— Ну давай, Малыш.
— Я же вижу, что ты хочешь, — лижет щёку.
— Я твой стояк за километр почувствую, — трётся своим пахом о чужой.
Птица зажимает Тряпку в углу кухни, лапая за ягодицы и прижимая к себе.
В ответ получает отчётливо слышимый стон и улыбается. Подхватывает Тряпку под ягодицы и впивается поцелуем в шею. Тот снова блаженно стонет, откидывая голову и подставляя шею.
— Я, — тот хочет что-то сказать. — Я…
— Ну не мямли, — огрызается Птица, продолжая облизывать его шею.
— Хочешь что-то сказать — говори, если не можешь — заткнись и не пытайся, — надеясь, что осадил Тряпку надолго, губами спускается ниже.
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, — неожиданно уверенно и твёрдо, но по-своему тихо произносит Тряпка.
Птица молниеносно поднимается и приближается лицом к лицу, смотря в глаза с хитрой ухмылкой.
— Что?
Тряпка выглядит потерянным. Явно не ожидал, что его просьбы будут слушать.
— Ты… Ты…
— Не мямли.
— Ты мог бы сказать, что любишь меня? Ну, в процессе…
Птица удивлённо смотрит на него. Он? Любит? Он вообще соображает, с кем он сейчас? С Олегом его перепутал? Или Серёжей? Птиц в этих телячьих нежностях не участвует никогда. Что за сопли?
— Зачем? — спрашивает уже с непониманием.
— Ну… Просто… — под раздражённым взглядом Птицы снова начинает говорить быстрее. — Мне просто так хочется.
Птиц ещё несколько секунд напряжённо смотрит в глаза напротив. Которые, кажется, уже слезятся.
Слезятся от мыслей о том, зачем он это начал и к чему это приведёт. Но ведь ему правда так хочется. Он же может хотя бы спросить?
— Если я скажу нет, продолжишь ломаться?
— Нет, — Тряпка грустно опускает голову.
— Мне… — собирает всю оставшуюся смелость и использует фразу, которую посоветовал Волков. — Просто мне так больше понравится.
Птица удивлённо поднимает брови. Отлично, то есть теперь просто секс с ним этому не нравится. Нужно что-то болтать. Это всё Волков его надоумил. Раньше он не жаловался, если его трахали без подготовки в грязном туалете. А теперь и на кровать его надо, и растягивай его минут 15. Сейчас ещё и шептать всякую чушь. Ну уж нет. С Птицы хватит. Он и так поменял слишком много правил своего поведения по отношению к Тряпке.
Поэтому Птиц медленно спускается обратно к ключицам, слегка покусывая кожу. Тряпка на это всхлипывает и сильнее извивается. Его поднимают и усаживают на стол, снова потираясь членом о пах.
Птица недолго мнёт мягкие ягодицы, затем аккуратно сдёргивает пижамные штаны сначала до колен, а после — одним быстрым движением они оказываются под столом. Приспускает собственные, одной рукой надрачивая вставший член.
Тряпка заворожённо за этим наблюдает, тяжело дыша. Хочется потянуться и тоже прикоснуться к своему, уже наверняка истекающему. Но Птиц будет злиться, так что не надо. Поэтому он прикусывает нижнюю губу, смотря на член Птицы, и шире раздвигает ноги.
— Да, с таким стояком не поломаешься, конечно, — усмехается Птиц, но несмотря на сказанные грубости нежно поглаживает большим пальцем бедро.
Достаёт из кармана спущенных штанов смазку и льёт на пальцы. Бросает бутылёк рядом с плитой так, чтобы дотянуться при необходимости. Начинает распределять часть смазки, массируя края дырочки, уже чувствуя, что не такая она и неподготовленная. Поэтому, когда два пальца входят свободно, глубоко и Тряпка расслабленно выдыхает, широко улыбается.
— Уже трахался с кем-то сегодня, да? — начинает двигать пальцами быстрее, каждый раз попадая по простате.
