту крошку. Что такого в ней может быть особенного, раз уж ее так расхваливали? В отведенную комнату, пропахшую дешевыми духами вошла она: хрупкая фигурка в легкой хлопковой юбке. Затянутая в корсет грудь аппетитно выпирала, не оставляя толком места для фантазии, голова была опущена вниз, отчего тугие завитые локоны цвета дорогого антикварного дерева опускались ей на грудь. Она не была похожа на местных развратных девиц, которые принимались за работу сразу, едва порог переступали. Эта продолжала стоять, сминая беспокойными пальцами белую ткань своей юбки. — Ну, тебя так нахваливали, а ты так и будешь стоять у дверей? — Я сделаю все, что вы скажете, господин, — голосок у куртизанки был нежным и певучим. Нет, ей не в борделе нужно было быть, а украшать собой какое-нибудь дворянское сборище на приеме у тенрьюбито. Марко нахмурился, поднимаясь с кровати, и подошел к девушке, после чего поднял ее голову, цепляя острый подбородок грубыми пальцами. Обычно все, кто работает в подобных заведениях, на клиентов смотрят с вожделением. Обычно с наигранным до боли в животе, но здесь… Пустота во взгляде, словно девушка даже не осознавала толком, где она находиться и что делает. Марко знал этот взгляд: так смотрят те, кто пережил многое, если не все. — Как ты здесь оказалась? Как стала продавать свое тело? Отвечай. — Меня продали. — Сколько тебе? — Девятнадцать, господин. Я не… Не в вашем вкусе? — она опустила взгляд, натыкаясь на татуировку на груди Марко. — Да уж. Ладно, к черту все. я не собираюсь ничего с тобой сделать. Просто посиди тут этот час, выпей чего-нибудь и свободна. Не хватало еще такого мне на шею, йой, — Марко вздохнул, обходя девушку и вышел из комнаты. Хозяйка как раз была кстати, — я ее беру. Сколько с меня? Марко заплатил по счету, заказал в комнату бутылку вина, а после ушел, кружа на берегу. Такой опустошенный убитый взгляд он видел пару раз за всю жизнь, и никак не ожидал, что подобное можно встретить в глазах молоденькой девятнадцатилетней девчонки из борделя. В такие места попадают разными путями, даже самыми мерзкими, но тут даже Марко был удивлен — как можно было продать человека? Видимо, девчонке не повезло и она попалась в руки работорговцев, которые и наживились на ее теле. А ведь она симпатичная, даже красивая, и не в таком месте ей нужно находиться, а дома сидеть, вышивать и за детьми через пару-тройку лет присматривать. Феникс от себя не ожидал, что один только мертвый взгляд его так зацепит — среди пиратов ходила примета, что мертвые глаза всегда притягивают к себе несчастья. А не наоборот ли бывает, что от несчастий и появляется такая пустота? Феникс кружил по песку до поздней ночи, не в силах вернуться на корабль. В конце концов он плюнул на все и вернулся обратно в бордель, разыскивая хозяйку. Девчонка была на вызове, а когда Марко ворвался в комнату под оголтелые вопли хозяйки, на ней уже живого места не было. Клиент оторвался по полной программе: все тело было покрыто глубокими порезами, которые кровоточили настолько, что простынь под девушкой промокла насквозь; личико опухло от синяков и ссадин, а сам мужик в это время насиловал ее, царапая свежий порез ногтями и заставляя ее стонать от боли. Марко недолго думая просто столкнул его с обессиленного женского тела, заворачивая ее в валяющееся на полу одеяло. Хозяйка визжала, что натравит на Феникса своих головорезов, но заткнулась тут же, стоило ему бросить на нее взгляд и показать, что с ним связываться не стоит. Не сейчас, когда он на взводе и готов спалить к чертям собачьим это место, вместе со всеми, кто здесь находиться. Он вернулся на корабль с окровавленным телом и принялся выхаживать девушку. Считал, что сможет ее вылечить, даст ей денег на первое время, а потом высадит где-нибудь на спокойном острове под защитой их команды, чтобы девчонка могла жить спокойно, забыть обо всех кошмарах, что она пережила и избавиться от пустоты в душе, которая так явственно просматривалась в ее взгляде. Но он не знал, что так сильно умудриться привязаться к ней. Она была такой хрупкой и воздушной, что казалось растает в воздухе. С каждым днем, который она проводила в лазарете, Марко понимал, что отпустить ее не сможет. Она стала для него то ли домашним питомцем, то ли музой, но Феникс собрался и пошел к отцу, чтобы попросить и оставить ее в команде. Мужчина готов был отправить ее в дивизион к Татчу, чтобы она помогала на камбузе, но Белоус предложил проверить ее способности. И девчонка оказалась на редкость меткой. Она могла спокойно обращаться с винтовкой — Белоус поручил ее Изо. И так она получила свое место в первом дивизионе, только вот взгляд ее так и не изменился. Рабская натура еще очень долгое время всплывала в Эрин, отчего Марко злился, и в первую очередь на самого себя. Она смотрела на своего добродетеля, как на бога, что вытащил ее из ада и дал семью. Девушка пыталась выслужиться перед ним всеми доступными ей способами, и вскоре Марко сдался, когда Эрин пришла к нему ночью, завернутая в одеяло. Это было начало конца, он понимал, что распробовав впервые это хрупкое тело, что вспыхивало от смущения под его руками, Марко не сможет отказаться от него. Но это не было любовью, не со стороны Эрин, которая лишь благодарила Марко за спасение тем способом, которым могла, а Феникс не мог отказать: слишком сладкой была для него нега, которую ему дарила эта хрупкая женщина с пустотой в синих глазах. Он стал почти зависим от ее тепла, от ее ласк и стонов, которыми она щедро делилась с капитаном первого дивизиона. Марко испробовал на ней все, что знал и все это