«Ты собираешься не спеша, решаешь свои дела, прекрасно, если там вдруг есть я, а если нет, то всё равно пустяк, просто останусь навсегда с тобой, как будто шрам»
Ноги несут несут Хёнджина на встречу ветру и ночной тишине. Машины стремятся попасть куда-то в тепло из осеннего холодна, который хватался за последнюю возможность окутать спешащих. Но не для Джина. Он не противится осени и полностью отдаёт власть ей. Она закутывает тело в холодный шарф и помогает идти по грязным улицам, по которым слышны быстрые и тихие шаги. Ночь берёт верх над днём и забирает себе небо, погрузив его в тёмную пелену. Солнце закатилось и по небу медленно поплыл месяц. Но только не для Хёна. Его солнце, так горячо любимое уже давно ждёт его на холодном и мокром бетоне у двора. Оно решало свои последние на сегодня дела с учёбы и торопливо поворачивало голову по сторонам. Джинни сказал ждать его там и оно послушно ждало на назначенном месте. Это солнце зовут Ким Сынмин. Хён суёт руки в карманы, чтобы уберечь их от чего-то, но там лишь почти выкуривая пачка сигарет и зажигалка, купленная его другом. Закуриная сигарета и силует прекрасного, его солнца повиднелся вдали. Парень ускорил шаг, чтобы быстрее прильнуть к горячим губам и прижать Минни невозможно близко к сердцу.«Ещё одна минута вечера И мы с тобой вот-вот увидимся»
Остались считанные секунды и Джин бежит к двору, у которого уже стоял парень и ждал его с бриллиантовыми слезами по щекам. «Ты обязан успеть, быстрее!» — мысли Хвана летели назад, на влажный бетон за плюнутой сигарой. Воздух бил в лицо и глаза слезились то ли от порывов ветра, которые создавались бегом, то ли от желанной встречи своего солнышка. Парень стоит и ждёт старшего и поддаётся чуть вперёд. Хён его подхватывает и так крепко сжимает, что наверное рёбра переламываются, но нет. Это просто избитые бабочки в животе как-то взлетают на одном крыле. — Джини, тише, дай хоть вздохнуть, — Мин прижимал старшего менее крепко и так не хотел его отпускать. «Хватка» на теле ослабилась, но не выпускала из сетей любви и тепла. — Динозаврик мой, пожалуйста, не отпускай меня, ни за что, — Хёнджин просил младшего и грязные слёзы, по сравнению с бриллиантовыми слезами Сынмина, пачкали серую толстовку на парне. — По крайней мере до моего ухода.«Поцелуй на губах потушил сигарету Своею любовью залечишь мне раны»
Парни вдвоём грелись в доме, под одеялом. Холодные хёнджиновы губы терзали другие, тёплые сынминьи. Хван, словно лёд таял при виде солнышка Кима, которого ласково зовёт «Динозаврик». Почему в мире всё так сложно? Почему Джин не может видеть своё солнце днями и ночами на пролёт? Ну хоты бы просто весь день? — хочется получить ответы на эти вопросы, но на них наверное может ответить только судьба, которая не особо разговорчива с Хваном. — Снова курил, Джинни? — эта фраза заставляла старшего стыдиться и хмуриться. Но она же не какая-нибудь ругательская, почему же ты стыдишься, Хён? А вот что, он обещал бросить курить ещё после первой подобной встречи. Тот тогда сказал: «Хённи, да и вообще бросай курить» — и это так сильно отпечатолось в память, что становился очень стыдно. — Динозаврик, прости!.. Я обязательно брошу, когда уйду с работы. И все сигареты выброшу! — решительность Хвана не поражала, но таила в себе некую надежду, что он всё-таки бросит никотиновую зависимость. — Принц, просто не кури перед встречей, да и правда брось это дело, — нежный и выдающий всю любовь поцелуй ложится на лоб старшего. — Скорее принц мёртвых подвалов.. — тихонечко шептал Хён и сильнее прижимался к солнцу. Кровавые раны затягиваются от такой нежности Кима. Тёплые, большие ладони Мина оглаживали немытые волосы старшего и это не было противно, даже как-то более привычно. Раны затягивались, чтобы после снова разорвать всё тело на части. Но Хвану было всё равно. Ему бы впитать все моменты со своим Динозавриком, а позже перепечатать их на бумажные кадры, чтобы вывесить на грязные подвальные стены, в которых работал Хёнджин.«И этой ночью нам сорвёт краны»
Все отметины на теле и губы, расцелованые младшим, будут греть душу пока четыре чёрные стены будут давить на всё, на что только возможно. Нежные объятия, протяжные стоны на ухо и вздохи во время секса заставляют улыбнуться, никогда не забывать их и тихо жалеть о том, что это не вечно. Снова была ночная гроза. Но Киму, который боялся её тогда было всё равно, ведь его принц аккуратно ласкал его желанное тело. Вкус слов: «Джинни, не отпускай меня ни за что» — дразнил сознание и сердце, которое начинало биться чаще. И правда за ту ночь он не выпускал младшего из объятий. Не смотря на мрачную работу Хёнджин любил нежный секс. И всегда получал удовольствие от него, так даже как и Минни. Это маленькое тепло грело воспоминания. Оно пробиралось ближе к сердцу и оставалось там навсегда.«Утром ищешь меня на краю обочин.»
