Bad decisions are served with mulled wine

Гермиона скрестила ноги, опираясь ладонью о барный столик. Она не уверена, чья была блестящая идея идти в паб на каблуках (очевидно, ее). На ее счету оставались считанные секунды, прежде чем ноги перестанут сопротивляться гравитации. На ней был нелепый красный рождественский свитер с изображением оленя, от которого зудела кожа. Было бы неловко, если бы она была единственной, однако почти вся их компания носила что-то ужасное, и она не чувствовала, что выделяется. Девушка медленно провела большим пальцем по краю чашки, терпеливо слушая болтовню своих пьяных друзей. Гермионе хотелось быть в таком же состоянии, хотя бы немного повеселиться. Рождественские песни звучали уже второй час, и Гермиону немного раздражало подавляющее количество Джорджа Майкла. Джинни затащила ее в тот паб, обещая много веселья. Она и Гарри оставили своих детей с Молли и Артуром до следующего утра, так что поэтому теперь они оба распевали свои легкие в караоке, слушая аплодисменты случайных людей. Ее глаза блуждали по бару, замечая кучу знакомых лиц со школьного года. Гермиона мельком увидела катастрофу по имени Дафна Гринграсс и вздрогнула. Вот дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Гермиона сделала огромный глоток глинтвейна, чуть не подавившись им, и посмотрела куда-то в отчаянной попытке найти выход. Ее взгляд остановился на пьяном волшебнике, чей зад был более заметен, чем лица некоторых других посетителей. Мерлин, помоги мне. Дело в том, что она даже не хотела приходить сюда. Ей нравились вечеринки, особенно посвященные Рождеству. Тем не менее, это было ее первое Рождество за долгое время, когда она была одинока и не совсем готова к общению. — Гермиона, я так рада, что ты пришла, — И приходит беда. Высокий голос был ярким напоминанием о том, почему она одинока. Она закатила глаза и допила напиток, поставив чашку на стол, прежде чем глубоко вздохнуть и повернуться лицом к причине своего разочарования. – Рада тебя видеть, Дафна, — был ли смысл говорить, что Гермиона уже презирала каждую секунду их будущего разговора? Она бросила взгляд на барменов, тихо произнеся «еще один». Невольно Гермиона вернула глаза и увидела, что Дафна поджала губы, молча наблюдая за ней. – Ты прекрасно выглядишь, новая стрижка? – Всегда было одно и то же. Ее светская болтовня раздражала какого-то темного, голодного зверя внутри Гермионы, но она научилась держать его на коротком поводке. Спор любого рода был последним, что ей сейчас было нужно. — Определенно та же самая с тех пор, как мы виделись в последний раз, но спасибо, — Гермиона огляделась в поисках определенного рыжеволосого, но его нигде не было, поэтому она расслабилась, чувствуя, как напряженные мышцы наконец обретают покой. – Ты должна обязательно передать привет Рону, подожди минутку, я позову его, — Она говорит о чертовом дьяволе. Может ли кто-нибудь перекрыть кислород ее мыслям? Довольно, пожалуйста. — О нет, в этом нет нужды… — девушка всплеснула руками, жестом настойчиво возражая. Снова переминаясь с ноги на ногу. Вещь, в которой она нуждалась меньше, чем разговор с Дафной - это светская беседа с ее бывшим женихом, который бросил ее из-за женщины, с которой она разговаривает. Боже, она запуталась, серьезно. Она добилась довольно многого для человека, которому было за двадцать. — Ронни, дорогой, иди сюда. Кто-то решил объявиться, – было уже слишком поздно, не так ли? Когда на горизонте замаячило мужественное лицо человека, она почувствовала, как по ее позвоночнику пробежали мурашки. Гермиона сжалась, сдерживая стон. Дорогой это, дорогой то. Стоила ли она напрасно брошенных 9-летних отношений? Ты взрослая девушка, с прекрасной карьерой, котом и квартирой в центре Лондона. Держись, Гермиона, ради своего проклятого эго! Она столкнулась с Рональдом со всей силой, которая была в ней самой. Взгляд ее смягчился, но черты лица остались твердыми. Глаза Рона быстро нашли ее, и холод снова окутал осколки, оставшиеся от ее сердца. — О, привет, Гермиона, я