убить — любить?

Аэропорт. Такой шумный, людный... Эти люди так раздражали своей излишней суетой. Хотелось закрыть уши и уйти в свой маленький и уютный мир. В мир, где тебя все ждут. Виолетте было больно возвращаться в родные края. Туда, где ей причинили неистовую боль. Каждый сантиметр Нижнего Новгорода оставлял на себе отметины тёмного прошлого. Неприятные ощущения и тревога окутывали девушку с головой. Но она идёт дальше, несмотря на всё произошедшее с ней за пять лет. Она другая. Никто больше не заменит ей солнце, никто не перекроет кислород, не заставит захлебнуться и утонуть в собственных слезах. Никто. Малышенко больше никогда не вернётся к наркотикам, алкоголю, к тому, что убивало её тело морально и физически. Каждый.сука.грёбаный день. На часах четвёртый час вечера, девушка плетётся по этому оживлённому месту в надежде не встретиться с ней. С тем хищным и лишённым рассудка взглядом. Больше она не нанесёт Малышенко новых травм, но тогда почему же эта дрянь так засела в голове? Почему вновь и вновь терзает больной мозг, поселившись глубоко в подкорках воспоминаний. Всё же прошло. Все открытые раны залечены. А закрытые? Она, как самый едкий паразит, проникает под кожу, сжирая все функционирущие клетки Виолетты. Вспоминая о её карих, как смола, глазах, шатенке хотелось рыдать навзрыд, так, чтобы тело медленно разлагалось от собственных криков и всхлипов. Так, чтобы все лишились возможности слушать. Люди — твари, которые имеют слух, но никогда не пользуются им по назначению. Повзрослевшей девочке очень хотелось, чтобы эта скользкая змея, наконец, услышала все её страдания, все смешанные чувства, постепенно убивающие её на протяжении нескольких лет. Всё, что она похоронила в себе очень давно, до сих пор оставаясь в этом блядском 2017. Как же хотелось заставить слушать каждую её истерику, где она рвала глотку от распирающего чувства безысходности, из-за тех самых карих глаз. Каждую тревогу Малышенко за эту сумасшедшую наркоманку, которая яро подсела на иглу и соскочить без стационара была не в силах. Под самые грустные и душераздирающие треки, девушка представляет, как она убивает её. Безжалостно перегрызает ей глотку, купаясь в реках крови и смеясь над её изуродованным и холодным телом. Но вместе с желанием убить было ещё одно, затмевающее предыдущее, —задушить причину слёз и ночных истерик поцелуями. Прикоснуться к её обнажённому телу. Провести прохладными пальцами везде, где это было возможно, передав всё, что терзало разум девушки каждый день. Скрутить соски безбашенной даме до первых подступивших слёз. Там как раз недавно был сделан пирсинг. Это, наверное, очень больно. По крайней мере Виолетта рассчитывала на эту адскую и дурманящую разум боль. Она бы заставила наглую особу всхлипывать и выкрикивать слова удовольствия от рук Вилки при первой же возможности их встречи. Девушка хотела слышать её стоны и крики. То, как она молит о пощаде, беспомощно находясь снизу. Как бьётся в самих диких и яростных судорогах, не в силах сдержать себя. Как теряет голову и улетает в небытие от каждого движения шатенки похлеще, чем от наркоты. Как Виолетта заставляет девушку подчиняться ей. Каждую ночь, разум девушки был занят именно этими мыслями. Тонкая рука сама спускалась и находила своё место под резинкой нижнего белья, дотрагиваясь до самых вожделенных точек тела зеленоглазой, как только в мыслях появлялся образ желаемого объекта. Так сильно Виолетта не желала ещё никого. У них никогда не было сексуальных отношений. Бывшая всегда напоминала о том, что Вилка ещё очень маленькая, стуча её по миниатюрному и аккуратному носику... Воспоминания нахлынули и окутали с головой. Виля помнила, как та смеялась от сведённых домиком в сердитой гримасе бровей Малышенко. Но больше, чем её смех, Вилке нравилось уплывать в экстаз ощущений от тактильности возлюбленной. Как только руки, что заставляли зеленоглазую улыбаться, касались юного тела, даже просто невзначай, не задевая ничего запретного и желанного, всё тело будто горело в огромном котле посреди цитадели. Но сейчас это всё не имеет значения, совсем не имеет. Малышенко просто натягивает лихорадочную