Священный агнец

И лишь всадники учуят запах агнца, как начнут биться их оковы. Как силы их, вновь обретут хозяев. И будут их духи скитаться по земле в попытках отыскать младенца, что станет их спасением.

«Нью-Йорк, приют Sigillum, 1998 год.» Мужчина восседал в своём кресле, опустив свою голову в грубые ладони. Внутри него было слишком много мыслей, которые не давали ему покоя. Поэтому то, он и пытался разделаться с ними. Жаль, что так не успешно. Ответственность, которая сейчас повисла на его плечах тяжёлыми валунами, тянула его вниз. Он был так молод и полон сил, а его так нечестно наказали за его неповиновение. За его строптивость и волю к свободе. Этот парень никогда не подчинялся законам магов. Он всегда шел всем наперекор преследуя только свои цели. Шёл на поводу своих низких желаний. И вот теперь, он был обречён на всю оставшуюся жизнь. Усталость теплилась в его теле уже слишком давно. И он, всего на секунду, прикрыл свои веки. Короткие, черные ресницы подрагивали через тонкую пелену дремоты. А разум его опустился в далёкие воспоминания. Он наблюдал за своей жизнью будто из далека. Смотрел на всё из близкого, темного угла. Его отец был праведником. Шел по божьему пути всю свою жизнь. Любил его, своего создателя, каждый завтрак читая молитвы своему спасителю. А Бонт смотрел на всё это, как на бредни сумасшедшего. Ведь в его сердце той веры не было. Не было веры, что кто-то там, с небес, поможет ему в его ночных кошмарах. В которых он видел конец всего мира. В его снах к нему приходило время указывая на нескорое будущее, которое вот вот ворвётся в его жизнь. Его разуму были открыты невидимые тайны мироздания ещё с подростковых лет. Его видения были кровавыми, он видел полыхающее пламя. Одни разбитые камни многоэтажек, море трупов и черный дым. Вот так его жизнь и стала наполняться верой в самого себя. День ото дня, он блуждал по своему дому боясь выглянуть наружу. Боясь посмотреть в окно, что бы не увидеть в опасных языках пожаров пять силуэтов, гордо и с насмешкой смотрящих прямо в самое нутро молодого провидца. И когда-то, за завтраком, его отец пропустил очередную молитву. Мужчина так гневно и со злостью заглянул в темные глаза Мальбонте. Мальчишка ответил ему тем же взглядом с насмешкой в голосе спросив. — Что, папа, — парень выделил последнее слово что бы указать на чужие ошибки, — Ты наконец потерял веру в своего спасителя?! Наклонив голову на бок так, что бы отросшие волосы мягко опустились ему на плечо, Бонт задиристо хмыкнул. Мужчина же, лишь поджал морщинистые губы начиная елозить по начищенной тарелке ножом. Эти звуки заставляли нервничать Бонта. Его глаз начал дёргаться, а ушные перепонки начало сводить от повторяющегося действия. Парень лишь крепче сжал свои кулаки, сам не замечая того, как его зрачки потемнели, заполняя весь глаз. Отец вдруг замер, его руки не могли двигаться. Он начал дёргаться что бы понять, что же происходит. А попытки вновь повторить свои действия, не увенчались успехом. И до его слуха донеслись слова, которые заставили его вздрогнуть. — Будешь продолжать делать это, я вонжу нож тебе в ухо. — мужчина поднял свои глаза на сына и не увидел в них ничего, кроме зловещей мглы. — Что бы ты понял, как это неприятно. Старческие губы начали двигаться в неслышной молитве. Страх заполонил его полностью, сковал всего изнутри. Его руки, окаменевшие ранее, вновь получили свободу. Он начал крестить себя продолжая уповать на Бога. Мальбонте со зловещей улыбкой, лишь наблюдал за этим. И вот, в тот миг, в их дом постучали. Тогда это был отец Симмонс, он дал своё благословение мистеру Грейсу и забрал мальчика в его новое жилище. Где терзал его изнурительными тренировками для того, что бы вырастить из него защитника земного. И оставить его хранителем Книги Жизни. В дверь громко постучали, но сознание главенствующего ещё не успело вернуться в разум Мальбонте. Его глаза так и оставались закрытыми, а голова так и продолжала покоиться зарытой в ладони. Звук же не прекратился, стал лишь настойчивее. Его ресницы вздрогнули и глаза резко открылись. Он качнул головой зачесывая волосы назад. Пытаясь быстро сморгнуть старые воспоминания, что бы убежать от них вновь. — Да. Твердым голосом отозвался командующий откинувшись на спинку стула. Дверь мягко отворилась пуская в комнату свежий воздух. А в проёме показался