не ждал тебя здесь, — Рон почесал затылок, неуверенно подходя к Дафне. Он выглядел таким, каким она его помнила, и это было чертовски несправедливо. — Я думала, Джинни сказала тебе, что пригласила меня, — Она наклонила голову и скрестила руку на груди, защищаясь от посторонних зверей. Рон приоткрыл губы, его затянувшийся взгляд скользнул по ее телу. — Ну да, она говорила, но я не был уверен, что ты придешь. Потому что, знаешь ли… – о нет, этот ублюдок снова начинает? Обращаться с ней как с подростком, не способным двигаться дальше. Он это может. — Из-за чего, Рональд? Потому что ты изменил мне за два месяца до нашей свадьбы? Давно забыл, — атмосфера паба давила на нее, сдавливая под своим натиском виски. Она чувствовала, как меняется настроение ее спутников, и самодовольные маски медленно сползают с их лиц. — Не могу поверить, что вы здесь единственные, кто выглядит достаточно трезво, — окутал ее своей мелодией незнакомый мужской голос. – Больше нет, я собираюсь изменить это,– Гермиона повернулась лицом к бармену, и незнакомый голос вдруг приобрел знакомую оболочку. Гермиона не смогла скрыть своего удивления, и мягкое «о» сорвалось с ее губ. Она не видела его... Гермиона не была уверена, пересекались ли их пути после ее восьмого курса в школе. Малфой возвышался над ней, как небоскреб, и она не могла удержаться от изучения его. Он был шире, а его плечи можно было сравнить с неприступной цитаделью. На мужчине были простые твидовые брюки, совершенно не соответствующие погоде, и вязаная черная рубашка для гольфа. Похоже, кто-то подумал, что он слишком особенный для уродливого свитера. Конечно, его черты изменились, приобрели более острый вид, но глаза его блестели той юношеской страстью, которая была у него когда-то. Одно было постоянным — его чертовски самодовольное выражение лица. — Хорошо выглядишь, Грейнджер, — он чуть не прожег ей дырку в свитере. Она вернулась к реальности, где его губы изогнулись в игривой ухмылке. Гермиона нахмурилась, беря новый стакан глинтвейна. Малфой, наконец, прервал их нелепую оплошность и повернулся лицом к идеальной паре. Он кивнул Рону и наклонился к Дафне, оставив невесомый поцелуй на ее щеке. — Рад тебя видеть, Даф, — Его голос тоже изменился, из требовательного и детского стал спокойным и контролирующим. Она внимательно посмотрела на реакцию Гринграсс, ее щеки покраснели, и нервно посмотрела в сторону Рона. — Да, конечно, я тоже рада тебя видеть, — Гермиона сделала глоток вина, убедив себя, что ее щеки горят из-за алкоголя, а не из-за Драко. Если она выпьет еще немного, ее мысли могут соскользнуть в другом направлении. Рон и Дафна, наконец, отправились поговорить с Асторией и парнем, чье имя Грейнджер не хотела вспоминать. Она облокотилась на барную стойку, медленно закрывая губы и тяжело дыша. В этом году она встречалась с Дафной трижды, и каждый раз был более утомительным, чем другой. Гермиона устала мило разговаривать с любовницей Рона, делая вид, что ничего не произошло. — Я вижу, моя бывшая девушка нашла твоего парня интересным, — Гермиона распахнула глаза, наблюдая, как Малфой обхватил руками край стойки и слегка наклонился, делая заказ. — Мой бывший жених, если быть точным, — Гермиона ощутила горькие слова, закрутившиеся у нее в горле. Она сглотнула желчь, бросив взгляд на Малфоя. Он выпил у бармена, оставив галеоны на прилавке. Драко повернулся, упершись локтями в стойку. Мужчина искоса взглянул на Гермиону, приподняв уголки губ. Его волосы были тщательно подстрижены по бокам и выглядели свободнее, чем в школе, но остались того же бледного оттенка. – Тебе нравится то, что ты видишь? – Драко слегка наклонил голову, приоткрыв губы на краю чашки, когда глаза Гермионы с любопытством скользнули по его рукам. Его кожа была прозрачной, и она могла сосчитать сквозь нее вены. Ее взгляд остановился на серебряном кольце, которое он носил на мизинце, и девушка попыталась разглядеть, что было на нем написано. — Я приму это как «да», — самодовольно сказал он, и Гермиона