Тряпка громко стонет, вцепившись в его плечи ногтями. Положительно кивает головой и смотрит прямо в глаза Птице.
— Ну тогда передай Серёже спасибо за то, что готовить тебя не надо и выебать можно прямо здесь и сейчас, — склоняется и почти шепчет в самые губы.
— Да, ведь? Хочешь так, Малыш? — теперь двигает пальцами медленнее, но резче.
— Да-а-а, — пищит в ответ, а затем всхлипывает и закатывает глаза от удовольствия.
Разочарованно выдыхает, когда Птиц вытаскивает пальцы, вытирая смазку с них о собственный член.
Птица добавляет ещё смазки и одним резким движением входит. Изо рта Тряпки доносится крик и теперь ногти царапают чужую спину. Сразу за криком следуют стоны. Громкие. Дома никого нет, поэтому Тряпка не сдерживается. Птице это нравится. Он так искренне стонет и вжимается в него, утыкается носом в шею. Птица знает: потяни его сейчас за волосы или оттолкни от своей шеи — разрыдается. Но сегодня так не хочется.
То ли нутро Тряпки делает его таким сентиментальным, то ли его просьба залезла куда-то не туда.
Тряпка в это время прижимается вплотную. Почти полностью перебрался со стола на Птицу: ноги скрещены на пояснице, руки — за плечами. Ему так хорошо. Член каждым толчком попадает куда надо. И Птица сегодня не жестит, не отталкивает. Хочется быть ещё ближе, хотя ведь уже некуда. Птиц уже в нём. Тряпка вслушивается в тяжёлое дыхание Птицы и голова почему-то не выдерживает такой близости.
Неожиданно для обоих Тряпка прикусывает кожу на чужой шее, глуша очередной стон. Движения тут же останавливаются.
Птицу простреливает острая волна возбуждения. Почти кончил блять. От одного грёбаного укуса. Чёртов Тряпка! Просто невероятный.
Осознав, что сделал, Тряпка округляет глаза.
— Прости, прости, прости, — поднимает взгляд в глаза Птице. — Я случайно, я не хоте…
Речь обрывает поцелуй. Птица врезается губами в губы Тряпки, настойчиво сминая их. Когда Тряпка с расслабленным стоном приоткрывает рот шире, Птица просовывает язык, получая полный контроль теперь и над ртом. Бедный, доверчивый, открытый и наивный Тряпка. Подставляется и подставляется ему. И ведь до сих пор не боится, что Птиц сделает что-то против его воли, когда вверяет всего себя в его руки, такого горячего, нежного, послушного.
— Укуси ещё, — характерным властным голосом почти приказывает Птица.
— Я? Зачем? Не надо, — он потерянно мотает головой, пытаясь отстраниться.
— Мне так больше понравится, — с хитрой улыбкой на лице повторяет его же фразу и вновь возобновляет движения тазом.
Тряпка смотрит в глаза, с началом движений изламывает брови и со всхлипом припадает к шее укусами.
Теперь и Птиц постанывает от каждого укуса, ускоряя толчки. Запускает ладонь в рыжие волосы, поглаживая кожу головы.
Да, хорошо.
С каждым уксусом по всему телу как будто ток проходит. Приятно.
— Сильнее, Малыш. Да, вот так.
Укусы действительно стали сильнее. По телу разливается удовольствие. Ноги слабо держат, но надо стоять. Ещё и Тряпка на него почти весь залез. Упадут, так оба.
Понимая, что долго он не продержится, Птица делает движения резче, загоняя почти полностью. Чувствует, как шея горит от укусов и как щиплет сейчас тот участок, который кусают.
Подхватывает Тряпку под ягодицы, отрывая, в буквальном смысле, от собственной шеи, и трахает на весу, смотря прямо во влажные глаза и слушая скулёж. Тот тоже на грани.