улыбку, стараясь отбросить все прошлые совместные моменты. Но мозг отказывается отпускать даже спустя такой длительный срок... Она должна быть безразлична к этой особе. Тогда почему же так больно сильно? Возможно, здесь больше и не существует той убийственно красивой девушки. Уехала, умерла, это не интересовало Виолетту. Главное не встретить в толпе её жуткий и пронизывающий взгляд. Лишь бы на глаза нигде не попалась. Знать об этой змее не хочет. Гордость присутствовала после того самого случая, который поменял абсолютно всё в жизни девушки. Сейчас она садится в такси, подъезжая к своему старому дому. Туда, где хранились их общие воспоминания: нежные поцелуи, завтраки и любящие объятия. Крыша этого здания была их любимым местом. Именно там они встречали первые летние рассветы и провожали закаты. В этом месте впервые поцеловались и признались в кружащих голову чувствах, которые просто затмевали все остальные эмоции, тлели на фоне других и сводили с ума обеих. Правду говорят, первая любовь самая сильная и на всю жизнь. Только вот многие отпускают её и живут дальше, но не шатенка. Причина пыток Виолетты была неземной красоты. Стриженная под короткое каре брюнетка, одевалась всегда в спортивное, имела пирсинг в губе. Но всё, что занимало в сердце Виолетты отдельное место, это были её манящие губы. Такие персиковые мягкие и сладостные, а главное желанные. До этой встречи на крыше, где впервые состоялся их поцелуй, инициатором прогулки была именно кареглазая красавица из снов. Вилке постоянно хотелось прижать девушку к стенке и целовать трепетно, нежно, осторожно касаясь желанного. Виолетта уже подъехала к своей квартире. Попрощавшись с водителем, девушка смотрит на здание. Всё такая же красно-кирпичная пошарпанная хрущёвка. Оборванные объявления, которые, вероятно, расклеили подростки в попытках заработать. Будто она и не сбегала из этого дома. Ничего не поменялось, всё на своих местах. Наверное, и она тоже. Усмехнувшись собственным мыслям, Вилка зашла в подъезд. Здесь всё напоминало о совместной жизни с Медведевой. Стены, лестничные пролёты, казалось, что всё вокруг застыло в том времени. Закрывая глаза, Виолетта видит себя, сидящую в слезах возле дверей в квартиру, или лежащую на холодном бетоне в приступе истерики. Каждую ступень помнит, ведь её 'жаным' выгоняла в подъезд из квартиры, которая находилась в фактически заброшенном районе, на пятом этаже. За малейший проёб, бывшая причина слёз кричала на Малышенко не своим голосом, а потом выставляла за дверь как маленького котёнка, который до сих пор нуждался в маме. Только вот, мама Виолетты отреклась от девушки, когда узнала о её ориентации. Поэтому мамой шатенки стала её возлюбленная. Она была для Вили надёжной опорой, как папа. Заботливой и чуткой, как мама. И просто глотком свежего воздуха на ночь, в этом тусклом и жестоком мире. Заменила ей всех. И даже саму себя. Малышенко буквально жила и дышала своей любовью. Любовью, имя которой — Кира Медведева. Правда не сразу Кирой стала. Изначально Настенькой была, но имя твёрдо решила поменять. Поэтому Вилка и звала её Кирой. Эти инициалы причиняли огромную боль, всплывая в памяти. Что же это происходит такое? Почему грудная клетка так сжимается, не давая нормально функционировать диафрагме, где же тот самый глоток воздуха на ночь? Нет его больше. Лучше пусть этот кислород себе оставит. А Виля сама себя откачает в случае недостачи воздуха. Давно жребий брошен, давно выпало одиночество, переживёт её отсутствие как-нибудь. Поднимаясь по этим ступеням с уже безразличным выражением лица, открывает практически ржавым ключём прочную на вид, но такую старую дверь. Виолетта глубоко вдыхает запах квартиры. Пахло сыростью, до самых костей пробирала эта атмосфера. Находиться в квартире было невозможно, уж слишком давила атмосфера прошлого. Шатенке не хотелось провести остаток вечера в этом гнетущем месте. Поэтому, поставив чемодан, она достала из ручной клади своих друзей, сопровождающих её везде, при любых обстоятельствах и самое главное никогда не предававших , — её белые наушники. Единственный подарок от Киры, который Виля не выбросила. *** Она