почувствовала, как дрожит все ее тело. Тем не менее, она не могла спорить. Драко Малфой был явно очень привлекателен, а она была на вечеринке со своим бывшем, его новой девушкой,а также была достаточно пьяна, чтобы принимать неразумные решения. — Может быть, я собиралась украсть твое кольцо, — она бросила на него взгляд из-под ресниц, постукивая пальцами по стеклу. — Хорошо, давай представим, что ты это сделала. Как бы ты с этим справилась, а? – Голос Драко был низким, почти шепот, манящий. –У меня есть свои способы. Драко поднял бровь, его глаза скользнули по ней вверх и вниз. Он приподнял уголки губ, облизнув нижнюю губу, прежде чем прикусить ее. – Я был бы не прочь изучить их, - неожиданно для Гермионы он придвинулся ближе к ней, и она физически ощутила исходящие от него клочки тепла. Запах его духов проник в ее организм, а терпкий запах специй задержался в ее горле. Гермиона резко выдохнула, она приоткрыла губы, не в силах отвести взгляд, его глаза звали ее. "Last Christmas" начало играть в седьмой раз за этот вечер, и Гермину буквально тошнило от этой песни. Она закатила глаза, проглотив весь напиток. С последним глотком Гермиона почувствовала, как подогретый алкоголь мягко покалывает в горле. Девушка зажмурила глаза и слегка покачала головой. Она до сих пор чувствовала пристальный взгляд Малфоя, воспламенявший ее изнутри. Она вздрогнула под слоями одежды, холодный пот струился по ее рукам и тело покрывали мурашки. — Боже мой, я не была так пьяна с тех пор, как родился Джеймс, — Джинни слабо обняла Гермиону, положив голову на плечо подруги. Что это было и почему она не может дышать, внезапно стало жарко. Джинни оказалась ее спасителем, потому что Гермионе могла сделать то, за что не смогла бы себя простить. – Я вижу. Куда делся Гарри? – Она оглядела паб, пытаясь найти мужа своей подруги, который, казалось, бесследно исчез. Гермиона сузила глаза, чувствуя беспокойство. — О, ему нужно поговорить с Роном о каком-то дурацком объявлении. Не знаю подробностей, — икнула Джинни, оттолкнувшись от тела Гермионы и прижавшись грудью к столешнице. Рыжая перекинула руки через стойку, махнув ладонью бармену. Гермиона внимательно изучала Джинни, пытаясь найти ответ, который та не удосужилась ей озвучить. — Объявление, о чем ты говоришь? – Даже если Гермиона сомневалась в способности Уизли формулировать предложения прямо сейчас, она все же надеялась найти подсказку, которая прояснила бы ситуацию. Джинни сделала глоток текилы, резко зажмурилась и нахмурила брови от горечи напитка. К тому времени, когда Джиневре удалось придумать пьяный ответ, внимание Гермионы и всех остальных в баре уже было приковано к рыжеволосому парню на сцене. Рон неумело взял микрофон, несколько раз барабаня по нему пальцами. Гермионе было приятно осознавать, как нелепо он выглядит на сцене, и как его пылающие щеки будут видны даже за милю. К сожалению, это не помогло ей беспрепятственно выдохнуть, и ребра продолжали сдавливаться под натиском обстоятельств. — Ладно, похоже, он включен, — робко улыбнулся Рон, выглядя более смущенным, чем люди, наблюдавшие за ним. Боковым зрением Гермиона мельком увидела Гарри, который шел рядом с Джинни и обнимал ее за талию. Гермиона с горечью сглотнула, ее внутренности шептались о коварных вещах, которые она пыталась оттолкнуть. Она бросила быстрый взгляд вправо и наткнулась на взгляд Драко, обращённый на нее. Он выглядел так, будто знал, что происходит, и не обращал на это никакого внимания. Он терпеливо, почти жадно посмотрел на нее, и впервые за эту долгую ночь Гермиона смутилась. — Я знаю, что это праздничный день для всех, и, хм, — Гермиона снова перевела взгляд на сцену, сжав губы. Дафна присоединилась к Рону на сцене, и теперь они оба выглядели как пара подростков, которые попали в беду из-за нарушения комендантского часа. – Я очень не люблю длинных разговоров, поэтому скажу быстро. Я и Дафна рады, что вы все пришли сегодня, и я здесь, чтобы сказать всем, кто любит и любим нами, что мы обручились. Наша свадьба ожидается следующим летом… Паб погрузился в продолжительный свист и аплодисменты. Все закричали во все горло под праздничные возгласы, а пиво потекло из каждого угла. Гермиона почувствовала, как ее сознание выскользнуло из рук, оставив лишь горькое послевкусие. Она замерла, земля перестала вращаться вокруг своей оси, сбросив Гермиону в глубокую и мрачную бездну.