Птиц прижимает одной рукой за поясницу Тряпку ближе к себе и целует, снова изучая рот языком.
Он понятия не имеет, что происходит с ним в этот момент. Но, немного отпрянув от губ, шепчет:
— Люблю тебя.
Тряпка удивлённо проглатывает стон и изламывает брови, смотря прямо в глаза.
— Повтори ещё раз. Прошу, — почти пищит.
Птица со злобой прикусывает собственную губу, склоняется к чужому уху.
— Люблю тебя.
Тут же раздаётся протяжный звонкий стон. Тряпка, кажется, сдирает со спины всю кожу. Между телами сыро и горячо, а «Малыша» трясёт.
Птиц догоняет его через пару толчков, кончая внутрь под шумные вдохи.
***
Он вертится у зеркала, руками касаясь синяков на шее. Красиво. Вся шея ими покрыта. Все они разного размера и цвета. Как он так сделал? Заканчиваются чуть ниже ключиц.
Подобные он получал и от Олега, и от Серёжи. Но…
Но от Тряпки они ощущаются совершенно иначе. Ощущаются особенными.
Тряпка обычно не такой в сексе. Тряпка лишь стонет и кричит. Редко оставляет следы. Только если царапины, за которые долго извиняется.
Но синяки… Такого Птица не помнит. При чём ни на ком. Ни на себе, ни на Серёже, ни уж тем более на так любимом им Олеге.
Поэтому это не просто синяки. Это эксклюзив.
Тряпка не любит причинять какой-либо дискомфорт в постели, даже если его об этом попросить. Сразу плачет, отнекивается. А вчера сам начал. И даже истерику не устроил, когда продолжили.
Оборачивается к зеркалу спиной. Воу, вот это царапины. Птица хитро улыбается.
Откидывает в шкаф футболку и достаёт с полки топ с тонкими лямками.
Сегодня ему есть чем красоваться.
***
Олег с Серёжей сидят кухне, мило воркуя. Олега не было несколько дней, так что торчать тут они будут долго.
Птица заходит. Нет, залетает. Порхает как бабочка.
На плечах лишь тонкие лямки. Да и сам топ мало что прикрывает.
Он достаёт из шкафчика кофе, поворачиваясь к двум заинтересованным взглядам спиной. И довольно ухмыляется, чувствуя их удивление.
Разворачивается, ставит чайник и садится прямо напротив них двоих. Видит, как взгляды Серёжи и Олега так и не поднимаются к его лицу. Окончательно прилипли к шее.
— Это ты его так? — приподнимая бровь, удивляется Волков.
— Не-а, — Разумовский улыбчиво мотает головой. — У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на такое искусство.
Птица хмыкает и с довольным лицом насыпает в кружку кофе.
— Как поездка, Олег? — сохраняет непринуждённость.
— Без вас немного скучно, — уголки губ немного дёргаются. — А вы, как я вижу, тут не скучаете.
— Хорошо видишь.
— Птиц, — Серёжа почти рычит. И только сейчас до Разумовского доходит. — Подожди. Это Лисёнок тебя так?
— Ну не ты же, — почти так же рычит Птиц.
— Ахренеть! — вырывается у Олега. Он без стеснения берёт Птицу за подбородок и вертит в стороны, изучая синяки. — Ты что, его под дулом пистолета это заставлял делать?
Птица внутри ликует.
Да, Олег, смотри, он меня пометил, а не тебя. Меня осмелился укусить, а не тебя. Выкуси, придурок, он мой.
— Олежа! — в кухню врывается Тряпка. Лохматый, заспанный, но с счастливой улыбкой на лице.
Волков тут же переключает внимание на Лисёнка, вскакивает и принимает того в объятия. Птица на это лишь недовольно фыркает.
Тряпка переводит взгляд на Птицу и его глаза тут же округляются. Весь он с ног до головы краснеет, чувствуя на себе взгляды всех троих.
Теперь Птиц фыркает довольно.
