"Цена бамбукового счастья"

Тело Тяньлан-цзюня чудом не разваливалось. Чжучжи Лан висел, пригвождённый к стене. Великий мастер Учэнь поддерживал настоятеля Увана, разбитая голова которого кровоточила, Мобэй-цзюнь тащил Шан Цинхуа. Юэ Цинъюань стоял недалеко от Шэнь Цинцю. Вряд ли эта пещера когда-либо видела стольких гостей. В особенности таких — сильнейших этого мира, но израненных и побитых, как щенки. Они с трудом стояли на ногах, тяжело вдыхая и выдыхая, но не могли надышаться. Всё вокруг приобрело тонкий аромат соли и железа. — О чём думает учитель? — бросил спокойно Ло Бинхэ. — Хоть у меня и нет Синьмо, меч всё равно признаёт хозяином меня, и только. Вы ведь говорили, что впредь будете верить мне, почему же теперь отступаетесь от своих слов? — Использовать врага ради собственных целей — воистину умно! — усмехнулся Тяньлан-цзюнь. — Вот только от меня пользы на поверку оказалось немного, так что в итоге всё равно всё придется делать своими руками. При этих словах сердце Юаня болезненно сжалось. «Опять он меня провёл…» Ло Бинхэ даже не взглянул на отца, ожидая его ответа. — Я слишком часто доверялся тебе прежде. — медленно произнёс Цинцю. — Вплоть до настоящего момента, я всегда верил в тебя. — Это правда? — переспросил Бинхэ, и тут же криво улыбнулся. — А вот я больше не могу верить учителю. Что-то в этой улыбке не давало Шэнь Цинцю покоя. Слишком острой она была, широкой, подходящей более демону, нежели человеку. — Что теперь не так?.. Голос звучал устало, но по-родительски тепло. Стоило только уловить эти печально-нежные нотики, лицо Бинхэ исказило неподдельное страдание. Ровно наполовину — глаза едва не плачут, губы тянутся шире. — Учитель… Я же вижу, что с ними вам гораздо лучше, чем со мной. Поначалу Шэнь Цинцю никак не мог взять в толк, каких это «их» имеет в виду его ученик. Однако, поразмыслив, он понял, что тот подразумевает пик Цинцзин. Его учеников, других Лордов. Весь Цанцюн в целом. «Нельзя сказать, что это абсолютная ложь». Внутри него словно что-то скрутилось. Мужчина немного отступил, и Бинхэ улыбнулся ещё больше. Восхищённо, словно перед ним находилось нечто прекрасное. Смотрел со слепым обожанием в самые глубины души одного из главных злодеев его жизни… И любовался на ту грязь, что там уже скопилась. — Я знаю, что если поставлю учителя перед выбором, то он безусловно предпочтёт не меня… — тот шагнул вперёд, наступая. — Поэтому хорошо, что выбора вам больше не осталось… — как безумный, продолжал юноша в лихорадочном воодушевлении. Бледное лицо окрасил румянец, на лбу выступили капли пота… А в глазах неясной дымкой клубилась темнота, посеянная ещё в далёком детстве и возросшая под влиянием Бездны и Синьмо. — Если их всех не будет, если школы больше не будет… Это всё ещё был его ученик. Но отчего-то ноги сами сделали ещё один шаг назад. Юань прочистил горло: — Помимо хребта Цанцюн, — заговорил он. — В этом мире есть тысячи вещей, к которым я неравнодушен. И что же? Ты не успокоишься, пока не уничтожишь их все? Ло Бинхэ повернул к нему голову. Это было уже не страдание, не отчаяние — холодное безумие. И, кажется, тот и сам это прекрасно осознавал. — А почему нет?.. Между ними повисла мрачная тишина. Тяжёлая, предвещающая что-то зловещее. Сам того не заметив, Шэнь Юань снова поспешил увеличить расстояние. Он знал, что позади находился выход из пещеры. Стараясь двигаться быстро, но акуратно, мужчина пытался сбежать. Без битвы, без мудрых речей призванний успокоить, один. Не отрывая