***
Пит в мыслях чертыхается, таща тело по кафельному полу. Это конкретное - тяжелое, мужик был высоким и словно состоял сплошь из мускулов; требуются вся сила и концентрация, чтобы удерживать его в одном положении и не создавать слишком много беспорядка, ведь кровь по-прежнему сочится из пореза на яремной вене. Он никогда не был так благодарен за суровые тренировки Чана. К счастью, в это время ночи в коридоре возле морга тихо. Пит проводит украденной ключ-картой через считывающее устройство и входит в тускло освещенное помещение. В секционной холодно, и царит какая-то жуткая тишина. В целом существует мало опасностей, с которыми он не смог бы справиться, но Пит все равно напряжен. Все то время, что он тратит на избавление от тел, означает, что Вегас и Макао остаются незащищенными несколькими этажами выше, и именно это и заставляет нервничать. Ему требуется несколько минут, чтобы снять одежду с трупа. Шнурки на люксовых итальянских туфлях жесткие, а руки скользкие от крови. Он запоминает марку и модель для более спокойного времени, когда сможет сопоставить ее со списком всех врагов Вегаса, но сейчас это неважно, дорогая пара кожаной обуви выброшена в мусоропровод вместе со всем остальным. Бирка неизвестного вытащит тело из больницы. Обман не будет раскрыт, пока оно не доберется до крематория, а к тому времени бюрократия затормозит процесс настолько, что это больше не будет проблемой Пита. Уборка коридора занимает куда больше времени. Он подавляет панику, побуждающую бежать к Вегасу, и остается сконцентрированным на своих действиях. Это самое состояние помогло ему в свое время пройти и через тренировки Чана и через вольты электричества, протекающие сквозь тело. Возможно, только благодаря своему умению сосредотачиваться на одной задаче, игнорируя происходящее вокруг, он и пережил особенно жестокие побои своего отца. Так что прямо сейчас он делает то, что должен, не совершая ошибок, которые могут аукнуться в будущем. Ограниченный территорией больницы, Пит вынужден творчески подходить к выбору орудия убийства. О пистолете не может быть и речи - слишком громко даже с глушителем. Скальпель - удобен, красив и остр, он в прямом смысле слова предназначен для того, чтобы рассекать кожу и сухожилия, но оставляет после себя ужасный беспорядок, если перерезать артерию; а воткнешь его в глаз и смерть наступит слишком медленно. Так что приходится довольствоваться катушками хирургической лески или собственными руками. Давным-давно, будучи еще зеленым новичком в Семье, он видел, как Чан голыми руками сломал кому-то шею. Смотрелось эффектно, но он не уверен, что у него хватит силы в руках, чтобы повторить такой трюк. Пит выдыхает с облегчением, видя пустой коридор, ведущий в палату Вегаса. В самом помещении тихо, если не считать дыхания Макао и мерного писка кардиомонитора. Вегас не спит. Ему никогда не надоест наблюдать за этим мужчиной, когда тот сосредотачивает свой взгляд на нем. За всеми эмоциями, когда Вегас осознает, что смотрит на Пита. Он просто не может поверить, что раньше считал наследника Побочной Семьи неразборчивым в связях. Прямо сейчас глаза - зеркало души, а любовь в них сияет, подобно маяку. От такого легко стать зависимым. Это как умирающему от жажды дать воды, ведь Питу тоже всегда будет ничтожно мало. Вегас немного заторможен из-за большого количества обезболивающего, но почти сразу мужчина фокусируется, его зрачки сужаются. — Тебя ранили, — хрипит тот, а на лице появляется что-то близкое к ужасу, — ты истекаешь кровью. Кардиомонитор начинает пищать чаще, и Пит подскакивает к кровати, цепляясь за протянутую руку. — Не суетись, я в порядке, — мягко говорит он, прислоняя пальцы Вегаса к своей щеке. — Кровь не моя. Тот хмурится, но сердцебиение начинает выравниваться, возвращаясь к более естественному ритму. Мужчине требуется время, чтобы заставить свои пальцы работать и стереть маленькое пятнышко крови со щеки Пита. Очаровательно, насколько при этом он сосредоточен. В следующий раз стоит быть осторожнее и привести себя в порядок до возвращения в палату. Ему не хотелось бы волновать своего парня понапрасну. — Они идут за мной? — Спрашивает Вегас, вторя его мыслям. Улыбка Пита становится нежной. Даже изрешеченный пулями и находясь под несколькими миллиграммами морфина, ум у него все такой же острый. Да, все они приходили за Вегасом: и