***
Смех дочери разносился по первому этажу. В поле зрения попала Анья, бегающая с Майей на плечах. За ними следом бежал Лин, издавая странные звуки, больше напоминающие рев льва. Веселая обстановка запустила новую волну воспоминаний, от чего лицо Лилит болезненно скривилось.*6 месяц назад, Нью-Йорк*
Коллин весело расположился на плечах Томаса, громко пищал и издавал различные звуки. Блондинка с лёгкой нервозностью наблюдала за чрезмерной активностью ребенка. - Томас, ему может стать плохо, поставь Коли. Мужчина проигнорировал слова жены, продолжая весело бегать по дому, издавая звук самолёта или что-то подобное. Коллин громко запищал, а после резко притих. Стаффорд в ту же секунду обратила внимание на малыша, его лицо было искажено гримасой боли, а рот, словно у выброшенной на берег рыбы, хаотично двигался. - Он не может дышать. Спусти его. Дай сюда, - Лилит громко крикнула на мужа, от чего тот был в секундном замешательстве, - Какого черта ты смотришь. Ему нужен ингалятор! - громко кричала Стаффорд, забирая малыша с рук рыжего. Прижимая переносную систему ко рту ребенка, женщина тихо шептала успокаивающие слова. - Все хорошо, дыши, все будет нормально. Голубые глаза со страхом смотрели на мать, она почувствовала, как ее сердце болезненно сжалось. Коллин, измученный приступом, вскоре уснул. Лилит аккуратно опустила его на кровать, нервное подёргивание ладоней выдавали переживая. Томас словно тень ходил за девушкой, от того злость в ней всё росла. - Лили, я не знал. Желание ударить мужчину наотмашь, либо как угодно нанести ему вред, затуманило разум блондинки. Она тяжело вздохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. - Он будет в порядке? - снова пытался завести разговор Томас. - Ты можешь просто закрыть свой рот? Мужчина, осознавая, что не добьется от жены ответ, сжал губы. Всю ночь Лилит просидела у кровати сына. Мальчик болел, болел тяжело и был слишком слаб, чтобы перенести операцию. Порок сердца забирал все его силы. Чрезмерная активность стала постоянной причиной приступов удушья и боли в груди. Томас, словно не понимая этого, продолжал бегать и играться с ребенком, тем больше подвергая малыша смертельной опасности. Всю вину за "больного сына" тот все время перекладывал на Лилит, "всё твои таблетки", "нервы", "не уберегла" - снова и снова повторял рыжий, кричал, всячески выводил девушку из равновесия. - Как он? - застав девушку на кухне, спросил Бернетт. - Ты можешь просто отставить меня в покое? - Лилит знала, что ещё одного разговора не вынесет: желание бить, кричать, бросаться посудой росло в ней, словно семена пшеницы на поле. - Ты ведёшь себя так, будто в том, что он больной, виноват я. Ты родила его таким. - Я не собиралась его рожать, но это тебя хоть на секунду волновало? - У меня не было выбора. - Выбор есть всегда, а ты просто больной на голову. Коллин умирает, и в этом виноват только ты. - Как ты смеешь говорить мне это? Я забочусь о нем, вожу в эти долбанные клиники каждый месяц, я трачу сотни тысяч. А ты? Чем занята ты? Лилит выдохнула сквозь зубы, руки ее тряслись, она понимала, что Томасу не было смысла что-то говорить. Хотя они оба знали, что вина полностью была на нем. "Он пытается все скинуть на меня, либо отрицать. Вынести вину он бы не смог", - услужливо подсказывал голос в голове. Вибрация а кармане вырвала блондинку из воспоминаний.