взгляд от бывшего ученика. — Ты не прав. Я не твой. — тихо обронил мужчина, всматриваясь в красные глаза. Забавно, что в романе их называли исключительно рубинами. Эдакая Белоснежка, что, познав плоды Бездны, принесла мачехе кандалы вместо раскалённых туфель. Теперь они казались неизменно кровавыми, словно земля в преисподней. — Ну почему же? — Бинхэ подался вперёд. — Учитель ведь уже был в моих руках. Или он забыл? Был, ещё как, целых пять лет. По телу пробежался неистерпимый зуд, словно Цинцю застрял в болоте. Почему-то до этого он и не задумывался над случившимся. Его ведь вынесли почти голым, в одних нижних одеждах… — Что ты… — мужчина прокашлялся, в горле стало сухо. — Что все эти годы ты делал с трупом? Ло Бинхэ ни с того ни с сего захихикал. Весело, задорно, смотря лукаво из-под ресниц — вылитая кокетка. И от этого смеха в комнате разом стало холоднее. Все смотрели на них по-прежнему молча. Кто с сочувствием к нему, кто с презрением к Бинхэ… Немые судьи, глухие свидетели. Юань не знал, от чего ему стало тяжелее. От взглядов или конкретно от этих потемневших алых глаз. Он просто чувствовал, как опускаются собственные руки. Фигурально и буквально одновременно — веер выпал из ладоней, расскрывшись на полу. Белый, с узором бамбука. Ещё в той жизни как-то узнавал его значение. «Символизирует семейное счастье и вечную любовь.» Через секунду к хихиканью ученика присоединился безумный хохот учителя. Кто бы мог подумать… И как сразу не заметил... Кто вообще подарил Шэнь Цзю такое смешное украшение? Тот вряд ли бы такое взял, или всё дело в глубокой иронии? Любовь им точно никак уж не грозит. На него теперь смотрели так, будто он тоже в миг стал сумасшедшим. Может, так оно и было. Но одна мысль о том, чтобы бояться и дальше, вызывала тошноту. Сколько лет он существует в страхе? Со времён своего появления в этом мире? Лимит нервов себя исчерпал. Всё, конечная, пишите уже «The End». — Учитель, вы ведь тоже безумны. Мы так подходим друг другу! Учитель… Бинхэ смотрел умоляюще, протянув руки для объятий. Словно в старые времена, когда тот был ещё милой белой овечкой на их лугу. От этого стало только веселее. Он не ответил. Впервые в жизни Шэнь Цинцю не обнял своего любимчика в ответ, даже не дал к себе прикоснуться. Быть может, ему повезёт позвать на помощь. Но что можно сделать против того, для кого и был создан этот мир? Любая борьба, отчаянные попытки бегства — всё будет в пустую. Бес-по-лез-но. Было бы просто легко бросить всё это и согласиться. Ради своей и чужих жизней, хотя, стоит ли? Юань смотрел в лицо каждому, и они, как один, отводили глаза, понимая, к чему дело идёт. Даже холодный Мобэй-цзюнь только хмуро перевёл взгляд на Цинхуа. Тот даже не обратил внимания на него, хотя обычно бы уже шугался и вздрагивал. Нет, казалось, тот что-то серьёзно обдумывал и не мог прийти к единому решению. От них — к Ученю и Увану, после — к Главе. Тяньлан-цзюнь не отрывался от сына. А Чжучжи Лан… Цинцю словно споткнулся об эти узкие зрачки. Наполненные липким страхом, но при этом спокойные и отстранённые. Он был единственным, кто глядел на него в упор. Как долго? Никто понятия не имел. Но когда терпение Бинхэ, и без того малое, начало кончаться, Чжучжи медленно отрицательно покачал головой. Так, словно сейчас овощи вместе на рынке выбирали: «Да дурят тебя, они столько не стоят…» Быть может, он и не это хотел сказать, но фразу удивительно легко было примерить на себя. Не стоит, не надо. Цинцю, ты этого не