О чём-то важном

- Маша или Наташа? - Пашка сидел к Алисе спиной, лицом к своему столу с развернутым экраном компьютера. Она подняла на него глаза. - В смысле? - Да я тут вывел новую породу кормовых бактерий. Они прямо-таки совсем белые. Вот, придумал назвать Album vermis, но ещё не решил — Album Maria или Album Natalia. - Зависит от того, какой смертью ты хочешь умереть — быть отравленным ядом кустарного изготовления или задушенным шарфиком из последней коллекции. - Значит, ты тоже думаешь, что это плохая идея, хм… Ладно, я пошутил, - он повернулся вполоборота. - Иди ты со своими шутками! Ты не видишь, я занята. - На самом деле, я не просто так спросил. Вот, гляди, - он подал ей листок. На листке была всего пара строчек, написанных быстрым фигурным почерком: «Давно хотела с тобой поговорить о чём-то важном. Жду тебя сегодня в полседьмого у фонтана рядом с Большим театром. Целую». Подписи не было. - И зачем ты мне это показываешь? По-моему, это сугубо личная корреспонденция. - Я же у тебя уже спрашивал. - О чём? - Маша или Наташа? - А! То есть, ты думаешь, это кто-то из них? Подожди, ты не знаешь, кто это писал, что ли? - Вот именно, наконец-то дошло. - Ты так объясняешь, что… - она отвернулась, возмущенно фыркнув. - Погоди, не заводись. Я правда теряюсь в догадках. Хотелось бы всё-таки знать, что это означает. - Тебе виднее. И вообще, это совершенно не моё дело! - Алиса, ну, мне просто нужен твой совет. Кто, по-твоему, это может быть? - А сам ты ничего такого не замечал? - Честное слово, нет! - замотал он головой. - Впрочем, о чём я спрашиваю?! Когда это такие, как ты замечали что-то в других людях. А с чего ты вообще решил, что это кто-то из них? - Всё просто — обе могли. Я уходил обедать, вернулся, записка уже здесь. Тебя я исключил, потому что ты приехала позже… - Секундочку! Что ты сделал?! Меня? Меня исключил?! Ты серьезно думал, я могу такое написать?! - Да погоди ты подпрыгивать до потолка, я просто перебирал варианты. - Варианты?! Варианты он перебирал?! Знаешь, что, Пашечка… - Алиса! Ну, конечно же, я знаю, что ты ничего подобного никогда бы писать не стала! Она замолчала, скрестив руки на груди, никак не в силах решить, возмущаться ли ей на подобное заявление или же, напротив, на время умерить свой гнев. Он воспользовался этим, чтобы продолжить. - И вот, получается, что это могли быть только они. Больше-то на станцию никто из девчонок не заходил. - А если это вообще не к тебе обращено? - Стол мой, терминал мой, нетрудно догадаться. - Ну, мало ли… Случайно ветром занесло. - То есть ты считаешь, мне уже никто и написать ничего такого не может? - спросил он слегка возмущенным тоном. - Нет, не считаю, - она скептически поджала губы, - какая-нибудь дурочка, может быть, и могла. Но точно не они. - И с чего ты так решила? По-твоему, я не могу никому из них понравиться? - Маша вообще не тот человек, чтобы обращать внимание на парней, тем более, она не стала бы писать всякие глупые записки, а Наташа… нет, она, конечно, могла. В принципе. Но у неё, знаешь ли, получше тебя кандидатов пруд пруди! Ей стоит только пальцами щёлкнуть, очередь от памятника Гоголю выстроится. - Такого ты, значит, обо мне мнения?! - Нормальное у меня мнение. Объективное. Ты, конечно, неплохой парень, но чтобы вести себя с тобой подобным романтическим образом — загадочные записки подкидывать — нужно тебя сильно переоценивать. А уж кто-кто, а Наташа-то знает тебя как облупленного. Несколько секунд он, насупившись, молчал, а потом вскинулся. - Но кто-то же всё-таки это написал! И явно кто-то из них. - Слушай, я правда не хочу ломать над этим голову, я занята, сколько раз повторять? - То есть, никакого совета не будет? - Пойди, да спроси их, что может проще? - Ага, спросить — означает попасть в дурацкую ситуацию. - Когда это тебя останавливало? - Очень смешно! Как я могу спрашивать, не зная, кто именно писал. Вдруг я подойду не к той. Такое будет! - Паша, ты редкостный идиот! Они близ-не-цы! Понимаешь, что это означает? Они друг о друге знают ВСЁ! Буквально всё! Ничего нового ни одна из них не услышит. - Всё равно решит, что я поступил по-дурацки. Обе решат! Может, ну его, вообще никуда