Она не дослушала до конца. Ее сердце колотится, когда она открывает двери паба, и холодный воздух обволакивает ее тело. Она не сдерживается, и по ее лицу текут горячие слезы. Последний раз Гермиона делала это давно, и теперь не было смысла скрывать свои истинные эмоции. Дело было даже не в измене Рона и не в их помолвке. Иногда ей казалось, что она отпустила его еще до расставания. Вся эта путаница чувств была из-за того, что Гермиона боялась остаться одна. Быть поглощённой чувством одиночества в рождественский вечер. Она приоткрыла губы, набирая в легкие воздуха, которого было недостаточно, почти недостаточно. Ей хотелось кричать. Девушка прижала ладонь ко рту, не давая звукам рыдания вырваться из горла. Гермионе Грейнджер было 27, и она была проблемой. Ей было 27 лет, и ее почти муж, с которым они расстались десять месяцев назад, летом собрался жениться. Она подошла к небольшой аллее в парке напротив бара и нашла скамью, которая стояла там и выглядела одинокой в ​​слабом уличном свете. На улице лежал снег, в воздухе кружились мягкие снежинки, встречаясь с густыми ресницами девушки и запутываясь в ее аккуратно уложенные локоны. Гермиона была поглощена внезапной отчужденностью, о которой она даже и не подозревала. Девушка подошла к скамейке, сиденье которой было покрыто тонким слоем снега. Гермиона скинула его, почувствовав, как по рукам пробежал холодок. Она приземлилась на скамейку, чувствуя, как воздух вырывается из ее легких. До нее доносились далекие звуки мелодии и голоса из паба, казавшиеся эхом из прошлого. – Я увидел этот свитер издалека. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Ей хотелось заглянуть через плечо, но его голос, казалось, отпечатался в глубине воспоминаний за ночь. Гермиона устремила взгляд прямо на дерево, украшенное маленькими лампочками, меняющими яркие цвета каждые несколько секунд. Вот она, взрослая женщина, которая покраснела от каких-то глупых слов. Она почувствовала, как деревянная скамья заскрипела под тяжестью его тела. Драко сел рядом с ней, и их плечи соприкоснулись друг с другом, вызывая легкую дрожь по ее телу. Гермиона чувствовала себя школьницей, которую впервые пригласили на свидание. Малфой протянул ей чашку, и Гермиона изумленно посмотрела на него. Ее зрачки расширились, и она медленно обхватила чашку рукой. Тепло глинтвейна начало покалывать ладонь на холоде улицы. — Спасибо, — Драко лишь отмахнулся, потягивая свой напиток. Девушка смотрела, как туман поднимается из его пластикового стаканчика. Малфой медленно сдул его, а Гермиона смотрела, как вздрагивает его кадык. Это было странно, не так ли? Что они сидели там, потягивая вино после долгой истории ненависти, которая висела между ними. Она попыталась сделать быстрый взгляд на его лицо и остаться незамеченной, но Драко поймал ее взгляд, и уголки его губ дернулись. – Разве ты не счастлив, что твоя бывшая девушка только что обручилась? – Внезапная смена темы могла помочь ей вздохнуть немного дольше, потому что его опьяняющий запах окутывал ее тело своими прядями, и она была действительно близка к тому, чтобы принять глупое-глупое решение. – О, я в восторге. Разве ты не видишь? – Он улыбнулся, его глаза все еще смотрели на нее. Девушка оторвала от него взгляд, на мягко падавший на землю снег. Гермиона действительно не знала, о чем им говорить и стоит ли вообще. Да, Драко был безумно привлекательным, а она пьяной и отчаявшейся. Но обрывки ее самоконтроля шептали, что сейчас ей не следует этого делать. Она его не знает. Прошло почти 10 лет с тех пор, как они виделись в последний раз. С момента их последнего разговора прошло еще больше времени. Восьмой год был