***
В понедельник утром Тэхён проснулся раньше будильника в мокрой от пота постели и с саднящим горлом. Он сонно выругался, чувствуя, как катастрофически сильно заложен нос, и кряхтя, выполз из кровати. Найдя в кухонной аптечке термометр, он сунул его подмышку и, пошатываясь от слабости, сделал себе чашку крепкого горячего кофе. Тепло напитка на время успокоило боль в горле, и Тэхён, потирая заметно распухшие лимфоузлы под ушами, достал термометр и хмуро уставился на пищащее тревогой устройство. Тридцать восемь и шесть. Он снова смачно выругался и полез в аптечку за жаропонижающим. На памяти Тэхёна это была первая за очень долгое время простуда, и она подкосила его совсем не вовремя. Ещё и такая убийственная. В офисе творился кавардак — все юристы и адвокаты одновременно вели каждый своё дело. И последний весенний месяц выдался особо суматошным, так как все эти дела были сложнее, чем обычно. После триумфального выигрыша на пересмотре дела чудом выжившей от нитробензола Кан Сохён, клиенты повалили в его юридическую фирму толпой. Одно дело об убийстве и покушении на убийство за другим. Целая блядская куча дел с мокрухой. И за этим хаосом нужен был неусыпный контроль. Тэхён не мог себе позволить отлежаться пару дней дома, пока творилась такая вакханалия. Он выпил ещё одну чашку кофе, запив им две таблетки ибупрофена, и собрался на работу, на автомате натягивая свежую, выглаженную в химчистке, рубашку и серый костюм из итальянской мягкой шерсти. Подрагивающими руками он попытался завязать галстук, но провалил задачу, раздражённо решив бросить незаконченное дело вместе с ни в чëм неповинным шёлковым галстуком, кинутым прямо на пол прихожей. Тэхён вызвал такси, будучи не в состоянии вести машину самостоятельно, и по утренним сеульским пробкам добрался в офис, чувствуя, как от спадающего жара на теле активно выделяется пот, пачкая одежду на нём. Он поднялся на нужный этаж здания, мельком бросив взгляд на своë отражение в зеркальной стене лифта. Волосы, пусть и причëсанные, лезли уже растрепавшейся чёлкой в глаза. Пожалуй, так дерьмово на работе он ещё не выглядел. Тэхён послал Чонгуку сообщение с просьбой зайти к нему в кабинет перед планёркой и, массируя гудящие виски пальцами, завалился к себе в кабинет, отмечая, что Миндже так удачно ещё нет на её месте за ресепшеном. Улёгся на диван и прикрылся от режущего глаза света из окна рукой. Немного погодя, он услышал, как открывается дверь, но руку не отнял, чувствуя как рядом продавливается сиденье дивана, а Чонгук взволнованно спрашивает: — Любовь моя, что случилось? Боже, ты выглядишь просто отвратительно. «Любовь моя». Тэхён слабо улыбнулся, ловя себя на том, как резко участился его пульс только от этих двух простых слов. Чонгук начал его так называть совсем недавно, и Тэхён всё ещё не смог привыкнуть к этим таким трепетно нежным и пронзающим душу словам. — Подхватил какую-то вирусню, — сипло ответил Тэхён, второй рукой нашаривая бедро Чонгука и слабо сжимая его. — Горло болит пиздец. — Жар есть? — задал вопрос тот, касаясь его щёк тыльной стороной ладони. — Был, но я сбил температуру таблетками. — Тэхён заворочался, уже наплевав, что мог помять костюм. — Проведи, пожалуйста, планёрку вместо меня. Я послушаю, а потом кину пару слов в конце. Чонгук согласно промычал, наклоняясь и целуя Тэхёна в небритую щеку. Он почувствовал, как его щетина уколола губы того и поморщился. — Блядь, я даже забыл побриться, — Тэхён заворчал, отнимая руку от лица и растирая воспалённые глаза. — Выгляжу как пьянчуга. — Сейчас я приглажу тебе волосы гелем немного, и будешь почти прилично выглядеть, — успокоил его Чонгук и встал, направляясь к столу. Тот знал, что в нижнем ящике лежат расчёска и гель для волос. И знал, что Тэхён ненавидит неопрятный внешний вид. — Ты лучший, — просипел в ответ Тэхён и с протяжным вздохом