Карло, в руках которого были тонкие папки. — Вот. Британец кинул на стол бумажки усаживаясь напротив мужчины, вальяжно раскидываясь на стуле. — Здесь всё, что вы просили. — Точно всё? Маль недоверчиво вскинул бровь разглядывая новую бумагу, с надписью «Досье». — Точно. — Хорошо. Он кивнул подтягиваясь ближе к дубовому столу. Дёрнул за включатель лампы и свет в комнате стал ярче разбавляя собой темные цвета. К первой папке было приложено фото рыженького мальчишки, с яркими зелёными глазами. — Андер Темптон. — слова хрипло вырвались наружу. Мужчины должны были изучить всю информацию о детях, которых им предстоит воспитать в лучших традициях приюта, — Рождён шестнадцатого января тысяча девятьсот девяносто шестого. — Хах, я думал мальчуган постарше будет. Смышлёный. Замечание помощника Бонт принял во внимание, уже сейчас распределяя для детей будущие роли. — Как погибла его семья? — Маль задал вопрос внимательно наблюдая за парнем. Тот грустно вскинул брови опустив взгляд в пол. Четко, но отчаянно начиная говорить. — Мы забрали Ади за обедом. Его отец кормил его какой-то дрянью, а мать что-то готовила у плиты. Курт их застрелил, а парень и глазом не повел. Он был первым кого мы забрали. Брюнет жевал свои щёки слушая внимательно и кивал головой. Понимая, что они лишают этих детей счастливой жизни. Но от этого было не отвертеться, это было их заданием. Всё таки, он не был таким уж монстром. — Кто дальше? Грейс вновь откинулся на кресле укладывая руку на подлокотник. — Мег Кварт. — Карло поднял руку показывая её фото, девочка была смуглой, с кудрявыми локонами и пустым взглядом. — Думаю, она хладнокровнее чем остальные. Мужчины беседовали о детях так, будто бы точно знали, кто есть кто. — Родилась в августе девяносто шестого. Её мы забрали за ужином, ну точнее, — Карло запнулся, ему было неприятно говорить о своих вынужденных действиях. — Бабушка укладывала её в постель, мне пришлось перерезать ей глотку. Бонт качал головой стыдливо потирая лоб. Всё изнутри горело от вины. Но ничего уже было не вернуть. Так и должно было случиться, таков замысел судьбы. — Кто дальше? Давай быстрее с этим разберемся, я не хочу долго это слушать. На секунду в кабинете повисло молчание. Каждый думал о своем, но перед глазами старшего вновь появилось фото. Снова парень с яркими, желтыми глазами. — Андреа Сид. Всё тот же март девяносто шестого. С ним было всё проще, он оказался отказником, так что, считай парнишка ничего не потерял. Маль хмыкнул опираясь локтями о стол. — Хоть это радует. Безупречная наживка. — Кивал сам себе., а потом вдруг вспоминал что-то или кого-то. — А та заноза? Как её зовут? От своих же слов командующий будто бы оживился. Даже позволил себе краткую улыбку. — А это Мими Мортем. Она февральская девяносто пятого года, единственная кстати говоря. — И как же, — Бонт качнул рукой прищуриваясь, вспоминая белокурую девчонку, с темными волосами, — Вы забрали её? Карло подвинулся на стуле кашлянув. — Она сидела у родительской кровати в слезах. — брюнет удивился уставившись непонимающим взглядом на другого, — У них на лицах не осталось и живого места. Когда мы прибыли они уже были мертвы. Так что, я вынес её из дома и успокаивал всю дорогу. От этих слов Грейса будто передёрнуло, а сердце больно закололо. Он развернулся к стене лицом. — И как же ты думаешь, кто из них кем станет? Этот вопрос казался им таким обыденным. Тиас задумался смотря в спинку чужого «трона». — Думаю, Темптон станет лидером, будет очень сильным парнем. Мег, — он пожал плечами, — стратег. Андреа, да, думаю наживка. А вот Мими, она славный ребенок, но она такая… Его вдруг обрывают. — Такая своевольная? — Да, но, — Карло продолжал, — никто из них не плакал от смерти родителей, а она. Она слишком мягкая для всего этого. Бонт хмыкает от его слов. Качает головой цепляясь взглядом за изрисованные ручками обои. Мрачные глаза щурятся пытаясь понять детские каракули. — Знаешь, думаю она найдет силы именно в своей любви к убитым родителям. Так сказать, чувство мести. — Может быть. Помощник поднимается наливая себе в стакан крепкий виски. Делает большой глоток смакуя языком напиток. — Во всяком случае, книга сама выберет своего спасителя. Бонт вдруг широко распахивает тяжёлые веки, вновь сбивая с мысли своего знакомого. — Ты нашел Мортем здесь? Тиас удивляется вопросу. Но