– я иду, слышишь? я скоро буду, только дождись меня.

снова он сидит один и думает о нем. свои же мысли нагоняют отвращения от самого себя. семнадцатилетний парень, который так безвозвратно полюбил своего друга, сейчас проводит время на четырнадцатом этаже какой-то новостройки. на улице холодно, очень холодно и темно. время показывает пол девятого вечера, а кадзуха ещё не дома. мальчишка часто устремлял свой взгляд в звёздное небо, которое не предвещало снега, не смотря на январь месяц. блондин ждёт, ждёт сообщение но друга, которого знает не так долго, даже очень мало, но тот уже успел заполучить его сердце. кадзуха если любит, значит этому человеку нет равных, значит этот человек единственный, и пока этот человек продолжает одаривать кадзуху вниманием, он будет ему верен, пускай мир будет против них, но он не бросит. каэдэхара довольно сдержанный и рассудительный, всегда обдумывает о чем стоит говорить, а о чем нет и где необходимо умолчать. не привыкший говорить о чувствах и нуждах в лицо, решая пускать всё на самотёк, дабы не испортить то, что имеет именно в этот момент. он все продолжает ждать сообщения от парня, которого полюбил. тот его привлекает, ему хочется быть с ним долго, настолько, несколько это возможно. они одноклассники, которые общаются только в интернете, а в школе редко здороваются. скару всё устраивало, а кадзуха не мог пересилить себя. у каждого компания, у каждого свои интересы, у "каждого" девочка, которой что первый, что второй готовы отдать честь. кадзуха как-то завел диалог и узнал, что скарамучче, его милому скарамучче, нравилась их одноклассница, аяка. милая девочка, общая подруга, если бы она не попросила тех двоих перенести парты, брюнет так и не попросил бы телеграмм, а их общение и вовсе не было бы. сейчас, стоя и докуривая вишневую сигарету, юноша думает, что лучше бы этого и действительно не происходило. он бы сейчас не убивался за одноклассником, который все реже отвечает. холодные ответы пронзают изнутри, отдавая коликами в грудной клетке, а неприятный узел, который связывается внизу живота после сообщения "извини, я гулял с аякой. ты что-то хотел?", заставляет спустится на колени и пустить грустную улыбку. печатая дрожащими, обветринными руками такое заезженное "ничего, всё в порядке. как погуляли?", уже полностью сидя на холодном бетоне, снова ожидая ответ, который придет не скоро. с того момента прошла неделя, общение сошло нет, кадзуха был инициатором, не смотря на свою тоску и боль, ему удавалось скрыть все эмоции, показывая скарамучче свою агрессию. брюнет же понимал, что ничего из этого не выйдет и вероятно, он сделал что-то, дал повод для этой ненависти. в целом было плевать, ровно до того момента, пока кадзуха не пропал. в один момент, он пару дней не ходил в школу списывая всё на плохое самочувствие, а сейчас и вовсе не отвечал уже сутки. брюнет обговаривал и думал места, куда мог пойти тот, с его же друзьями, ведь дома также не было, мать не придала значения, оказывается такие пропажи сына – в порядке разумного. пока женщина совершенно спокойна, скарамучча стоя на улице, берет трубку от неизвестного номера, когда на другом конце тишина. – алло? – а в ответ ничего кроме скреба, видимо пластины таблеток по бетону. вскоре слышится тихий вздох и совсем ели слышный, дрожащий голос. – скарамучча.. – и он раскрывает глаза, которые блуждают по фонарям улицы, пытаясь за что-то зацепиться. – казу, милый, ты где? я тебя прошу скажи. – на другом конце провода снова тишина и тихий смешок. – пожалуйста, кадзуха, я переживаю. – переживаешь, я тоже переживаю. все тело до чёртиков немеет и болит, я закинулся пластиной обезбола, которая совсем не помогает, как же заглушить эту боль внутри? скарамучча, скажи мне – хруст, слышно как чужая слабая рука сжимет бутылку и откидывает голову назад, как всегда шмурыгая носом. – я.. я не знаю, просто. просто скажи где ты, я приеду и помогу тебе, выслушаю, отвезу домой. не важно где ты, я заберу тебя. – говоришь со мной нежно, будто прикасаешься к чему-то хрупкому, а когда я нуждался в тебе, ты был с другими – затяг тех самых вишнёвых сигарет и лёгкий кашель, – нравишься ты мне, скарамучча, пиздец как нравишься.. – и тишина, блондин разбит, а на другом конце стоит шокированный юноша, не в силах что-либо ответить, – новостройка, четырнадцатый этаж. – я иду, слышишь? я скоро буду, только дождись меня. я должен тебе кое-что рассказать – только и успевает договорить, как обрывается трубка, и он срывается с места. бежит. бежит и сбивает людей, ведь там ждёт кадзуха, его милый и стеснительный кадзуха. *** – я тебя ждал, ты меня бросил. он сидит возле могилы, прошло два года, каэдэхара заканчивает первый курс, а скарамучча лежит в серой земле. кто бы мог подумать, что прямо перед подъездом его собьёт машина, слишком глупо. все настолько быстро, невозможно было среагировать. в один момент, блондин уже внизу ждёт свою любовь, а в другой, сидит на холодном асфальте с этой же любовью, но только уже бездыханной и идёт снег, первый в этом году. – что же ты хотел сказать, скарамучча.. – с правого глаза по холодной щеке бежит слеза, которая оставляет слегка влажный, но такой горящий след. теплые бледные губы касаются холодной фотографии на мраморном памятнике. ему было всего шестнадцать, он хотел сказать о том как любит, до смерти любит своего одноклассника. смерть пришла, но слова любви так и не успели вырваться из его уст.