приносило ему такое неописуемое наслаждение, что одни только воспоминания об их совместных ночах заставляли его стирать пот со лба и ждать вечера, чтобы снова окунуться в это наслаждение. Никто ничего не знал: Эрин не выказывала симпатии к Марко, а сам он отзывался о девушке лишь как о своей накама, чтобы ночью запереться с ней в лазарете и довести ее не до одного оргазма. Иногда он наивно полагал, что Эрин влюбится в него рано или поздно, только нужно постараться, но со временем он начал чувствовать, что она приходит лишь потому, что он этого хочет. Она чувствует, что Марко нуждается в ласке и приходит, но не ощущает к нему ничего, кроме бесконечной благодарности, а поэтому позволяет собой пользоваться. Эти мысли причиняли такую боль, что Феникс отказывался даже открывать девушке дверь, но она все равно пробиралась в его каюту и все начиналось заново. — Тебе не стоит гложить себя такими мыслями, Марко, — кода Феникс рассказал ей обо всем, Эрин лишь пожала плечами, — тебе нравится это. Так что нет смысла в том, чтобы отказываться от того, что тебе нравится. Я буду рядом, пока ты сам не откажешься от меня. Рано или поздно этот день все равно придет. Все когда-нибудь заканчивается. Марко старался и в конце концов у него получилось: Эрин хоть и была ему дорога, но все же сумела отбить это чувство необходимости. Она сама сказала ему, что не может чувствовать хоть что-то, кроме благодарности за свое спасение, поэтому она не сможет полюбить. Любовь и привела ее в этот злосчастный бордель, поэтому рисковать второй раз она не хочет. Просто не может. И Феникс с этим смирился, продолжая спать с Эрин… …Марко потер лоб, пока Эйс молчал и переваривал информацию. Более или менее все встало на свои места после того, как Феникс объяснил ему, что происходит между ним и Эрин. — Если она захочет уйти, я не смогу ее удерживать. Ее никто не сможет удерживать, такая у нее судьба. Жизнь ее сильно побила и она боится любви, как огня. Даже если она и чувствует ко мне что-то большее, нежели благодарность, она никогда не признается в этом. И это самое дерьмовое, йой. Эйс ничего не сказал. Тут нечего было говорить: Марко и сам понимал, что к чему. Портгас же выступил в роли слушателя, чтобы Феникс смог выплеснуть все, что он чувствует и не сошел от этого с ума. И когда Эйс предложил Фениксу выпить, тот не стал отказываться. Портгаса шатало из стороны в сторону, как в шторм, когда он добирался по коридору к себе в каюту. У него было совершенно паршивое состояние, он явно переборщил с алкоголем. Эрин шла мимо, когда он привалился к стене и сполз на пол, игнорируя, что он остался не один. Девушка остановилась рядом с ним, глядя на Портгаса, который бормотал что-то, находясь в полудреме. Ей не было никакого дела до него, но и оставлять капитана второго дивизиона в коридоре было свинством, поэтому девушка подняла Эйса на ноги, перекидывая его руку через свою шею и потащила его в каюту, чтобы он выспался. Накрывая его одеялом, Эрин склонилась над его лицом. Эйс был интересен. Он не походил на спокойного Марко, который больше походил на ее отца, чем на любовника. Сколько же ему? Татч говорил, что около восемнадцати: Эрин была старше на шесть лет, и в свои восемнадцать ее насиловали как минимум четыре раза в день, пока она не научилась работать. Хотя, работой этой сложно было назвать: она просто пыталась выжить и не получить побои. Хозяйка борделя спрашивала с девочек за каждый белли, кто не мог отработать — получал по шее. Первые полгода своего пребывания в борделе Эрин всегда ходила битая. Хозяйка никогда не била по лицу, всегда старалась по ногам или по спине, потому что порченный товар шел дешевле, а то и вовсе не шел, что означало только больше побоев. Вырваться из этого круга было сложно. А ему повезло, что родился мужчиной и в свои восемнадцать является капитаном дивизиона. Он был горячим, бормотал что-то во сне, пока Эрин проводила пальцами по его веснушчатому лицу. Что он вообще забыла в море: подобные типы парней она встречала только в городах — они обычно любили играть в футбол на пляже или водили девчонок на танцы, а не торчали на борту. Поэтому странно была видеть среди капитанов дивизионов столь молодое лицо. Он максимум тянул на юнгу, но уж точно не на капитана. Впрочем, она тоже не тянула на канонира, однако палила из пушек, когда «Моби Дик» шел на абордаж и метко стреляла из винтовки, проделывая в чужих черепах лишние отверстия. Эйс заворочался, открыл глаза, скользя пьяным взглядом по Эрин, приоткрыл рот, словно хотел сказать что-то, но девушка не дала: прильнула к его губам своими, вцепляясь пальцами ему в волосы. Хотела проверить кое-что, но парень не ответил. Все они обычно отвечают, даже если пьяны в стельку, а Эйс наоборот, какое-то время осознавал произошедшее, а после оттолкнул Эрин от себя. Он смотрелся значительно трезвее, чем был до этого, хватая ртом воздух и пытаясь понять, что тут происходит. На губах остался привкус горького рома, Эрин слизнула этот вкус и наклонила голову на бок. — Т-ты чего это? Ты чего вообще здесь делаешь? — Портгас был в замешательстве, не понимая, что происходит и почему он в своей каюте; почему Эрин сидит на его кровати и почему целовала его всего минуту назад, а сейчас рассматривает, как диковинную зверушку за решеткой клетки. — Ты уснул посреди коридора. Если бы я знала, что нужно оставить тебя там, я бы даже подходить не стала, — парень отвел взгляд, не желая вновь чувствовать, как у него внутренности скручиваются в узел из-за этих глаз. Эрин перехватила его руку за запястье и опустила на постель: удовольствие