В полусне

Спать хотелось неимоверно. Я и сам не знал, почему, выспался-то я прекрасно, но бывают такие дни, когда круглые сутки глаза разлепить не можешь. Я подпирал плечом стену в лаборатории Романа и пытался не клевать носом. Тот каждые полчаса обещал «еще десять минут», и вместо того, чтобы пойти в общежитие и спокойно отоспаться, я, как обычно, шел у него на поводу, не в силах вырваться из-под его загадочного очарования. — Еще десять минут, — в очередной раз сказал он, переходя от чертежа к чертежу, и, поймав мой насмешливый взгляд, совершенно бессовестно добавил: — Честно. — Ага, — сказал я и привалился лбом к стене, собираясь все-таки задремать. Через неопознанное время я почувствовал, как меня осторожно трясут за плечо, а потом — тянут за рукав, как делал только Роман. Продрав глаза, я обнаружил две вещи: во-первых, что лаборатория — о чудо! — была обесточена, а во-вторых, что с прошлых десяти минут прошло не менее сорока. — Еще десять минут, да? — ехидно уточнил я, поднимаясь на ноги и заваливаясь на Романа спросонья. — Не сердись, а то шерсть на ушах вырастет. — Обезоруживающе улыбнулся он и взъерошил мне волосы. — Могу компенсировать ожидание. Я фыркнул и постарался не покраснеть. Роман довольно ухмыльнулся и потащил меня к выходу. Всю дорогу до общежития я продолжал спать на ходу и Роману пришлось практически нести меня на себе — справедливости ради, вряд ли он был сильно против, но даже если и был, я мог причислить это к обещанной компенсации, а ее я намерен был стребовать даже во сне. Впрочем, я еще не подозревал, как близка эта идея окажется к истине. В следующий раз я вынырнул из дремоты когда Роман ссаживал меня на свою кровать. Я вопросительно на него посмотрел. — Ты готов рискнуть разбудить Витьку? — уточнил он. Я представил себе разбуженного Витьку и поежился. — Так я и думал. — Констатировал Роман, и его глаза довольно заблестели в полумраке. Я ткнул его пальцем в бедро. — Компенсация, — напомнил я. Он широко улыбнулся и тут же оказался рядом со мной на кровати. — Да ты же сейчас уснешь, — поддел он, обнимая меня рукой за талию. — Неважно. — Сонно буркнул я. — Ну неважно так неважно, — лукаво сказал Роман, и его горячая ладонь заскользила по моему боку, ласково меня поглаживая. Он быстро сложил меня к себе на колени, и я провалился в блаженную дремоту. Вопреки намерениям, я не спал — я млел. Я был податлив под руками Романа как талое масло, и сквозь сон мне казалось, что его руки были сразу везде. Он гладил меня по голове и по спине, взъерошивал мне волосы на затылке — там, где у меня всегда от этого шли мурашки, целовал мне шею и медленно подбирался под мой ремень. Я приподнялся и заныл ему куда-то в шею. Роман мягко рассмеялся, укладывая меня обратно, и на секунду я почувствовал как загудело его горло. В груди у меня от этого сладко заныло и в нахлынувшей нежности я попытался его обнять. Он что-то мне говорил, но я не понимал, что именно, различал только отдельные слова и теплый смех. «Тише», говорил он, и «вот так» и «я рядом» и «все хорошо, Саша», и убаюканный его голосом я задремывал снова. Мне хотелось сказать ему, чтоб он прекратил смеяться, но когда Роман смеялся, обидно никогда не было, даже если он смеялся над вами, потому что на такой прекрасный и добрый смех обижаться было просто невозможно. Тем более, выглядел я, наверное, и правда забавно — я чувствовал, что вожусь у него на коленях как слепой сонный котенок. Должно быть, я произнес это вслух, потому что плечом, упертым в Романову грудь, я снова почувствовал, как он смеется, а потом он наклонился к моему уху и сказал: — Ты прекрасно выглядишь, Саша. Все хорошо. Что-то у меня в груди замирало каждый раз, когда он начинал делать мне комплименты или увещевать меня в том, что все в порядке. Роману вообще всегда хотелось верить, что бы он не говорил — уж не знаю, колдовал ли он для этого или таково было его природное обаяние. Его ладони наконец добрались до моих бедер и я потерял и без того смутную нить размышлений. Я заерзал, стараясь устроиться поудобнее, и ткнулся лбом Роману в колено. Я прекрасно знал, что ему нравится, когда я тычусь куда попало — в подтверждение мои слов он снова потрепал меня по волосам на загривке, гибкими пальцами другой руки наконец прижимаясь ко мне изнутри. — Шшш, — сказал он, когда я застонал, — тише. Спи, Саша. Мне показалось, что он наводит на меня какой-то морок, потому что спать и правда захотелось — веки снова тяжелели, и я покорно провалился в томительную негу. Мне было тепло и приятно, я словно медленно плыл куда-то, раскачиваясь на волнах под ласковое бормотание Романа. Пришел в себя я у него на груди — я лежал, свернувшись калачиком, приткнувшись ему под бок, и он медленно перебирал мои волосы, обняв меня другой рукой. — Выспался? — весело спросил он, заметив, что я зашевелился. Я беззлобно ткнул его в бок. — Выспишься с тобой. — Я же так старался! — возмутился он, накрутив прядь моих волос на палец и слегла потянув. Я собирался было отпустить шпильку по поводу его стараний, но, бросив взгляд за окно, обнаружил там подозрительно розовое небо и сощурился. — Сколько времени? Ты уже проснулся или еще не спал? Роман ахнул со всей театральностью, на которую был способен, и прижал руку ко лбу. — Какой неприличный вопрос, молодой человек! Я фыркнул. — И все же? — Спал я, спал, — смилостивился Роман. Я бросил взгляд на часы. До подъема оставалось чуть меньше часа. Кивнув головой на циферблат, я мстительно усмехнувшись, сказал: — Спи еще. Десять минут.