садясь и кладя руку на шею, пытаясь унять боль. — Можно мне ещё, пожалуйста, горячий чай? — Хоть сто чаёв, — широко улыбнулся Чонгук, возвращаясь к нему с расчёской в руке. — Иди сюда, приведём тебя в божеский вид. Тэхён влюблённо смотрел на лицо своего мужчины, что было так близко к его, пока тот сосредоточенно укладывал растрёпанные волосы Тэхёна. — Хочу поцеловать тебя так сильно сейчас, но боюсь заразить, — скривился Тэхён, наблюдая, как улыбка снова расцвела на губах напротив и нос по-родному забавно сморщился. — Ты одновременно супер ворчливый и невероятно милый, когда болеешь, — покачал головой Чонгук, убирая расчёску и снова целуя Тэхёна в щеку. — После планёрки вызову тебе такси, и поедешь домой. И не спорь! Не строй такое лицо. Тэхён закатил глаза и откашлялся, хрипя в ответ: — Ты прекрасно знаешь, что я не могу. — А ты прекрасно знаешь, что я уже месяц как являюсь вторым ведущим адвокатом в этом аду. Думаешь, я не справлюсь пару-тройку дней без тебя? — парировал Чонгук, поднимаясь и увлекая Тэхёна за собой. — Садись пока за стол, а я пойду к себе за планером и документами. По пути захвачу тебе чай, ладно? — Ладно, — пробурчал Тэхён, опускаясь в своё кресло. В течение следующих пятнадцати минут кабинет наполнился сотрудниками. Чонгука всё не было видно, и Тэхён недовольно тёр горло под воротником рубашки, смотря, как подчинённые тихо переговаривались; некоторые попивали кофе и чай из своих кружек, и он тихо им завидовал в ожидании своей порции тёплого блаженства. В кабинет торопливо заскочила Миндже, извиняясь за опоздание, и встала в уголке, судорожно листая свой блокнот для протоколирования тезисов встречи. Тэхён кивнул ей и устало прикрыл глаза, чувствуя ломоту во всех мышцах и вновь поднимающийся жар. — Простите, коллеги. — Это был Чонгук, что зашёл в кабинет с папкой наперевес и кружкой чая. — Клиент отвлёк звонком. Сейчас начнём. — Тот прошёл к столу Тэхёна и поставил перед ним чашку с травяным чаем, наверное, ароматным. Но сквозь заложенный нос Тэхён не смог учуять запах. — Ваш чай, Тэхён-щи. — Ты чудо, любимый, — пробормотал Тэхён и схватился за горячую кружку, с наслаждением делая маленький глоток. А потом замер, понимая, что он сказал это вслух в полнейшей тишине. Абсолютно все в кабинете шокировано уставились на Тэхёна. — Кхм, не за что, — неловко прокашлялся Чонгук и подошёл к флипчарту в углу. Чонгук старался скрыть смущение: брови были нахмурены, лицо сохраняло почти каменное выражение. Но уши выдавали того с головой — они были почти пунцовые. Тэхён издал громкий смешок, пряча улыбку в кружке. Суджин подала напряжённый голос: — Господин Ким, мы же это обсудим? — Нечего обсуждать, — хрипло ответил и пожал плечами Тэхён. — Мы с Чонгуком-щи встречаемся. — Тэхён! — яростно зашипел Чонгук. — Спокойно, Чонгук-щи. — Тэхён сделал ещё глоток, наслаждаясь тем, как тёплый чай обволакивает саднящее горло. — Коллеги, вы же не тупые. Я не смешиваю работу и личную жизнь. На этой неделе Миндже разошлёт вам на почты соглашение о неразглашении. Думаю, вам ясно, зачем. Ставим подпись и мне на стол. С этого момента тема закрыта. Продолжайте, Чонгук-щи. Тэхён закашлялся, прикрывая рот кулаком, видя, как сотрудники недоуменно переглядываются. А Чонгук, шумно выдохнув, раскрыл свой планер и обратился к Чимину с просьбой отчитаться по продвижению анализа материалов следствия по делу четы Ким. Муж и жена подозревались в намеренном доведении своей невестки до самоубийства. Дело крайне интересное, и первое, в котором Чимин принимает непосредственное участие. Он откинулся на спинку кресла, снова прикрывая глаза и вслушиваясь в бодрый голос Пак Чимина, впрочем, не понимая почти ни слова. Тэхён с ужасом понял, что начал засыпать, уплывая на волнах жара. Так и произошло, потому что следующее, что он осознал — это Чонгук, будящий его