направилась к их любимому парку, к алее воспоминаний, здесь они вдвоём даже повесили замо‌к любви. Видимо, Виолетта хотела саму себя добить этим городом, потому что идёт проверять этот чёртов замок. Может, она ещё не отпустила? В наушниках играла песня их любимой исполнительницы, Алёны Швец — Фотографии: Фотоплёнка забита чувствами, Мне придётся всё удалить. Фотография не искусство, Фотографировать не любить. Я поймала все твои родинки, Их теперь не смогу забыть. Фотография лишь пародия, Фотографировать не любить.. Слыша эти строки, шатенка вспоминает все удалённые фотографии с Кирой. Почти подойдя к мосту с замка‌ми влюблённых, её толкают. — Ай! Можно быть аккуратнее? — шикнула Малышенко, снимая наушники. Повернув голову, она увидела то, что пыталась тщательно забыть. Те, как горький шоколад, глаза. Кира не была такой, как пять лет назад. Как бы очевидно и глупо это ни звучало. Крашеная блондинка с выбритыми затылком и висками, проколотый нос и два шрама над бровями. Пирсинг, правда, всё тот же. И это, наверное, единственное, что осталось от прежней Медведевой. А душа? Виолетта не знала и ,видимо, никогда не узнает. Но что значит появление Киры в поле её зрения? В месте, где они повесили свой красный замо‌к любви, написав свои имена и запечатав там свою любовь. — Виля, это ты...? — с надеждой и сожалением произносит девушка. Объект её обожания, что она здесь делает... Кира смотрела в глаза, которые были полны страха, они хотели поскорее убежать и скрыться от неловкой ситуации, но кроме страха, Медведева больше ничего не разглядела в лице её юной любви. Малышенко тоже сильно поменялась. Волосы, которые были коротко подстрижены, отросли. Всё тело забито разными татуировками, и даже висок, в который она так любила её целовать. На милом личике теперь красовались татуировками грубые фразы, но даже они не делали Вилку менее привлекательной. Наоборот, девушка стала симпатичнее и ухоженней, чем была раньше. Правда, голос стал грубее. Тоже начала курить? А ведь раньше ненавидела сигаретный дым. Медведева постоянно издевалась, выпуская дым младшей прямо в лицо. Как же давно это было.. Кареглазой так стыдно перед теми зелёными и безжизненными глазами. Она до сих пор любит Виолетту. Каждый день после работы она идёт на крышу кирпичного строения, находящуюся прямо над квартирой девушки, и плачет там часами. Идёт смотреть на замочек, который Вилка сама раскрасила в красный и вывела поверх белым акрилом новое имя любимой. Девушку терзали постоянные мысли о её улыбке, бездонных глазах и изящных руках. В объятиях зеленоглазой Медведева утопала. Когда успела стать такой тряпкой? Почему не отпустила до сих пор? Как могла поступить так с родной девочкой? Пока Кира ловила флешбеки с их совместной жизни, Виолетта сделала два шага назад, а потом развернулась и убежала прочь. Она мчалась со всех ног, от тех губ, которые шептали её имя. От взгляда, который сейчас вызывал тошноту. Девушка видела в нём беспокойство и жалость. Малышенко не хотела быть жертвой в тёмных, как бездна, глазах. Она сама выбрала такую любовь. Малышенко сделала свой выбор, когда решила заменить всех одним человеком, а её любовью воспользовались. Медведева с лёгкостью крутила шатенкой, а зелёные глаза будто не видели истины, поддавались, были марионеткой в руках кукловода. Виолетта подлетает к подъезду так, будто Кира и впрямь бежала за ней, и резко открывает дверь, торопливо поднимаясь по ступеням. Отворяет дверь в квартиру дрожащими руками и закрывается изнутри. Из зелёных глаз хлынул бесконечный град слёз. Она буквально кричала, задыхаясь. Шатенка медленно сползла на пол, закрывая себе рот руками, чтобы быть потише. Вилка надеялась, что ни Кира, ни кто-либо другой не увидит и не услышит её слабости. Она вспомнила момент, из-за которого они расстались. Самый хуевый фрагмент из жизни маленькой девочки. *** *flashback* 2018 год. 16 мая. 18:09 К порогу еле как ползёт пьяная Медведева. Виолетта стояла, наблюдав за этим с каменным лицом. Её заебали похождения Киры, девушка вообще думала запереть дверь. На улице тепло, вот пусть там и ночует. — Где ты ,блять, была? — спросила