1709 год
Планета Земля
Карибский бассейн
Испанский галеон «Калипсо» скользил по волнам послушного, словно щедро оплаченная куртизанка, моря. Ветер воинственно раздувал паруса. Ни единого дня с момента отбытия не было проведено в штиле. Скорости нестареющего корабля, ставшего гордостью вест-индийского флота, могли позавидовать шустрые бриги. Всё складывалось как никогда удачно. Кроме одного и самого важного фактора — супруга губернатора Эспаньолы была вероломно похищена, а спасательная миссия отправилась за ней чересчур поздно. Каждая секунда промедления уподоблялась смерти. Каждое выигранное мгновение ценилось выше золота. Матросы каждую свободную минуту молились за жизнь и здоровье доньи, с ужасом глядя на дьявола, в которого превратился дон Диего де Очоа. Пусть шансы вернуть госпожу невредимой оставались невысоки, каждый из офицеров был готов лично заключить сделку с Сатаной и любым из его демонов за благополучный исход, ибо знали — окончательно обезумевший от ярости и скорби дон уничтожит всё, что увидит. Включая собственных людей. С переходом войны королевы Анны всё ближе к колониям Нового света некоторые опальные дворяне осмелились показать зубы и воспользоваться атмосферой всеобщего хаоса. Те из них, кто жил на Эспаньоле, решили, что спокойно могут скрывать свою тёмную политическую и экономическую деятельность и зарабатывать на войне, одновременно сунув нечистоплотную руку в казну острова. Поставку оружия любой стороне конфликта, которая заплатит, а также выкуп оной за деньги дона Диего моментально вычислила его супруга и через доверенного помощника по-хорошему предупредила прекратить подобную деятельность. Когда намёк не дошёл до адресата, пришлось лично начать рейд по приструнению зарвавшихся дворян. Аделаида де Очоа совершила две тактические промашки. Первой стало время проведения рейда. Донья хотела закрыть гештальт до возвращения дона Диего, лично указывающего французам с англичанами их место. Преуменьшение возможностей обнаглевшего дворянства стало второй. Как итог, одно из гостевых посещений виллы недобросовестного вассала завершилось её пропажей. Хуан де Арсеньегра в ярости от произошедшего и в ужасе от реакции дона предоставил всех виновных вместе со списками рычагов давления на них. Тайная полиция Эспаньолы после жестокого выговора от Кенуэй прошла огонь, воду и медные трубы, чтобы больше не допускать подобных преступлений даже в мыслях дворянства. Три благородные аристократические семьи отправились в пыточные камеры, где хуже всей пережитой боли был адский огонь в глазах дона. Пытали зачинщиков с особой изощрённостью. Они заговорили. Все. Следом грянул приговор. За сговор и покушение на супругу губернатора казнить всех без исключения, включая купленных слуг, что помогли опоить донью, а также солдат, проглядевших вывоз её бессознательного тела и намеренно не заметивших корабль, на котором она покинула остров. Зарвавшиеся дворяне, чьи фамилии вскоре канули в забвение, всё же проявили благоразумие. В попытке договориться с губернатором на своих условиях они приказали нанятым головорезам не убивать пленную донью и держать её невредимой, пока переговоры не закончатся капитуляцией де Очоа. Капитуляция не рассматривалась, и теперь время шло на минуты. Как быстро нанятые пираты решат оборвать жизнь своей пленнице? Он понял, что безнадёжно опоздал, когда со своими людьми поднялся на борт внешне заброшенного судна. Даже самые опытные офицеры при виде следов кровавой бойни, царившей на палубе, начали истово креститься. Казалось, сам морской дьявол решил вмешаться и со всей жестокостью покарал пиратов. Отверстия от пуль и зарубины на дереве подсказывали, что хозяева корабля пытались отбиваться. И всё же ужас, запечатлённый на их лицах в момент смерти, показывал, что противник явно превосходил их во всём. Тем удивительнее выглядело полное отсутствие нападения извне. Никаких свежих следов от крюков, картечи или пушечных залпов. Атака произошла либо тихо и незаметно, что никак не вязалось с закрытой бухтой, в которой скрывался корабль, либо кто-то напал, уже будучи на борту. Лежащие на палубе мёртвые тела пугали, но намного меньше мыслей о судьбе доньи. Корабль-призрак. Ни одного живого матроса. Один из младших офицеров, обладатель весьма низкого гортанного голоса, не срывающегося даже от страха, громко представил всем возможным выжившим на судне дона Диего, предложил сдаться мирно и принять свою участь без боя. Ответом осталась тишина. Дав знак своим людям приступать к осмотру корабля, Диего с тяжёлым сердцем направился было в сторону капитанской каюты. Что-то подсказывало, что