Жизнь на двоих

Он проснулся в ужасном настроении. Ночью он почти не спал. Драко повернулся на другой бок, рассматривая девушку, лежащую рядом с ним. Сейчас Пэнси мирно спала. Вчера вечером она пришла к нему, до невозможности пьяная. За всю свою жизнь он еще ни разу не видел ее в таком состоянии. Она никогда не позволяла себе ничего подобного. На его вопрос «Что случилось?» она лишь покачала головой и протянула письмо. Письмо было от ее отца, в котором он писал, что выбрал ей жениха. И этим женихом, конечно же, был Драко Малфой. Для него это не было неожиданностью. Люциус сказал ему об этом еще летом. Тем более к чему-то подобному его готовили с рождения. Если ты родился в чистокровной семье – потрудись выполнить свой долг. А иначе…. О том, что будет тогда, Драко никогда не задумывался. Просто потому, что не считал нужным. Он пытался успокоить Пэнси, но она была безутешна. Она все кричала, что это он во всем виноват. Драко терпеливо ждал, когда она успокоится, не обращая внимания на оскорбления. А потом ярость ушла, и Пэнси заплакала. По мнению Малфоя, лучше бы она и дальше продолжала на него орать. Он ненавидел женские слезы. Он просто не знал, что делать. Вообще, при нем редко кто плакал. Мать за всю его жизнь не проронила при нем ни слезинки. Что уж говорить о нем самом. Он просто не умел плакать, как бы смешно это ни звучало. Он уложил Пэнси в кровать, раз за разом повторяя, что все будет хорошо. И так до тех пор, пока она не уснула. И вот сейчас он сидел и смотрел на нее. Да, Люциус сделал идеальный выбор. Пэнси прекрасно подходила на роль невесты. Она была идеальной, невероятно красивой, богатой, чистокровной. И, наконец, последний, но, скорее всего, самый важный критерий для Люциуса - Паркинсоны были верны Темному Лорду. Драко встал и прошел в ванную. Стоя под холодными струями, он, наконец, окончательно проснулся. Вода была ледяной, но она нравилась ему именно такой. Когда он вышел из ванной, Пэнси сидела на кровати. - Вчера я была ужасна, да? – спросила она, усмехнувшись. - По крайней мере, вчера я узнал о себе много нового, - он прошел к шкафу с одеждой. - Драко, я…в общем, прости, - Пэнси поднялась и стала искать свою обувь. - Принимается, - послышалось из-за шкафа. Пэнси, как и он сам, не умела извиняться. Слизеринка принялась зашнуровывать свои туфли. - С этим можно что-нибудь сделать? – как бы между прочим спросила она. Он выглянул из-за шкафа. Она встретилась с ним взглядом и тяжело вздохнула. Ему даже не нужно было отвечать на ее вопрос. Ответ и так парил в воздухе. - Мне всего шестнадцать, Драко, - Пэнси уставилась на свои идеальные ногти. - И…я не люблю тебя. Послышался его смех. Смех, в котором не было ни капли веселья. - Никто не говорит здесь о любви, Пэнси, - сказал он, наконец. - В наших семьях вообще нет такого понятия, как «любовь». Она еще раз обреченно вздохнула и ушла, оставив его одного. Драко открыл окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Он так хотел вздохнуть свободно. Но это было невозможно с тех самых пор, как Темный Лорд вернулся. Люциус вновь стал бегать за ним, как собачка, забыв про свое высокое происхождение. Драко мог бы с этим смириться. В конце концов, это дело отца. Если он хочет прислуживать, пусть прислуживает. Но отец тянул за собой свою семью. Он все делал для этого. Почти каждый день он говорил с сыном о Темном Лорде и о том, что будет, когда он придет к власти. Все эти пустые разговоры ничего не значили для Драко. Они вообще казались ему весьма сомнительными. А потом отец сказал, что он должен принять метку. Вот это было уже слишком. Даже Нарцисса была против этого, хотя обычно она во всем соглашалась с мужем. В итоге отец согласился подождать, заявив, что рано или поздно, но он заставит сына принять метку. И вот это «подождать» очень не нравилось Драко. Он вообще ненавидел неопределенность, предпочитая всегда все знать заранее. Как же он был рад, что начался учебный год, что отец так далеко. А это значит, что у него появилось еще немого времени. Конечно, он просто сбежал в Хогвартс. Это было обычное бегство. Но он же не Поттер, который предпочитает бежать не ОТ проблемы, а НА нее. И только все начинало приходить в норму, как на него свалилась Грейнджер. Он не понимал, почему Темный Лорд выбрал для такого