Ведьмы из волчьего леса

      Листья и ветви хрустели под ногами, тем самым удивляя: даже после грибного дождя те были сухими, а не промокшими насквозь. Ведьма устало выдохнул, продолжая идти вперёд.       Эти люди снова оставили какой-то странный предмет в его владениях, тем самым опять устраивая какую-то непонятную заварушку. Он просто надеялся, что в этот раз это будет просто потерявшийся собиратель, а не очередное выброшенное на произвол судьбы существо.       Ведьма лениво остановился, посмотрел вверх и вытянул руку, на которую тотчас приземлился чёрный, как сама мгла, ворон. — Нашёл? — голос был хриплым и тихим, будто говоривший тяжело болел. В его нотках слышалась явная усталость и даже какая-то безнадега.       Ворон повернул голову влево и вправо, осматриваясь, прежде чем вновь взлететь, скрываясь среди столетних деревьев. Ведьма выдохнул и недовольно нахмурил белые брови. Даже плотная ткань его походного плаща не спасала от этого сильного холода поздней осени. Кажется, неизвестное существо должно быть достаточно сильным, раз всё ещё живо в столь холодную погоду. Ему даже стало интересно.       Ведьма постучал пальцами по кроне дерева, чьи ветви с громким треском начали двигаться а ствол ломаться, образуя небольшое кресло, на которое Ведьма и сел в ожидании своего спутника.       Ведьма лениво приоткрыл глаза, когда до его слуха дошёл явный хлопок чёрных крыльев. Ворон приземлился прямо на подлокотник своеобразного кресла, после чего на колени Ведьмы была сброшена небольшая плетёная корзинка, из которой слышалось сопение и кряхтение. Ворон гаркнул что-то непонятное, клювом подцепив синюю ткань из неизвестного, но очень прочного материала, и сдернул её. Перед ними открылось странная картина в виде небольшого существа, завернутого в несколько слоев этой самой синей ткани. — Это.? — скривившись, спросил Ведьма. Он так давно не выходил за пределы своего леса, что уже и забыл, как выглядят многие виды существ, особенно со столь маленькими размерами. Конечно, это очень походило на человека, но в его лесу редко бросали что-то такое, обычно люди заботятся о подобных вещах.       Ворон, который забрался на бортик корзинки, поежился, но потом всё же собрался с мыслями: — Я помню, что это. Младенец, человеческое дитя. Они часто приносят подобное в жертву демонам, — спокойно выдал Ворон совсем человеческим голосом, даже более мелодичным и приятным для слуха, чем у более человечной Ведьмы. — Кажется, его здесь оставили, — всё с той же интонацией выдал Ворон, наклонившись ещё немного, из-за чего существо в корзинке проснулось, приоткрыв глаза с удивительно яркой янтарной радужкой и чёрными зрачками.       Младенец сонно глазел то на птицу, то на ведьму, издавая тихие кряхтения, будто пытаясь перевернуться, но, из-за множества слоев ткани, у него это не получалось, отчего кряхтения становились только громче, пока ребёнок в конечном итоге не смог вытащить одну ручку и ей же схватить ворона за лапу, несильно сжимая. — О… Я вспомнил кое-что ещё. Кажется, из этих штук другие ведьмы готовят суп. Может, попробуем? — склонив голову набок проговорил Ведьма, аккуратно потянув руку, чтобы ткнуть упитанного ребёнка в щеку, чем вызвал новую волну кряхтений и попыток выпутать уже вторую руку, чтобы схватить белый палец, который продолжал тыкать и мять мягкие щеки.       Младенец пытался выбраться, но у него это не получалось, что лишь смешило Ведьму, который продолжал дразнить его. Ворон посмотрел на это и всё же наклонился, чтобы клювом схватиться за тонкий бледный палец и остановить его от посягательств на ребёнка. — Думаю, для начала нужно отнести это в дом. Даже для меня тут холодно, а для людей — тем более, — уже спокойнее выдал Ворон, аккуратно пытаясь отцепить от своей лапки маленькие пальчики, что для своих размеров достаточно крепко его держали и даже пытались подтянуть к себе.       