Мы ведь друзья, Малышенко?

Я проснулась от дрожи во всем теле и сильной головной боли. Не знаю что со мной, толи похмелье, толи снова ломка. Кстати ломка в этот раз далась мне куда проще, всего пара бессонных ночей, может потому что, в этот раз подсознательно я понимала, что возможности принять у меня нет, да и всегда была поддержка от девочек. Поднявшись с кровати, я прошагала к ванной, чтобы принять прохладный душ, и сбить хоть как то сбить с себя это состояние. Живот скрутило, голова кружилась, перед глазами все плыло. Девочки еще спали, поэтому одевшись, я прошла на кухню, где уже хлопотали кураторы над нашим завтраком. — Доброе утро, — хрипло сказала я, отвлекая их. — О, Агата, ты сегодня рано? — сказала Карина. — Ты неважно выглядишь, как себя чувствуешь? — Не важно, — сказала я, садясь на стул, — Наверное ломка снова взяла свое. — Давай выпьешь таблетки, сейчас, — сказала она, быстро выходя из кухни. Даша принесла мне несколько таблеток и стакан с водой. Закинув их в рот, я запила их, и облокотилась головой на руки. — Спасибо, — промямлила я. — Может еще поспишь, сегодня испытание после завтрака. — Уже не усну, все тело ломит. — Да уж, надеюсь это скоро пройдет, уже всех отпустило. — Да я принимала, до момента прихода на проект, да и позже всех. На кухне начинали собираться девушки, усаживаясь за стол. Разговаривать совсем не хотелось, поэтому на вопросы я отвечала лишь кивком и только крепче закутывалась в свою толстовку. Девочки смеялись и болтали, и все звуки их голосов били по моим ушам и больной голове. Я пила горячий чай, стараясь согреться. — Маинький, ты чего? — приобняла меня Вилка, спуская капюшон с моей головы. — Доброе утро, — выдавила я, поворачиваясь к ней. Её волосы уже были собраны в хвост, и выбившиеся короткие пряди падали на худое татуированное лицо. — У-у, что с глазами? — она взяв за подбородок подняла мое лицо, рассматривая. — Красные, капилляры полопались, ломает? — спросила она, отпуская и садясь рядом. — Ага, не то слово, — сказала я, опуская глаза в кружку. — Таблетки выпила, надеюсь скоро подействуют, еще и испытание сегодня. — Да уж, сложно сегодня будет, новая недели, боюсь представить, что они еще там придумали. Объявили часовую готовность. Я постаралась накраситься и привести себя хоть в какой-то приличный вид. Надев форму, я упала на свою кровать и закрыла глаза. — Э-у, брат, ты чего? Похмелье? — сказала Амина. — Да ломает её, не приставайте, — сказала Ви. Я не открывая глаз кивнула. Мы сели в автобус, поверх своего пиджака, я надела худи на замке и накинула капюшон, чтобы скрыть глаза от режущего мои глаза яркого солнца. — Ты как? — тихо спросила Виолетта. — Пойдет, — выдохнула я, — Голова уже не так болит, но кости ломит. — Скоро отпустит, держись, — взяла за руку меня подруга. Я слабо улыбнулась, не открывая глаз. Приехав на площадку, я скинула кофту и вышла из автобуса. Большой дом, с большими воротами. От боли в глазах, я опустила их, чтобы немного отпустило. Мы спустились в подвал. Какие-то матрасы и разные предметы, которые были подписаны, именем одной из девочек, городом и датой. Девочки разбрелись в поисках, своих предметов. Комната наполнилась горем и болью, громкими высказываниями девочек. Я находилась будто в прострации, не понимая происходящего, не пытаясь найти свои предметы. Меня вывел из транса только голос Виолетты, которая начала плакать. Я будто очнулась, быстро подойдя к ней. — Вил, Вилка, — обняла её я, пытаясь успокоить. Чуть отпрянув, я увидела в её руках таблетки. Она тряслась, практически выпуская их из трясущихся пальцев. — Это таблетки, которыми я хотела передознуться, — тихо сказала она, продольная плакать. — Эй-эй, все хорошо, тише, — снова обняла её я. Все девочки были окружены своей болью предназначенными для них. — Агата, — позвала Рони. Я оглянулась и она указала пальцев вниз, на один из одиноких предметов, видимо предназначенных мне. Сглотнув подкативший ком, я отпустила Ви, и прошагала заплетающийся ногами к месту. На полу лежала старая чугунная батарея, с облезлой краской и местами ржавчиной, с прикованными к ним наручниками и каплями красной краски на ней. «Агата. Москва. 