Носитель ножа

«Каким бы был мой деймон?» Уилл Парри идет через лес. Небо темнеет, собирается дождь. Обмотанная тканью рука все еще ноет от боли. Уилл вдыхает пряный запах земли и незнакомых трав, плотнее закутывается в куртку отца и нащупывает рукоять ножа в кармане. Деймон Джона Парри — Груммана, как его здесь называли, — сильная, хищная птица, белогрудая скопа, сразу впечатлила Уилла. Пан, деймон Лиры, часто принимавший облик горностая, был нежным и изящным. А от скопы исходила опасность. Такой была душа его отца. Душа, от которой несколько дней назад остались лишь искры, которые погасли у него на ладонях. «Не думать». Уиллу удается заставить себя размышлять о чем-нибудь другом. Он вспоминает свой мир. Школьные дни, тренировки в спортзале, чувство одиночества. Как там мама? Последние дни, возвращаясь домой, он только и делал, что бежал от кого-то. Мчался в парк, к знакомому окну, которое вело как можно дальше отсюда. В первый раз в это окно он вошел за кошкой. Кошка была бы хорошим деймоном, верно? Особенно если она дикая, лесная. Уилл думает о Лире, и ему становится теплее. Жажда знаний в ее взгляде, нетерпеливом, любопытном, и бесконечное упрямство — вот что привлекло его и дало начало их дружбе. Лира стремилась к своей цели, готова была отправиться в любое путешествие. Как и его… «Не думать о нем». Звук грома прерывает мысли Уилла. Он идет дальше, впереди деревья с широкими кронами и сросшимися стволами, среди которых можно спрятаться. Вокруг разливается свежесть, пахнет озоном. Парри садится на землю и прижимается спиной к дереву. Снимает капюшон, и в этот момент небо прорезает яркая вспышка, а за ней следует еще один сильный удар грома. Но Уилл надежно укрыт от дождя. Он достает нож и медленно проводит им по воздуху. Сначала ничего не происходит, потом лезвие цепляется за упругую струну, и Уилл видит мерцание перед собой. Он привыкает к этому ощущению. Рассечь пространство, рассмотреть детали другого мира, осторожно свести края вместе. Напоминает металлические головоломки, которые нужно разъединить, потом соединить снова. Если поторопиться, ничего не получится, но если спокойно дышать и действовать медленно, это очень легко. Клонит в сон. Убрав нож, он закрывает глаза. — Уилл. — Знакомый, родной голос, который он слушал часами, просматривая видеозаписи. — Пап… — Комок в горле мешает говорить дальше. Он нашел отца и сразу же потерял. Как могло получиться так несправедливо? Джон Парри садится рядом с сыном. Уилл ловит взгляд его горящих, беспокойных глаз. Чтобы скрыть набегающие слезы, рассматривает татуировки на его пальцах. Символы, похожие на те, что изображены внутри алетиометра Лиры. Или это ему только кажется? — Я не хотел, чтобы так получилось, — нетвердым голосом говорит Уилл. Чувство вины сдавливает грудь и мешает дышать. Потому что отец закрыл его собой. И его больше нет. — Все так, как должно быть. — Мягкий тембр и непривычные металлические нотки, которые выдают в нем Груммана, незнакомца, путешествующего по мирам. — Ты мне очень дорог. Дело не в твоем предназначении, — добавляет он. И Уиллу становится немного легче, ведь недавно он считал, что Грумман видел в нем только носителя ножа. — Ты тогда говорил о моем долге. Но если я все-таки не справлюсь? Ты привык воевать, а я нет. — Ты сильный. Сильнее меня. Дети всегда лучше родителей, — Джон Парри посылает ему ту искреннюю улыбку, которую он помнит с детства. — Нам всем приходится нести ответственность за что-то. Тебе досталось серьезное испытание. И я уверен в тебе, как ни в ком другом. Оба смотрят вдаль, на свет, пробивающийся сквозь ветви деревьев. Гроза затихает. — Я скучал по тебе. Постоянно пересматривал те видео, перечитывал письма, чтобы стать к тебе ближе, понять тебя. Мама часто говорила, что у нас с тобой много общего. Я напоминал тебя ей. — Уилл говорит все быстрее. — Но когда мы встретились в последний раз, ты был совсем другим. Я смотрел на тебя и не узнавал. — Я изменился, — соглашается Грумман. — Ты бы не смог вернуться со мной домой, — выпаливает Уилл. — Это правда. А сможешь ли ты? — Джон Парри испытующе смотрит на него, и Уилл начинает лучше понимать отца. — Прости меня, — говорит он. — Если бы мы могли остаться вместе, как раньше… — Я всегда рядом. — Джон Парри тепло обнимает сына за плечи. Во сне по лицу Уилла текут слезы, но просыпается он с абсолютно сухими глазами. Поднимается с земли. Хотя небо прояснилось, с листьев еще падают холодные капли, и он снова набрасывает капюшон, закрывая лицо. «Сначала я найду Лиру». Уилл продолжает путь, время от времени бережно касаясь рукояти ножа. Его дыхание ровное и глубокое. Он больше не одинок.