Птица даже подумать не успела, как её резко дёрнули вниз. Ворон свалился в корзину, где его за туловище обняла вторая рука младенца, которую тот непонятно в какой момент вытащил из-под ткани. Младенец вновь закряхтел, желая повернуться и покрепче сжать мягкого и теплого ворона, который замер, удивлённо глядя в небо и в сторону Ведьмы, который, прикрывая ладонью рот, тихо смеялся. —… Гено… Гено… Вытащи меня, — тихо, с перерывами, но звал Ворон Ведьму, всё ещё глубоко шокированный такой наглостью со стороны тщедушного маленького существа.       Ведьма же продолжал тихо смеяться, явно не собираясь тому помогать. Он, лениво зевая, поднялся, взял корзинку и спрыгнул с кресла, медленным и нерасторопным шагом направившись в сторону дома. Ворон недовольно гаркал и просил его вытащить, но был полностью проигнорирован, а, на любые его попытки вылезти, хватка младенца лишь усиливалась, чтобы продолжить греться об него. Птица двигала лапами, но всё же сдалась, позволяя младенцу тереться об него невероятно мягкой и приятной на ощупь щекой.       Ведьма шёл аккуратно, стараясь сильно не трясти корзинку с демоном и маленьким существом. Он всё ещё тихо посмеивался, особенно, когда увидел, что Ворон сдался, лежа без движения и даже позволяя младенцу закинуть на него ногу. Ребёнок в корзинке окончательно вылез из тканей, теперь лишь слабо ими прикрытый. Больше не сдерживаемый, он смог даже немного начать двигаться и тем самым шевелить недопереноску. Гено с удивлением смотрел на это активное существо, прежде чем тяжело выдохнуть. Он услышал позади себя утробный рык и вой. — Считаете, что это ваша добыча? — голос стал более холодным, хоть Ведьма и стоял спиной к стае голодных волков. — Рипер, присмотри за существом. Кажется, эти тщедушные твари забыли, кто тут настоящий хозяин, — голос Ведьмы стал мрачнее и холоднее, совсем не похожий на мягкий полушепот с лёгкой хрипотцой, что был всего лишь пару мгновений назад.       Гено подкинул корзинку высоко в воздух, откуда мгновенно выскользнул Ворон, хватая ту за ручку и взмывая ещё выше, не давая подскочившему волку сомкнуть зубы на маленьком существе, который громко смеялся и хлопал в ладошки, высовываясь из корзины. Ведьма холодно глянул в сторону вожака стаи, прошипев пару непонятных слов. Он не собирался давать им ни одного шанса убежать. Щелкнув пальцами, он заставил землю трястись и покрываться трещинами. Та в ответ трещала, будто готовая расколоться на множество маленьких кусочков.       Волки рычали и выли, пытаясь удержаться на лапах и напрыгнуть на ведьму, который с интересом глядел в их сторону. Он стоял в опасной близости, и, судя по всему, даже не собирался уворачиваться, смотря прямо в глаза вожаку и тем самым лишь сильнее провоцируя. Белая Ведьма поднял руку и щёлкнул пальцами, заставляя деревья трястись и ломаться с громким треском. Кора ссыхалась, ломалась и чернела, но тянулась к волкам, протыкая особо невнимательных и хватая тех, кто был пошустрее.       Белая ведьма улыбался, смотря на кровавую картину, где чёрные, полностью мёртвые и засохшие деревья были обагрены кровью мертвых волков. Вожак стаи громко завыл, вставая в атакующую позицию, хоть земля и продолжала трястись.       Магия действовала, распространяя странное заражение, после которого деревья ломались и иссыхали, но протыкали волков, утаскивая их за собой в царствие смерти. Ведьма смотрел на вожака, который продолжал избегать всех атак, при этом опасно приближаясь. Громадный серый волк наконец напрыгнул, сбивая хлипкое тело и громко рыча, смыкая зубы на белой шее с протяжным и мерзким хрустом.       