важного дела Гойла. Неужели он и вправду рассчитывал добиться своей цели через него? Нет, серьезно, Гойл? Малфой проклинал чертову судьбу, которая так иронично с ним поступила. Грейнджер, ну надо же! Ну почему, вот почему он оказался в том проклятом коридоре? Почему он стоял возле этого проклятого Поттера? Почему проклятию потребовалось скосить именно в него? Быть связанным с Грейнджер – это что-то. Это, конечно, лучше, чем быть связанным с Поттером, который вечно ищет приключений на свою знаменитую задницу. Но, если разобраться, то и сама Грейнджер ушла не далеко от Поттера. Удивительно, как эту тройку еще не выкинули из школы, учитывая, что они вытворяют год за годом. Вчера Грейнджер собиралась перейти в другую школу. Нет, ну надо же еще до такого додуматься? Она ведь не подумала, что большое расстояние может быть болезненным для них. Он не мог ей этого позволить. Ведь фактически его жизнь была у нее в руках. Она должна находиться под его присмотром. Постоянно. А так как он сам переходить никуда не собирался, Грейнджер тоже придется потерпеть. После той сцены в кабинете директора она устроила ему грандиозный скандал. Он даже не думал, что в такой хрупкой на вид Грейнджер может быть столько ярости. Он даже не подозревал, что она может так громко орать. Она кричала на него, размахивая руками. Ему даже показалось, что она еле сдерживается, чтобы не ударить его. Его самого трясло от ярости. От ЕЕ ярости. А потом он просто не выдержал. Развернулся и ушел, не обращая внимания на ее крики. С Грейнджер было невероятно сложно. Он не хотел копаться у нее в сознании. Ему это было не нужно. Но никто не спрашивал его мнения. Стоило ему подумать о ней, как он уже был у нее в голове. Он вовсе не хотел ничего знать о ней. Но с каждой минутой он узнавал ее все больше. Он уже знал ее лучше, чем кто-либо другой. А она все знала о нем. Знала то, чего никто знать не должен. В этом-то и была вся проблема. Он не хотел себе в этом признаваться, но он был слишком уязвим перед ней. А она – уязвима перед ним. Он знал ее всю. А она видела настоящего его. Вот такой замкнутый круг, из которого не было выхода. Хотя, возможно, он и был, но они не видели его. Она вновь опустила глаза в тарелку, чтобы скрыть слезы. Быстро утерев их рукавами мантии, она глубоко вздохнула. Она больше не могла так. Гарри и Рон, ее лучшие друзья, сейчас сидели прямо напротив нее и старательно делали вид, что ее здесь нет. Это было ужасно. До этого момента она даже представить себе не могла, как сильно их любит, как сильно в них нуждается. Они нужны ей. Рон, постоянно пытающийся у нее списать, и Гарри с его невероятными глазами, в которых постоянно проскальзывала боль. Гермиона решила, что ей пора, иначе она не выдержит. Она быстро поднялась и вышла из Большого Зала. В дверях она врезалась в Забини. - Прости, - неуверенно сказала она, ожидая в ответ услышать какую-нибудь гадость. - Просто в следующий раз смотри, куда идешь, - ответил он, безразлично взглянув на нее и проходя мимо. Она проводила его удивленным взглядом. С чего это Забини прошел мимо, не назвав ее грязнокровкой? Не то, чтобы она так жаждала это услышать, просто это было бы совершенно нормально. За первую неделю, когда он еще был старостой школы, она часто слышала это от него. - Грейнджер! – крикнул знакомый голос. - Малфой? – спросила она, так надеясь ошибиться. - Ты составила списки? – спросил он, подходя к ней. Она нахмурилась. Какие еще, к Мерлину, списки? «Что это с тобой?» Малфой был удивлен тому, что она никак не может сообразить, о чем он говорит. - Списки младшекурсников? – продолжал он. - Я не… «Что-то ты сегодня тупишь, Грейнджер». Она не обратила внимания на его мысли. - Сегодня мы ведем второкурсников в Хогсмид, - напомнил он. - Дамблдор дал разрешение на его посещение младшим курсам. - С чего мы поведем их в Хогсмид среди недели, Малфой? – она совершенно не понимала, зачем он пристал к ней. - Среди недели? Сегодня суббота, Грейнджер, - ее собственное удивление отразилось на его лице. И это было так странно – Малфой с удивленным лицом. Она все никак не могла привыкнуть к тому, что его эмоции меняются вместе с ее эмоциями. - Суббота? - Да. Ты что, совсем выпала из реальности, Грейнджер? - Черт. Хорошо, я составлю эти проклятые списки. Он покачал головой.