ей доставляли только руки Марко, остальные мужчины были мерзкими и грязными. Было странно, что отвращения этот парнишка не вызывал. Может просто потому, что еще ничего не успел сделать. Эрин даже к Татчу относилась с неким подозрением, позволяя касаться себя только в исключительных случаях. Здесь же она такого не ощущала. — С-спасибо, что принесла меня сюда, но… Слушай, мне не нужны проблемы, я никому ничего не рассказывал… — Марко… Он рассказал тебе как мы познакомились… — Откуда ты?.. — У вас у всех взгляд одинаковый, когда вы об этом не знаете. Мертвый взгляд — признак несчастья, — она указала на свои глаза, после чего моргнула и отвела взгляд в сторону, чтобы не смущать парня, — а когда вы узнаете, что стало причиной этих глаз вы все смотрите так, словно жалеете меня. Но вы не жалеете, вы просто пытаетесь это делать… Кому есть дело до побитой куртизанки, да? — Это не так. То, что случилось с тобой — это действительно ужасно. Ты не заслужила такого, поэтому тебя жалеют. Уж не знаю, что ты от других слышала, но мне тебя правда жаль. Ты не должна была так жить… — Да? Только вот помогать мне никто не захотел… Ну да ладно, это прошлое, я стараюсь забыть об этом. Не засыпай больше в коридоре, будет неловко, если тебя найдет Белоус. И не пей, если не умеешь, ты не Марко, ты столько не выдержишь… — А ты… Слушай, мне неловко из-за того, что мы так общаемся. Я правда… Правда не хотел подсматривать за вами… Я знаю, что вы с Марко… Ну… В общем, он мне рассказал все и… Ты совсем ничего к нему не чувствуешь? Эрин вновь наклонила голову на бок, смотря в одну точку. Эйс подумал, что она похожа на очень изящную и искусную работу мастера-кукольника, который воплотил в жизнь какую-то музу или деву из легенд о море. — Я не могу этого. Я благодарна, что он спас меня, но больше я ничего не чувствую. Я не могу что-то чувствовать. Мужчины — это опасные животные. Даже Марко рано или поздно сделает со мной что-то: со временем он поймет это, но пока тешит себя надеждами на лучший исход. Мертвые глаза — это мертвая душа. Так мне сказал Белоус. и с ним я согласна. Поэтому мне жаль, что Марко попался в ловушку собственных чувств, но я не могу ему помочь, пока он сам это не осознает. Больше Эйс старался не заводить с Эрин хоть какие-то разговоры. Они по-прежнему были накама, но чувствовался между ними холод: Эрин всегда была такой, а вот Портгас старался изо всех сил, чтобы не контактировать с ней лишний раз. Это заметили сразу: Татч говорил, что мальчишка просто влюбился, вот и стесняется, и только Марко догадывался об истинных причинах. Эйс просто боялся этой странной девушки с мертвыми глазами. Боялся и поэтому избегал всеми возможными способами, пока однажды не напился вновь. Это была очередная неудачная попытка Татча сводить Эйса в бордель, откуда он выскочил, как ошпаренный, чтобы спрятаться у себя в каюте. В этот раз на корабле на вахте оставалась Эрин, которая оказалась у Портгаса на пути: они рухнули на пол вместе. Впервые он заметил у девушки во взгляде отвращение: он постарался как можно скорее подняться и обогнуть, но заметил в ее руках бутылку. Она вновь была пьяна и не могла подняться на ноги. Портгас боялся ее трогать, но Эрин попросила о помощи. Он оказался зажат между ней и постелью в тот момент, когда вошел в ее каюту, придерживая ее за талию, чтобы девушка не рухнула ненароком на пол. Эрин навалилась на него сверху, прижимая его руки к одеялу, отчего он даже запаниковал, не понимая, что происходит и почему обычно холодная и отстраненная девушка ведет себя подобным образом. — С-стой, подожди, что ты делаешь… — Эйс вырвался, хватая канонира первой дивизии за руку, которая уже расстегнула ему штаны и нырнула вниз, сжимая его достоинство в горячей ладони, — мгх, Эрин, остановись! — Что? Не делай вид, что тебе это не нравится. Ты знаешь, что это не так, — Эйс сжал зубы, выдыхая горячий воздух и пытаясь вдохнуть, пока ее ладонь скользила вверх и вниз по стволу, заставляя парня цепляться за плечи Эрин, — видишь? Это приятно. Я знаю это… — Я не хочу… Эрин, прекрати это немедленно… Ах… Что тебе… Что тебе от меня нужно? — Девушка не обратила внимания на его скулеж, впиваясь зубами ему в шею, отчего Портгас вздрогнул и вскрикнул, пытаясь отстраниться, — прошу тебя, Эрин, я не хочу тебя… Я не хочу этого… Девушка остановилась, чувствуя тяжелое дыхание Эйса и его дрожь. Почему-то это не вызывало отвращения, как это было раньше, когда ее заставляли работать — работа руками казалась самой простой, чтобы можно было поскорее разделаться с клиентом. Ей было жалко парня, что так не вовремя попался ей под руку. Она была пьяна, она была зла на весь окружающий ее мир, что был к ней так жесток. Почему она решила отыграться именно на нем? Чем ты лучше тех мужиков, что лапали тебя, что оставляли на тебе следы своих рук и ртов, что имели тебя за десять тысяч белли в час? — Извини меня, Эйс… Я пьяна и толком не понимаю, что я делаю, — она приподнялась, опираясь на руки и наклоняя голову на бок. Эрин не смотрела Эйсу в лицо, понимая, что кроме отвращения ничего к ней не чувствует, если уж он отказался от ее тела. — Я уйду… Прости, ты ни в чем не виноват, это все… — Почему ты так поступаешь? — Эрин дрогнула. Эту интонацию, когда человек едва сдерживает слезы, она не спутает ни с чем. — Я просто пытаюсь сорваться на тебе. Ты видел, как на меня смотрят: свои — боятся, чужие — хотят. Их отпугивает только взгляд и моя принадлежность команде Белоуса: если бы этого не было, они бы разорвали меня на части. Ты тоже меня боишься, но ты кажешься мне слабее. Мне