тяжелым для каждого ученика. Ее внутренние дебаты в основном сводились к двум пунктам. Был ли он таким же? А если нет, то сможет ли она доверить ему простой разговор? Иногда Гермиона ненавидела своё внутреннее я, но в большинстве случаев оно спасало ее, она просто научилась прислушиваться к нему. — Итак, самый молодой хирург в Мунго? – Гермиона удерживала себя от того, чтобы смотреть в его сторону. Она задавалась вопросом, откуда он это знал. Гермиона больше не была публичным человеком, и после окончания школьных лет она поступила в магловскую медицинскую школу, получив двойную степень по целительству, которое она изучала в волшебном университете. – Откуда ты это знаешь? – Она на мгновение сузила глаза, искренне интересуясь его ответом. — У меня есть свои способы, — ответил Драко с ухмылкой. Гермиона улыбнулась и сделала глоток вина, согревавшего все внутренности. — Да, восемь лет в медицинском институте наконец-то окупились, — покачал головой Драко, не в силах скрыть восхищение. Гермиона какое-то время наблюдала за ним, понимая, что ничего не знает ни о нем, ни о его работе, ни о его жизни. — Почему ты здесь, Малфой? – Именно этот вопрос беспокоил ее сейчас. — Драко, — Оборвал мужчина, пристально глядя на нее. – Что? – Гермиона была искренне сбита с толку внезапной сменой его настроения. — Зови меня Драко, Грейнджер, — медленно сказал Драко, выговаривая каждую гласную. Гермиона секунду колебалась, впитывая его слова. Она все еще Грейнджер. Она всегда может быть только Грейнджер. — Я здесь, потому что меня об этом попросила Дафна, — Драко отвернулся, уставившись на содержимое своего напитка. Он медленно встряхнул чашку, наблюдая, как красное вино окрашивает бумагу. Гермиона чувствовала, что не хватает «но» или «и». – И…? Давай, поделись со мной, потому что я уже пьяна и хочу поделиться всем с тобой. – И мне действительно не с кем провести Рождество, – Ох. Гермиона вздрогнула, чувствуя, как холод его слов проникает в ее разум. Она знала, что за десять лет многое произойдет, но… Но она не ожидала этого. — Прости, Мал… Драко, — хоть она и не получила точных подробностей, никто не заслуживает проводить Рождество в одиночестве. И даже если технически они оба были одни, по крайней мере, глинтвейн мог составить им компанию. — Почему ты здесь, Грейнджер? – На этот раз его взгляд изменился. Он изучал ее сквозь все слои лжи, в которую она себя втянула. Он был пылким и интригующим. От Драко Малфоя пахло контролем. Гермиона резко вздохнула сквозь стиснутые зубы, смакуя ответ. – Джинни меня пригласила,– всегда было «и». Судя по выражению лица Драко, он знал это. – И? — И я хочу еще глинтвейна, — Она могла прочитать разочарование в его глазах, но Драко лишь кивнул, вставая. Гермиона протянула к нему руки, бессознательно обвивая пальцем его предплечье. Она расширила глаза. Это явно выглядело жалко. Гермиона просто хотела сама пойти за вином, это не было ни подразумеваемым, ни явным намеком. Она ослабила хватку, опуская руку. На ее щеках появился алый румянец смущения и опьянения. — Я принесу нам еще, — Драко прикусил внутреннюю сторону щеки, спрятав руку в карманы куртки и повернувшись обратно в паб. Гермиона сидела там больше десяти минут, ожидая Драко, который мог даже не вернуться. Ее самооценка была обречена сегодняшними новостями, поэтому перспектива того, что Драко найдет ее скучной и отчужденной, казалась смертельной, но возможной. – Ну, теперь они все нажрались, — Гермиона не смогла сдержать смешок, когда он протянул ей пластиковый стаканчик, наполненный вином. Облегченный вздох, о котором она не знала, вырвался из ее легких. – Насколько плохо? – Драко сел рядом с ней, на этот раз ближе. Их плечи постоянно соприкасались, она хотела, чтобы это не прекращалось. – Джордж Майкл. – Это все, что я хочу на Рождество, — засмеялась Гермиона, откинув голову назад. Черт, каждая рождественская вечеринка была одинаковой, но все люди наслаждались ею как никогда раньше. Мимо них прошла небольшая группа маглов, которые пили