не ходить? - Ну, сиди, празднуй труса! Пока девушка будет ждать тебя с надеждой и упованием. Молодец, чего сказать! - Ой, да ну тебя! «Упованием»! Вдруг это вообще не девушка? - Конечно! Это Глот с планеты Катрук. - Вдруг, это, к примеру, чей-то розыгрыш? - Ну, тогда это самый бездарный розыгрыш на свете. - Почему это? - Скажи, когда смеяться-то? Человек пришёл погулять у Большого театра — где смешно? - Ну, хорошо, допустим, не розыгрыш. А дальше-то что? Ладно, если это ещё Наташа будет, куда ни шло, а если Машка? - Погуляешь с ней и пойдёшь домой… всё, отстань, я занята! - Ага, «погуляешь»… Она тут-то на биостанции, из-за какой-нибудь дурацкой уборки, как прицепится — не отделаешься, а в такой ситуации… вообще! - Не думала, что ты настолько труслив, Пашенька. - Да не трусливый я! Просто не привык к таким ситуациям. - Чего там привыкать-то? Встретишься, поговоришь, прогуляетесь… куда-нибудь. - Куда, например? - Куда ОНА захочет. - А потом? - Суп с котом. - Очень информативно! - А чего ты от меня хочешь? Я что, по-твоему, специалист по вопросам свиданий? Это тебе к Наташе надо… хотя, да!.. - Ты девчонка, тебе проще. - Ты так считаешь? Ну-ну, - она иронически закивала головой. - Ладно, схожу, - решил он после некоторого раздумья, таким тоном, словно собирался пойти с повинной в совершенном преступлении. - Так и пойдешь? - спросила она небрежным тоном, скосившись на него. - А что такое? - вскинулся он. - Нет, ничего, - она пожала плечами, - не моё дело, конечно, но, будь я на месте… кого-то там, мне бы вряд ли понравилось, когда на встречу приходят в поношенной одежде, к тому же пропахшей ароматом зверинца. Он шумно вздохнул. - Ты права. Вот, не было печали! Но, в конце концов, они же обе тоже зоологи. - И ты думаешь, кто-то из них способен придти на… мм… свидание в том же, в чём они копаются на биостанции? Хорошенького же ты о них мнения, надо будет с ними поделиться. Наташа особенно будет в восторге. - Да хватит тебе, и так тошно! У меня от одного слова-то - «свидание», уже голова болеть начинает. - Какой ты чувствительный, ну надо же! - У меня проблема, а ты всё издеваешься. Тоже мне, друг называется! - Не создавай из этого проблему, и дело с концом. - Тебе легко говорить, тебе всяких дурацких записок не подбрасывают. Она резко обернулась. - Ты... Ты просто… уникум, Пашка! Диву даёшься на тебя. Впрочем, чего я удивляюсь, давно пора привыкнуть. Знал бы ты… хотя, о чём с тобой говорить. - В общем, раз такое дело, наверное, я не пойду. Не люблю выряжаться, да и нет у меня ничего такого, модного. Мне что сейчас, бегать, искать что ли? Она сокрушенно покачала головой. - У тебя же был приличный костюм. Должен был оставаться. - Какой ещё костюм? - Ты же ездил в Кремль, на приём. Не в джинсах же! - Ха, Алиска, как раз в джинсах-то я и ездил. В том, в чём школе хожу, в том и поехал. Она приложила руку к лицу. - Но, ты права, костюм у меня есть. После того визита как раз и приобрёл. По правде говоря, стыдно стало. Там все были, как при параде, один я… Короче, дикарём себя чувствовал. Подумал, когда в следующий раз пригласят, надо будет выглядеть поприличнее. - В следующий раз?! Самомненьице у тебя! - Смейся, смейся. Но тот костюм уж больно торжественный. Разве что в Кремль и ездить. В таком особо не погуляешь. - А знаешь, - она развернулась в кресле, - может, это даже и хорошо. - Почему это? - Ну, во-первых, это будет неожиданно. Подумай, наши девчонки тебя никогда прилично одетым и не видели — а тут такой сюрприз! Маша решит, что ты, оказывается, умеешь преодолеть свою безалаберность, когда надо, а Наташа посчитает, что ты небезнадёжен в плане стиля. - Хм… А во-вторых? - Во-вторых? Строгий костюм любому придаёт элегантности. Даже такому разгильдяю, как ты. - Хорошо, значит так и поступлю. - Неужели мы, наконец, разобрались с этим вопросом, - протянула Алиса, разворачиваясь обратно к своему столу. Пашка тоже, похоже, решил всё для себя, но потом спохватился. - Подожди, в таких случаях, вроде как, с цветами принято приходить, правда же? Алиса закатила глаза, крутя головой. - Ты у меня теперь по каждой мелочи будешь консультироваться? - А что делать, если мне больше