Вожак победно зарычал, сжимая зубы только крепче. Ворон не обращал на это никакого внимания, продолжая следить за тем, чтобы младенец не выпал из корзинки. Волк в один момент резко оцепенел, чувствуя, как что-то уперлось вначале в его шею, а потом и вовсе проткнуло его насквозь. Спустя мгновенье безвольное тело животного упало вниз, задыхаясь в крови, вынужденное отпустить существо, что должно было умереть.       Белая Ведьма как ни в чем не бывало начал отпихивать от себя мёртвую тушу, вытирая об серую шерсть окровавленный клинок. На абсолютно белых одеяниях, подобно паучьим лилиям, проступили пятна алой жидкости, вызывающее и страх, и трепет перед существом, чья шея мгновения назад была сломана.       Белая Ведьма встал, поправляя одежду, пока кровь продолжала хлестать из рваной раны на шее. Он даже не пытался как-то её зажать, лишь брезгливо смахнул клочки шерсти волка. Он лениво покачивался, пока Ворон медленно спускался вниз, возвращая корзинку в руки Ведьмы, а сам садясь на привычное для него место — плечо партнёра.       Младенец вновь высунулся, весело хохоча и хлопая в маленькие ладошки, будто его очень рассмешила данная картина насилия. Гено слабо улыбнулся, окровавленной рукой аккуратно ткнув того в щеку и позволяя маленькому существу схватить себя за палец. — Пошли, пошли, мне холодно, — недовольно гаркал Ворон, наклонившись к чужой шее, чтобы клювом ткнуть в рваную рану, чем вызвал недовольное шипение и ответ в виде удара по клюву за такие выходки.       Рана достаточно быстро затягивалась: кожа нарастала заново, прикрывая плоть. Ведьма только кивал в ответ, так как, пока шея полностью не восстановится, говорить будет очень проблемно. Он нёс корзинку уже более аккуратно, чем до этого. Ему нравился характер этого маленького существа, который весело кряхтел, держа его за ладонь и пытаясь притянуть ту поближе. — Пришли, — голос был всё ещё хриплым и искажённым, но будто бы звуча даже лучше, чем раньше.       Белая Ведьма открыл дверь достаточно большего дома, что был скрыт камнями и мхом, тем самым больше напоминая вход в пещеру. Гено постучал пальцами по булыжнику, снимая заклятье и без проблем открывая небольшую деревянную дверь. Внутреннее убранство радикально отличалось от наружного: огромных размеров зал предстал взору ярких янтарных глаз. Ворон залетел внутрь, сразу же полетев к камину, там же и падая, распластавшись на нагретом камне, довольно что-то гаркая.       Гено сперва снял плащ, повесив тот на вешалку, что была создана из чёрных корней, после чего скинул обувь в виде белых туфель, которые теперь стали алыми. Белая Ведьма медленно прошёл к камину, поставив возле него корзинку с весело кряхтящим младенцем, который, похоже, совершенно не собирался спать, издавая кучу звуков и норовя вывалиться и выползти из корзины, что он в скором времени и сделал. Сам же Ведьма, не обращая на это никакого внимания, отправился в другое помещение для того, чтобы сменить одежду на более чистую и заняться более важными делами.       Младенец с горем пополам, но наконец-то сел ровно, смотря теперь уже вверх, где и заметил знакомое чёрное крыло, из-за чего начал громче кряхтеть и тянуть руки в сторону птицы, тем самым удачно привлекая внимание. Ворон лениво приоткрыл глаза, смотря на источник шума, который мешал ему спать. Заметив ребёнка, что каким-то странным образом выбрался из корзинки и теперь сидел в опасной близости от огня, причем ничем не прикрытый от этой опасной стихии, Рипер недовольно гаркнул, приподнявшись и сложив крылья, глядя вниз на кряхтящего младенца, который продолжал тянул к нему руки.       