мерзко от этого: я не хочу срываться на слабых. Но ты такой же — ты тоже ненавидишь весь этот мир. Только не до конца, у тебя есть то, за что ты держишься. У меня этого нет: я пришла в команду не по своей воле, эти люди пусть и близки мне, но в сущности мы никто друг другу и если будет возможность, меня продадут… — Да почему ты так считаешь? С чего ты взяла? Кто-то сказал тебе об этом? Или может кто-то это пытался сделать? Эрин, — собственное имя, звучащее из уст этого мальчишки казалось девушке незнакомым. Впрочем, таким оно и было, пусть ее и звали так все, кого Эрин знала, — ты подозреваешь окружающих в том, что они не собираются делать. Ты не веришь им, ранишь их и себя. Потому что ты хочешь доверять, тебе хочется, чтобы кто-то знал обо всем, что с тобой произошло, но ты ведь даже Марко не рассказывала всего, верно? — Я из дворянской семьи. Мне повезло, что я родилась в богатой именитой семье дворян, которые были приближены к Небесным Драконам. Я была юной семнадцатилетней девушкой, когда на улице меня увидел один из них, после чего тут же решил выдать меня замуж за своего сына. Им было абсолютно плевать на то, что я этого не хотела или, может, у меня были чувства к кому-то еще — меня просто поставили перед фактом. Я этого не хотела. Конюх в нашем поместье предложил мне сбежать и я на это пошла. Мы уплыли на первом же корабле, который отходил от нашего острова. У меня были кое-какие сбережения и я вынесла из дома достаточно украшений, чтобы можно было скрываться где-нибудь и даже не думать обо всем этом. Я готова была даже работать, чтобы прокормить себя, но мой спаситель устал от того, что я жалуюсь и продал меня работорговцам, а они сдали меня в бордель. Я жила там почти полтора года, меня насиловали и избивали, чтобы я была послушной. Там меня и нашел Марко. Он только этого не знает. И иногда меня посещают мысли, что может замужем за тенрьюбито мне было бы не так уж и плохо. Да вот только какая разница, если я сменю один ошейник на другой. Марко считает, что рано или поздно я что-то почувствую, но он сильно ошибается в это деле — я давно уже мертва внутри. И что же? Ты узнал, что со мной произошло? Что-то изменилось разве? Эйс молчал, не зная, что ему сказать. Она выложила всю свою подноготную так просто, будто рассказывала о ком-то другом. Впрочем, если бы Портгас наблюдал за выражением ее лица, то видел бы насколько она отстранена от всей этой истории. — Они вызывают во мне чувство, словно я вещь, которую можно называть как угодно и использовать… — Но команда этого не хочет. Они любят тебя. Они заботятся о тебе и хотят, чтобы тебе стало лучше. Нам всем плевать, кем ты была и кем себя считаешь, мы любим тебя, как сестру. Поэтому прекрати все это — никто не сделает тебе плохо, пока ты здесь, на «Моби Дике»… Знаешь, я тоже таким был — никому не верил и хотел избавиться от своего прошлого, чтобы только не знать ничего. Только так не выйдет, оно будет догонять тебя в любом случае. Здесь все по другому. И раз ты рассказала мне свой секрет, то я расскажу тебе свой… Мой отец — это Гол Д. Роджер, дьявол во плоти, который умудрился зачать ребенка, прекрасно зная, что его будет ненавидеть весь белый свет. Он обрек своих потомков на ненависть, которая будет разъедать их всю жизнь. И что? И Марко, и Белоус знают о том, чей я сын, но никто из них не отвернулся от меня, потому что им безразлично мое прошлое. Им важно мое будущее и настоящее. Так что даже если вся команда узнает, кем ты была раньше, это ничего не изменит — мы семья, и мы любим друг друга… Эрин всхлипнула, а Эйс замолчал, испуганно глядя на девушку. Он уже ничего не понимал: не понимал, к чему говорит все это и зачем вообще, если эта дура так отчаянно хочет, чтобы ее ненавидели. Если она боится, то уже все доказали ей своими действиями, что с ней все будет в порядке и она в полной безопасности. Марко рвет жилы, напрягаясь попусту, чтобы эта идиотка могла понять, что никто не будет использовать ее против ее воли, что закончились времена рабства. Портгас злился, что Эрин такая слабовольная и прячется за своим «мертвым взглядом» и дурацкими отговорками. Да, тебе сделали больно, но сейчас тебя окружают люди, которые готовы защищать тебя до последней капли крови, а ты продолжаешь отстраивать вокруг себя кирпичную стену толщиною в метр и лелеять свои проблемы, как уродливого младенца, который требует от тебя все больше и больше сил. Не удивительно, что она ничего не испытывает, раз закрылась в своей ракушке и не пускает туда никого и ничего. — Так прекрати это, — Эйс и сам не понял, как его руки вцепились в воротник рубашки Эрин и встряхнули девушку. Теплые капли попали ему на щеки, отчего он снова замер, но тут же принялся трясти Эрин, что есть силы, — ты больше не одна. Если ты так хочешь, то можешь плакаться мне хоть каждый день. Я сам буду защищать тебя, если ты хочешь. Только прекрати вести себя как слабовольная кукла, возьми уже свою жизнь в свои руки и сделай как я. — Как ты? — Девушка снова всхлипнула, на этот раз глядя на Эйс сверху вниз. — Да, как я. Возьми и сделай так, чтобы никто не смог больше причинить тебе боль. Ты больше не одна. Мы все поможем тебе, если ты так хочешь этого. Только прекрати изводить всех своими заскоками. Я собираюсь переплюнуть славу этого старика, чтобы никто больше не посмел говорить, что я его отродье. Так что бери себя в руки и сделай так, чтобы больше ты не боялась окружающих! Эрин уткнулась Эйсу в шею, вздрагивая от плача. А Портгас только пялился в потолок, изредка проводя руками по длинным темным волосам. Сколько они так пролежали