Она обжигает, как ром на огне

Впервые это произошло, когда Джек решил спасти ей жизнь. На самом деле он не планировал этого делать, приезжать и раскрывать свою пиратскую личность этим солдатам, адмиралам, командорам и всей знати. Элизабет родилась в богатой и славной семье. Конечно, количество людей, которым не терпелось потанцевать с приливом и спасти ей жизнь, должно быть более чем достаточным. Конечно. Джек наблюдал и вздыхал. Двое солдат неловко стояли перед ним. Если минуту назад они были так увлечены его поимкой, то, конечно, не знали, что, черт возьми, они должны были делать сейчас, когда прекрасная дочь губернатора погружалась на дно моря у них на глазах. — Вы спасете ее? — спросил Джек. — Я не умею плавать, — сказал один из солдат, звуча немного слишком робко. Когда Джек повернулся к другому, тот отрицательно покачал головой. — И вы — гордость королевского флота! Действительно. Поскольку никто другой не собирался этого делать, слишком боясь камней и, возможно, Кракена, Джек сделал это; прыгнул и спас Элизабет. Это было… где это началось, подумал он. Или, может быть, это началось через несколько минут после этого, когда Элизабет была в его объятиях, когда он вел переговоры с командором, держа ее в качестве своей маленькой заложницы, горячее дыхание шептало ему в лицо: — Грязный мерзавец. Джек не был уверен, что это было за… странное, щекочущее чувство в груди. Раньше у него было много женщин, но ничего подобного этому не было. Ничто не сравнится с прекрасной Элизабет. Или, как она настаивала, мисс Суонн.

***

Оказаться выброшенным на берег на острове было совсем не весело. Джек не мог сказать, что был благодарен за компанию, но каким-то образом он снова оказался на том острове, и на этот раз Элизабет была с ним. Он уважал дикое, необузданное сердце Элизабет — хотя и старался никогда не высказывать своих мыслей вслух — и полагал, что любой моряк назвал бы это благословением: остаться наедине на острове с женщиной своего сердца. Но Джек был Капитаном Джеком Воробьем. Ему не нужна была Женщина Его Сердца. Пребывание Элизабет здесь было терпимым. Не… идеально, но терпимо. И в любом случае, Джек не мог избегать ее. Не тогда, когда они оказались на одном и том же острове. Джек не думал, что ему понравится ее общество так сильно, как ему, в конце концов, понравилось ее общество. С костром, хорошим ромом и звездами Элизабет немного расслабилась. Джек кое-чему научился в ту ночь; ему нравилось слышать ее смех. Несмотря на то, что она застряла, ее голос звучал свободно. Расслабленно. Джеку показалось, что он никогда раньше не слышал, чтобы ее голос звучал более свободно. Они могли бы танцевать вокруг костра, петь песни, веселиться. Однако Джек не мог быть уверен на сто процентов, потому что, возможно, он слишком много выпил. Но он знал, что хорошо проводит время, и в итоге ему очень понравилось общество Элизабет. И он знал; ему нравилось слышать смех Элизабет. Однако волшебная ночь наступила только один раз. Джек считал это разумным. Иначе это не было бы волшебством. Он запротестовал, когда на следующее утро она сожгла весь оставшийся ром и еду. Сразу после того, как у них была такая волшебная ночь. Но Элизабет, даже несмотря на мрачный голос Джека, знала, что делала. И в глубине души Джек знал, что она знает, что делает. Им нужно было сбежать с острова. Огонь, зажженный Элизабет, должен был создать дымовой сигнал, поднимающийся достаточно высоко в небо. Тогда они оба были бы спасены. Она была умной, свободной, дикой. Джек обнаружил, что его рефлекторно тянет к ней, как мотылька на пламя. Иногда он даже не хотел бороться с этим; с этими… чувствами. Просто… иногда.

***

Уилл Тернер был хорошим человеком. Джек знал это. И он знал, что Элизабет все равно никогда не останется с ним. Ее сердце было диким и свободным, принадлежало морю. Но она нашла свой дом с Уиллом, и это было хорошо. Джек был рад за них обоих. Хотя в основном он был рад за Элизабет, потому что она нашла человека, который, как он знал, всегда будет любить и лелеять ее так, как она того заслуживала. Он наблюдал из «Черной жемчужины» — Уилл кружил Элизабет в своих объятиях, когда они воссоединились, — и улыбнулся, прежде чем повернуться лицом к солнцу. Там — за горизонтом — приключения, слава. Легенда. И это все ждало его.