хочешь, признай. «Пора принять решение, и плевать, что будет потом!» И в этот самый момент на него обрушился целый шквал уведомлений, пугая, возмущая, и вызывая безумный смех. [Нераскрытые герои — сюжетная линия восстановлена на 100%] [Процент сюжетных дыр достиг необходимого минимума. Тестирование Системы не выявило сюжетных противоречий. Вам начислено 300 баллов крутости за выполнение задания, итоговая сумма — 1200. Поздравляем вас с достижением «Почти не к чему придраться» и наградой «Вполне читабельно»] [Очки расположения были обнулены. В текущих условиях вы можете использовать очки крутости в качестве альтернативы для оплаты ключевых артефактов. Принимаете или отменяете?] Далее Система разразилась радостным пиликаньем. А он, напротив, ощутил сильнейшее раздражение, словно зуд на коже. «А смысл?» — бросил Цинцю мысленно в пустоту. В груди снова начал зарождаться хохот. Зачем всё это?! Просто продемонстрировать ему, насколько несчастными можно сделать персонажей отдельно взятой книги? Или устроить презентацию всевозможных жестоких способов поиздеваться над героями? Свести с ума протагониста? Все твердят, что он помешался, и даже сам Ло Бинхэ со смехом это признал. Тот нуждался не в славе, не во власти и даже не в гареме. Тому нужен был его учитель. И сказать по правде, да, Юань мог бы. Стать пленником его слёз, любимой игрушкой, даже мужем. Вот только, есть один нюанс. Это всё не принесло бы ему счастья. Он любил этот мир даже сильнее, чем предыдущий. Но был человеком, а значит, являлся эгоистом. В полной тишине мужчина незаметно скосил глаза на другого попаданца. Тот кивнул — ему тоже пришли оповещения. Дальше он перевёл взгляд на Чжучжи. Это снова придало ему сил. Тот сохранял поистине змеиное хладнокровие. «Система, могу ли я объединить свои баллы с балами Шан Цинхуа? Уверяю, он не будет против.» Программа ненадолго зависла, но вскоре ответила. [Данная операция вполне возможна.] «Тогда делай. На них мы хотим купить максимальный из всех возможных сюжетных поворотов, способный победить даже главного героя!» Он не слушал никаких возражений. Самолёт явно не знает, что делать, потом будет благодарен хоть за попытку. Им нужно действовать, и срочно. [Загрузка… Поиск подходящих элементов сюжета…] Ло Бинхэ загнанно дышал, не в силах пошевелиться и на миллиметр. Вместо этого юноша с ужасом разглядывал свои руки, из которых Юань извернулся. Настоятель и мастер пытались слиться со стеной, Мобэй крупной ладонью придерживал спину своего подчинённого, Тяньлан-цзюнь всё ещё смотрел на сына. Юэ Цинъюань опасно схватился за рукоять своего меча. — Нет… Не-е-ет, я не могу быть с тобой, Бинхэ. Не так, как того хочешь ты! Нет! Казалось, будто что-то треснуло. Цинхуа, очнувшись, пронзительно завизжал. Каждый уставился на него с шоком и ужасом. Будто не ждали, что у Цинцю хватит смелости отказать. А у того просто сил не осталось молчать. Хватит, эта игра давно выпила из него все соки. — Ты ни в чём не виноват. Тебе незачем кого-то завоёвывать. Это не твоя вина, ты был просто ребёнком. Я относился к тебе как к ребёнку. И множество раз пожалел о том, что сбросил в Бездну, ни о чём не сообщив. В ушах застыл звук ломающегося стекла. Будто кто-то проходится тяжёлыми сапогами по разбитому зеркалу — хрусть, хрусть. — Ты не виноват в том, кем родился. Что тебя обижали, оскорбляли, что на твою долю выпало столько испытаний. Ты тут ни при чём! Ты это не вернёшь и не исправишь. Нам можно только попросить прощения и пытаться