начать поиски следует с трюма, но сначала требовалось получить ответы на некоторые вопросы. Кто-то должен был остаться в живых и ответить… Всё же некто проворный выдал себя, когда услышал шум от множества сапог. Быть может, Аделаида?.. Надежда начала теплиться в сердце, когда с полубезумным хрипом из темноты выскочил неизвестный оборванец. Он не был вооружён, лишь тянул жилистые руки к адмиралу. Реакция, выученная множеством сражений, сама направила руку с пистолем в грудь к неизвестному, но опоздала на долю секунды. Громогласный выстрел повалил пирата ничком к его ногам. Дым от пистоля разошёлся не сразу, но всё же явил глазам дона Диего силуэт ещё одного выжившего. Если так можно назвать явную причину уничтожения всей команды пиратского судна. От одного только её напряженного вида адмирал был безвозвратно обезоружен. Аделаида. Ада. Его одержимость с самой первой встречи, не угасшая ни после брака, ни после рождения сыновей. И одновременно будто не она, а нечто неживое. Она казалась куклой, выполняющей минимум движений, чуть угловатая и чересчур резкая. Пусть она похудела и осунулась, он её почти узнал. Почти. Обожаемая супруга смотрела на него чужими, почти чёрными глазами, выражающими только враждебность. Дымящийся пистоль теперь был нацелен на него. Тёмные глаза смотрели недоверчиво. Казалось, ещё секунда, и Диего придётся защищаться от собственной супруги. Но секунда миновала, глаза из тёмных стали синими и смотрели с явным испугом. Пистоль жестом, полным растерянности, был отброшен в сторону, а его обладательница сжата в удушающих объятиях. Сколько она провела здесь? Не ранена? А быть может, кто-то посмел коснуться её?! На все сбивчивые вопросы она рвано качала головой, стараясь спрятаться в его объятиях. Сердце от счастья едва не рвалось из груди. Не отдавая себе отчёта, он шептал ей какие-то глупости, пока вёл супругу по палубе в сторону Калипсо, на ходу пытаясь закрыть от неё безобразную картину для вороньего пиршества. Понимание, кто всех поубивал, пришло с небольшим опозданием. И ведь не в первый раз. Разведчики не бывают бывшими, но даже сжигая его корабль, она была не одна — её поддерживали сторонники. Ада превзошла саму себя. — В каюту капитана лучше не входить, — торопливо шепнула она, когда заметила его ошарашенный взгляд. Как раз в этот момент кто-то из особенно впечатлительных офицеров начал громко и отчаянно упоминать Господа, Иисуса Христа и Богоматерь, ярко отмечая, что в пресловутой каюте Ада устроила нечто воистину пугающее. Самодовольная усмешка сама вернулась на своё место, окончательно и бесповоротно изгоняя прежние слабости. Разве могло быть иначе с ней, его женой, его Адой, лишь притворившейся погибшим Марсианским Демоном? — Жадина, могла бы хоть одного-двух нам оставить, — шепнул он ей, выпуская из объятий ровно настолько, чтобы сопроводить на Калипсо. Он нашёл всё, что искал. Свою донью и того, кто ответит на вопросы.★ ★ ★
— Тогда победа меня окрылила, — она невесело улыбнулась, впервые за свой долгий рассказ, растерянно водя кончиком пальца по краю бокала с вином. — Моя месть свершилась! Как смешно… Автора злодеяний обязательно накажут, истина раскрыта миру! Но от правды быстро отвернулись. Колонии получили гуманитарную помощь, перед ними официально извинились. Виновниками объявили тех деятелей политики, которые к тому моменту были мертвы. Посмертно их имена очернили. Вот и всё. Она сделала небольшую паузу, одну из многих, выпила немного вина. Диего слушал, не перебивая, убеждаясь, что спустя десять лет после их первой встречи и почти пять лет после свадьбы в её прошлом осталось немало страшных секретов. И один из них он лично видел, пусть никак не мог осознать, что за демон вселился в неё. — Столько жизней ради такого финала. Да, какое-то время экспериментаторам запрещали под угрозой казни вскрывать головы девочкам и мальчикам, но как быстро это перешло в тень политики? Когда истинная ценность наших стараний явила себя, я… меня это сильно подкосило. Я не могла их оплакать и отпустить, я хотела ничего не чувствовать. Никогда, — она тяжело выдохнула, приготовившись сказать что-то неприятное. — Я больше не боялась что-то оставить по ту сторону. Не боялась терять себя. Но однажды я осознала, что никого из наших не осталось рядом. Даже Виктора. В память о нём остались только записи его журнала, которые я пересматривала временами. Он наивно думал, что Королева позволит ему иметь что-то тайком ото всех. — Они погибли? — Не знаю. Корабль покидали живыми. На Землю и на Марс никто не вернулся. Находили отдалённые миры, где могли начать всё заново, и оставались