посоветоваться не с кем. - Хорошо, с цветами пока подожди, ты же не знаешь, кто именно придёт. Ты даже не знаешь, о чём с тобой хотят поговорить. На месте разберёшься. Если что, подарить всегда успеешь. - А какие лучше… - Всё! - она громко хлопнула ладонью по столешнице, давая понять, что на этом разговор уж точно закончен. Она сидела на мягкой скамье напротив фонтана, закинув ногу на ногу и ждала, пару раз уже бросив взгляд на часы. На ней было строгое, приталенное платье бирюзового цвета с широкой юбкой и легкие туфли с прозрачными ремешками на высоком прозрачном каблуке. Она сама соорудила себе на голове подобие приличной причёски, благо, шевелюра позволяла, и даже (о, ужас!) подвела глаза. Он опоздал на пять минут, и она сразу узнала его, несмотря на непривычный внешний вид и на то, что в этот вечерний час многие выходившие из автобуса горожане выглядели торжественно, отправляясь в театр. В Большом давали премьеру «Дон Жуана», а рядом был ещё и Малый. Он уже издалека рыскал глазами и крутил головой, пытаясь разглядеть на скамейках перед фонтаном знакомые черты. Она не стала ждать, пока он подойдёт, встала и направилась ему навстречу стремительной походкой. Насколько позволяли каблуки, конечно. На его лице отпечаталось сразу двойное изумление — сперва от того, что он видит её здесь, следующей волной — из-за её внешнего вида. - ТЫ?! А ты-то что тут делаешь? - Я ждала какого-нибудь идиотского вопроса в подобном роде. - Стоп… так это ТЫ писала эту записку? Ты подбросила? - Поразительная догадливость. - Ну уж от ТЕБЯ я никак этого не ожидал! - произнёс он так, словно уличил её в чём-то постыдном. - Подожди… а как ты смогла? Тебя же не было на месте. - Прямо проблема проблем, скажите пожалуйста! Машу попросила. - То есть вы сговорились, что ли? - Сговорились о чём? Ты чего несёшь? Она просто передала записку и всё. Маша не тот человек, который будет читать чужие письма, разве нет? - А, то есть она не в курсе? - Не в курсе, не в курсе, успокойся уже. Пойдём, - она подцепила его за локоть и повела за собой. - Куда? И вообще, там же, кажется, было написано, что ты хочешь поговорить о чём-то важном. - Правильно. Вот и пойдём, поговорим. - Ладно, как скажешь. Он несколько ошалело косился на неё, смотря, как рассекают вечерний воздух её ноги, вокруг которых развевалась лёгкая юбка. На каблуках она была практически с него ростом. - Слушай, ты выглядишь сейчас, конечно… раза в два, наверное, старше себя самой. - Павел, ваши комплименты сражают наповал, - захихикала она, взбегая по ступенькам прямо по направлению к колоннаде Большого. - Я не в том смысле! Взрослее. Ты выглядишь взрослее… А куда мы идём? - А ты не видишь? - Погоди, туда? То есть, в театр? А билеты? - Вот! - она помахала у него перед носом яркими карточками. - Откуда, интересно? - Паша, у меня бабушка танцует в Большом. Сегодня, кстати, премьера. Уяснил? - Да, но о чём ты всё-таки поговорить-то хотела? - Внутри поговорим. - А снаружи нельзя? - А снаружи нельзя. Пошли уже. Сделай хотя бы вид, что это ты ведёшь меня в театр, а не наоборот. Он вздохнул и покачал головой. - Хорошо. Они прошли внутрь, и она стремительно преодолела фойе, направляясь сразу к дверям главного зала. Он пытался не отставать, и, должно быть, со стороны действительно создавалось впечатление, что молодая парочка решила посвятить вечер приобщению к классическому искусству. Она не стала брать программку у капельдинера, потому что знала, кого именно из гостей Дон Жуана будет танцевать её бабушка, а остальное её не интересовало. На самом деле, она не любила балет. Они зашли в зал одними из первых, зрители только начали заполнять партер, большая часть бродила сейчас по третьему этажу, рассматривала исторические фойе. Их места оказались в пятом ряду партера, она опустилась в кресло, выглядящее так, словно перекочевало прямиком из восемнадцатого века. Обзор был просто замечательный. Он плюхнулся рядом, задрал голову и уставился на «Аполлона и муз», окружавших центральную люстру. Некоторое время он молчал, придавленный впечатлениями. Она прекрасно представляла себе его состояние — Большой умеет ошеломить впервые его посетившего водопадом