прикосновением к плечу. — Любовь моя, просыпайся, — с этими словами Чонгук наклонился и прижался холодными губами ко лбу Тэхёна. — Ты снова горишь. На хрен ты припёрся на работу, Боже. Вставай, я отвезу тебя домой. — Давно мне не было так плохо, — сонно ответил Тэхён. — Не надо меня отвозить, у тебя дел до жопы. Оставайся в офисе, Чонгук. Я на такси доеду. — Тогда отправлю с тобой Чимина, — отрезал тот. — Ты один не поедешь. — Зачем мне нянька, я взрослый мужчина, — пробубнил Тэхён, поднимаясь с кресла и захватывая свой телефон со стола. — У тебя, очевидно, какая-то ангина, — парировал Чонгук. — И ты вялый. Взрослым мужчинам тоже иногда нужна помощь. Не ворчи как дед старый. Доедете вместе, а он зайдёт в аптеку и купит одно лекарство. И да, чтобы вызвал врача, как окажешься дома. Ясно? Тэхён устало улыбнулся и притянул Чонгука к себе в объятия. — Ты тоже ворчишь, как старый дед, — пробормотал он, благодарно целуя того за ухом. — Я о тебе забочусь, — выдохнул Чонгук, сминая пальцами пиджак на спине Тэхёна. — Люблю тебя, — прохрипел Тэхён, вжимаясь в прохладную — обманчиво, это просто он горел — шею Чонгука лицом. — Чонгук-щи, там Господин Ли звонит!.. — раздался со стороны двери громкий голос Чимина. — Ой, простите. — Не простите, Чимин-щи, — недовольно вздохнул Чонгук, отстраняясь от Тэхёна. — Видимо, нам теперь не скрыться, раз сотрудники разучились, блядь, стучать в дверь. Короче, берите свои вещи и вызывайте такси. Нужно проводить Тэхёна-щи домой, он плохо себя чувствует. Ли я сам перезвоню. — Ох, да, конечно, — смутился Чимин и затараторил: — Я помогу. Господин Ким, мне на минутку в кабинет и можем ехать. Я там документы… — Чимин-щи, спокойно, — поморщился Тэхён. — Поехали. В такси Чимин, не переставая, хитро косился на него, пока Тэхён безуспешно пытался бороться со сном. — Что? — раздражённо спросил Тэхён, потирая мокрый лоб ладонью. — Что за, блядь, пронзающие душу взгляды, Чимин-щи? — Я знал, — выпалил тот, широко улыбаясь. — Я догадывался про Вас с Чонгуком-щи. — Рад за Вас, — тяжело вздохнул Тэхён и отвернулся к окну. — Мой гей-радар не подвёл, — тихо заявил Чимин, наклоняясь к нему. — А, если честно, стоны Чонгука-щи из его кабинета две недели назад было так хорошо слышно в нашем с Кимом. Хорошо, что он тогда на обед отошёл. Отношения в тайне так не строятся, Господин Ким. — Как бы я жил… Блядь. Без Ваших советов, — закашлялся Тэхён. — Я не намерен обсуждать с подчинёнными свою личную жизнь. Разговор окончен, Чимин-щи. — Да я только хотел… — надул губы тот. — Тишина, — отрезал Тэхён и прикрыл глаза. — Я последнее скажу, — обнаглел Чимин. — Чонгук-щи прислал смс, что Вам надо вызвать врача и дать жаропонижающее. Я зайду с Вами в квартиру, простите. — Курица-наседка, — пробубнил Тэхён, окончательно закрывая глаза. И под с трудом сдерживаемый смех Чимина, он снова заснул, безвольно покачиваясь на поворотах автомобиля.***
Два дня пролетели для Тэхёна как в тумане. Температура постоянно повышалась, заставляя его просыпаться каждые несколько часов и устало топать на кухню за стаканом тёплой воды и спасительной таблеткой. Чонгук был прав — у Тэхёна обнаружилась гнойная ангина. Он глотал антибиотики, выписанные врачом, и по вечерам терпел гиперзаботу Чонгука, который приезжал после работы и вился вокруг него, отпаивая куриным бульоном и насильно отводя его в душ, чтобы смыть болезненный пот с тела. На третьи сутки Тэхёну стало легче, но Чонгук встал в позу и сказал, что на работе его никто не ждал, пока боль в горле полностью бы не прошла. Тэхён долго ворчал, пропуская в речь тяжёлые маты, что несколько лет так подолгу не прогуливал работу и не собирался протирать штаны дома, когда на повестке дня было столько дел. И на это Чонгук безапелляционно заявил: — До конца недели ты сидишь дома. Не обсуждается. И Тэхён сидел дома до конца недели. Чонгук