итальянец с раной на яремной вене, похожей на улыбку; и русский мальчик, который слишком медленно умирал со скальпелем в мозгу; и китаянка, тихо хрипевшая из-за хирургической лески на шее; и даже человек, которого Пит лично тренировал несколько лет назад. Тот оказался не слишком ответственным учеником, и убить его было легче остальных. Корну, выбирая исполнителя, стоило подумать дважды. — Тебе не о чем беспокоиться, — говорит Пит и чувствует, как его улыбка превращается во что-то дикое. — Я защищу вас. И тебя, и Макао. Потому что, несмотря на то, что Вегас называл его своим питомцем, Пит не был избалованным домашним песиком, отнюдь. Он - едва прирученный волк, готовый разорвать на части каждого, кто угрожает тому, что принадлежит ему по праву. Пальцы скользят по его щеке в ласке, тихом согласии. Пит разрешает себе чуть склониться, позволяя чужому теплу прогнать холодок, осевший в костях, пока палата находилась вне поля его зрения. Эта пара дней выдалась чертовски тяжелой. — Останься, — хрипит Вегас, и Пит открывает глаза, которые невольно закрыл, пересекаясь с обеспокоенным взглядом. — Поспи. И если бы это был приказ, Пит смог бы его проигнорировать. Но это не он. Этот тон он слышал лишь однажды, тон, наполненный ужасающей покорностью, тогда Вегас посмотрел на него и назвал своим палачом. Это было еще до того, как Пит осознал, что может потерять его. Прежде чем узнал, как выглядит мир, лишенный цвета, когда тело на руках стало до жути холодным. Он мог проигнорировать приказ, но никогда не откажет Вегасу в просьбе, какой бы она не была. Поэтому и сворачивается калачиком в кресле рядом с кроватью, положив голову на ладонь мужчины, нежной кожей щеки ощущая знакомые мозоли, оставленные частым использованием оружия. Он не спит. Подозревает, что не сможет, пока не опустошит свои счета и не купит им квартиру, которую затем превратит в крепость. Тогда Вегас и Макао будут находиться в безопасности за десятью сигнализациями и двадцатью минами-ловушками, фактически сидя на настоящем складе с боеприпасами, а Пит, наконец, проспит всю ночь. Сейчас же он дрейфует между бодрствованием и дремой, позволяя телу необходимый отдых. И не шевелится ровно до тех пор, пока через несколько часов не приходит медсестра, чтобы проверить состояние пациента. Уже через минуту он душит ее голыми руками, потому что поймал на попытке ввести что-то в капельницу. Макао едва шевелится в суматохе, но Вегас не спит, его темные глаза ясны, когда он наблюдает за происходящим. Никто и никогда не смотрел на него так. Словно Пит - нечто драгоценное, притягательное и бесконечно желанное. Пит прячет монстра внутри за яркой улыбкой и мягкими словами, но перед Вегасом ему незачем сдерживаться. Он позволяет ему увидеть самые уродливые и смертоносные части себя. Те, которые сейчас безмерно горды собой и тем фактом, что чья-то жизнь вытекает из дергающегося в его руках тела. Взгляд, который он получает в ответ, заставляет гореть изнутри. Вегас смотрит на него с благоговейным трепетом. — Ты даже не представляешь, что я сделаю с тобой, когда встану с этой чертовой кровати, — мягко говорит тот в наступившей тишине. «Ты сгоришь от страсти», — обещает его вид. — «Будешь полностью разбит и опустошен. Я заставлю тебя забыть даже собственное имя». Лицо Пита пылает, он склоняется и проводит по чужой щеке пальцами, что стали холодными из-за быстро остывающего тела женщины. Это обещание. Улыбка, растянувшаяся на лице Вегаса, может подстегнуть его еще на сотню убийств.***
Еще даже не рассвело, а Пит крадется по больничным коридорам с телом, завернутым в запасной комплект постельного белья, которое почти нежно баюкает на руках. Несколькими лестничными пролетами выше в своей палате его дожидается Вегас. Он вернется к нему быстро. А пока под подушкой у его любимого покоится верный пистолет Пита. Его временная замена. Монстр под кожей неподвижен и тих, насытился чужой кровью и улыбкой Вегаса. Пит держал его на коротком поводке с той самой ночи, когда убил собственного отца. Однако сейчас ему было хорошо. Правильно. Как только Вегас и Макао окажутся в безопасности, он вернется к своему мягкому, нежному, неуклюжему «я», открывая пустоту внутри себя только требовательному взгляду Вегаса. Но до тех пор? Любой, кто войдет в больницу с намерением причинить вред тому, что принадлежит ему, не покинет ее живым.