роскоши и позолоты. Наконец, он перевёл взгляд на неё. - Так ты скажешь уже, о чём хотела поговорить? - Скажу. Наконец-то! - Что - «наконец-то»? - Наконец-то мне удалось тебя сюда затащить, да ещё так удачно, прямо к бабушкиной премьере. - Подожди, я ничего не понимаю, при чём тут… - Видишь ли, Паша, мы с моей бабушкой поспорили. Она утверждала, что людей, подобных тебе, невозможно приобщить к классическому искусству, и они не пойдут за ним даже сюда, в Большой. И оказалась не права. - Стоп, что значит «подобных мне»? - А то ты не знаешь! - ухмыльнулась она. - Или ты сейчас станешь утверждать, что вдруг заделался любителем классики? - Ну, ладно, ладно, дальше-то что? - А дальше, как видишь, она проиграла. И теперь, сразу после седьмого класса, целый роскошный подмосковный коттедж на три месяца в моём распоряжении. Бабушка на всё лето улетает на гастроли, деда берёт с собой. А родичам скажет, что я у неё буду, типа, помогать или что-то такое там. Ясно тебе? - она с улыбкой легонько щелкнула его по носу. - Угу, - сказал он с несколько ошарашенным видом. - И что, только «угу»? Даже не будет никаких возгласов оскорблённого самолюбия? - Знаешь, да я сейчас даже слов не могу найти. Надо же так всё подстроить! Меня же заставила тебя уговаривать мне помогать. И ещё возмущалась так натурально. Ведь ты даже… ты даже умудрилась подговорить меня этот костюм напялить. Ну, ты, конечно… лиса, Алиса! Ловко, ничего не скажешь! - И даже не попытаешься сбежать? - Когда это я от кого бегал, - сказал он с преувеличенной серьезностью, - а не уйду я из уважения к твоей бабушке, ты же сама сказала, у неё премьера, как-никак. И «подобные мне» это понимают. - На обиженных воду возят. - Угу, конечно, - он продолжал хмуриться, потом спохватился. - А как же вот это вот — «целую»?! - Ну, - она захихикала, - чего только не напишешь ради трёх месяцев свободы! - Понятно всё. Но я тебе всё равно отомщу, так и знай! Обязательно, только сперва придумаю — как. - И за что это ты мне мстить собираешься, интересно?! За то, что вытащила тебя в лучший театр страны на лучший спектакль, куда билеты не достать, да ещё на такие места? Или за то, что всем нам, фактически, выбила на всё лето прекрасное место, где можно побыть без надоевшей опеки? Думаешь, тебе самому это не пригодится? - Хе, Алиса, всё ты так поворачиваешь… прямо не придерёшься! Но я всё равно тебе припомню, так и знай! Она растянула губы в саркастической усмешке. Он закинул ногу на ногу и некоторое время внимательно рассматривал отглаженную стрелку на своей брючине. Потом украдкой стал оглядываться по сторонам, морщась от звуков разыгрывающихся в оркестровой яме музыкантов, и наконец, промолвил вполголоса: - Знаешь, мы с тобой сейчас и вправду смотримся как настоящая парочка. - Ну, тебя же это не смущало тогда, когда мы сюда заходили. - Тогда… тогда я думал… думал, что ты и вправду, в смысле, что ты всерьёз это написала, чтобы со мной пойти. Она запрокинула голову и засмеялась звонко, словно ручеёк зажурчал среди кресел; несколько зрителей по соседству даже повернулись в её сторону. - Запомни, Пашенька, человек, с которым я пойду всерьёз, не будет спрашивать советов у своих подруг, что ему делать, когда девушка зовёт его на свидание, и не будет нуждаться в инструкциях по поводу того, что ему надеть и с чем придти. Он посмотрел на неё с выражением, которое она не смогла прочитать. Впервые в жизни, хотя думала, что знает его полностью, от и до. Выражение было... несколько более… жёсткое, чем то, что она привыкла у него видеть. Однако, что конкретно оно означало, она не поняла. Он опустил голову и замолчал, так надолго, что за это время партер вокруг и ложи бенуара уже практически заполнились, вот-вот должен был прозвучать третий звонок. Потом спросил, не поднимая головы: - А, если бы ты проиграла? Ну, если бы я, например, всё-таки взял и не пришёл? Что тогда по условию спора? Она склонилась к его уху и тихо ответила с насмешливой улыбкой: - Тогда бы мне вправду пришлось с тобой целоваться. По-настоящему. Он, наконец, выпрямился и произнёс с тем же самым нечитаемым выражением, глядя ей прямо в глаза. - Хорошо, что я всё-таки пришёл, Алиса!