отпустить. [Происходит активация сюжетного поворота «Герой или не совсем? Кто же ты?»] — Ты не Злодей. Но и не Герой. Герой не приносит столько разрушений. Ты просто запутавшее дитя. Мне нужно было всё прояснить. Но времени уже не оставалось. Юаню казалось, что несёт он полную ересь. Но слова назад не воротишь, так что всё, что оставалось — это наступать, пока Цинхуа валялся в полуобморочном состоянии, единственный понимая масштаб катастрофы. Теперь уже Бинхэ отступал, ошеломлённо держась за голову. Наверное, что-то в нём в который раз разбилось. Мировоззрение, может, или навешаный на Учителя образ? Синьмо заблестел кровавым клинком. Глава школы немедля ринулся вперёд, отбивая нежданный удар ещё не до конца расчехлённым оружием. Ло Бинхэ явно не понимал, что делает. Удары были нечёткими, сделаными скорее наугад. Блокировать такие не составляло труда. Но вложеная в них сила, даже такого могучего заклинателя, как Юэ Цинъюань, заставала врасплох. — Мой Король! — крикнул пришедший в себя Самолёт. Мобэй-цзюнь присоединился к битве, выступая против своего сюзерена. Мастер Учень и настоятель Уван поспешили поскорее отскочить от набиравшей обороты битвы. Тяньлан-цзюнь быстро помог племяннику выбраться, и они вместе слаженно подступили сбоку. Растерявшись, Шэнь Цинцю совершенно не знал, куда себя деть. Шан Цинхуа, видимо, тоже, но здесь он точно был не помощник. Взглядываясь в напряжённые плечи горе-автора, мужчина в который раз задумался, зачем же тот так прописал этот мир? Но стоит ли теперь его винить? Когда от старого сюжета остались одни ошмётки? Движения Бинхэ были, как у дикого зверя. Безумного, яростного, и вместе с тем раненого и загнаного в угол. Попытавшись схватить его, он только напоролся на острые когти Чжучжи Лана. И тут же отчаянно зарычал: — Учитель!.. Кровавые глаза недобро горели. Горел и его меч, с каждой секундой, что он смотрел на Цинцю, всё сильнее. — Оно подпитывается его одержимостью! Крепче сжав в руках чётки, мастер и настоятель начали быстро шептать молитвы очищения духа. С их травмами это было непросто, но они не сбивались ни на миг. — Ваше Величество! Очередной удар пришёлся по Мобэю, Цинхуа не мог оставаться в стороне. Стоило только бывшему ученику повернуться в его сторону, чтобы добить, как тот выступил в роли живого щита. В этот момент сына и схватил Тяньлан-цзюнь, опасно прижав Синьмо к его шее, не смотря на крепко сжимающие клинок ладони. — Осторожно. — и криво усмехнулся. — Иначе повторим старую пьесу. «Я тебя породил, я тебя и убью». И не посмотрю, что Сиянь отдала тебе все силы. «Смерть?.. Ни за что! Он же ни в чём не виноват!» Теперь Ло Бинхэ действительно мог проиграть. По его губам снова скользнула улыбка… Невыносимо печальная, но куда более светлая. Юань присмотрелся — из потемневших зрачков действительно начал пропадать мрак. Недостаточно, чтобы прийти в себя, но этого хватило, чтобы перестать нападать. — Она важнее, верно? Но даже она не выбрала остаться со мной, не выбрала меня… Никто никогда не выбирал меня… — А Нин Инъин? — решился подать голос Цинцю. Возможно, это было ошибкой, всё же, по чей вине его ученик стал тем, кем в итоге есть сейчас? Но молчать и дальше прятаться за чужими спинами было выше его сил. — Старейшина Менмо, Ша Хуалин. Хоть раз они тебя подводили? Тот только неверяще замер, от шока разжав сцепленные пальцы. Тяньлан-цзюнь, который ещё на словах про Су Сиянь ослабил хватку, окончательно отпустил меч. Лезвие со звоном упало, и никто не