он даже не представлял, просто слушал, как Эрин сдавлено всхлипывает, плача о своей потерянной жизни. Что ж, он постарается сделать все, чтобы у нее началась новая, без сожалений и ненависти к окружающий. — Спасибо тебе, — тихо произнесла Эрин, поднимаясь и опираясь на руки, чтобы не давить на парня всем своим весом. — Извини, что тебе пришлось все это слушать. Я не хотела тебя обременять. Я могу отблагодарить тебя? Я… Я очень хороша в доставлении удовольствия мужчинам и… — Даже не вздумай мне говорить о чем-то подобном. Ты ничего не должна делать только потом, что ты кому-то благодарна. Не расплачивайся своим телом за любое доброе дело, что для тебя делают. И прекрати так поступать с Марко, потому что он начинает ненавидеть себя за то, что не может тебе отказать. Теперь от тебя нужно только «спасибо» и не больше, понимаешь меня? Мужчины хоть и любят… Это дело, но только если это приносит удовольствие обоим сторонам, а не заставляет по принуждению из-за чего либо. — Хорошо, Эйс… Тогда спасибо тебе большое, — пожалуй, впервые в жизни Портгас был рад, что лежит сейчас под девушкой. У Эрин была замечательная улыбка, которая так шла ее заплаканному опухшему личику, что даже стылый, но уже потеплевший взгляд ее, смотрелся не так ужасно. Она еще долго извинялась за свое поведение, Эйс уложил ее спать и даже накрыл одеялом а потом поскорее решил сбежать из ее каюты, чтобы никто не увидел его. С тех пор, пожалуй, отношения команды и канонира первого дивизиона стали куда теплее: пусть Эрин позволяла прикасаться к себе очень узкому кругу людей, но она уже не сверлила окружающих таким убийственным холодным взором, что кишки связывались в узел. Капитан второго дивизиона стал замечать, что девушка чаще растягивает уголки губ в улыбке, хотя до этого улыбку на ее лице можно было увидеть только в присутствии Марко. Феникс же удивлялся каждый раз, стоило Эрин обратить внимание на Эйса: он вообще очень часто стал вертеться рядом с ней, но Марко не придавал этому значения. Вернее, старался этого не делать, однако сомнения все равно грызли его, даже несмотря на то, что Эрин продолжала наведываться к нему по ночам. — Что ты сделала с волосами? — Эрин вопросительно хмыкнула, поднимая голову на Марко. В руках у нее были ножницы, а вся длина ее волос лежала на полу ее комнаты, разбросанная отдельными локонами. Она не выглядела несчастной, скорее наоборот, при вопросе у нее аж глаза загорелись. Видеть в этих обычно пустых озерцах хоть какую-то искру интереса было непривычно, но грело душу. — Я решила сменить имидж. Мне надоели длинные волосы и я постриглась. Тебе… Тебе не нравится? — Она склонила голову на бок, но Марко лишь отрицательно покачал головой. — Да? Мне тоже нравится. Я рада, что у меня наконец-то дошли руки до этого — давно пора была от них избавиться. — Это тебе Эйс посоветовал? — Нет. Он лишь сказал, что теперь я могу делать то, что хочу сама и не слушать никого. Так что я решила попробовать. Они все равно отрастут, если мне не понравится или надоест. — Я рад, что ты его слушаешь. Этот малец оказался куда предприимчивей меня и сумел достучатся до тебя. — Ты зря ревнуешь, Марко. Он не хочет иметь с девушками какие-то отношения. Он сам мне это сказал, когда я пыталась сделать ему приятно. Я думала, что он тоже видит во мне только тело, но он отказал мне и сказал, что я могу просто благодарить его за поступки, которые он ради меня делает. Но у меня все еще остаются сомнения на этот счет — это странно, что ему ничего не нужно. — Эх, Эрин, ты такая балда, йой. Давно бы сказала, что он тебе нравится, я бы от тебя отстал… — Он мне не нравится. Не в том значении, которые ты вкладываешь в это слово. И не говори так, ты ведь понимаешь, что мне нужно время, чтобы я могла тебя полюбить… Марко замер на мгновение, после чего вздохнул и присел на корточки перед Эрин, забирая ножницы из ее рук и разворачивая ее спиной к себе. — Я слишком стар для тебя, Эрин. Ты достойна чего-то лучшего, чем старая ощипанная курица, йой. Так что обрати внимание на Эйса, он будет лучшим кандидатом на место твоего возлюбленного… — Марко лишь щелкал ножницами, подравнивая концы остриженных волос девушки, которая лишь слушала, не перебивая все, что изливал на нее Феникс. — Не говори так, Марко. Какая мне разница? Ты любишь меня и заботишься обо мне. Я знаю, что ты говоришь это только потому, что хочешь разорвать со мной те отношения, что есть сейчас. Тебе больно от того, что я молчу в ответ на все твои признания, но мне действительно нужно время. Я прошу дать его мне и я уверена, что отвечу тебе взаимностью очень скоро, — Эрин перехватил мужскую руку с ножницами, сжимая запястье и заставляя мужчину поднять на нее глаза. — Мне непросто. Я стараюсь, правда стараюсь. И Эйс тут не при чем: он хороший друг, но не больше. — Я вижу, как он смотрит на тебя за обедом: глаза ведь оторвать не может. Малец влюблен, но как и ты, ни за что не признается в этом… — Ты перевираешь наши отношения. Ревность застилает тебе глаза и ты выдумываешь ерунду на пустом месте. Я ведь говорила тебе, что между нами ничего не было — он отказал мне. Я не хочу больше это обсуждать. Ты закрыл дверь? — Да, но… Ты уверена в своем выборе? — Эрин забрала ножницы из ладони Марко и бросила на туалетный столик, опрокидывая мужчину на пол. Легкие локоны разлетелись во все стороны, когда она сбросила с себя рубашку и сжала в ладонях щеки Феникса. Мужчина не стал медлить, укладывая ладони на талию девушки и целуя ее, глубоко и горячо, чувствуя, как она тихо хнычет ему в губы. В такие моменты он мог забыть обо