2020.» Закрыв лицо руками, я запустила ногти в волосы. Стараясь сдержаться, чтобы не зареветь. Но я не смогла, горячие слезы потекли по моим щекам. Я закричала от нахлынувшей боли, чтобы хоть как-то выпустить её изнутри. Ломота от ломки отошла на дальний план, заставляя тело трястись от всплывающих картинок. Стоявшая рядом Рони обняла меня, стараясь удержать вырывающуюся меня. Мне хотелось крушить все вокруг, только чтобы не видеть этого снова. Не видеть эти воспоминания в своей голове, которые я старательно пыталась закрыть и стереть. — Да какого хрена! — закричала я. — Тише-тише, — взяла меня за руку, подошедшая Виолетта. — Это ведь не по настоящему, не думай об этом, не смотри. — Я снова вспомнила это, я не хочу! Не хочу, — плакала я. Девочки обняли меня, совсем забыв о своих предметах воспоминаний. Надо взять себя в руки. Только успокоившись, мне на глаза снова попадалась эта чертова батарея, причиняющая столько боли. — Это места преступлений, убийства вашей женственности. — сказала Любовь Розенберг, только вошедшая в комнату. — Что бы закрыть это дело, чтобы разобраться в этом, я приглашаю вас на разговор. Выйдя с площадки, объявили перерыв, чтобы подготовить зал к следующей сцене. Выйдя на улицу, в старалась надышаться свежим воздухом. Рука на моем плече крепко сжалась. Повернув голову я увидела Ви, которая принесла мне мое худи, и накинула мне на плечи. — Спасибо, — выдавила я. — Ты как? — Нормально, ты как? — сказала я, накидывая капюшон на голову. — Пойдет, интересно надолго у нас перерыв? — задумчиво спросила она, держа руки в карманах. — Надеюсь достаточно, чтобы мы пришли в себя. В дали Карина снимала нас на телефон. И мы наигранно помахали ей, не показывая своих истинных чувств, которые просто разрывали изнутри. Спустя полчаса, мы зашли на площадку, усевшись на подготовленные стулья во втором ряду. Все девочки были подавленны, и слушать Любовь было крайне болезненно. Даже её спокойных голос, вызывал тревожность, понимая, что сейчас нам всем придется высказаться. Лера была практически в истерике, её слезы не переставая текли по её щекам. Она решилась высказаться первой. Её история, действительно пробирала, заставляя мои слезы снова течь обжигая щеки. После её истории, Любовь заговорила про селф харм и меня будто разорвало, я закрыла глаза руками, стараясь заблокировать воспоминания, которые ужасными, кровавыми картинками всплывали перед моими глазами. — Агата, — услышала я обращение преподавателя, понимая, что сейчас речь пойдет обо мне. Убрав руки от глаз, я обхватила себя руками, чтобы хоть как то утихомирить дрожь. — Ты ведь знаешь, что это такое не понаслышке? Я закинула голову назад, от нахлынувших чувств, кивая. — Почему ты стала это делать? Что убило твою женственность и заставило так убивать эту боль в себе? Виолетта взяла меня за руку. — Моей уликой была батарея. Это был первый эпизод агрессии моего бывшего парня ко мне. Он был под запрещеннкой, и из-за придуманной ревности, бил меня головой о батарею, а потом приковал меня к ней, — я выдохнула, потирая лицо руками, — Изнасиловал, оставил меня прикованной, до того момента пока его не отпустило. Это были самые длительные пятнадцать часов в моей жизни. — я расплакалась и Ви обняла меня, поглаживая по спине. Я старалась взять себя в руки, мы были под камерами и я просто не имела права, занимать чужое время, хотя бы потому что, у всех были ужасные истории, которые они должны были рассказать. Любовь тяжело выдохнула, но уверено держалась, показывая сострадания лишь своим взглядом. — Дорогая, когда случился первый эпизод селфхарма? — На следующий день, после того, как он отпустил меня. — Сколько это продолжалась? — Последний раз это было, полторы недели назад. Выслушав её разбор, меня немного отпустило, я успела успокоиться к тому моменту, когда перешли к следующей девушке. Слушая чужие истории, я сидела с каменным лицом, пялясь в одну точку, осознавая тот ужас, который происходил с каждой из нас. Мне хотелось спасти каждую из них, заключить в объятия, чтобы утешить. Мы все были больны своими травмами, мучающей болью съедающей нас изнутри. Виолетта была сама не своя. Её состояние так разнилось с обычным её поведением, её глаза не унимаясь слезились. Когда она рассказывала свою историю, я уткнулась своей головой в её плече и держала одной рукой за плечи. Я была настолько огорчена её историей, её состоянием, что это убивало меня еще больше, чем моя боль. Ей стало плохо, Ви практически потеряла сознание и её выпустили с испытания. Мое сердце разрывалось теперь от переживаний за нее. Я уже не слышала истории других девочек, потому что, моя голова была забита мыслями о состоянии Ви. Но когда Юля сняла платок, я будто очнулась. Девочки начали хлопать и лишь одна я, не стала этого делать, считая это лишь большой наигранной ложью. Я не показав своих эмоций, сидела делая вид, будто я и не видела этого, так же пялясь в одну точку. Следующим этапом было то, что нужно было написать на больших колбах то, каким мы хотим видеть свою жизнь. К этому моменту как раз вернулась Виолетта и я смогла немного успокоиться, когда она улыбнулась мне, садясь на свое место. «Идти на пролом к своим целям. Отпустить ужасное прошлое. Желание жить. Быть счастливой. Любить себя.» — написала