К счастью, но он всё ещё не умел ходить, поэтому не мог вновь схватить птицу, отчего Ворон был в безопасности, продолжая с интересом наблюдать как ребёнок, поняв, что не сможет достать птицу, повернулся в сторону другой тёплой вещи. Огонь горел ярким алым пламенем, излучая тепло и тем самым завораживая и привлекая малыша. Весело кряхтя, ребёнок потянулся в сторону огня, мало по малу передвигаясь к тому поближе.       Рипер удивлённо моргнул, смотря на это. Даже у полностью глупых и слепых детенышей зверей и то был хоть какой-то инстинкт самосохранения, в отличии от этой небольшой мягкой вещи. Ворон вздохнул и всё же спустится вниз, создавав небольшой порыв ветра, который отвлёк младенца, что тут же повернул голову и потерял всякий интерес к огню. Ребёнок засмеялся и пополз в сторону Ворона, подальше от опасного огня. Рипер же отскакивал всё дальше и дальше, в то время как младенец следовал за ним.       Ребёнок весело кряхтел, лёжа на мягком и теплом ковре, наблюдая за цветными бликами, но всё равно переводя взгляд на птицу, чтобы удостовериться, что она всё ещё здесь. Рипер же спокойно выдохнул, лениво наблюдая за малышом. Сейчас он не должен себе навредить. Ворон прикрыл глаза, тихо гаркая, явно уже практически полностью засыпая. В конце концов, уже было поздно, а он, из-за этого маленького вторженца, пропустил свой часовой вечерний сон. Младенец сразу же повернул голову в сторону птицы. Увидев, что та заснула, он аккуратно сел.       Младенец вновь пополз в сторону камина. Он легко перебирал ногами и руками, но уже тихо, явно помня, что звуки могут разбудить птицу. Ребёнок аккуратно приблизился к камину, забираясь на подставку для дров и полностью пододвинувшись к огню. Пламя отражалась в янтарных глазах, выглядя ещё прекраснее и завораживающее для ребёнка. Малыш аккуратно потянул руки вперёд. Они были достаточно маленькими, чтобы легко протиснуться между прутьями ограждения.       Ребёнок потянулся вперёд, практически касаясь огня, чувствуя завораживающий и согревающий жар, которого ему так не хватало уже очень давно. — Нет, нет, нет. Я не люблю жареное, а сгоревшее тем более, — к несчастью младенца, тот был вовремя схвачен и поднят вверх.       Холодные белые руки крепко сжимали маленькое тельце, не давая тому выбраться. Поэтому, не долго думая, малыш зашёлся в истошном плаче. Причём настолько громким, что дремлющий Ворон и вовсе упал с насиженного места. Хотя, хлопок его тушки об пол был совершенно не слышен за этим истошным детским плачем.       Гено застыл больше от шока, чем от беспокойства. Он попытался потрясти нечто в своих руках, отчего то заорало ещё громче. Ведьма, что до этого был предельно спокоен даже во время встречи со стаей волков, теперь смотрел на плачущего младенца ошалелыми глазами с нотками страха. — Рипер! Рипер! Оно сломалось?! — Гено начал оглядываться и звать фамильяра, при этом вытянув руки, чтобы это нечто не касалось его.       Эта штука продолжала кричать, пока Ведьма почти бегал по гостиной, ища Ворона, что в это время валялся под столом, прикрывая голову крыльями, тщетно пытаясь прийти в себя.       Гено всё ещё метался из угла в угол, пытаясь унять панику и найти своего фамильяра, который уж точно знает, что делать. К его огромному счастью, он наконец заметил Ворона, что выполз из-под стола. Ведьма подскочил к тому. По одному только его взгляду можно было понять, что тот молил о помощи и совершенно не знал, что делать. К его ужасу, птица лишь прикрылась крыльями. — Не знаю! Наложи хоть чары молчания! — пытаясь перекричать ребёнка, выдал Рипер, понимая, что ещё немного — и его черепушка расколется. Серьёзно, даже грешники в аду так громко не орали!       