Вилка. Она явно была агрессивно настроена. — Тебя ебёт? — в полупьяном бреду бормочет Медведева. Зрачки расширены до неадекватного состояния, Виолетта видит это и начинает злиться ещё больше. — Ты чё ,блять, ещё и накуренная? Окончательно головой тронулась? Кира наконец встаёт, шатаясь, и смотрит на Малышенко, в глазах у неё сильно двоится. — Да пошла ты нахер, шавка. Отойди ,блять! — Хер тебе! Можешь возвращаться туда, откуда приползла, пьяница проклятая. — Шатенка уже хотела закрыть дверь, но кареглазая взяла бутылку в руку и сильным ударом оглушила Малышенко, лишив её сознания. И та обессиленно рухнула на пол. Проснулась уже на полу в коридоре. Виолетта заебалась быть терпилой, и поэтому, пока Кира была в их общей комнате, девушка начала тихо собирать свои вещи. У неё были накоплены сбережения с её любимого, и к тому же довольно прибыльного, хобби. Поэтому она купила билет в Москву первым рейсом. В тот момент она стойко держалась без слёз, зная, что сделала всё правильно. Но со временем мысли о том, как там её девочка, начали медленно убивать. Она ушла в наркотики, алкоголь и вечные тусовки. Спустя время Виолетта решила занять себя музыкой, и это реально помогало. Она ушла от своей поганой жизни окончательно. Остались только она, сигареты — красное Мальборо, и те самые белые наушники.. Это всё заглушало болезненные воспоминания, создавая отдельный мир, подвластный только ей самой. И даже осознавая, что это всё психические отклонения, не хотелось ничего менять. Было лучше жить так, нежели утопать в ванной алкоголя. Или нюхая кокс в одном из местных клубов, проходиться ножом по венам от непрекращающегося страха безысходности. *** Настоящее время. Немного успокоившись, Виолетта достаёт телефон из переднего кармана. Сердце всё так же лихорадочно бьётся, словно через мгновение вылетит из грудной клетки в то место, где они столкнулись с Кирой. И видит кучу скрытых уведомлений в инстаграм. Заходя в приложение, тошнота и паника подкатывают к горлу, будто это Кира написывает эти неизвестные сообщения. И это действительно была она. Создала новый аккаунт, с её новой жизнью. Там, где она бармен в приличном заведении. Фото в профиле Медведевой вызывали странные ощущения, низ живота снова предательски тянуло. Тремор рук всё никак не унимался, но всё таки Виолетта открыла сообщения Киры. @kira.medvedeva. — Виль.. Это же была ты, я знаю. Всё ещё помню твои глаза. Я очень сильно хочу с тобой поговорить, обо всём. Прощать меня, или нет, дело твоё. Но мне нужен шанс, чтобы поведать тебе о своих чувствах. — Я не жду ответа на свои сообщения, но хочу знать. Поднимешься ли ты на крышу своего дома, сегодня, в пять часов вечера? Я буду ждать тебя. Конечно же, Малышенко ничего не смогла ответить на эти сообщения, но приняла решение: она пойдёт. Давно пора расставить все точки над 'I', а не убегать от проблем. С этими мыслями Виолетта, качаясь, дошла до кровати и сразу вырубилась, едва ли коснувшись лицом мягкой подушки, с запахом первой любви. *** Малышенко не хотела вставать. Но старые, как оказалось, рабочие часы, показывали три часа дня, и поэтому собравшись с силами, она решила привести себя в порядок. Открывая дверь в ванну, девушка томно вздыхает, погружаясь в прошлое. Именно здесь шатенка откачивала Киру от наркоты, заливая воду в глотку, чтобы та проблевалась. Виолетта двумя руками потёрла лицо в полусонном состоянии. Набрав ванну, девушка легла в горячую до одури воду и расслабилась, продумывая все свои слова наперёд. Всё же хотелось сохранить извечную ледяную маску, ведь тогда никто не сможет навредить ей. После ванных процедур Виолетта начала искать себе одежду. Хотелось выглядеть презентабельно в глазах Медведевой, чтобы та осознала, кого потеряла. Найдя широкие шорты и свободную длинную футболку, шатенка заплела свои короткие волосы и подошла к зеркалу: — Маинький красивый! —крутилась Малышенко, оценивая свой внешний вид. Улыбка с лица спала сразу, как только девушка вспомнила, с каким человеком ей придётся вести диалог. Но делать уже нечего. Собралась ведь решить все внутренние проблемы, связанные с Кирой. Значит, нужно идти. Виолетта