спешил его поднять. — С твоей точки зрения мы наверняка не правы. — Юэ Цинъюань звучал ровно, с лёгкой прохладой. — Но если правда никто даже не смотрит в твою сторону, может настало время самому выбрать себя? — Я уже выбрал… — голодный взгляд упёрся в Шэнь Цинцю. — Ты не понял. — не согласился с ним глава школы. — Ты ищешь любви у того, кто не в силах тебе её дать. Не так, не ту. Попытаешься удержать его силой, но счастье это тебе принесёт? Жить, зная что человек рядом тебя просто терпит. Зрительный контакт затянулся, но мешать им не смел никто. Мужчина гулко сглотнул и тут же вскинул подбородок, пытаясь выглядеть уверенно. Показывая, что он не уступит и не сдастся. Время тянулось в напряжении, мучительно долго. Бинхэ первым отвёл взгляд, потухший, пустой. И, не обращая внимания ни на собравшихся, ни на свой меч, медленно побрёл к выходу из пещеры. Шан Цинхуа, казалось, поперхнулся воздухом от удивления. А после, захныкав, наконец почувствовав те раны, что ему принесло это сражение. Мобэй схватил его локоть, остужая боль. Глава спрятал назад оружие, почему-то при этом смотря на Цинцю крайне виновато. Настоятель Уван и мастер Учень вышли следующими, и Тяньлан-цзюнь с ними, застыв только, чтобы посмотреть на небо. Чжучжи же, напротив, пошёл вглубь и, склонившись вниз, акуратно поднял его веер. — Мастер Шэнь, возьмите. Вы достойны действительно бамбукового счастья… Пальцы не слушались — попытавшись взять, снова едва не уронил. Потребовалось три попытки, чтобы наконец удержать в руках и детально по-новому рассмотреть узор. — Спасибо, Желейка… — щёки змея разом вспыхнули. — Как ты думаешь, теперь всё будет хорошо? — Теперь, мне кажется, что просто обязано. Они покинули это место последними, и свежий воздух снаружи показался необычайно сладким. Лёгким, свободным. «К чёрту это всё!» — Бамбуковое счастье, да, Чжучжи? Ну-ну. Тяньлан-цзюнь при виде их хитро улыбнулся, показывая, что слышал их диалог от начала до конца. Румянец, который только начал сходить с щёк, разом стал ещё ярче. Но будто мало ему было смущения племянника, как тут он повернулся к Цинцю. — Господин Шэнь, вам часом личный Змеиный генерал не нужен? Ручной, ласковый, времени и сил особо не требует, пропитание сам себе добывает. Шипит исключительно на недругов, клыки пускает в ход тогда же… Возврату, если что, не подлежит, брать будете? — Цзюнь-шан! Господин, вы… — Вы бы сперва спросили, хочет ли того сам Чжучжи Лан. А то как-то некрасиво получается. — вмешался Юань. Выслушивать такое с каждой секундой становилось всё более неловко, особенно на фоне случившегося. — Да? Ну если что, знайте, я не против. Он снова взглянул на небо. Оно было чистым — ни единого облачка. Солнце заходило за горизонт, и можно было спокойно насладиться красками, не щурясь. — У неё были такие же глаза. Жаль, что ему они не достались. От неё ему вообще почти ничего не досталось. Только жизнь, наверное, и та не такая. «Но во многом получше, чем у оригинала. Многое изменилось. Он больше не герой, я уже не злодей.» Ло Бинхэ ещё найдёт своё счастье. Человека или демона — не так уж и важно. Всё случится, просто не здесь, не сейчас, не с ним. По крайне мере, Шэнь Юань на это надеялся, рассматривая узор на веере. Может, в какой-то другой реальности… Своё эгоистичное бамбуковое счастье против судьбы всего мира. И тут он понял: «Это действительно конец. Романа, системы, судьбы. Завтра начнётся моя новая жизнь.» Никто не чувствовал себя так хорошо, как Шэнь Цинцю в этот момент.