Гено, не совсем расслышав Ворона, сделал так, как он сказал, тщетно пытаясь сосредоточиться и произнести хоть два словечка из не очень-то и короткого заклинания.       Младенец же продолжал кричать и плакать, но, приоткрыв красные глаза, заметил, что мягкая и тёплая птица находится очень близко, прямо в зоне его досягаемости. Ведьма шептал заклятье. Временное, конечно. Хоть он и сильно сбивался, но, в конце концов, этот ужасный звук прекратился.       Гено открыл глаза, не в силах поверить, что даже в таком шуме всё ещё умеет использовать сложные заклятья. Его взору предстала картина младенца, который самостоятельно вытирал лицо… об крыло Рипера, что с несчастным выражением даже не пытался вырваться из крепкой хватки, позволяя растирать по своим идеальным перьям сопли и слёзы. — Мои крылья, мои перышки, а я ведь только их почистил, — печально, с не малой долей драматизма, проговорил Ворон, закрывая глаза и делая вид, что столь злостное нападение на его эго было смертельным.       Птица поникла и ослабла, словно мертвая, что было весьма иронично. Ведьма же вновь вернулся к своему холодному взгляду и спокойному поведению. Гено мягко погладил птицу по голове, стараясь не надавливать. — Вечером сходим на источник, — он всегда знал, как утешить эту самовлюбленную птаху. Поэтому, чтобы долго не растягивать это представление, не стал ждать других действий Рипера, а тот сразу же «воскрес», выглядя очень даже довольным и мечтательным, забывая о том, что об него до сих пор вытирается ребёнок. — Брось бяку, — всё тем же будничным тоном выдал Ведьма, глянув в яркие янтарные глаза младенца, который в ответ надул губы, громко кряхтя и сопя, не сильно сжимая пухлые пальцы, но серьёзно задумываясь. Ребёнок издал лёгкий сиплый звук, после чего действительно разжал руки, позволяя птице скатиться на ковёр. Ворон, чьё эго вновь было нагло задето уже не ребёнком, а самим Гено, просто был в шоке, возмущенно открывая клюв, но не в силах что-либо сказать. — Вау! Рипер, оно меня слушает! — удивлённо, но и в тоже время с толикой радости проговорил Гено, смотря на чёрную макушку.       Младенец пытался повернуться назад, чтобы глянуть на лицо взрослого в поисках одобрения за то, что он сделал так, как сказали. Гено, заметив попытки младенца перевернуться, помог тому, вновь глядя в эти яркие глаза. Ребёнок не двигался, сидя сложив руки на животе и также выжидающе глядя на него в ответ. — Оно что-то от меня хочет? — не мог не спросить Гено, плавными движениями поставив птицу на лапки и вытерев крыло платком, который достал из внутреннего кармана. Рипер с интересом глянул в сторону ребёнка, уже более-менее успокоившись. — Не знаю. Это вроде человеческое, а они всегда ждут какое-нибудь заклинание после того, как оставят свежий труп у леса. Может, он тоже? — подумав, всё же выдал Ворон, стараясь держаться подальше от младенца. Так, на всякий случай.       Гено удивлённо моргнул и задумался, глядя на ребёнка, который всё ещё чего-то ждал. Он выдохнул, решив, что дождь сейчас не лучшая идея, и, подумав ещё немного, всё же нашёл кое-что подходящее.       Ведьма приподнял руку, шепот был слишком тихим, чтобы разобрать даже отголоски слов, но заклинание сработало. Комната озарилась слабым светом. Маленькие шарики парили в воздухе, наполняя атмосферу внутри комнаты теплом и уютом. Ребёнок завороженно глядел на это, протягивая руки. Огоньки тут же поддались к нему, позволяя схватить себя, при этом они всё ещё продолжали излучать этот согревающий свет.