собралась с мыслями и вышла из квартиры. Вход на крышу был приоткрыт, значит Кира уже там. Поднявшись по лестнице Вилке открылся вид на красивую Медведеву, которая стояла по центру крыши, вся полностью в чёрном одеянии, кроме одной вещи, как будто пришла хоронить Виолетту. Лишь толстовка на её плечах телесного цвета указывала на то, что сегодня с крыши пятиэтажки девушку не сбросят. Повернувшись, блондинка заметила Виолетту и обрадовалась. Она пришла.. Кира протягивает руку, чтобы помочь взобраться на крышу, но зеленоглазая всем своим видом показала, что помощь от Медведевой ей не сдалась. Виолетта перекидывает одну ногу на крышу, помогая себе руками, а затем и вторую, полностью оказавшись на ней. Кира усмехается, грустно наблюдая за этим зрелищем, и понимает, что выросла её девочка. Раньше не могла самостоятельно оказаться на крыше, просила помощи, мило улыбаясь. Блондинка пытается прочесть эмоции Виолетты, хочет узнать её новую. Кира очень перед ней виновата. Виновата настолько, что хочется на коленях вымаливать у шатенки прощения. Виолетта лишь безэмоционально вглядывается в лицо напротив и решает начать столь сложный диалог. Кто бы знал, как тяжело смотреть в печальные глаза возлюбленной. Да, она до сих пор её любимая и желанная. После взгляда на небольшие, но безумно нежные губы, вновь всплыли в памяти поцелуи Медведевой, оставленные на теле Малышенко. Они преследовали её во снах, не желая исчезать из памяти. Виолетта отчаянно желала ощутить это ещё раз, настолько сильно, что хотелось наплевать на свою гордость и зареветь прямо перед ней. Чтобы любимая снова притянула к себе, успокоила и приласкала.. Но нельзя было подавать виду и рассказывать о том, что терзает её душу. Поэтому девушка продолжала стоять, держа спину ровно, а на лице сохраняя ледяную маску. Пока ты сильная, никто не сможет причинить тебе боль. — Начинай. Это ведь ты позвала меня сюда. Тяжело вздохнув, Кира начала: — Виль.. Прости за то, что произошло в тот день.. И вообще за все отношения. Я убивала твою личность, а ты продолжала терпеть меня. Я была настолько ебанутой, что выбрала наркоту вместо тебя. Мне очень стыдно! Я сожалею обо всём содеянном. Твоя любовь ко мне была искренней.. Я до сих пор люблю тебя! — на последних словах Медведева начала рыдать, поднимая голову наверх, пряча слёзы. Виолетта услышав последние слова, тоже не смогла сдержать слёз, начиная впадать в истерику. Она так редко слышала от блондинки эти слова, что ей казалось, будто та её использует. Но Малышенко продолжала жить с ней, ведь любила. — Виля, прости меня, пожалуйста.. — последние слова она еле произнесла, потому что дыхание настолько сбилось, а давление подскочило, что на адекватную речь больше не было сил. Шатенка преодолела расстояние между ними двумя быстрыми шагами и подошла к Медведевой. Встав на носочки, обхватила горячее от слёз лицо девушки и поцеловала.. Как же это было желанно и страстно! Будто через мгновение они больше не будут рядом, будто у них заберут драгоценные совместные минуты. Кира схватила Виолетту за талию и прижала к себе. Она так долго ждала поцелуя, который определит их судьбу. Не сосчитать количество раз, когда Кира мечтала об этом, возвращаясь в те места, где она слышала аромат её сладких цитрусовых духов. В порыве чувств они отходили всё дальше назад. Казалось, что ещё хоть один шаг, и они упадут с этой чёртовой крыши. Во избежании трагедии шатенка толкнула Киру, чтобы та оказалась на полу крыши. Они немного отстранились друг от друга. А Малышенко, хватая воздух, произнесла: — У тебя что, язык разрезан? Усмехнувшись над тем, какую деталь подметила младшая, Медведева втянула её в новый поцелуй. Но у зеленоглазой были свои планы. Она решила воплотить все свои фантазии в реальность. Срывая с плеч блондинки толстовку, а затем и футболку, Вилка отбросила вещи куда-то назад, прервала поцелуй, желая большего. А кареглазая была и не против. Младшая обошла Киру сзади, как хищный зверь при нападении. На той оставался лишь спортивный топ, который Малышенко задрала вверх, грубо сминая ладонями её грудь. *Пирсинг..