Хёнджин сидел у дороги и в руках пачка сигарет, но ни одна ещё не коснулась его губ. Только ясный рассвет касался взгляда и вспоминалось другое солнце, не небесное, а солнце, которое сейчас в недопонимании бредёт по комнатам и ветерок его кличет — Сыма. — Принц, чего же ты тут сидишь? — Мин присел рядом и смотрел на сжатую пачку с никотином. — Я брошу, Динозаврик, не бойся, я не курил, — немного туманно, как не в сознании говорил Хван и продолжал сидеть. — Правильно, Хённи, бросай и работу тоже бросай, — младший прильнул к этому чудо-созданию и снова обнял его. Хён кинул пачку на дорогу, а зажигалку всё-таки оставил в кармане. Нет, он не собирался купить новые и снова не бросить, а для того друга, который её купил. Он сам не знает зачем, просто отдать её приятелю.—
Рассвет ласкал глаза и уже пора уйти обратно в четыре стены и мигание лампочек, которые обещали заменить ещё в мае.«И я знаю — летает мой спутник. Сквозь тьму из густейших туманов. Я видел, я слышал, как скулит. Сплав драгоценных металлов. Тучки темных материй В лужах из звезд, будто слёзы.»
Где-то на задворках разума таятся все желания, которые сбудутся не скоро. «Пусть мой драгоценный Динозаврик указывает мне дорогу, как пудеводная звезда» — это было последнее, хоть и мысленное желание перед уходом. Парни всегда проводили его раздельно, но в одном доме. Ведь если бы они смотрели на друг друга перед расставанием, то каждый мучился сильнее. А если вот так делать, то уже не так больно. Мин просто слышит отчётливые звуки шагов и после закрытие двери. Правда Ким позже остаётся на месте и ничего не пытается сделать. А Хван стоит у железной двери и прислоняется к ней ладонями, в надежде чувствовать эту атмосферу тепла своего солнышка намного чаще. Но всё же уходит обратно.«Места касаний на теле покрылись инеем. Как обычно, лучшие дни кончаются выстрелом»
Мин уже долго сидит на холодном полу ванной. Осознание всё ещё не приходит и опусташённая голова склоняется на бок. — Принц, мой принц, — после этих слов к горлу подкрадывается ком, а слёзы опускаются на глаза. Ким уже идёт навстречу осеннему ветру. Бриллиантовые слёзы текут по щекам, спускаясь на ту самую серую толстовку, на которой уже побыли разные слёзы. Он всегда одевал эту толстовку на встречу с Хёном, а после на следующий день ложил обратно на кровать и уходил обратно к себе в дом. Наверное спросите, чей же этот дом? Этот дом называют — дом воспоминаний. В этом доме когда-то, раньше жили Сынмин и Хёнджин. Но потом Хван ушёл работать и больше они в нём не живут, а только устраивают такие встречи и не убирают ничего, чтобы после вспоминать прошлую встречу и создавать новые воспоминания. Сын идёт навстречу холодному ветру, чтобы успеть обратно. На теле чувствуются прошлые касания. Они такие нежные. Губы любимого принца снова исследовали всю кожу тела Кима. Это было лекарством. И для Хёна, и для Мина. В чёрных наушниках, который были подарены Джином играла странная мелодия и они летят в карман. Сыма устремился в родительский дом, в котором жил в одиночестве. Родители просто умерли на кануне Рождества и их тела, по добровольному согласию при жизни, отвезли в морг.—
Хёнджин приводит скальпелем по кожи груди женщины, которая была уже в возрасте. Внутренняя оболочка показывается на тусклый свет помещения. Хвану больно это делать. Потому что это — мама Ким Сынмина. Старший знал, что здесь и отец и он знал, что сейчас где-то в одиночной комнате в небольшом доме сидит и плачет его солнышко. Оно снова плачет, и наверное делает, что-то по заданию преподавателя в ВУЗе. Последние курсы ему дорвались сложнее из-за пропаж неделями любимого на работе. Джинни не хотел видеть и представлять слёзы Минни, но этого нельзя сделать. Разум заполнен только мыслями о нём и работе, которая буквально заточает его в чёрных стенах подвала. Он привык, но всё ещё не может смириться с состоянием Кима. Он знал как ему сейчас плохо, потому что ощущал то же самое. Внутренняя опустошённость. Опустошённость сознания. Опустошённость всего. Так не хотелось жить, но парни только ждали встречи друг с другом. Ради дня вместе это стоило того, что они имеют сейчас. Да, Хван был патологоанатом. Хёнджин ждёт нового работника-патологоанатома, которого назначит директор. Сынмин ждёт своего Принца домой. Каждый что-то ждёт и будет ждать, пока это случится и всё вернётся на свои места.