я на своей колбе. Это испытание помогло мне немного заглушить это тем пониманием, что все еще впереди. Все лучшее впереди. Дало уверенности в том, что я смогу справиться, чего бы это мне не стоило. Отсняв короткие интервью, в перерывах мы успели поесть и нас посадили в автобус и повезли на следующее испытание. Вилка пыталась веселить всех, её отпустило и это не могло не радовать. Да и еще радовало что, и меня отпустила ненавистная ломка. Зайдя в небольшую раздевалку, мы увидели на ящиках наши фото. Внутри была спортивная форма. И нигде не было ширмы, чтобы переодеться. Я выдохнула, сняв с себя рубашку и надела короткий топ. Проблема была в том, что мне нужно было переодеть низ. Я не хотела, чтобы девочки видели мои изуродованные шрамами ноги. Точнее не ноги и бедра, которые были в белых и красных полосах. После того, как я призналась в этом, я явно привлекла к себе внимание, точнее к своему телу. Я застопорилась, сжимая шорты в руках, думая, как лучше сделать. — Ты чего стоишь? — спросила Ви, стягивая юбку. — А, ничего, — покачала головой я, отворачиваюсь от нее, стягивая с себя юбку. — Видок супер, — усмехнулась она, но я ничего не ответила. Подняв глаза на стоящую передо мной Лизу, я поняла по её ползущем вверх бровям, что она все же увидела то, что я хотела бы скрыть. — Отвернись, — шикнула я. — Прости, — прошептала она, отводя взгляд в свой шкафчик. Я выпрямилась, чтобы взять шорты с полки и постаралась надеть их как можно быстрее. — Пиздец! — сказала Лера, стоящая сбоку. — Адель, — начала она. — Забудь, — сказала я, быстро натягивая облегающие шорты. Они закрывали большинство порезов, но не все. Я быстро вышла от туда, чтобы уйти от внимания. Зайдя за угол, я облокотилась на холодную стену, стараясь ровно дышать. — Что случилось? — тихо сказала Ви, подошедшая ко мне. — Все в порядке, еще не отошла от прошлого испытания. — приулыбнулась я, не открывая глаз. Она мягко провела пальцами по белым следам над моими коленями. Я нахмурилась, понимая, что девочки успели рассказать ей. Мне не хотелось этого, это же жалость, которую я просто ненавидела. — Не надо этого, Ви, — посмотрела я на нее. Её лицо действительно выражало жалость. — Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это. — Не надо, Ви! — уже настойчивей сказала я, — Ненавижу жалость! Она обняла меня. — Я уже все равно не исправлю ничего, поэтому не надо жалеть, я буду жить с этим и все. — Ты сильная, Агата, мы справимся, правда. — прошептала она, выпуская меня из рук, когда позвали первую девочку на площадку. Мы. Она сказала «мы». Это вызвало улыбку. Какая она милая, безумно. — Спасибо, ты как обычно меня спасаешь. — У нас все взаимно, я тебя, ты меня. — пожала плечами она, — Пойдем, нужно вернуться. Испытание действительно подняло настроение. Мы обсуждали то, что нам не нравилось в себе. А потом выбирали то, что хотели бы изменить. В конце, наши фото исправили на те части лица, которые мы хотели бы, и это было очень забавно, выводя нас из эмоций прошлого испытания. Фотки были криво отфотошоплены и выглядели просто ужасно смешно. Я немного изменила в себе, как мне казалось, но увидев свое фото, мы все поднялись на смех. Вышли с площадки мы уже практически ночью. Зайдя в дом, мы все разошлись, чтобы переодеться. — Ох, бабы, как я устала, — пробурчала Амина, уткнувшись в подушку. — Я бы сказала, заебалась, — усмехнулась я, лениво переодеваясь. — А мне понравилось, последнее испытание было веселым. — пожала плечами Вилка и Рони её поддержала. Спустившись вниз, девочка уже собирались на своих местах, продолжая обсуждать прошедшее испытание, весело смеясь, будто первого испытания и не было. Меня вроде и отпустило, но в голове все равно кружились старые воспоминания, правда уже не такие яркие как до этого. Сейчас я уже не плакала, а только злилась на саму себя, что позволяла этому продолжаться еще целый год. С удовольствием поев, мы все улеглись по кроватям, только Вилка с Рони сидели на моей кровати вместе со мной. — Утром будем тренить, и ты с нами, — сказала Рони. — Не начинай, я хочу поспать. — Никаких спать, ты что не поддержишь нас, брат? Я цокнула закатив глаза, молча соглашаясь. — Все, валите, красотки, надо ложиться спать. — сказала я, прогоняя из с кровати. Они смеясь, прошли к своим кроватям, укладываясь. Я уснула сразу же, как только легла. Этот день вымотал меня, своей продуктивностью и быстрым темпом. Съемки сложная вещь, это не снимать сторис или тик токи. Тут не одна камера, а пять как минимум. Куча людей за кадром и вечная суматоха. Шоу есть шоу, все не так спокойно как на картинке. Порой хочется встать и уехать, но останавливает лишь то, что это действительно помогает справиться со всем дерьмом за периметром.