*— на лице девушки теперь сияла улыбка. Этого она ждала. Хотелось отомстить блондинке, неважно какими способами, ставя в неловкое положение. Раньше при любых касаниях Виолетта смущалась, но теперь всё по другому. Взяв твёрдые то ли от холода, то ли от нарастающего возбуждения соски, шатенка двумя пальцами прокрутила их в разные стороны, заставив Медведеву резко вскрикнуть от новых ощущений своим прокуренным голосом. Ни одна из тех, с кем она спала ранее, так не делала. Кира просто не позволяла. Но её возлюбленной можно всё. — Виль.. нежнее, пожалуйста.. Но Малышенко схватила их сильнее, чем до этого, заставляя лишь болезненно вздыхать и хрипеть от удовольствия. Далее Виолетта накрывала тёплыми губами обжигающую шею блондинки, покусывая кожу до красных отметин. Придерживая одной рукой Киру за талию, решила немного её подразнить. Положила руки на живот, медленно спускаясь ниже. Коснувшись пальцами резинки шорт, маленькая ручка девушки нырнула под плотную ткань, не задерживаясь на границе белья кареглазой. Средний палец девушки едва коснулся клитора, тем самым заставляя Медведеву помогать себе бёдрами. От провокаций Виолетты Кира была уже неприлично возбуждена. Не желая терпеть эту сладко-страстную пытку, Медведева схватила шаловливую ручонку девушки, заставляя прекратить все свои действия. Она повернулась к татуированной, и та прочла в чёрных глазах блондинки нетерпеливость и желание взять контроль в свои руки. Кира легонько толкнула Вилку в плечи, заставляя лечь на спину. Стянув с себя последние элементы одежды, кареглазая помогла Виолетте сделать тоже самое. Когда они остались абсолютно обнажёнными, блондинка начала проходиться разрезанным языком по шее шатенки, щекоча молочную кожу. *Она до сих пор пахнет тем цитрусом*— пронеслось в мыслях у Медведевой. Далее руки опустились на грудь, нежно сминая её. Кира зализывала все свои действия. Виолетта постепенно начала намокать в области промежности. На ней и Медведевой из элементов одежды были лишь кроссовки. Взяв Малышенко за талию, чтобы тело не касалось жёсткой поверхности, которая сильно натирала кожу, Кира целовала её. Оставляла смазные многозначительные поцелуи, после которых низ живота зеленоглазой ещё больше начал тянуть. Отстранившись от младшей, Кира нежно посмотрела в её зелёные, как хвойный лес, глаза. И поцеловала запыхавшуюся девчонку так легко и трепетно, как умеет только она. Медведева сравнивала Виолетту с самой хрупкой вазой, будто при любом неверном движении она разобьётся. Словно в руках маленького ребёнка. Кареглазая подняла ногу татуированной под её вздохи и закинула себе на плечо, ласково оставляя багровые отметины на внутренней стороне бедра девушки. Оседлав Малышенко, Кира начала двигаться тихо и аккуратно, как кошка . Постепенно ускоряя темп. Виолетта выгнулась, сладко простонав. И чтобы помочь себе в наслаждении, интенсивнее набирала скорость. Девушки тяжело вздыхали вперемешку со стонами и смотрели друг другу в глаза с невероятной любовью. С той же любовью, что и пять лет назад. Но только сейчас они смогли показать, как на самом деле сильно любили друг друга. После Кира остановилась и опустила ногу Виолетты. Разведя её ноги, начала водить по складкам двумя языками, дразня девушку, переходя к клитору и обратно. Малышенко схватила блондинку за её растрепавшийся хвост, направляя в нужное русло. Шатенка никогда не получала таких ощущений от любимого человека. Кроме Киры в её сердце не было никого, с кем она могла испытать такое. В голове пронеслись все совместные моменты. Плохие и хорошие.То, как она улыбалась при виде Вилки, то, как смеялась, тепло целуя младшую в щёку. Плохие тоже отпечатались в голове девушки, но сейчас на это было наплевать! Эти воспоминания никогда не покинут голову. Останутся навсегда. Из глаз потекли горячие слёзы. Она всё-таки любит эту змею. Блондинка услышала тихие всхлипы, остановилась и посмотрела в заплаканное лицо татуированной. Но та лишь потянула Киру в приятные объятия и еле как произнесла: — Я хочу убить тебя... И любить... Медведева тоже начала плакать, но потянула Виолетту в очередной страстный поцелуй. Они так и остались на этой крыше, в одном из домов Нижнего Новгорода.