рвал и метал, стоило ему принять звонок от клиента лично, а не переадресовать его в офис. И, честно, Тэхён стал побаиваться своего мужчину. Тот каждый вечер по-прежнему приезжал к Тэхёну с ночевкой, с порога кидаясь проверять, выпил ли он все свои лекарства и съел ли положенное количество еды. Что уж там говорить, Тэхён постоянно забывал это делать и подвергался словесному насилию со стороны Чонгука, сдерживая ухмылку от того, как тот злился, обнаруживая лишнюю таблетку в блистере или нетронутый ужин. Это было забавно ровно до того момента, пока в пятницу вечером Чонгук в очередной раз не вернулся с работы с костюмом из химчистки в чехле наперевес, вешая его на дверь и с порога проходя в гостиную к Тэхёну. Он лежал на диване, скучающе листая телеканалы и попивая тёплый чай, но при виде Чонгука сразу приподнялся и улыбнулся, протянув к нему руку: — Любимый, привет. Как прошло первое слушание по делу Ли? Иди ко мне скорее. — Ты выпил антибиотик в обед? — устало, без привычного тёплого приветствия начал Чонгук, направляясь на кухню. — Я так и знал… — Погоди, я точно пил лекарства сегодня два раза, — возразил Тэхён, поднимаясь и следуя за ним. — Помню две таблетки: розовую капсулу и маленькую белую. — Тэхён, должна быть третья, большая белая капсула с антибиотиком, — тяжело вздохнул Чонгук и расстроенно повернулся к нему, бросая упаковку с таблетками на столешницу. — Говоришь, не нужна нянька? Ты хуже, чем мои племянники. Полгода назад ругал меня, что я не слежу за здоровьем. А сам ведёшь себя гораздо хуже. — Блядь, я реально забываю про этот дурацкий антибиотик, потому что его надо пить сразу после еды. А после еды я ложусь отдыхать… — виновато пробормотал Тэхён, подходя к Чонгуку, чтобы обнять его. Но тот увернулся, и сложил руки на груди, обвиняюще глядя на Тэхёна. — Ты не представляешь, как я переживаю за тебя целыми днями. Миллиард дел, за каждым нужно уследить, всё перепроверить несколько раз, — обиженно сказал Чонгук. — И стоит мне не найти времени, чтобы позвонить тебе с напоминанием — ты благополучно забываешь про лекарства. Боже, сколько можно, Тэхён? Ангина это не шутки, а тебе только смешно, когда я злюсь. — Ты тоже регулярно забавляешься, когда я вспыхиваю на работе, — пожал плечами Тэхён и попробовал снова приблизиться к Чонгуку. — Я не хочу ссориться, любимый. Я выпью эту дурацкую таблетку, а затем мы сходим вместе в душ. Так давно тебя не целовал, не трогал. Наверное, уже можно. — Нет, — выдохнул Чонгук и покачал головой. — Я так, блядь, устал. Пей таблетку. А я в душ и спать. Эта неделя меня доконала. Чонгук развернулся, и, на ходу снимая пиджак, направился в спальню. Тэхён раздражённо закатил глаза и смял несчастный коробок с таблетками в руке. Он выпил лекарство, а затем, чувствуя остатки болезненной слабости, завалился обратно на диван и потёр лицо руками. Несколько минут он злился на Чонгука и его дотошность, пусть и понимая, что пропускать время приёма лекарств было абсолютно несерьёзно. Но Тэхён тоже устал сидеть в четырёх стенах, будучи отрезанным от социума и работы, которой он буквально жил последние несколько лет. Рутина просмотра телевизора и запойного чтения книг в край надоела. Хотелось в бой, в офис. Пусть и не было активных слушаний по его личным делам, но сидеть в квартире просто осточертело. Единственным плюсом было видеть Чонгука каждый вечер рядом и просыпаться с ним по утрам в одной постели, любуясь его сонными и мягкими чертами. Тэхён подумал, что наконец съехаться было бы просто отлично, но… И в момент в голове словно щёлкнул переключатель. Тэхён почувствовал себя полнейшим мудаком. Разве Чонгук захотел бы жить с ним вместе после такого отношения к своим чувствам? К заботе? Пусть и слегка навязчивой, но ведь она была искренняя. Он заставил Чонгука действительно чувствовать себя его персональной