всем на свете и не заметить даже шторма, который раскачивал бы «Моби Дик» в разные стороны. Ему не нужен был ответ, даже если бы Эрин сказала, что уверена на все сто двадцать процентов в себе, в нем и в их чувствах. Он чувствовал, что это все фальшь или же хотел чувствовать, что Эрин ему лжет. Но в этот раз все было совсем по другому: обычно канонир первого дивизиона все отдавала в руки своего капитана, позволяя ему скользить руками по ее телу, целовать и ласкать ее так, как ему было необходимо в тот момент, а в этот раз она показывала свое тело с другой стороны. Она действительно хотела этого, впервые смущаясь от их соития и время от времени заглядывая в лицо Марко и выискивая там что-то. Он целовал ее всякий раз и всякий раз чувствовал, как она цепляется за его плечи и тихо стонет, отчего кровь едва ли не бурлила в венах, заставляя Феникса расплываться. Этот раз был наполнен чем-то, чего раньше никогда не было — это была взаимность, которой от Эрин невозможно было добиться. И сейчас Марко был даже счастлив, держа ее в своих руках. Все было просто превосходно: Эрин продолжала раскрываться перед Марко с каждым днем все больше и больше, позволяя ему заглядывать в те закоулки души, которые она прятала даже от самой себя. Феникс привязывался еще больше, лишь изредка бросая взгляды в сторону Портгаса. Парнишка робел перед Эрин с каждым днем все больше — даже несмотря на то, что он объявил Марко, что Эрин его не интересует, он все же засматривался на нее, когда она улыбалась. — Переспи с ним. Попробуй. Если ты ничего к нему не почувствуешь, я закрою эту тему и больше никогда к ней не вернусь… — Эрин на секунду задумалась, но потом покачала головой, — что? Почему? — Есть причины, — она лишь прокрутила в голове момент пьяного откровения на недавней пирушке, когда Эйс привалился к ее плечу и пьяно промямлил, что он был бы не прочь попробовать один раз, но не может перебороть себя. «Меня тошнит только от одной мысли, что я совершу ту же ошибку, что и Роджер. Не хочу, чтобы кто-то страдал из-за меня». В какой-то степени они были похожи и боялись чего-то похожего, наверное поэтому она верила Эйсу, — я не хочу этого. Зачем мне кто-то еще, если есть ты? Больше Марко эту тему не затрагивал, наслаждаясь безраздельным вниманием Эрин, которая все больше начинала походить на человека, а не на механическую куклу. И все же девушка не всегда могла держать свое обещание. Портгас был ей интересен, у него была занятная проблема, который не отличались встречающиеся Эрин мужчины. Канонир первого дивизиона сближалась с Эйсом, считала его своим другом. А на очередной стоянке, когда оба они попали на вахту, она все же умудрилась переступить черту. У Портгаса были мягкие и горячие губы. Эрин вспомнила их первый поцелуй, когда Эйс был пьян — горький привкус рома тогда преследовал ее весь вечер, но сейчас все было по другому. Парень мягко оттолкнул девушку от себя, глубоко вдыхая и выдыхая. Он чувствовал, что его обед опять встает комом у него в горле, пока Эрин рассматривает его реакцию. — Зачем ты снова это сделала? Я ведь говорил тебе, что я не переношу даже мысли о том, что… — Но ведь это не секс. Детей от поцелуев не бывает, — Эйс замолк, а Эрин подвинулась к нему ближе, укладывая свои узкие ладони на его веснушчатые щеки, — я не собираюсь спать с тобой. Я просто хочу сделать тебе приятно. Марко говорит, что ты часто рассматриваешь меня за обедом, значит ты хочешь чего-то подобного. Не волнуйся, я не стану делать ничего такого, что заставило бы меня забеременеть. Я просто использую свои руки и рот, чтобы ты расслабился. Это ничего не изменит между нами. Парень не стал возражать, глядя как Эрин опускается на колени и целует Эйса в живот, пока ее пальцы аккуратно расправлялись с ремнем и ширинкой. Ее руки были нежными, мягкими и действовали так умело, что Портгас не смог сдержать громкого вдоха. Он уверял себя, что ему это не нравиться, что он чувствует себя неловко, но каждый взгляд, брошенный вниз, заставлял его возбуждаться. Портгас сдался ей, откидывая голову назад и тяжело дыша, пока Эрин аккуратно облизывала его член. Его хватила на несколько минут, пока девушка посасывала чувствительную головку и двигала рукой по длине. Семени было так много, словно он держался несколько лет, хотя последний раз он кончил несколько дней назад, когда вновь услышал ее стоны из-за закрытой двери. Это стало его тайной, которую он прятал так глубоко, как это было возможно. — Молодец. Видишь, это было не так уж страшно, — Эрин облизывала губы, а после поднялась на ноги и улыбнулась, помогая Эйсу с одеждой. — Я сделала, что хотела. — Это… Я не хочу говорить, что мне понравилось, но ты… Ты не вызываешь во мне… — Ты тоже не вызываешь во мне отвращения, Эйс. Ты молодец, — к чему было последнее предложение Эрин и сама не знает, просто хочется похвалить паренька, что терпит ее закидоны и не сопротивляется. То ли не хочет обидеть, то ли просто уже махнул рукой и поэтому решил, что пусть делает, что хочет, — я пойду, не хочу тебя смущать. Эйс не понимает, что происходит с ним, когда в следующий он видит Эрин на камбузе за завтраком. Сердце предательски выстукивает ее имя, пока мысли путаются, подбрасывая картины вчерашнего их «времяпрепровождения» — ласковые прикосновения и взгляд исподлобья, пока горячий и гибкий язык чувственно слизывает прозрачный предъэякулят с головки, отчего Портгас заливается краской и шлепается в собственную тарелку в очередном приступе нарколепсии — какое счастье, что приступ настиг его именно в этот момент, потому что низ живота уже предательски