отвечает на него. — Да, в этом кабинете. Малышка пряталась под твоим столом. И сейчас, Мальбонте Грейс полностью понимает правильность своих догадок о будущем этой девочки. Ведь, на старой обоине, рисунок начинает принимать свои очертания. Одна постель. Два человека, закрашенные красными штрихами. И четыре силуэта, похожих на лошадей. Бонт ещё много часов провел в своей комнате уставившись на маленький рисунок. Его взгляд был сосредоточен только на нем, всё это долгое время. — Неужели книга уже сейчас даёт мне подсказки.? Проговаривал сам для себя, понимая, что это не просто рисунок, а детское, боязливое воспоминание. Боязливое от того, что ребенок столкнулся со всадниками так рано. За окнами уже смеркалось. Солнце совсем пропало из виду скрываясь за горизонтом. Редкие звёзды и яркая луна освещали землю. А краткие лучи падали в окна детской играясь с кожей младенца совсем на другом конце света, в жаркой Севилье. Девочка мирно посапывала аккуратно завернутая в теплый плед. Ставни окон открылись от мягкого, но почему-то опасного, порыва ветра. Шторы начали шелестеть в играх теплого воздуха. А игрушки, свисающие вниз к манежу, начали крутиться тихо наигрывая мелодию. В комнате вдруг похолодало, а Вики открыла сонные глаза. Она что-то увидела, жаль что она была так мала, что бы суметь позвать на помощь. А может и могла, может быть она могла бы закричать в слезах, но кажется, что девчонка вовсе не чувствовала опасности. Детское лицо тронула мягкая улыбка. Плед сам собой начал разворачиваться. И в сумеречном мраке показались четыре, едва уловимых, силуэта. Что кругом склонились у люльки. — Чёртовы людишки… Во круг стоял гомон. Роптание тихих, совсем непонятных голосов окутало священного агнца. Но это будто успокаивало его. — Прелестное дитя… Вновь разборчиво пронеслось по комнате. Чужие пальцы, что были лишь тонкой дымкой возможного воображения, потянулись к детской щеке. Девочка прижалась к ним своей головкой. Другие руки крутили игрушку не давая остановиться спокойной мелодии. Ребенок завороженно смотрел на духов чувствуя лишь заботу и ауру спокойствия. Чей-то шепот вновь раздался совсем тихо. — Vera monstra… Улыбка вдруг пропала с ангельского личика, а зрачки налились черным, совсем закрывая, непробиваемой тьмой, голубизну её глаз. — Она… Изумлённый, женский шепот вдруг раздался слишком громко. В спальню, на другом конце дома, тихими волнами, начала доноситься мелодия. Мистер Уокер вдруг открыл глаза, потирая их руками от сонливости. Он повернулся в кровати к жене. Обнял её рукой и столкнулся с её напуганным взглядом. Её глаза неотрывно наблюдали за закрытой дверью. А непоколебимый страх засел в её разуме. — Ты слышишь?.. Шепотом произнесла женщина чуть шевеля губами. Дориан вдруг напрягся улавливая опасные звуки. Он громко сглотнул, с ужасом приоткрыв рот. Их дыхание моментально участилось. — Это в детской? Переспросил он у Ребекки. Она же кивнула ему. — Неужели все те бредни про нашу малышку были правдой… Женщина истерично дышала, а мужчина усаживался на кровати. Силясь, что бы направиться в комнату дочери. — Тише, милая. Он зло цыкнул и босыми ногами дотронулся пола. Миссис Уокер поднялась в след за ним. Супруги тихо отворили дверь маленькими шагами минуя коридор. Дориан аккуратно вынул тяжёлую биту, а Ребекка схватилась за его плечо, вторую руку прижимая к своей груди. Холод заставил пробежаться по их телам табун мурашек. Слух тронул весёлый шепот, правда вот языка они разобрать не смогли. Каждая фраза, выпущенная пришедшими, была им непонятна. Поэтому, обеспокоенные родители ничего не могли разобрать. И только детский смех мог бы стать для них понятным, но не сейчас. Мужчина легко толкнул дверь в спальню быстро залетев в комнату, размахивая битой. Вот только в тот момент всё и затихло. Да и Вики перестала смеяться. Пара ошарашенно переглянулась выдохнув, списав всё на усталость. Отец заботливо взял на руки своё дитя напевая на её ухо колыбельную. Как вдруг, женщина громко крикнула указывая пальцем на зеркало, а в глазах её стояли слёзы. — Дориан! Он в ту же секунду посмотрел туда, куда указывала напуганная супруга. И наконец, увидел за своей спиной скрученные, в страшных изломах костей, фигуры. — Черт… Протянутая гласная осела страхом в доме. Они так и замерли, а эта картина, плотными шрамами, останется в их памяти навсегда…