нянькой, и осознание этого вызвало почти физическую тошноту. Он, чёрт возьми, совершенно не ценил все усилия своего любимого человека, пока варился в своей болезни дома на диване. Опомнившись, Тэхён подскочил и быстрым шагом направился на шум воды. Он зашёл в ванную, видя любимый силует за запотевшей стеклянной дверью душевой кабинки. Тэхён быстро скинул шорты, футболку и бельё и открыл дверцу, заходя внутрь и сталкиваясь с усталым взглядом Чонгука. Тот на секунду замер с мочалкой в руке, а затем отвернулся. — Я вроде сказал «нет» на совместный поход в душ, — тихо сказал Чонгук, смывая пену с тела. — У меня нет сил на секс, Тэхён. Тэхён болезненно нахмурился и придвинулся под тёплые струи воды, обнимая Чонгука сзади за талию. — Прости меня, — поцелуй за ухом. — Пожалуйста, прости, что я вёл себя действительно как старый неразумный дед. Прости, любимый, — и ещё тысяча поцелуев на всех доступных участках кожи. Чонгук судорожно выдохнул и откинул голову на плечо Тэхёна. — Ничего страшного, — ответил тот, поворачивая лицо к нему и оставляя лёгкий поцелуй на губах. — Ты тоже устал болеть. Просто, пожалуйста, береги себя ради меня. — Обещаю, больше такого дерьма не повторится, — хрипло шептал Тэхён Чонгуку в ухо, прижимая того ближе к своему телу. — Блядь, я только сейчас понял, как я по тебе соскучился. Так сильно люблю тебя. Чонгук развернулся в его объятиях и прижался своими губами к его, тут же отстраняясь. — Я тоже люблю тебя. Тэхён обеими ладонями обхватил лицо Чонгука, не давая тому опомниться и влажно поцеловал его, сразу раскрывая податливые губы напротив языком. Чонгук рвано простонал, когда Тэхён в своей излюбленной манере оттеснил того к стене и прижал к ней, вжимаясь всем телом в такое жаркое, мокрое и манящее. Он отстранился, нежно целуя любимую родинку под губами Чонгука. А затем прикусил за ухом, под звонкий стон, где — он точно знал — самая яркая после сосков эрогенная зона Чонгука. Ладонями он огладил горячее тело перед собой и вжал Чонгука за бёдра в себя, притираясь своим полувозбуждённым членом. — Любовь моя, я, правда, так устал, — надрывно выдохнул Чонгук, когда Тэхён сжал зубами кожу на изгибе шеи. — Понял, — мягко улыбнулся Тэхён и ослабил хватку, поднося руку к лицу Чонгука и оглаживая кончиками пальцев его щёки. Если бы он мог остановить время вокруг, чтобы часами любоваться мерцающими звёздами в глазах своего мужчины, когда тот так нежно смотрит на него, как сейчас — Тэхён бы отдал что угодно за эту способность. Если бы мог хоть когда-нибудь отплатить Чонгуку за всю ласку, которую тот ему дарил — он бы обанкротился наглухо. И если бы была возможность рассказать всем вокруг, как много Чонгук делает для него в качестве Мастера — Тэхёну не хватило бы и тысячи часов, чтобы объяснить всю суть их крепкой и такой необходимой до боли связи. Теперь, когда туман болезни почти рассеялся, и разум прояснился, Тэхён, оставляя последний сладкий поцелуй на родных губах, осознал одну простую вещь. Что бы он ни делал, как бы ни пытался уложить по полочкам свои чувства к Чонгуку — те всë равно прорвались бы наружу беспощадным до учащённого пульса и сбитого дыхания взрывом, заставляя его называть того любимым на глазах у всей конторы. Заставляя опускаться на колени перед тем не только в качестве послушного лисёнка, но и просто Ким Тэхёна, который был готов заменить кислород запахом кожи сонного Чонгука по утрам. И, наконец, заставляя ощущать, как опасно ухает в груди сердце, когда он видит хотя бы намёк на боль в глазах Чонгука, как сегодня, когда он не принял всерьёз беспокойство своего мужчины. А ещё, что тоже важно, заставляя его до безумия хотеть наблюдать Чонгука рядом с собой максимально возможное количество часов в сутки. Каждый чёртов день. Поэтому Тэхён прижался своим лбом ко лбу Чонгука и на выдохе произнёс: — Давай съедемся?