там. А я… даже не попрощалась с ними. Мне нравилось оставаться бесчувственной. Чем дальше, тем больше я не видела причин возвращаться. Я осталась одна. Старший офицер, большая каюта и никого, к кому бы я хотела сбежать, чтобы просто провести время вместе. Однажды я обернулась и встретилась со своим одиночеством, — она запнулась, старательно подбирая слова. — Немало событий грянуло прежде, чем я рассталась с его виновником. Сознательно отказалась становиться такой. И это всё уместилось в один по-настоящему чудовищный год. Спустя ещё пять лет капитана поймали на месте преступления. Дальше ты знаешь: ему погрозили пальцем, а меня отправили в темпоральную разведку. Вот такая история. Она устало откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. День неспешно перетёк в ночь, пока она говорила. Оставлять корабль-призрак Диего не стал, и несколько залпов потопили пиратское судно, как и тайну о Марсианском Демоне, что живее всех живых. Матросы вновь боялись её больше, чем адмирала, хотя на дона Диего смотрели, как на мистического укротителя чудовищ, что добавляло ему всеобщего уважения. Всё сказанное подлежало тщательному обдумыванию. А донье требовалась ванная, чтобы смыть с себя тяжесть далёкого и недавнего прошлого. Он не стал беспокоить супругу, предоставляя ей и себе небольшую передышку. Вспыльчивый и поспешный на невзвешенные действия адмирал мысленно взывал к той мудрости и спокойствию, которыми славился старый друг Хорхе. Тот точно знал бы, что сказать в такой ситуации. А что ему сказать, чтобы не стать в глазах обожаемой жены ещё одним Жаком Люмьером? Впрочем, когда она полностью вымылась и выбралась из ванны, окинув его недовольным взглядом, что не присоединился, слова начали приходить в голову: — Почему ты раньше не рассказывала? — не самое мудрое изречение, но он очень уж хотел узнать, отчего так. — Я не собиралась вообще раскрывать, какой была задолго до нашей встречи. Не хотела, чтобы даже тень прошлого коснулась тебя или детей, — пожала она обнажёнными плечами, представ перед ним до невозможности хрупкой. — Очень хотела, чтобы это была история о ком-то другом, рассказанная кем-то другим. А сегодня пришлось выпустить наружу то, что послушно дремало десятилетиями… — При виде меня исчезло, — напомнил он с ноткой довольства в голосе. Даже её внутренние монстры знают, кому следует подчиняться в их семье. — Я испугалась, — нехотя призналась она. — Страх заставил программу аварийно уйти в спящий режим. Я очень боялась, что ты меня такой увидишь. Ещё больше боялась, что я причиню тебе вред, не отличив от противника. Их разделял всего шаг, который Диего легко преодолел. В мыслях у него вновь вспыхнул образ её, похожей на карающую языческую богиню и адскую демоницу в одном лице. Тогда, в ту ночь, когда она играючи перебила всю команду его корабля, а последний сожгла, встретив своего противника почти обнажённой, в крови павших врагов и окружённой языками огня. Как и в тот день восемь лет назад, он не испытывал перед ней ужаса, хотя должен был. Все его выжившие люди с того момента видели её в самых жутких кошмарах. Он тоже грезил. Каждую ночь. О ней. О её будоражащем образе. — Но ведь не причинила, — шепнул он, притягивая её для поцелуя. Её губы пьянили так же, как и всегда. Её пальцы притягивали его к себе с тем же немым требованием близости. Она осталась всё той же прекрасной, нестерпимой и невозможной женщиной. К чёрту всё! Туда и дорога всем пиратам. Она свела его с ума тогда, стоя на корабле, и до сих пор ничего не изменилось. Его Ада страшнее любого из демонов Преисподней, и она его! Пусть прошлое исчезнет вместе с потопленным кораблём. Все виновные в её похищении пойдут на плаху. Супруги де Очоа вернутся домой к сыновьям и губернаторским хлопотам и уничтожат каждого, кто попытается бросить тень на их «долго и счастливо». — Больше ты от меня не сбежишь! — повторил он свою предсвадебную клятву, увлекая жену в более приятное продолжение их беседы, сотканное из первобытного страстного танца двух тел. Каждое слово он выцеловывал на её мягкой, ещё влажной коже, чувствуя, как она незаметно стягивает с него камзол. — Всё позади. Завтра ты вновь будешь моей непоколебимой доньей-губернатором, а сегодня я планирую утешать тебя… «Столько раз, чтобы всё худшее кануло в забвение», — мысленно добавил он. — Не нужно мне утешение, — страстно выдохнула она в его губы, игриво прикусив. — Сегодня мне больше по душе наказание. Самые синие глаза на свете красноречиво перевели взгляд на его шкаф со скрытой нишей, где своего часа ожидала их маленькая общая слабость — плети. — Как пожелает моя донья…