что-то, расфасованное по пергаментным мешочкам. Они смеялись и были явно пьяные. Гермиона сделала глоток из своего напитка, на этот раз больший глоток. Глинтвейн может быть худшим проклятием и благословением святых одновременно. — Будь осторожна с этим, Грейнджер. Мы можем оказаться полумертвыми на скамейке после всего выпитого вина, — Драко указал пальцем на ее напиток и тоже сделал глоток вина. Он выпил половину напитка одним огромным глотком. Семантика, Малфой. — Может быть, в этом все дело, — сказала она, закусив нижнюю губу. Гермиона внимательно изучила мелкие детали его профиля. Родинки, шрамы, царапины. Черт возьми, она была пьяна. Гермиона не знала, сколько времени прошло, пока они выпивали все больше и больше, оставляя пустые чашки на полу на потом. Она не может сосчитать их по пальцам, а это значит, что они, очевидно, допили весь глинтвейн, который был в этом чертовом баре. Снегопад продолжал упорствовать, становясь с каждым часом все смелее. Гермиона протянула ладони, ловя снежинки. Она была одета в свитер и джинсы, без куртки. Тем не менее, она вспотела под всеми слоями одежды. Если бы ее спросили о той ночи, она бы вспомнила только звонкий смех и тепло, разлившееся по ее телу под этим бессмысленным джемпером. Она очень давно так не смеялась, и вдвое дольше никто не смотрел на нее с такой тоской. К концу ночи Драко сидел так близко, что их бедра, руки и плечи соприкасались, обжигая кожу Гермионы. – Я не могу перестать думать о том, какая ты красивая, – Гермиона не могла сомкнуть губ, в изумлении глядя на искренность, мелькнувшую в его глазах. Его челюсти напряглись, и она нервно вздохнула. — О, хм, спасибо, — робко ответила Гермиона, чувствуя, как по ее спине пробежали мурашки. Драко приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервал бой часов. Оба они переключили свое внимание на башню, где часы показывали, что уже полночь. Они сидели молча, пока куранты не прекратились. Это было больше, чем Рождество, это был их сигнал вернуться к реальности. Они с двух разных полюсов, и эта мысль преследовала Гермиону, пока она загоняла ее в темные уголки своего разума. Излишне говорить, что это значило для Гермионы. Плохие решения подаются с глинтвейном, и она почти приняла свое. — Загадай рождественское желание, — пробормотал Драко, обжигая своим дыханием мочку ее уха. Гермиона рвано выдохнула и тяжело сглотнула, почувствовав, как ее внутренности переплелись друг с другом. — Загадай это проклятое желание, Гермиона. Гермиона повернулась к нему. Его лицо было близко, и она не могла оторваться от его глаз, в которые было слишком удобно смотреть. Гермиона полностью отключила сознание. Черт возьми. Пусть горит в пламени ее душа. Она хотела отпустить себя, и Драко был готов помочь с этим. Ее рука робко поднялась, обхватив его лицо. Она чувствовала легкую щетину под кончиками пальцев, когда ее большой палец нежно провел по его впалым скулам. Гермиона приоткрыла рот, но слова остались с ней. Она закусила нижнюю губу, отгоняя последние сомнения. Другой рукой она обхватила его лицо, притягивая ближе к себе. Звук цветения заставил ее отвлечься, и она подняла глаза вверх, наблюдая за цветущей омелой над ними. Она сдержала улыбку и оглянулась на него с решимостью, переполнявшей ее. — Поцелуй меня так, как хочешь, Драко. Поцелуй меня и не оставляй сегодня одну, — Драко выдохнул, проглотив ее слова последним вздохом, прежде чем его губы накрыли ее. Он вел ее в пропасть, и ей не терпелось прыгнуть. Малфой провел рукой по ее макушке, глубоко погрузив свои холодные пальцы в ее кудри. Их тяжелое дыхание слилось воедино. Гермиона обвила рукой его шею, притягивая его еще ближе, потому что просто быть рядом уже было недостаточно. — Черт, — выдохнул он, и Гермиона не смогла сдержать улыбку, когда его губы накрыли ее. Из паба доносился грохот «Last Christmas», и Гермиона никогда не наслаждалась этой песней больше, чем сейчас. Плохие решения подаются с глинтвейном, они выпили слишком много, у них слишком мало времени для разговоров.