потяжелел и заискрился возбуждением. Как же так? Почему же с ним это происходит? В какой момент он свернул на эту скользкую дорожку? — Опять уснул? — Агась. Слушай, Эрин, ты поела? Уведи его в каюту что ли, а то черт его знает, когда он очнется. Только лицо ему протри, опять все заляпает этим рисом, только уборки нам еще не хватало. Женская ладонь обхватывает его за пояс, касаясь пальцами голой кожи без стеснения, вторая перекидывает мускулистую руку через шею, а потом подхватывает и тащит — тащит хоть и напряженно, но вполне сносно, чтобы никто не предложил помощь. Эйс притворяется до последнего, до самого конца, пока не захлопывается за его спиной дверь в каюту. Только после этого он может открыть глаза и выдохнуть — Эрин оставила его в покое, вернувшись на камбуз. Он торопливо стягивает с себя штаны вместе с бельем: член шлепается о живот, размазывая смазку по коже — он так возбужден, что даже горит под собственными ладонями. Разум открывает ему тайник, где уютно расположились развратные картинки — вечер, когда он не вовремя вернулся с берега и застал Эрин с Марко в кладовке, множество эпизодов их соития, которые оглашались мелодичными стонами и шлепками обнаженных тел друг о друга — это заводило даже хлеще, чем обнаженное тело перед глазами — и, конечно же, вчерашний вечер, чужой теплый рот и умелые движения руками, которые довели его до оргазма за считанные минуты. Ладонь неосознанно сжимает головку, Эйс стонет, закусывая кулак, чтобы не было слишком громко и не слышит из-за этого, как открывается дверь, а Эрин замирает на пороге. У нее в руках таз с чистой водой и полотенце — она думала, что Портгас все еще без сознания, решила быстренько сполоснуть ему лицо и оставить в покое, а наткнулась на пикантную сцену. Эйс вздрагивает, подрываясь на кровати, когда стук металла отвлекает его от самоудовлетворения, он видит Эрин, которая во все глаза смотрит на обнаженного Портгаса и сглатывает, когда замечает его эрекцию. В комнате висит напряженная тишина: Эйс не знает, что сказать и как оправдаться, а Эрин пожирает его глазами, желая прикоснуться и облегчить его ношу. Пожалуй, не впервые в жизни, но впервые с кем-то, кроме Марко. — Эрин… Я не… Черт, — Портгас отпускает уже член и мечется по постели, пытаясь прикрыться и натянуть на себя брюки, но руки дрожат и плохо слушаются: не этого сейчас требует разогнавшаяся кровь в венах. — Тебе нужна помощь? — Девушка опирается на дверь и отрезает Эйсу путь к побегу, уже решая за него. Он, конечно, откажется и постарается сбежать, но Эрин ему не даст. Она хочет видеть, как его лицо снова исказиться в гримасе удовольствия, когда он заполнит ее рот. — Я не… Эрин, не нужно, если ты этого не хочешь… — Я хочу. Иначе бы предлагать не стала. Я только помогут тебе сбросить напряжение, всего-то. Ты ничего не должен, я сама все сделаю, — девушка подходит к кровати Портгаса, заползает на постель и устраивается у парня между ног. Эйс откидывается на подушку, закрывая глаза и закусывая губу, когда женские пальчики проворно стягивают с него одежду и хватают член у основания. Парень не в силах сдерживаться, он глухо стонет, кусая кулак, когда Эрин без прелюдии толкает его в свой рот и насаживается как можно глубже, вытаскивая у него из груди один стон за другим. Эйс еле держится, чтобы позорно не кончить через минуту в обволакивающем тепле ее рта, подбрасывает бедра в нетерпении и тут же охает, когда головка упирается в нёбо или стенку горла. Девушка мычит, сжимая пальцы на бедрах Портгаса, стягивает брюки до самых колен, чтобы кружить нежными пальчиками на напряженных мышцам и загорелой коже, покрывающейся испариной. Во рту у Эрин горячо и влажно, гибкий язык скользит по выпирающим венкам, заставляя парня выгибаться от удовольствия, которое она ему дарит. Оргазм накатывает так неожиданно, что Портгас не успевает заглушить себя и стонет, громко и протяжно, заставляя Эрин сжимать собственные бедра. Она чувствует, как белье липнет к промежности, пропитавшееся смазкой, и девушка почти уверена, что даже штаны уже не скрывают ее возбуждения. Она сглатывает все до последней капли и слизывает остатки, заставляя Эйса дергаться каждый раз, стоит только кончику ее проворного языка пройти по все еще чувствительной головке. Девушка поднимает взгляд, встречаясь глазами с Марко — трудно представить, сколько он там стоит, но это возбуждает даже сильнее, чем должно. Эрин должно быть стыдно, но она лишь продолжает настойчиво вылизывать Эйса от основания до красной головки, чувствуя, что он снова твердеет у нее в ладони. — Не нравится, значит? Чертовка, могла бы сразу сказать, что у вас все так серьезно, — Эрин хмурится и морщится, а Эйс подрывается в очередной раз, ошеломленно глядя на капитана первого дивизиона, который с ухмылочкой на лице наблюдает данную картину. — Марко, это не то, что ты мог подумать, мы просто… — Ты мне тоже нравишься, и что же нам теперь делать? — Эрин не выглядит расстроенной, что ее поймали на своеобразной измене, даже наоборот, в глазах у нее зажигаются такие огни, которых Феникс ни разу не видел в этих синих озерцах. — Поделить тебя, йой? Эй, малец, ты же не против, если я к вам присоединюсь? — Портгас растерял весь дар речи, глядя на то, как старший товарищ закрывает дверь («Могли бы и щеколду закрыть, если не хотели, чтобы вас застукали, йой»), а после опускается рядом с Эрин и целует ее — глубоко, исследуя языком ее рот. Девушка без стеснения делится с Марко чужим вкусом, но Феникс на это даже не отвлекается. — Давай, сделай ему хорошо, а я пока тобой займусь. Эрин послушно кивает и вновь опускается к члену Эйса, который только подергивается в нежных ладонях, когда она проходится по всей длине мокрыми поцелуями, заставляя Портгаса снова забыть обо всем, кроме ощущения мягких губ на своем члене. Он не чувствует дискомфорта, когда капитан первой дивизии медленно стягивает со своего канонира штаны и трет половые губы через тонкую ткань влажных трусиков. Он лишь с упоением наблюдает за тем, как Эрин начинает тяжело дышать, срываясь на скулеж, когда Марко большим пальцем давит ей на клитор и отодвигает промокшую ластовицу в сторону. Не особо церемонясь, он толкает в нее сразу два пальца, с ухмылкой наблюдая, как она насаживается сама, хнычет от недостаточной заполненности и делает это снова, отводя таз назад. — Видишь, Эйс, Эрин умеет делать приятно не только кому-то еще, но и про себя не забывает, — Марко вытаскивает блестящие от смазки пальцы, облизывает их, а после сжимает влажной ладонью округлую ягодицу, наслаждаясь мягкостью чужой кожи, — но она до последнего врала, что ничего к тебе не испытывает. Слишком сильно ты завралась, чтобы я просто взял и поимел тебя на глазах у твоего ухажера. Хотя… Ты и против не будешь, верно? Эйс вновь вздрогнул, когда Эрин застонала от досады, потеряв хоть некоторую наполненность себя и завиляла задницей из стороны в стороны. Портгас вообще плохо соображал, только вздрагивал и старался не дрожать слишком сильно, когда Эрин насаживалась ртом на его достоинством, вбирая его едва ли не до самого основания. Марко наблюдает за всем этим, изредка проводя пальцами по влажному лону, толкает пальцы в эту горячую глубину и видит, как из-за его манипуляций напряженно мычит Эйс, откидывая голову на влажную от пота подушку. Мужчина долго еще издевается над Эрин, не давая ей кончить: нежно обводит клитор, не прикасаясь к набухшей горошинке, скользит между половых губ и снова толкается внутрь, обжигаясь о жар ее тела. В конце даже Феникс не выдерживает: его руки трясутся от нетерпения, когда он стягивает с себя одежду и размазывает смазку Эрин по своего члену, а потом легко проскальзывает внутрь, с шлепком оказываясь полностью в горячем лоне. Мужчина протяжно стонет, сжимая руками мягкие ягодицы, выходит почти целиком и снова толкается во всю длину, заставляя Эрин покачиваться, стоя на четвереньках и заглатывая член Эйса. Младший не может смотреть на эту картину: после двух толчков Марко он вновь кончает, заполняя рот девушки вязким семенем, заставляя ее едва ли не захлебнуться. Канонир первого дивизиона послушно сглатывает все, что Эйс ей дал, вычищает парня от остатков спермы и валится на постель, утыкаясь лицом в одеяло и сжимая его пальцами, чтобы заглушить свои сладкие стоны. Портгас очухивается только сейчас, когда на его кровати Марко втрахивает Эрин в матрас, заставляя девушку стонать и цепляться пальцами за простыни. Феникс не доволен тем, что Портгас остался без внимания, он останавливается и спрашивает: — Эйс, тебя все устраивает? Хочешь поменяться? Эрин протестующе мычит, поднимая раскрасневшееся лицо на Эйса, но он завороженно смотрит на нее и качает головой: ему достаточно на сегодня, иначе он будет чувствоваться настолько опустошенным, что начнет обгладывать себя. Она просто приближается к канониру, приподнимая ее и заставляя упереться в постель руками, а после нерешительно целует в губы, слизывая собственный вкус с ее уст и языка. Эрин совсем не против такого расклада: она податлива и с каким-то особым упоением дает Портгасу вылизывать свой рот, пока Феникс толкается в нее сзади, осыпая ее плечи поцелуями. Парень чувствует, что она все отчаяннее сжимает его губы своими, беззастенчиво стонет ему в рот, а он прижимает ее за затылок к себе, сглаживая инерцию от толчков Марко. Девушка кончает, сжимая мышцами влагалища, и Марко еле успевает вытащить член и излиться на поясницу Эрин, обжигая ее своим горячим семенем. Пару минут он пытается отдышаться, поглаживая своего канонира по мягким ягодицам, а после встает с кровати, поправляя свою одежду. Так кстати пригодилось принесенное Эрин полотенце: он сначала оттирает остатки еды с лицо Эйса, придерживая его за подбородок и по доброму усмехаясь, а потом проходиться по пояснице девушке, стирая следы своего оргазма с ее кожи. Ситуация остается за дверями каюты Эйса, Эрин и Марко делают вид, что ничего не произошло, что все по-старому, пока сам Портгас сжирает себя чувством вины, что влез в их отношения, а ночью ноги приводят его в лазарет к Марко, где он выкладывает ему все, что думает: что все это неправильно и он не должен был так поступать со старшим товарищем; что он испытывает такую чудовищную вину и не хочет, чтобы между капитанами была чудовищная пропасть из-за Эрин. Феникс на это только хмыкает и машет рукой, объясняя, что он давно обо всем догадывался и поэтому ничего на этот счет не думает. — Эрин мне не принадлежит. Если она хочет спать с тобой, я не могу запретить ей этого. Если хочет со мной — я не могу ей в этом отказать. Так уж сложилось, что она не принадлежит никому, поэтому мы бессильны что-то ей запрещать. Даже если она захочет уйти из команды, она уйдет, даже если ее привязать к якорю. Я могу лишь соглашаться с ее выбором. Тем же вечером между ними тремя состоялся серьезный разговор, где Эрин прямо заявила, что не может выбрать: Марко был ей дорог потому что вытащил ее из ада физического, а Эйс — из ада психологического. Марко предложил оставить все как есть и не усложнять ситуацию никому из них — никто не был против, просто оставаться друзьями с привилегиями и ходить друг к другу время от времени снимать стресс.